Книга Лино (1)

Море казалось спокойным, а заодно, как и все в этом юном краю, немного праздничным. Ветки высоких, узких деревьев игриво стремились прочь от него, как и волны, играя с ветром в извечную свою чехарду. Всадник, подобно легкой тени, мелькал среди деревьев и трав, словно воплотившееся в видимую реальность Движение, а потому не удивительно, что встреченный им на очередной развилке Ально невольно оторопел, увидев, кто приближается к нему на самом деле.

— Артано? — удивленно выдохнул он, едва только норовистый вороной конь сбавил прыть и взбил в крошечное облачко дорожную пыль у самых его ног.

Короткий, беззлобный, чуть снисходительный смешок был ему ответом.

— А ты на кого подумал? — заинтересованно вскинул темную бровь всадник — обладатель отпущенных ниже плеч черных, резко вьющихся волос, короткой серебристой одежды и ярких, переливчато-серых глаз, внутренний отсвет в которых не исчезал почти никогда.

— Что это кто-то из оромэвских... Уж больно лихо ты мчался. Да и вообще... Слишком часто тебя с кем-либо путают. Почему?

— А я откуда знаю? — серые глаза говорившего чуть озорно взблеснули. — В следующий раз на обман не попадайся!.. — воскликнул он через мгновение и, как ни в чем не бывало, продолжил свой путь.

Целью его было огромное белоснежное здание, по фасаду украшенное двойным рядом стройных колонн, едва заметно светящаяся лестница которого спускалась почти в самые волны. Каждую ступень этого искрящегося от чужих прикосновений подъема украшал мелкий, но крайне искусный узор, вечный, как само время.

Сейчас было время отлива, и к парадному входу легко можно было подойти этой дорогой, но каждый, кто хоть несколько раз приближался сюда в иные часы, знал, что наступающий прилив всякий раз скрывает часть ступеней и легкая пена прибоя лижет ему самое подножие.

Тот, кто облюбовал когда-то эти места, знал, что делал. Он любил море, так напоминавшее ему безбрежность просторов Времени, и Оссэ не раз пел в его доме — единственный из не-феантури осмеливаясь нарушать здесь навеки установившийся покой. Нет, мертвенная тишина никогда не воцарялась в этих просторных залах. Комнаты и галереи, связывавшие их, всегда были полны звуков: шуршания пены по лестничным камням, крика чаек и пения птиц за окном, шороха легких шагов обитателей дома и его гостей, но... У всего этого была некая граница, а Оссэ всегда привносил сюда что-нибудь извне, и за это Намо ценил его присутствие быть может несколько больше, чем приход к нему кого-то, куда более почтительного, чем взбалмошный любимец Владыки Вод.

Оставив коня в некотором отдалении, Артано легко поднялся к самым дверям и уверенно толкнул прочь от себя одну из створок. Дверь бесшумно отворилась, и майя легко поймал на себе спокойный, чуть приветливый взгляд хозяина дома, встречавшего его у противоположных дверей.

— Я ждал тебя, — послышалось с той стороны зала. — Проходи...

Приглашение подразумевало проход до уютной комнатки на втором этаже дома, большую часть одной из стен которой занимало огромное прозрачное полукруглое окно, а из мебели на тонких циновках-коврах стояли лишь невысокий стол, несколько стульев да легкие "этажерки" у стен со всякими мелкими безделушками, подаренными хозяину дома или собранными им самим на берегу и в окрестных рощах.

Майа Аулэ не так уж часто доводилось бывать в пределах обиталища Владыки Судеб, поэтому он не смог заставить себя удержаться от того, чтобы, сделав едва заметный полукруг, с интересом осмотреть представшие перед ним вещицы. Бегло, но с искренним интересом и очень-очень внимательно. И лишь затем удивленно взглянул на руку хозяина этих покоев, гостеприимно указывающего в сторону пары легких стульев, стоящих по разные стороны изящного стола, на котором покоились прозрачные кубки с красным вином и одинокая ваза с несколькими гроздьями крупного спелого винограда.

