В плену кольца. Коварный артефакт

— Ээээ, — начала, что называется, издалека, — а что такое джиры или как их там?

— Ты шутишь? — приподнял бровь Дамир.

Ага, мне сейчас так весело, прямо до слёз!

Дамир, видимо, понял что-то по моему взгляду и, покачав головой, пошёл к выходу.

— Посиди пока здесь, а я придумаю, что с тобой делать.

— Не надо со мной ничего делать! — возмутилась я, только дверь уже закрылась, и моё возмущение не достигло адресата.

В одном это странное место ничем не отличается от остальных. Как всегда, женщина должна сидеть и не вякать, а мужчина принимает все решения. А вот нетушки! Может это и бред, а может я и правда попала невесть куда, но сидеть и ждать, когда какой-то, пусть и умопомрачительно красивый мужик решит за меня мою судьбу, точно не буду!

Встала, подошла к зеркалу и придирчиво осмотрела себя. Глаза уже не были такими насыщено-красными, как ночью, так, нежно-розовые. Кое-как расчесала волосы пальцами и собрала в хвост на затылке. Даже порадовалась, что месяц назад укоротила их на тридцать сантиметров и теперь моя шевелюра была только чуть ниже плеч. С длинными я бы без расчёски не справилась. Снова глянула в зеркало, и мысленно поставив себе троечку с натяжкой, успокоилась. Всё-таки тройка лучше неуда.

— Кося, ты где? Пошли на разведку. — позвала таксу, осматривая комнату.

Псинка потягиваясь выбралась из под кровати. Я взяла её на руки и шагнула к двери. Ну держитесь фэнтезийные морды, Нюрка вышла на тропу войны!

Шмыгнула носом, перехватила таксу поудобнее и толкнула дверь. И чуть не расхохоталась в голос, этот мерзавец привлекательной наружности меня запер. Вот так, военные действия откладываются.

Ладно, допустим, я погорячилась и вояка из меня аховый. Но запирать, это уже слишком! Надо что-то придумывать. Опустила Косю на пол и пошла более основательно исследовать комнату. Как я поняла, это помещение для каких-нибудь горничных. И вот что было странно, здесь не было окон, я так и провела ночь с включенным светом, или как у них тут это называется. Обошла комнату по периметру и, уже отчаявшись что-то найти, заметила тоненькую щель в стене. Присмотрелась и поняла, что это маленькая двустворчатая дверца. Вот только ручек у неё не было, и подцепить створки не представлялось возможным. Осмотрелась, похлопала себя по пустым карманам и не найдя ничего лучше, отобрала у Косухи ошейник. Не без труда подцепила дверцу и, пыхтя, приоткрыла. Так и есть! Это оказалось маленькое окошко, несуразное, с толстым неровным стеклом и всего около полуметра, как в длину, так и в ширину.

— Сиди, значит, Анька тут, — ворчала, беря увесистый стул, — а он будет думать, что со мной делать, — приговаривала, подтаскивая предмет мебели к окошку. — А я, между прочим, уже даже и не помню, сколько не кормлена!

Перехватила стул поудобнее, размахнулась и прицельно шандарахнула углом спинки по стеклу. Раздался глухой звон и треск. Стекло осыпалось крупными осколками... и спинка стула тоже осыпалась. Развернула, теперь уже табурет, и оббила оставшиеся в раме осколки ножками.

— Коська, ко мне. — подозвала псину и вернула ей ошейник. Сдёрнула с кровати покрывало и, постелив его на подоконник, приготовилась к побегу.

— Будете знать, как девушек голодом морить. — проворчала, выглядывая наружу и проверяя обстановку.

Да, веду себя глупо и необдуманно. Но, в глубине души я чётко осознавала, что побег, это не протест, а элементарный инстинкт самосохранения. Ну не верю я в бескорыстную доброту вот таких, как хозяин моей импровизированной тюрьмы. Это же очевидно, его заинтересовало кольцо, будь оно не ладно, а на меня красавчику глубоко наплевать. Но мне-то на себя не наплевать! Я жить хочу, так что бежать нужно, подальше от заинтересованных не моим благополучием красивых личностей фэнтезийной наружности. До земли было далековато, так что, сначала придётся спускать собаку.

