Зорро: новая история

Задумавшись, Диего бросил взгляд на полуоткрытый ящик с одеждой.

(некоторое время назад)

Дон Диего с интересом разглядывал открывавшийся перед ним вид. Отсюда он когда-то уезжал, а теперь вернулся обратно.

Ожидая, пока Хуан найдет повозку, Диего с Бернардо зашли в харчевню отдохнуть и перекусить. В углу несколько вполне приличных на вид людей играли в карты и, через некоторое время, Диего к ним присоединился. Ставки были маленькими, большинство игроков ожидали корабля и просто убивали время за игрой.

Внимание Диего привлекла пряжка ремня его противника, единственного, кто сейчас оставался в игре. Он предложил сыграть на нее. Игрок удивился, но поставил пряжку на кон. Диего везло, и вскоре отличный ремень из черной кожи стал его собственностью. Проигравший не был особенно огорчен своей потерей.

— На мой взгляд, она слишком маленькая и чересчур изящная для меня. Так что я даже рад, что с ней расстался. — он посмотрел на молодого человека. — А. знаете, она вам подойдет.

Диего засмеялся. Он с любопытством рассматривал вещицу. На пряжке был изображен небольшой зверек, напружинившийся перед прыжком и оскалившийся.

— Это лиса?

— Да, — ответил его собеседник, — Зорро — черная лиса, индейский не то бог, не то дух. Мстительный дух. Как я понял, он не злой, просто наказывает неправого. И обидчику придется плохо, если шаман вызовет этого черную лису вершить справедливость.

— Какая любопытная история. Да и работа хороша.

Диего провел пальцем по зубастой мордочке.

Маленький ощетинившийся зорро хитро подмигнул ему.

— Бернардо, — обратился мужчина к вошедшему слуге, — как ты думаешь, если в нашей округе временно воплотится индейский мстительный дух, это научит алькальда считаться, если уж не с совестью, так хотя бы с законом?

Бернардо, понявший, что хозяин снова затеял что-то тайное и, конечно опасное, только комично развел руками и поднял глаза к потолку.

Диего рассмеялся и хлопнул его по плечу.

— Ну же, не будь занудой! К тому же это не просто очередная проделка мадридского локо. На этот раз цель у задуманного более чем достойная. Эта тварь просто не поняла, с кем решила сцепиться. Не нужно верить первому впечатлению. Оно может оказаться всего лишь отражением твоих собственных косных представлений.

Слуга слегка улыбнулся. Как бы там ни было, он любил своего хозяина.

— Послушай, тебе сейчас нужно будет отправиться на мою гасиенду. Привези мою шпагу и кое какую одежду, я сейчас подробнее расскажу. И приведи Вьенто. Раз уж я решил изобразить из себя духа, мне вовсе не помешает хорошая лошадь.

Бернардо суеверно перекрестился.

— Кстати, тебе не придется тратить несколько дней на дорогу. Я покажу тебе путь через пастбища, по моим подсчетам ты успеешь доехать до Белой горы часов за семь-восемь.

Диего снял с крючка куртку.

— Собирайся, я тебя провожу.

Проводив Бернардо, Диего направился обратно, когда ему на глаза попался значок на скале. Было еще довольно светло, он решил подъехать поближе, посмотреть. И, разглядев знак, хлопнул себя по лбу. Как он мог забыть! Это же решит все проблемы!

Все эти дни он ездил по окрестностям, вспоминая дороги и размышляя о своем плане и о том, как его осуществить и не быть пойманным. Однако ответ был совсем рядом. В детстве Диего нашел подземный ход. Точнее это был целый подземный город. Кто и когда построил его, было неизвестно, но, судя по тому, что в каждое из старинных зданий городка вел тайный ход, либо городок был построен на этих тоннелях, либо тоннели были построены вместе с городом.

В любом случае, на памяти Диего, он ни разу не нашел там никаких признаков, говоривших о том, что кто-то посещал подземелье.

