Летописи Дорна - 1. Белый воин.

-Подольские и Вокзальная хотят отбить Клетку у Центра. Мы, формально, — подольские и обязаны явиться, и нас должно быть как можно больше, — Раков был серьёзен.

-Слушай, я всегда хотел тебя спросить, оно тебе надо? Подольские, Центр, Клетка? Какое тебе дело до этих тупоголовых, пусть бьют друг другу морды, если им так нравится? Ты с пацанами здесь причем? — Саша смотрел ему в глаза, ожидая ответа.

-Ты что, думаешь мне всё это нравится? — Раков улыбался, но в улыбке этой не было ни капли веселья. — Таскаться в эту Клетку, смотреть на этих уродов, драться непонятно за что? Хочешь спросить, ради чего всё это? Хорошо, я объясню тебе, уважаемый чистюля, но прежде я задам пару вопросов. Ты никогда не обращал внимания, что интернатовцев никто не трогает возле ларька на автобусной остановке? Что они всегда могут спокойно ходить по дороге в интернат, да и в самом районе "наших" никто не трогает? Тебе не приходило в голову, почему это так? Всё просто: мы тоже подольские, но нам нужно это постоянно доказывать, так как мы ни к кому не можем бежать за помощью, и рассчитываем только на самих себя, и вся жизнь у нас будет такая — привыкай. Ты спросишь, зачем это нужно лично мне? Всё просто — я не смогу стоять в стороне, когда у наших "мелких" будут выворачивать карманы возле ларька. Воевать с подольскими, скажешь ты. Зачем? Можно ведь поступить по-другому, мудрее. Так что тебе решать: оставаться в стороне или помогать. Ладно, бывай.

Паша, перебросив полотенце через плечо, пошел в сторону корпуса, оставив Саню наедине со своими мыслями.

Неизвестно, чем бы всё кончилось для Трофимова, если бы не событие, изменившее навсегда его дальнейшую жизнь...

Глава 2. Дедушка.

В тот же день, только тремя часами позже, Саша сидел на уроке алгебры, когда в дверь постучались.

-Да, войдите! — громко сказала Ирина Григорьевна, преподававшая, кроме алгебры и геометрии, черчение в интернате.

В приоткрытую дверь просунулась рыжая голова Петьки Чалова.

-Здрасьте, Ирина Григорьевна, там Трофимова к директору вызывают.

-Трофимов, ты можешь выйти, — поправив очки, сказала Ирина Григорьевна.

Выйдя из класса и прикрыв за собой дверь, Саня вместе с Чаловым пошли на второй этаж, где находился кабинет директора.

-Что там? Не слышал? Может, чего случилось?— спросил он у Петьки.

-Неа, но вроде не злой, ну давай, удачи тебе. Я на химию пошел, — Чалов уже поднимался на третий этаж, — а да... У него еще там дед какой-то сидит, такой не из бедных: прикид у него такой... гайки... Там увидишь.

Саша попрощался с Петькой и пошел по центральному коридору второго этажа. Остановившись напротив двери с надписью "Директор", он негромко постучался, и, услышав "Войдите", потянул за ручку.

-Здравствуйте, — войдя в просторный кабинет, сказал он.

Стены кабинета были завешаны разными грамотами и дипломами. Справа на полках шкафов стояли всевозможные кубки и награды, скопившиеся за многолетнюю спортивную и общественную жизнь школы-интерната N8. Прямо напротив окна находился большой стол директора, на котором стояли два дисковых телефона и лежали разные папки и бумаги, а за столом, на большом черном кресле, сидел сам хозяин кабинета. К основному столу был приставлен еще один стол, поменьше, формируя букву "т", за которым стояли еще шесть обычных стульев.