Это было нечто! Я расстелила на полу простынь, усадила в её центре Косю, быстро собрала углы и начала усердно выпихивать в окно брыкающийся и визжащий узел. Выпихала! Опустила пониже и отпустила два угла простыни, Кося выкатилась на заросший травой задний двор и припустила в неизвестном направлении.

— Кося, стой! Вернись немедленно! — закричала я высовываясь из окна.

Покрывало заскользило по подоконнику и я вместе с ним.

— Ааааа! — закричала я, вываливаясь из окна головой вниз.

Недовывалилась! Зависла на расстоянии вытянутой руки от земли.

— И куда мы собрались? — поинтересовались откуда-то сверху, удерживая меня за штанину.

А я давно не ела, желудок к позвоночнику прилип, и с ужасом понимаю, что выскальзываю из штанов. Выскользнула! Сверху выругались, а я подставила руки при падении, неловко перекувыркнулась и плашмя упала на землю спиной. Подскочила, схватила простынь и понеслась догонять, а учитывая несущиеся вслед проклятия, то и перегонять свою таксу.

Пересекла заросший двор, исцарапав голые ноги о какую-то траву повышенной колючести, и с размаху врезалась в низенький, декоративный заборчик. Вот скажите, за какой такой надобностью поставили декоративный, резной забор на заднем дворе? Ещё и травой его замаскировали! Знали, гады, что я здесь убегать буду! В общем, я благополучно перелетела через ограждение и покатилась куда-то вниз, собрав по дороге все кочки и ямки. Простынь в полёте не потеряла, как ни странно, и сознание тоже. Но, в глазах слегка потемнело, особенно когда приложилась головой об землю. Кряхтя и охая, поднялась и осмотрелась. Это был небольшой овраг с грязным ручейком внизу, я до воды буквально метр не докатилась. А рядом со мной сидела моя Косуха и, склонив голову на бок, с неподдельным интересом разглядывала основательно потрёпанную хозяйку.

— Ну и попали мы с тобой, подруга. — пожаловалась я, встряхивая простынь.

Кося вскочила и насторожилась.

— Да не трону я тебя! Мне простынка для другого нужна. — объяснила псинке, вертя тряпицу в руках.

И как мне из этого одёжку сделать? Но, на моделирование времени не было, а потому, свернула простынку вдвое и обвязалась ею, чтобы хоть как-то прикрыться.

— А теперь побежали отсюда, пока не поздно. — предложила таксе.

Я ошиблась, было уже поздно.

— С тобой будет сложнее, чем я думал. Глупость создаёт лишние хлопоты. — заявил мне Дамир, прогулочным шагом спускаясь в овраг там, где я все шишки собрала кувыркаясь.

Эх, мне б такую ловкость и координацию, точно сбежала бы!

А этот вышагивает, весь такой довольный, "вот он, я, самый лучший парень на деревне, вся рубаха в петухах" и лыбится на меня, как фотомодель на спонсора. Не прониклась, если честно. Опять схватила Коську и припустила вдоль ручья. Видали мы таких красивых, толку от них... только полюбоваться. А в жизни драпать от таких, на первый взгляд идеальных, мужиков надо. Вот я и драпаю. Только странно как-то драпается. Точнее, вообще никак. На месте бегу, а этот "Ален Делон и Бред Питт в одном флаконе" держит меня за шкирку и самодовольно ухмыляется. Вот же... Анджелины Джоли на тебя нет!

Пришлось перестать перебирать ножками и обвиснуть котёнком в его руке. Силён, зараза, одной рукой держит и даже не покраснел от натуги.

— Давай договоримся, — предложил мне Дамирка, — ты больше не убегаешь, а я тебя не наказываю за разбитое окно?

-Ну нормально, — рассуждала я, прижимая Косю к груди и болтаясь в руке своего захватчика, — заперли незнамо где, незнамо за что, и меня же ещё наказывать. Штаны верни, фетишист!

— Девушкам не пристало так выражаться. — отчитали меня, поднимаясь по склону оврага, ещё и встряхнул для пущего воспитательного эффекта.