Диего быстро спустился к реке. Самый большой вход в пещеры из знакомых ему скрывался в зарослях у реки. Проехав прямо под водопадом, он с трудом, но нашел все же просвет в кустах. За годы его отсутствия ничего не изменилось. Узкая — едва-едва проехать одному всаднику — расщелина вела в небольшую долину. Молодой человек рассмеялся, не в силах сдержать радость — решалась большая часть проблем. Здесь будет его логово. Вьенто несложно прятать в долине. Земля у реки каменистая и твердая — никто не заметит следов лошади.

Он осмотрел долину. Под защитой отвесных скал все отлично сохранилось — остатки хижин неизвестных жителей, даже кое-какая утварь.

Позади хижин были пещеры — именно оттуда брали начало все ходы. Диего знал несколько из них — некоторые, маленькие, заканчивались прямо в городе, а один выходил недалеко от гасиенды Россарио.

На следующий день Диего, отговорившись необходимостью почитать в тишине, а не в доме, где постоянно кто-то ходит, опять пришел в долину. Он прошел по старым ходам — все они были в отличном состоянии, двери работали так, словно их только-только построили. Пройдя по небольшому ответвлению от хода, ведущего в форт, он обнаружил себя в саду алькальда. Это было фантастическое везение.

Вернувшись в пещеры, Диего решил посмотреть еще один ход. Тоннель был большой — всадник мог даже не наклонять голову. Заблудиться было невозможно — знаки, нанесенные на стенах, легко читались и указывали направление. Он ехал почти два часа, когда, наконец, уперся в стену. С трудом найдя, как открыть дверь, он вышел и осмотрелся. Оказалось, что Диего прошел под горой и теперь был недалеко от своего нового дома. Кто бы ни строил эти ходы, теперь они были его лучшими друзьями.

Он перехватил Бернардо, когда тот выехал в обратный путь и показал ему этот и еще несколько ходов.

— Бернардо, ты же видишь, удача на нашей стороне. Это не просто моя прихоть! Посмотри — как только я оказался на берегу, судьба один за другим подавала знаки. Сначала эта история про Зорро, потом Вьенто, потом отец, невольно заставивший меня притворяться. А теперь еще и ходы, которые дают мне абсолютную свободу! Это не может быть просто совпадением — сама судьба ведет меня!

1.5.

"пятнадцатое ноября одна тысяча восемьсот семнадцатого года от Рождества Христова

Ах, какой скандал сегодня произошел на приеме у Фелипе Эдвардс! Об этом еще много ней будут говорить — такого в нашем городке еще не случалось".

Алькальд не спеша собрал бумаги и закрыл кабинет. Дом его находился через дорогу от алькальдии, так что дон Сантьяго пошел домой пешком, предвкушая приятный вечер.

Сегодня в городском доме Фелипе Эдвардс давали прием в честь пятидесятилетия дона Хуана. Несмотря на инцидент, который произошел на балу у де ла Вега, Либертад не решилась отказать алькальду в доме и приглашение было послано.

Прием уже подходил к концу. Уставшие от танцев гости расселись в гостиной, лениво переговариваясь и отдавая дань отличному вину с виноградников Фелипе Эдвардс.

Алькальд встал, чтобы произнести тост. И почувствовал, что в спину ему уперлось что-то острое.

Раздались удивленные возгласы. Позади алькальда внезапно, словно из воздуха, появилась странная фигура. Человек, вальяжно расположившийся на широком подоконнике, был одет во все черное, лицо закрывал черный же платок с прорезями для глаз. Плащ красиво ниспадал с плеч.

В руках у него была богато украшенная шпага, кончик которой упирался в спину дону Сантьяго.

— Я прошу вас не шевелиться, сеньор. У вас замечательный костюм. Мне бы не хотелось залить его кровью.

Алькальд разгневанно воскликнул:

— Что происходит!

— Не шевелитесь, сеньор! — незнакомец в маске пошевелил шпагой. — Вы, кажется, еще не поняли, что не следует перебивать того, кто держит оружие.

