Узел связей

— Понравилось? — с улыбкой спросил Журавлев, отчего его всегда хмурый взгляд просветлел, а лицо преобразилось. Я закивала как китайский болванчик, этот, мой непроизвольный жест вызвал у Рената Ильдаровича смех.

— Как ребенок на параде. — просмеявшись, мужчина подсел поближе и принялся объяснять. — Вот это радиостанция Р-130М, она, как и другие, способна работать не зависимо от...

Капитан Хисматов объяснил мне устройства всех радиостанций установленных в машине, и даже разрешил настроить одну из них на гарнизонную частоту, и поговорить с другими экипажами. Это было великолепно, словно я прикоснулась к чему-то важному, обычное для них, для меня оказалось фейерверком эмоций. Столько нового я узнала из рассказов Рената Ильдаровича, столько интересного. В этот момент я была так рада, что мне предстоит целый день провести, работая с экипажем этой машины. Я даже мысленно поблагодарила Журавлева за возможность участвовать в стрельбах. Меня просто распирало поделиться своим счастьем с кем-нибудь другим. Я знала, что Юлька будет не в восторге, но ей придется выслушать мои восторженные вопли. Я не знаю, сколько времени мы просидели в БМП, но когда пришло время, мне не захотелось уходить. Но служба есть служба, и моих прямых обязанностей еще никто не отменял. Оказавшись на поверхности, я растерялась. Хисматов остался отключать приборы, а Журавлев, спрыгнув на землю, протянул ко мне руки. Боязливо добравшись до края машины, я присела на корточки и схватила командира за плечи. И тут, черт дернул меня посмотреть Журавлеву в лицо. Обхватив меня за талию, парень, вскинул брови — поторапливая, а я замерла в оцепенении. Вот так, стоя в раскорячку на БМП и всматриваясь в его глаза, я безумно захотела своего командира. А когда его руки на моей талии сжались сильнее, меня словно током ударило. Я зажмурилась и принялась ждать, когда же меня затошнит от этих идиотских мыслей. Ну, или хотя бы передернет? Прошли пару секунд, но ничего не происходило. Только там, где капитан касался меня руками, я чувствовала толпы мурашек. Мне вдруг захотелось его ударить, или поцеловать. В общем, сделать хоть что-нибудь, лишь бы это непонятное и недопустимое чувство закончилось. Ничего не подозревающий мужчина, подойдя ближе, притянул меня к себе, и через секунду я уже стояла на земле. Так и не расцепив пальцы на его плечах, и не открыв глаза, я стояла и злилась на саму себя. Видимо Юлька была права, у меня — бешенство матки. По-другому это объяснить не возможно. Желание накатило новой волной, а этот, засранец, все так же продолжал держать меня за талию, и если учесть что между нами почти не было свободного пространства, то мне приходилось очень тяжело. Но когда он заговорил, и я почувствовала его дыхание у виска, у меня даже пальцы на ногах свело, а терпение лопнуло окончательно.

— Аня, все нормально? Голова кружится? — негромко спросил капитан.

— Нет! — злобно выплюнула, и, вырвавшись и его рук, пошагала из парка. Так делать я не имела права, для начала мне надо было получить разрешение командира, а потом уходить. Но если б я задержалась хоть на секунду, или, не дай боже, посмотрела на Журавлева, я не знаю, чем бы это все закончилось.

— Извините, товарищ капитан, мне плохо. — крикнула я и увеличила шаг. С безумными глазами я шагала по гарнизону.

Мне нужно было отвлечься, просто очень необходимо, но Юлька, скорее всего, сейчас занята, да и, увидев меня в таком состоянии, начнет допрашивать. Меньше всего на свете, мне сейчас хотелось говорить о произошедшем, а еще меньше — видеть Журавлева. Оказавшись в таком безысходном положении, я приняла единственный возможный вариант — топать в узел. Полина Осиповна и Лида, скорее всего тоже начнут спрашивать, но им я хотя бы смогу соврать. Отгоняя от себя все ненужные мысли, я быстро добралась до своего кабинета и уселась за стол.

— Ого, — выдохнула Лида, увидев мое злобное выражение. — Что на этот раз?