На одном из этих стульев сидел старик, хотя, присмотревшись, повнимательней слово "дед", как назвал его Петька, не совсем подходило к нему, а скорее всего, наоборот — противоречило. Конечно, седые волосы и морщины на лице и руках выдавали в нем человека преклонного возраста, но вот его глаза — в них не было той вековой усталости, которая присутствует во взглядах старых людей. Наоборот, они светились энергией и силой. На счет его костюма Чалов не соврал, скорее всего очень дорогой, чем дешевый, но в то же самое время — достаточно простой и элегантный. На среднем пальце руки красовался перстень с небольшим красным камнем. Левая рука лежала на ручке трости, сделанной из какого-то темного дерева, саму же трость покрывала замысловатая резьба — очень красивая вещь.

-Доброе утро, Саша, — вставая с кресла, сказал директор. — Вот хочу с радостью вас познакомить. Это Виктор Анатольевич — твой родной дедушка.

Старик тоже поднялся со своего места, слегка развел руки и произнес:

-Ну, здравствуй Саша.

Саня, пораженный случившимся, еще не до конца осознавая происшедшего, не мог пошевелиться. Надежды, что за ним кто-нибудь когда-нибудь придет, он похоронил уже давно. Это раньше, еще, когда был маленьким, он мог часами просиживать возле окна, ожидая и надеясь, что вот сейчас из-за поворота выйдет милая мама и забёрет его отсюда. Сколько слез пролито за эти годы, сколько надежд разрушено... Много раз, представляя себе маму, он не верил в ее смерть или то что она какая-то алкоголичка, как у большинства находящихся здесь детей. В его маленьком детском сердце теплилась надежда и уверенность — мать и отец не такие. Он хотел верить в эту сказку — и он верил. Год за годом перед глазами проплывали события чужих жизней, таких же несчастных и таких же одиноких. Каждую неделю появлялись новые дети разных возрастов, кто-то оставался, а кто-то исчезал. Многие смирились со своей судьбой, ничего хорошего не ожидая. День за днем и его надежда ослабевала, а последние два года он уже и не задумывался об этом. И тут вот, так просто, неожиданно, появляется родной ему человек: пусть не мама, пусть не отец, но всё равно — родной...

-Хм, я выйду на несколько минут, подготовлю все остальные документы, — сказал директор, направляясь к выходу из кабинета.

-Благодарю вас Сергей Петрович, — кивнув, произнес Виктор Анатольевич.

Он подошел к Саше, положил свою руку ему на плечо и тихо сказал:

-Как долго я ждал этого момента, мой мальчик, как долго...

-Я тоже, — еле слышно произнес Саша, и, повинуясь переполнявшим его чувствам, обнял старика. Так они и стояли, обнявшись, не сказав больше ни слова, пока в дверь деликатно не постучались.

-Ну вот, всё готово: личное дело, выписка из школы с отметками, медицинская карточка... Если ещё что-нибудь понадобится, обращайтесь. Неизвестно, что повлияло на Сергея Петровича, но он был сама любезность, таким, как сегодня, Саня его видел в первый раз.

-Благодарю вас, Сергей Петрович, за помощь, — сказал так неожиданно появившийся дедушка, — думаю, все формальности соблюдены, и я могу забрать моего внука с собой?

-Да, да, конечно, Виктор Анатольевич, как я рад за вас обоих, — физиономия директора просто светилась от счастья.

-Саша, пока ты будешь прощаться со своими друзьями и собирать вещи, я завершу с Сергеем Петровичем одно незаконченное дело. Встретимся на выходе у главных ворот, там стоит моя машина. Сережа, мой водитель, поможет тебе загрузить твои вещи, — сказал Виктор Анатольевич.

Саня кивнул и вышел из кабинета. Сердце колотилось от переизбытка чувств. Бегом добрался в спальное крыло, в комнате как раз были все ребята. Оказывается, уроки уже закончились, и все занимались своими обычными делами. Непонятно, откуда, но все уже знали, что к нему приехал дедушка и что Трофимов уезжает с ним навсегда, хотя, что тут удивительного — такие новости по интернату разлетались со скоростью ветра. Это была самая сокровенная мечта каждого. Все взгляды обращены на него: кто-то уже жал ему руку, кто-то хлопал по плечу, все поздравляли. Вовчик вообще слезу пустил, когда Саня его обнял.