Однако, к столу он шагнуть не успел. Любопытство и природная нетерпеливость в очередной раз взяли верх над не слишком-то присущей ему вежливостью, и, едва заметно вскинув голову, Артано осторожно задал первый интересующий его вопрос:

— Ты не так уж часто сам зовешь кого-либо к себе в гости... Скажи — это приглашение наверняка не просто ради того, чтобы выпить с кем-то пару бокалов вина?

— Увы, ты прав, — сдержанно отозвался Намо, и решительно шагнул в сторону еще одной двери, ведущей из комнаты с этажерками еще дальше вглубь основного дома. — Пойдем...

Тенистая галерея, короткая узкая лесенка в один пролет — и они вдвоем попали в крошечный внутренний дворик, вымощенный неяркой мозаикой, а по краям обсаженный несколькими кустами терпко пахнущего можжевельника. Однако там, где Артано уже мысленно расположил по центру дворика небольшой, тихо журчащий фонтан, ничего подобного не оказалось. Лишь крошечное — навряд ли выше середины бедра — возвышение в виде круглого мраморного стола на одной ножке и едва заметный отблеск чего-то, на этом возвышении лежащего...

Нечто, представшее взору в следующее мгновение, имело вид тонкой (такой же круглой, как "стол") подставки, из которой льдисто выступал неведомо из чего сделанный "барельеф" изящной равнолучевой четырехконечной звезды. В самом центре неожиданного предмета — там, где полагалось быть самой высокой его точке — вместо ожидаемого возвышения было изящное углубление диаметром не более длинны среднего пальца руки, из которого выступали три тонких, казалось бы едва заметно звенящих "стебелька". Словно крошечными коробочками кукушкиных слезок кончавшихся невероятным образом ограненными капельками воды?... льдинок?... слез?...

Вода? Вода здесь, несомненно, когда-то была или должна была быть. Словно прикосновение ласковых прозрачных ладоней обтекала она то, что заканчивало "стебельки", тончайшими живительными струями сбегала внутрь углубления и... Дальше всерьез разыгравшееся воображение майа так и не сумело ее проследить. Тем более, что именно в этот момент взгляд его заметил глубокие рваные трещины, разлучившие меж собой лучи рукотворной звезды.

— Что это? — не удержавшись, изумился увиденному Артано.

— Зеркало, — после недолгой паузы услышал он негромкий ответ на свой вопрос. — Делая его, я полагал, что с его помощью можно будет увидеть то, что меня интересует, но...

Намо едва заметно с грустью покачал головой, однако удивление его гостя к этому моменту начало медленно перерастать в заинтересованность. Нет, он, конечно, знал, что время от времени обитатель Дома-у-моря берется делать что-либо собственными руками, и чувствовал, что усилиями Аулэ или кого-то из его приближенных здесь и не пахло, однако цель создания этой вещицы невольно заставила его заинтересоваться необычным предметом куда сильнее, чем он от себя ожидал. Ибо разве Намо может не хватать данной ему Творцом столь редкой для айнур возможности — напрямую задавать любые вопросы непосредственно самому Эру?

— Увидеть что?

Недоуменный вопрос майа, словно туго обернутый мягким бархатом клинок, прорезал повисшую было тишину.

— Прошлое. Будущее, — спокойно, но достаточно негромко прозвучал в ответ голос его могущественного собеседника. — Я не знаю.

— А разве... гобеленов Вайрэ и получаемых при необходимости ответов тебе не достаточно?

Услышанным ранее ответом хозяина дома Артано действительно был озадачен. В его жизненном опыте искренне не встречалась пока мысль о том, что кому-то из наисильнейших Творцов подзвездного мира может чего-то не хватать. Тем более — чего-то из того, что тому вроде как действительно нужно...