— БМП-1КШ. — коротко отрезала я.

— Офигеть! А почему меня не позвали?

— Вас должен был проинструктировать ваш командир. — не успев ответить, услышала я злой голос Журавлева. Меня охватило волнение, я принялась судорожно вспоминать, не говорила ли чего вслух по дороге. А то я такая, могу по запарке и сама с собой поговорить! Ведь, он, скорее всего, шел следом. Поворачиваться в его сторону я не решилась, потому что если он задаст мне вопрос, почему я ускакала, не спросив его разрешения — ответить мне нечего.

— Товарищ капитан, — Полина Осиповна встала из-за стола, и, подойдя к Журавлеву, протянула какую-то бумажку. — Это справка из санчасти, по состоянию здоровья я не могу участвовать в стрельбах, и марш-броске.

— Я вас понял, передайте это в штаб, чтобы вас выписали из списка.

Я подняла голову и посмотрела на заветную бумажку. Вот оно! Вот мое спасение! Но посмотрев выше, и встретившись с тяжелым взглядом карих глаз, поняла, что не угадала.

— Решетникова, от вас такая справка будет не действительна. Памятуя о ваших дружественных связях в санчасти, для того чтобы избежать марш-бросок, вам придется как минимум умереть. — отрезал капитан.

Если бы можно было убивать взглядом, то сейчас в кабинете лежало бы два трупа. Мой и Журавлева. Ни сказав больше, ни слова, командир развернулся на пятках и вышел вон. Полина Осиповна выскочила следом, видимо, торопясь отнести справку в штаб.

— Вы что поругались? — Лида обеспокоенно посмотрела на закрытую дверь.

— Нет, — покореженным от злости голосом ответила я. — Ушла, не спросив разрешения, вот он и бесится что не по уставу.

— Аааа, — понимающе протянула коллега. Я, пытаясь успокоиться, принялась перекладывать бумажки с одного конца стола на другой.

— Кстати, — начала через некоторое время Лида. — я договорилась со своим ротным, и от стрельб он меня отмазал, а то не очень хочется в грязи сидеть.

— В машине. — машинально поправила я.

— А?

— Я говорю — в машине, на стрельбах связисты сидят в машинах, а не на земле.

— Да и какая разница, главное, что не придется туда ехать.

Я посмотрела на говорившую. Теперь, мысль о катаниях с экипажем связи, не казалась мне такой уж привлекательной, и что мне делать я не знала. К счастью вопрос разрешился сам собой. Комбат, узнав, что двое из троих не будут участвовать, решил, что тогда нет смысла тащить и меня. Об этом мне сообщил солдат срочной службы, отправленный ко мне Журавлевым. Сам товарищ капитан явится, не пожелал, и, слава богу.

Домой вечером я вернулась с двоякими чувствами, одной стороны я была рада, что избежала участия в стрельбах, а с другой, я все еще злилась по поводу случившегося. Юлька хоть и была зла, но состояние мое заметила. Я рассказала ей про знакомство с Хисматовым, и ознакомление с бронемашиной, а вот про свой гормональный сбой я решила умолчать.

— Вот же говнюк. — встрепенулась подруга. — Да они все такие, этот тоже сегодня весь день мне мозг выносил...

И вернувшись к излюбленному объекту нападок, принялась покрывать Кирилла проклятьями. Сходив в душ и поужинав, я так и уснула под ее монотонное ворчание.