В конечном итоге, Трофимов раздал все свои вещи, справедливо полагая, что скоро у него появятся другие, а здесь они будут нужнее. С собой он только уносил сменное бельё, носки, зубную щетку и две стопки книг, которые он умудрился скопить за эти годы. Провожать его высыпала вся ребятня.

У ворот была припаркована темно-синяя иномарка. Дедушка, оказывается, уже стоял возле машины, рядом с ним находился молодой человек, по всей видимости, это Сережа. Был он выше среднего роста, лет двадцати восьми, коротко подстрижен и темноволос, с веселыми цепкими глазами. Фигурой он напоминал Саше гимнастов, которых он часто видел по телевизору.

Когда провожаемый и провожающие поравнялись с машиной, она уже была заведена. Сергей помог загрузить скромный багаж мальчика, и открыл задние двери для дедушки.

-Мальчик мой, нам пора, — сказал старик из приоткрытого окна, — прощайся.

Ребята обнимались, жали руки, хлопали его по плечам, а он в свою очередь, обещал им написать, как только устроится на новом месте...

Сидя на заднем сидении рядом с так неожиданно появившимся дедушкой, Саша все ещё никак не мог поверить, что для него начинается абсолютно новая жизнь...

Глава 3. Новый дом.

Перевозбужденный и взволнованный, убаюканный спокойным ходом автомобиля, мальчик проспал всю дорогу на плече у дедушки. Когда он проснулся, машина плавно въезжала в открытые ворота большого двухэтажного загородного особняка, со всех сторон обнесенного высокой каменной оградой. Дальше, в примерно двухстах метрах от ограды, тянулся лес, а немного левее лесного массива протекала небольшая речушка.

Весь этот прекрасный пейзаж был очень хорошо виден, так как сам дом стоял на небольшой возвышенности. Машина остановилась возле довольно большой двухстворчатой двери, сделанной в средневековом стиле, да и весь архитектурный ансамбль дома и его пристроек, располагал к мыслям о том, что здесь неплохо бы провести какой-нибудь рыцарский турнир. Светло-коричневая черепица на крыше, толстые дверные и оконные рамы из твердого темного дерева прекрасно гармонировали со стенами дома, выложенные из камня разного размера.

У дверей их встречали еще двое мужчин, чем-то неуловимо похожих на Сергея: такие же крепкие поджарые фигуры, ни грамма лишнего веса, коротко стриженные, в одинаковых темных костюмах. Когда все вышли из машины, старик представил их Саше. Первого звали Владимир, а второго — Андрей. Владимир был немного повыше Андрея, и, скорее всего, — постарше. Если Андрею и Сергею можно было дать двадцать пять — двадцать восемь лет, то Володя выглядел на все тридцать пять, а то и сорок. Судя по тому, как его слушались Сергей и Андрей — он был главным из этой троицы.

После знакомства, которое прошло достаточно тепло, мальчика проводили в его комнату. Андрей, который помогал нести его скромный "скарб", попутно рассказывал о расположении комнат, ванных и туалетов.

Комната, которую отвели парню, находилась на втором этаже. Она была довольно просторной и светлой. Рядом с окном стояла большая кровать, справа от неё располагался письменный стол с компьютером на нем, три стула, пустая книжная полка, платяной шкаф слева от окна, — вот и вся обстановка. Также в самой комнате находилась еще одна дверь, которая вела в отдельную ванную комнату. В отличие от архитектуры самого дома, новая Сашина комната была обставлена в современном стиле, и честно говоря, она очень ему понравилась. Если учесть, что это было его первое личное пространство, после четырнадцати лет жизни в постоянно многолюдных помещениях, то он был просто счастлив. Когда в дверь постучались, Саша как раз заканчивал расставлять книги на полках. Само чувство, когда кто-то предупредительно стучится в двери его собственной комнаты, очень понравилось юноше, — уж очень необычно это было, и не привычно...