Что-то очень похожее на неожиданно возникший легкий охотничий азарт, осторожно повело размышления майа все дальше, однако лишь до тех пор, пока не осадило его мысленную "погоню за истиной" внезапно всплывшим в сознании новым вопросом-догадкой. В свое время, как оказалось, способным невероятным образом изменить не только ход его собственной истории и истории мира, но даже само место нынешнего собеседника Намо среди стихий Арды.

— И потом, — осторожно добавил он через мгновенье, — говорят, любые видения чего-то, еще не произошедшего, всегда туманны... Или ты хотел... с помощью него, — майа аккуратно кивнул в сторону Зеркала, — развеять туман?... Но ведь это — спор! Спор с Законом!... А с Законом никто из айнур никогда не спорит...

О том, что такой спор — самое настоящее безумие, Артано сказать не успел...

— Дело не в споре, — сдержанно, хотя и почти поспешно оборвал его речь старший из Феантури. — Просто время от времени я хочу видеть возможности, даже если им и не суждено сбыться.

Печаль и надежда... Отголосок Тем Илуватора... Безумно прекрасное переплетение мечты и движения к ней, осторожности творения и дерзости замысла, любви к окружающему их миру и стремления прикоснуться к недосягаемому.

У ученика Хранителя Недр, в какой-то степени по своему опыту знавшего о том, что это такое — создавать что-то, едва ли не ощупью нащупывая призрачную границу доступного-недоступного, а заодно почти вживую слышащего сейчас в словах Намо пускай всего лишь легкую тень, но все же самого настоящего звучания Музыки Творения, с силой перехватило дыхание.

— Так что же все-таки с ним случилось?

— Оно разбилось.

— От чего?! — невольно воскликнул он, прекрасно видя, что такие повреждения таинственное творение Владыки Судеб не могло получить от удара со стороны. А падение его с мраморной подставки наверняка заставило бы Зеркало разлететься на мелкие кусочки.

— От слез, — последовал короткий ответ, и во внутреннем дворике вновь наступила пронзительная тишина. На этот раз — всерьез и надолго.

Железная чеканность совершенно непонятной формулировки наконец-то заставила Артано временно прекратить задавать вопросы в этом окончательно вышедшем из-под его контроля разговоре.

Слезы (а их он до сих пор видел не много) не разбивают зеркал... Они — просто влага, текущая из-под век. Порой — против воли того, кому принадлежат, или того, кто их вызвал. Здесь же речь шла о чем-то ином. Непонятном. Недоступном.

Тревожном? Наверное — да. Но откуда взяться тревоге здесь — на острове Альмарэн, в самом сердце юного, с такой любовью сотворенного ими мира?

...Он так и не посмел спросить хозяина бытия о том, чьи именно слезы разбили созданную им красоту, однако именно в этот момент уже Намо задал ему единственный свой вопрос:

— Скажи, ты смог бы его починить?

— П-починить что? Зеркало?!... Я?!!! Но почему не Аулэ?

— Да, именно ты... — чуть заметно усмехнулся ожидаемой оторопи собеседника вала. — Я видел порой кое-какие твои работы. И я видел за работой тебя самого... Вдаваться в подробности на данный момент не имеет смысла. Считай, что мне просто нравится твой стиль, и я полагаю, что ты сможешь выполнить эту мою просьбу. Ты согласен?

Майа промолчал. Безусловно, такое предложение от того, КТО его об этом попросил немало ему польстило, однако высота предложенной айну "планки" была такова, что совсем без раздумий ни согласиться на подобную работу, ни отказаться от нее он все-таки не cмог.