* * *

На следующий день, наши с Лидкой роты уехали на полигон, и весь день я занималась документами. Но периодически мое сознание показывало картинку вчерашнего инцидента, и, не смотря на все мои старания, мысли уходили в сторону случившегося. Решив не мучить себя, я принялась мысленно разбираться. Итак, что мы имеем: Журавлев, как я уже говорила, вполне себе симпатичный мужик. Да, вредный и дотошный, но в физиологическом плане у него проблем нет. А я? Одинокая девушка двадцати четырех лет, с полугодичным воздержанием. Добавим к этому весенние гормональные перепады и нахлынувшее, от знакомства с БМП, чувство эйфории, и вуаля! Первый попавший под руку мужик, привел мой спящий организм в режим весеннего обострения. Вот так вот просто я объяснила самой себе свой припадок вожделения. Даже дышать легче стало. Освободившись от мучившего меня вопроса, я принялась за работу. Хорошо, когда никто не мешает сосредоточиться, и не приходит каждые полчаса, чтобы поведать об очередной своей идиотской затее. В итоге к пяти часам я была свободна и весело пошагала домой. Юлька сегодня, скорее всего, опять будет работать допоздна, а значит ужин на моей совести. Я заскочила в магазин, купила все необходимое и отправилась хозяйничать. Готовлю я редко, но вкусно. Если честно, кулинария — не самое мое любимое занятие, мне проще убраться и перемыть всю посуду, чем хотя бы полчаса стоят у плиты. Наверное, поэтому я решила схалтурить и приготовить жареную картошку с мясом. Пока мой ужин томился на сковороде, я успела пропылесосить и сходить в душ. К семи часам я устроилась у телевизора с огромной тарелкой картошки и полулитровой банкой соленых огурцов. Да — я не культурная, я люблю доставать огурцы прямо из банки, и время от времени попивать рассол. Юлька, кстати, меня в этом поддерживает. Поэтому ее банка дожидалась хозяйку в холодильнике. Стоило только мне вспомнить о подруге, как дверь в квартиру открылась. Исаева устало бросила сумку на пол и принялась снимать туфли. Странно, даже не кричит.

— Привет, ты чего такая вялая?

— Устала. — без интереса ответила подруга.

— Что настолько, что даже нет сил обматерить объект моего обожания? — усмехнулась я.

— Представь себе. Этот объект из меня все силы высосал.

— Что на этот раз?

— Заставил помогать ему, разбирать учетные карточки всего личного состава бригады.

— Нифасе! — присвистнула я.

— Это пол беды. — подруга посмотрела на меня печальным взглядом. — Он предложил делать это в его кабинете, и целый день травил свои дебильные шуточки, и улыбался как долб..б. Я полдня надеялась, что у него сведет челюсть, или хотя бы высохнут зубы, но к вечеру поняла, что этого не случиться. Четыре раза я была на грани того, чтобы залепить ему в десна степлером, и дважды сыпала снотворное в чай, заботливо принесенный мной. А оказалось, этот говнюк пьет кофе! — со скорбью в голосе пискнула подруга, а я тихо офигевала от информации. — Об этом я узнала когда, не взяв вторую принесенную мной кружку, он отправился наливать себе кофе сам.

Нет, я знала, что подруга у меня та еще дамочка, и что Семенец ее бесит, но чтобы снотворное в чай, даже от Юльки я такого не ожидала. Исаева тем временем устало пошаркала в комнату, и, рухнув на пол лицом вниз начала скрипеть.

— Боже, как же я его ненавижу. Как он меня достал.

— Юличка, солнышко, вставай, а? — я отставила тарелку в сторону и, наклонившись, потрясла подругу за плечо. — Я картошечки пожарила, с огурчиками. Иди, в душик сходи, и поужинаем.

Девушка повернула ко мне лицо и тяжело вздохнула. Да, моя боевая и неукротимая Исаева, лежащая морской звездой на ковре, производила неизгладимое впечатление. Видимо, Семенец ее реально достал. Слава богу, подругу не пришлось просить дважды, через минуту она поднялась и пошла в душ. А я все еще переваривала услышанное. Усмехнувшись еще раз Юлькиному коварству, я вернулась к поглощению ужина. Через несколько минут ко мне присоединилась и подруга.

— А у тебя как дела? — спросила она, откручивая крышку с банки. — Журавль все лютует?

— Не, его сегодня не было. Они ж на полигоне, на стрельбах.

— Везет. Жалко, что наши не ездят. — искренне опечалилась Юлька.

— Завтра уже вернуться, так что, считай, ничего не было. Правда, они в следующий понедельник опять на два дня уедут, на вождение.

— А че там с марш-броском?

— Ну, пока ничего, тишина. Думаю, на следующей неделе он нам объявит. Кстати Осиповна свинтила, — я звонко захрустела огурцом, а подруга удивленно посмотрела на меня. — взяла у вас справку, об освобождении.