Мы с таксой слаженно вякнули, и продолжили путешествие молча. А то бросит сейчас и придётся самой из канавы выбираться, а здесь склон крутой и я в "юбке" между прочим.

В общем, меня благополучно транспортировали в дом, но, на этот раз, понесли на второй этаж. Я великодушно поджала ножки, чтобы о ступени на лестнице не цепляться. И всё бы ничего, нормальный такой способ транспортировки, только вот глазки-то уже начинают закатываться из-за передавленного воротом горла.

Дамир наконец-то заметил мою покрасневшую мордашку, и поставил на ноги. Мы стояли в длинном широком коридоре, по обе стороны которого располагалось несколько дверей. Забавные такие двери, каждая разного оттенка. Начиная от светло-бежевого и заканчивая насыщенным коричневым. Из общей гаммы выбивались две дальние двери синего и зелёного цветов.

— А можно мне в зелёненькую? — прохрипела, потирая горло.

А что? Во-первых, я правда люблю зелёный цвет, а во-вторых, самая дальняя дверь от лестницы. Сама не знаю почему, но захотелось забиться в дальний угол и не отсвечивать.

— Нет, эта комната занята, так что поживёшь пока в соседней с моей спальней гостевой. И окна бить не советую, в следующий раз я могу оказаться в плохом настроении и не буду таким великодушным. — заявил "радушный" хозяин, подтащил меня к светло-коричневой двери и бесцеремонно впихнул в комнату.

Вот это другое дело! Апартаменты были можно сказать шикарные. Вот только... Повернулась и забарабанила по закрывшейся за мной двери.

— Ну что ещё? — устало спросил Дамир, приоткрывая дверь.

— Я есть хочу, — начала загибать пальцы, — а ещё штаны мне мои верните, и ещё я хочу знать всё про это кольцо, и что вы собираетесь со мной делать, и ещё что у вас тут с водой такое...

Договорить мне не дали. Дверь опять захлопнулась, и из-за неё донеслось глухое:

— Завтрак ты свой по оврагам пробегала, до обеда потерпишь. А будешь задавать лишние вопросы, рот зашью.

Больше я ничего не спрашивала. Ну их, вопросы эти, от греха подальше. У кого-нибудь другого спрошу.

Побродила по вполне приличной комнате, разглядывая мебель и убранство, и уселась в удобное мягкое кресло. Не ожидала, если честно, что в мире моего фэнтезийного бреда обнаружится такая меблировка. Стеклянный столик на витых металлических ножках хорошо сочетался с большим шкафом-купе, в зеркальных дверцах которого отражался декоративный камин и два тёмно-зелёных кресла, в одном из которых я собственно и возлежала. Да-да, кресло было большим и в нём оказалось очень удобно лежать, закинув ноги на один подлокотник и положив голову на другой. И шлейф моей, скажем так, юбки величественно так ниспадает на пол. Красота! Только живот болит от голода и во рту пересохло так, что скоро на языке появятся трещины, как на земле в период засухи. И Кося, встав передними лапками на край кресла, тычется сухим носом в ногу и жалобно так смотрит. И вот что тут поделаешь? Наглеть было откровенно страшно, но помирать от голода ещё страшнее.

Встала, подошла к двери, побарабанила в неё, не сильно, скромненько так. Выкрикнула пару фраз на тему гостеприимства и гуманизма, тоже не громко, можно сказать — ненавязчиво намекнула. Меня проигнорировали, пнула дверь и, пробурчав "Я это запомню, на стокгольмский синдром можете не рассчитывать", поплелась к большой, высокой кровати. Доплелась, подняла ногу, чтобы забраться на "царское ложе" и потеряла юбку, в смысле простынь. Подумала "да ну её" и продолжила карабкаться на кровать. И в этот момент щёлкнул дверной замок, дверь распахнулась, послышался приглушённый возглас, что-то загремело, и дверь захлопнулась.

Стоя на четвереньках на краю кровати, я обернулась к двери, но увидела только перевёрнутый поднос с едой на полу. Ну вот, покормили, называется! Зато Косуха была безмерно рада такому подарку.