Осознав ситуацию, Дон Сантьяго, больше вырываться он не посмел, прекрасно ощущая спиной остроту шпаги и твердость руки ее хозяина. Алькальд выглядел весьма потешно, его лицо медленно покрывалось пятнами, а выпученные глаза, казалось, вот-вот вылезут наружу. Но гостям было не до смеха. Поначалу все решили, что это ограбление, и нервно оглядывались по сторонам, ожидая, что их сейчас окружат.

Однако человек в маске снова завладел их вниманием.

— Господа, не беспокойтесь! Я не грабитель. Просто не так давно мне стало известно, что сеньор Сантьяго Саласар Коронель весьма вольно стал чувствовать себя в обществе. Настолько вольно, что, оскорбив сеньориту, не только отказался извиниться, но и изволил стыдливо прикрывать свою прохудившуюся честь должностью и испанской короной!

Среди гостей послышались смешки. Маска так вольно обращался со словами и голосом, выделяя одни слова, и так произнося другие, что они теряли свое вполне безобидное значение и становились иголками, впивающимися в алькальда.

Он произносил свою пропитанную едкой иронией речь, широко жестикулируя свободной рукой и преувеличенно вежливо склоняясь к спине алькальда.

— Поскольку господин алькальд неоднократно доказывал, что любые попытки защитить свою честь и достояние открыто и общепринятыми мерами чреваты для защитника и близких ему людей, то я, не имеющий имени и лица, взял на себя смелость смиренно попросить...

Вновь послышались смешки гостей, "смиренный проситель" с обнаженной шпагой завладел их вниманием. Говоривший взял паузу и изобразил поклон.

— Попросить сеньора Коронеля убедить нас, что некоторое время назад он вовсе не хотел обидеть сеньориту Либертад своими словами.

Мужчина спрыгнул с подоконника и, не спеша расправил плащ. Шпага его за все это время не изменила своего положения.

— Господин алькальд, вероятно, вы просто мечтаете убедить нас, что причиной грубых слов, была исключительно ваша невоспитанность, а вовсе не желание обидеть сеньориту.

Воцарилась тишина. Алькальд был бледен, но молчал. Он уже немного пришел в себя и теперь глаза его метали молнии. Наблюдавшие это действо гости тоже молчали. Никто даже не пытался защитить алькальда или позвать помощь. Это не стоило того, чтобы рисковать жизнью. Всем было отлично видно, что кроме шпаги у маски были еще и пистолеты за поясом.

Вновь раздался насмешливый голос.

— Ну же, господин алькальд! Помнится, за грубостью и угрозами вы в карман не лезли! Мы все ждем... нет, мы просто жаждем услышать, как сильно вы раскаиваетесь!

Изо рта Коронеля вырвались какие-то нечленораздельные звуки. Казалось он не мог определиться, возмущаться ли наглостью угрожавшему, или выполнить его требование.

— О, господин алькальд, не волнуйтесь так! Я уверен, что если вы постараетесь, то у вас получится! Мы все верим в вас!

Мужчина в маске озабоченно прижал пальцы ко рту.

— Возможно, вы сомневаетесь в серьезности моих намерений? Но, поверьте, сделать лишнюю дырку в вашей тушке вовсе не сложно! Я бы даже сказал, что одна дырка — это скучно.

Человек в маске с интересом разглядывал спину Коронеля, словно прикидывая, где будет лучше смотреться новая дыра.

Затем, несколькими взмахами распорол ткань на спине алькальда.

Тот, разом растеряв все свое величие, вскрикнул и все-таки выдавил из себя:

— Я, я действительно...

Маска поднес руку к уху.

— Вас плохо слышно, сеньор!

Он со свистом рассек шпагой воздух. С головы алькальда посыпались срезанные пряди волос. Этого оказалось достаточно, нервы Коронеля не выдержали.