— Ааа, а я уж грешным делом подумала, что ей Малахов запретил, доброго ему здоровьица.

Я захихикала. Как все-таки хорошо, вот так поужинать с любимой подругой, посмеяться. Отдохнуть после рабочего дня и тупо, посмотреть телевизор. В открытом окошке розовел майский закат, а неугомонные сверчки уже начали свои полуночные песни. Боже, весна — это так прекрасно!

Ненавижу солнце! Ненавижу долбанных насекомых! Я со всей дури шепнула по комару, умудрившемуся присосаться к моей руке. Вот же, монстр эквилибристики, на бегу сумел пожрать. Правда бежала я, а не он. Мое лирическое настроение закончилось, так и не успев толком начаться. В субботу утром в наш кабинет заявился Журавлев и оповестил, что первая тренировка будет в воскресенье. А так как мы с Лидкой цитирую — "никакие", то первый раз просто пробежим дистанцию в спортивных костюмах, чтобы оценить свои силы и укрепить дыхание. Если те звуки, которые я сейчас издавала, называются дыханием, то с задачей я справилась. Я еще в субботу подозревала что это будет тяжело, но что на столько... В воскресенье большинство отдыхает, в гарнизоне остаются только те, кто заступает в наряд или караулы, ответствует или нагружен какими-то особо важными делами. Поэтому товарищ Журавль решил, что бегать мы будем по части. Лидино предложение заниматься на спортплощадке он отверг, сказав, что марш-бросок будет по пересеченной местности, и если тренироваться на асфальтированных дорожках — толку не выйдет. И теперь, я вынуждена была месить влажную землю чистыми, белоснежными кроссовками. Конечно, я ведь девушка. Поэтому с утра по раньше, приняв душ, я вырядилась в спортивные бриджи и широкую футболку. Лида напялила широкие штаны с кучей карманов и военную майку. А товарищ капитан был одет в обычные спортивные шорты и облегающую футболку, насколько я поняла специальную, впитывающую пот. Не знаю, подумал ли он о том, что делает, но теперь мои глаза, буквально приросли к верхней половине его тела. Чтоб не мучить себя осознанием того, что я пялюсь на Журавлева, я мысленно закрыла его лицо квадратиками, ну такими, которыми прячут лица в телеке, и с удовольствием рассматривала сильные руки и крепкий торс. Но, правда, не долго, минут десять, пока мы разогревались на спортивной площадке. Потом капитан дал отмашку и, воткнув в уши наушники, бодрым бегом двинулся по указанному маршруту.

Я скинула тельце дохлого комара, и обернулась назад. Интересно сколько мы пробежали, у меня уже во рту пересохло, и из груди вылетают странные хрипы.

— Даже километра еще нет. — словно прочитав мои мысли, сказала Лида. Кстати, она сейчас выглядела значительно лучше меня и дышала уверенней. Мы с ней решили бежать рядом, и если что помогать друг другу. А капитан вырвался вперед, метров на пятнадцать, и поэтому теперь тряс своими поджарыми булками перед моим носом.

— Я ща сдохну. — сквозь хрипы поделилась я. — Я пить хочу, может, попросим передышку? Все-таки первый раз бежим.

Лида не уверенно пожала плечами, предлагая мне самой решать. Ну а что тут решать, если я сейчас не остановлюсь, то просто упаду от смертельной усталости.

— Товарищ капитан. — я крикнула настолько насколько позволяло дыхание. — Товарищ капитан!

Журавлев даже ухом не повел, продолжая размеренно бежать.

— Товарищ капитан! — я поднатужилась изо всех сил.

— Он тебя не слышит, у него ж наушники. — резонно заметила Лида. Действительно. И тут, мне в голову пришла старинная детская забава. Не знаю, как у всех, но у нас в классе довольно часто это практиковалось. Тебя вызывают к доске и ты, пока учитель ищет твою фамилию в журнале, должен успеть покривляться и послать ему пару неприличных жестов. Да, простят меня учителя. Короче, я не выдержала соблазна.