К тому моменту, когда он все-таки снова заговорил о деле, они давно уже вернулись в комнату с этажерками и, удобно устроившись в тамошних креслах, даже успели пригубить ожидавшее их там вино. Безусловно, время это прошло не в гробовом молчании, но новую, почти ничего не значащую беседу о тонкостях обработки чего-то там Артано практически не замечал, а после очередной недолгой паузы в новом разговоре произнес наконец то, что, в общем-то, от него и ожидалось:

— Ты знаешь... я мог бы попробовать за это взяться. Однако, лишь в том случае, конечно, если ты раскроешь кое-что из того, как и что делал ты сам. А заодно расскажешь толком — что именно с ним произошло. Иначе как по-твоему я смогу хоть что-то исправить?

* * *

Зеркало сохранилось. Когда погибала в огне внезапной атаки красота Альмарэна, Артано не сумел пойти на прямое столкновение с тем, чья мощь и пугала его и восхищала одновременно и, единственное, что он в силах был сделать — это не дать погибнуть хотя бы ему — Зеркалу Намо, Владыки Судеб.

Стены комнаты были словно прозрачны для него, и майя почти наяву видел, как снова и снова падали ниц столбы рукотворного света, как лава подбирается к самой балюстраде, но дальше... дальше он ее не допустил...

Внезапный порыв ветра едва не сбил его с ног и на какой-то миг Артано стал пленником этой Силы.

"Уйди," — последовал короткий приказ.

"Нет. Это мое," — был ответ, и майя остался стоять там, где стоял...

Взгляды их на мгновение схлестнулись, как сталь клинков, и взгляд Артано впервые в жизни не был больше взглядом ученика Аулэ. Сейчас он был подобен взгляду волка. Волка, стоящего над тем, что было достойно боя. Пусть даже со Старшим из валар. И ему не было никакого дела до того, чего это будет стоить. И ему и Арде.

...Он выдержал. Волна Силы отступила назад, и желание борьбы вновь уступило место восторгу. Восторгу перед разбушевавшейся стихией, перед миром, в котором выживает сильнейший, перед неукротимой мощью того, кто волен был подчинить своей власти почти все, чего только касался его взгляд. И Артано смотрел, смотрел во все глаза на то, что происходило вокруг, и лишь при появлении рядом с ним Намо медленно шагнул прочь, избегая прямого взгляда Владыки Судеб.

...Сколько времени это продолжалось? Мгновение? Век? Вечность?

Артано не знал, да и не хотел считать отмеренные кружением элени сроки в эти необычные времена. Новые земли валар ничуть не манили его и личными владениями майя стали тогда просторы Эндорэ, возрождавшегося после постигшего его разрушения.

Он отдыхал, восстанавливая потраченные силы, а заодно и всем своим существом сживался с новой, неведомой прежде — жестокой Ардой. И прежнее имя угасало в нем, сменяясь тем, звучание которого не знал пока даже сам его хозяин...

В эти годы он почти не творил, с головой окунувшись в сумрак еловых лесов, волны вересковых пустошей, ветер бешеной скачки и завораживающую слух тоску волчьего воя. Он сжился с ними, и лишь одних спутников признавал в этой дороге — огромных бурых волков, разумом не уступавших Детям Эру. А заодно никогда не забывал и о том, что у него есть другой сосед, имя которому Мелькор.

Майя не позволял себе спускать с него глаз. Его волки кружили в окрестностях Утумно, ни на минуту не покидая Темного валу, но и он, в свою очередь, знал о них все.

...И однажды это случилось.

Неспешным шагом выехал покинувший валар предводитель волков на просторы заиндевелых холмов, где ломкий вереск и низкие кусты трещали под копытами стройного вороного коня, и впервые взглянул на Утумно, как на то место, куда лежал его путь.

Мрачные шпили гигантской крепости неровно изломанной островерхой короной венчали окружавшие их горные склоны, почти всегда укрытые искристым пологом белых снегов при том, что холода в этих краях почти не замечалось. Широкое ущелье, хранимое темным оскалом одиноких сторожевых башен, служило туда дорогой, но майя знал, зачем пересекает этот порог и будущее не страшило его. Три крупных волка сопровождали его, но не было охраны ни в ущелье, ни на подходах к недрам замка Повелителя Севера.