— Я прошу прощения у сеньориты Либертад за грубые слова. Я не хотел ее оскорбить! — быстро выкрикнул алькальд, судорожно ощупывая свою голову.

Но человек в маске не успокоился. Голос, вдруг ставший серьезным и властным, подстегнул алькальда.

— Вы забыли добавить, что причиной тому стала ваша невоспитанность!

Когда Коронель не ответил, вновь заработала шпага. Узкое лезвие прошлось вдоль боков жертвы. На рукавах появились длинные разрезы, а с брюк посыпались пуговицы, и с треском распоролась вышивка.

— Да, причиной моего недостойного поведения стала моя невоспитанность!

Мужчина снова заулыбался.

— Да вы просто умница, сеньор! Осталось совсем немного! Только не забудьте, что одежда ваша уже испорчена, и мне совершенно нечем отвлечься от соблазна несколько урезать вашу драгоценную тушку. Итак, ближе к делу. Мы дорожим своим временем, и я не стану заставлять вас просить прощения у каждого оскорбленного вами. Поэтому вам будет достаточно принести извинения собравшемуся обществу.

Говоривший выдержал небольшую паузу.

— А также вы сейчас нам поклянетесь... — он сделал вид, что задумался. — Честь ваша ничего не стоит... поэтому, думаю, вы поклянетесь жизнью и здоровьем, что впредь не станете оскорблять людей.

На этот раз Коронель, едва помнивший себя от страха, почти не колебался.

— Я... я прошу прощения, если невольно... если мои действия когда-либо вас обидели... И... и...

Из красного лицо алькальда сделалось белым. Дон Сантьяго был суеверен и верил в силу клятв.

Голос маски вновь утратил веселость.

— Я жду!

С этими словами он с силой надавил острием шпаги.

— Клянусь, клянусь!

В голосе Коронеля прорезались истерические нотки.

— Ваша клятва принята.

Это прозвучало настолько зловеще, что многие перекрестились.

— Не забывайте, господин алькальд, чем вы поклялись. Я лично прослежу за потерей вами жизни и здоровья, если вы преступите клятву.

С этими словами он с силой толкнул Коронеля, заставляя того развернуться. Одежда его на спине была распорота в форме буквы "Z".

— У меня нет имени, но я — воплощение Зорро — черной лисы, духа справедливой мести. Запомните это!

Коронель успел разглядеть только край плаща, мелькнувший в окне. Выглянув в окно, он ничего не увидел. Словно и не было никого.

Он с размаху уселся на стул, приходя в себя.

Поднялась суматоха. Словно очнувшиеся от колдовства, гости зашумели, несколько человек бросились к алькальду.

Тот, уже отошедший от потрясения, в бешенстве вскочил и, отбрасывая поддерживающие его руки, истерично кричал:

— Взять, схватить! Убить эту тварь! Он посмел... меня...

Были немедленно подняты по тревоге солдаты гарнизона, но поиски ничего не дали.

Диего, подошел к Эстебану.

— Это было что-то невероятное! Я так разволновался!

Брат удивленно уставился на него.

— Где ты был?

Диего широко раскрыл глаза.

— Как это где? Вот здесь и стоял, позади тебя! Это словно колдовство какое-то! Я все видел и слышал, но... В общем я не знаю, что это такое... Но я не уверен, что это человек! Иначе, почему его до сих пор не схватили?

Он говорил громко, и вскоре к ним присоединились еще люди. Каждый спешил подтвердить, что не мог пошевелиться, оправдывая тем самым себя и свою трусость. За обсуждениями вечер затянулся дольше обычного и только на рассвете все разошлись, наконец, по домам.

На следующий день по всему городу висели объявления о вознаграждении за разбойника в маске, называющего себя Зорро.

А люди потихоньку передавали друг другу историю о том, как алькальд трясся от страха и молил о прощении у всех, кого обидел. Страшный образ мстительного и порочного властителя округа дал трещину. Трудно вновь начать бояться того, над кем однажды посмеялся.