И кто же, интересно, решил облагодетельствовать меня хлебом насущным, за что получил возможность лицезреть целующихся котят на моей попе? Впечатлили, наверное, котятки, раз обед на полу оказался. Я лежала на кровати, подложив под спину две подушки и жевала отвоёванную у Коси булку. Голые ноги были стыдливо прикрыты всё той же простынёй. Вот чего-чего, а такого нижнего белья у них скорее всего не водится. Иначе чем ещё объяснить такую бурную реакцию на котят? Дамир не стал бы мне самолично обеды таскать, да и вряд ли отреагировал бы бегством, и в то, что он отправил ко мне какого-нибудь мужчину, тоже с трудом верится. Значит, это была женщина, впечатлившаяся рисунком на моих трусиках. Эх, такую возможность поболтать и побольше разведать про это место упустила!

Когда булка была почти съедена, а Кося доела омлет и слизала с пола сливки, в дверь неожиданно постучали. Вот прямо очень неожиданно, я даже умудрилась палец прикусить, потому как, именно в этот момент запихивала в рот последний кусочек сдобы.

Пискнула, подула на пострадавший пальчик и, удивляясь абсурдности ситуации, сказала:

— Войдите.

Мда, бред в квадрате. К запертой пленнице, конечно же, без стука не входят!

Но бред продолжал смущаться и категорически отказывался входить, даже не смотря на моё приглашение. Стук повторился.

— Да входите же! — рявкнула я.

Дверная ручка повернулась, но визитёр упорствовал.

— Да чтоб вас... — прошипела я, вставая с кровати и наклоняясь за, каким-то образом оказавшимися под кроватью, балетками.

Дверь оглушительно хлопнула и из коридора раздалась отборная ругань, перемежающаяся непонятными словами, судя по интонации — явно нецензурного значения. Да что же это такое-то?! Этот таинственный посетитель будто чувствует, когда я к двери котятами поворачиваюсь. Зато, теперь ясно, что это всё же мужчина. Голос был определённо не женский, да и выражения тоже.

Говорят, любопытство сгубило кошку. Не знаю, как там кошка поживает, но на своих котят я приключения уже нашла. Так что, чего уж там? Подкралась к двери и осторожно приоткрыла, выглянула в щель, но увидела только удаляющуюся спину. Привлекательная, кстати, спина. Плечи такие широкие, а талия узкая. И собранные в хвост каштановые кудрявые волосы почти до пояса.

Я не удержалась и завистливо присвистнула, мне б такую шевелюру. Шатен резко обернулся, хлестнув себя волосами, и я быстро прикрыла дверь. Ещё и стукнула по ней от досады, что не успела его лицо рассмотреть.

— Войдите. — раздалось насмешливое из коридора.

Он ещё и издевается! Вот сейчас как "войду" котятами вперёд. Посмотрим тогда, как ты будешь отсюда драпать. Но я конечно не вышла. Стыдно было жуть как. Какой-то незнакомец с привлекательной спиной и приятным голосом, уже два раза видел меня без штанов, а я даже не знаю, как он выглядит. Хоть бы он страшилой оказался. Хотя, какая разница? Всё равно ведь мужчина. А всё этот Дамир! Если он не вернёт мне мои спортивные брючки, я просто не знаю что сделаю! Да я и сейчас не знаю, что делать. Одна, неизвестно где, да ещё и полуголая. А дома папа с мамой волнуются, ищут меня уже наверное. Слёзы сами полились из глаз. И так страшно стало. Вторые сутки уже в этом мире, а по-настоящему страшно только сейчас стало.

Не знаю, сколько я проревела, сжавшись в кресле и прижимая к себе поскуливающую таксу, в себя пришла, когда уже почти стемнело. Никто больше не приходил и меня опять не покормили. А у меня уже от жажды голова кружиться начала, и слабость навалилась. Но это, скорее всего от того, что проревела полдня. Сидеть здесь дальше и ждать, когда обо мне вспомнят, было просто невыносимо. Опять обвязалась простынёй и, приказав Косе сидеть тихо, выскользнула в тёмный коридор.