-Войдите, — сказал он, ставя учебник истории древнего мира на полку.

В комнату вошел Андрей.

-Ну что, как устроился? — спросил он, улыбаясь.

-Непривычно как-то... Всегда куча народа... А тут тихо... Но мне нравится.

-Ничего, скоро привыкнешь, кстати, если ты проголодался, то скоро будем ужинать. Столовая находится как раз прямо под твоей комнатой, — он посмотрел на часы, — примерно через десять минут можешь спускаться.

-Это как раз, кстати, я сегодня еще ничего не ел.

— О, тогда я пойду, потороплю всех, мой...., — Андрей как будто хотел еще что-то сказать еще, но вовремя остановился, и молча, вышел из комнаты.

Уложив свои последние вещи, Трофимов достал из шкафа, в котором висела разная одежда примерно его размера, спортивный темно-синий костюм, обул тёмные, под цвет костюма кроссовки, стоявшие в нижнем отсеке шкафа, и вышел из комнаты.

Помня краткий инструктаж Андрея по расположению комнат в доме, Саша пошел по коридору к лестнице. Пол в доме был устелен мягким толстым кавролином, так кажется, назывался этот материал. Идти по нему было приятно и легко, каждый шаг непривычно пружинил. К слову единственный ковер, который он видел до этого лежал в кабинете директора.

Спустившись по лестнице на первый этаж, он услышал отдаленные голоса из-за двери, которая вела в помещение, названное Андреем, столовой. Подойдя к приоткрытой двери, он на мгновение остановился и прислушался к разговору.

-Наконец-то, он с нами, — говорил, так неожиданно свалившийся ему на голову дедушка, — а как он подрос за эти годы. Если бы это видели сейчас его отец и мать, — голос старика был печальным. Саня затаил дыхание. — Жаль, что этому не суждено случиться.

-Его Отец был великим воином! — это уже был голос Володи, на его слова все одобрительно отозвались.

-Да, это так, но мы должны быть реалистами. В том страшном бою вряд ли кто-то выжил, — снова голос старика.

Казалось, Сашино сердце сейчас выскочит из груди, он боялся пошевелиться. Они все знали его отца и маму, и, скорее всего — очень уважали их. И еще одно... Язык! Язык, на котором они разговаривали, был иным! Да, да, именно! Иным по своей конструкции, словооборотам, построению. Благодаря своему дару, парень чувствовал его инородность во всём, но в то же самое время казалось, что это был не первый раз, когда он его слышал.

Внезапно разговор прекратился...

-Не стой возле двери, заходи, ты, наверное, уже проголодался — услышал он голос дедушки.

Опустив глаза, стараясь ни на кого не смотреть, Саня стеснительно вошел в столовую.

-Разве тебя не учили, что подслушивать нехорошо, — с весельем в голосе спросил новоявленный дедушка.

-Так ведь безотцовщина... — мгновенно нашелся с ответом он, чем развеселил всех сидящих за столом мужчин.

-Ну, садись, садись, безотцовщина, а то, вон глазищи, как горят! Почуял, видать, запахи с кухни.

"Фу, пронесло" — подумал Трофимов, садясь рядом с Андреем, который незаметно, как бы шутя, подтолкнул его локтем в бок.

Тем временем из кухни выплыла, да, да, именно выплыла абсолютно круглая женщина. Среднего роста, лет пятидесяти, на её круглом приятном лице разгорался румянец, наверное, от волнения, а может, оттого, что на кухне (как обычно бывает на всех "живых" кухнях) было очень жарко. В руках она несла поднос, на котором стояли всевозможные мясные блюда, от запахов которых у Сани заурчало в животе. Пепельные волосы женщины были аккуратно уложены под чистой белой косынкой, а опрятный внешний вид разительно отличался от того, что привык видеть Саша в грязной интернатовской столовке. Битки свиные, котлеты, запечённые в духовке рёбра, и ещё несколько блюд, которых он никогда не видел, равномерно расположились на столе.