Прилив

По традиции, охотников никто не провожал. Женщины и старики оставались в домах, на-блюдая через щели за уходящими мужчинами. Кричать что-либо тоже не дозволялось. Так в тишине и шли, миновали мостик и зашагали вглубь Поймы. Утренний воздух настолько прозрачен, что далеко вдали можно разглядеть окруженные легкой дымкой голубоватые языки воды. Вода была далеко, очень далеко — идти предстояло весь день, но охота того стоила. Волод радовался охоте. Она много лучше, чем каждодневный унылый поиск съедобных грибов или драгоценного металла. Клан занимался охотой в новолуние, когда вода отступала, а вместе с ней и многие животные. Жизнь Поймы замирала, и все, от маленького игольника до огромного черепана, не говоря уже о людях, ждали нового прилива...

Охотники шли споро, но не торопясь. Темп держал Мих, идущий первым. За спиной главы клана в ножнах из рыбьей кожи висел длинный клинок. Волод не сводил с него глаз, мечтая, что этот меч когда-нибудь будет принадлежать ему. Ведь он не собственность Миха. Меч — символ главы клана и переходит от одного мужчины к другому, тому, кто осмелится бросить владельцу вызов. Но и этого мало. Надо, чтобы большинство мужчин поддержали тебя...

Четверо охотников тащат ловушку. Она не особо тяжелая — ее поднимет и один — но вчетвером легче держать заданный Михом темп. Володу повезло: на него навьючили кучу свернутых в рулоны пустых кожаных мешков, в которые будет укладываться добыча.

Через пару часов Володу стало жарко. Казавшиеся не особо тяжелыми мешки натерли плечи. К тому же они не пропускали воздух, и спина юноши взмокла. Он оглянулся и далеко на востоке увидел руины Лабората. Охотники обходят его стороной. И правильно. Когда же привал?

Воздух стал как будто свежее — сказывалась близость воды. Но до нее было еще идти и идти. Эх, хорошо кланам, что живут рядом с Поймой — и ходить никуда не надо, думал про себя Волод. Думал и знал, что все не так просто. Кланы, живущие близко к воде, всегда в напряжении, особенно в дни прилива. У многих тварей в эти дни наступает сезон размножения. Они становятся агрессивными и бросаются даже на дома, не говоря уже о людях. К тому же между кланами идет конкуренция за обладание обильными местами Поймы. Нередко борьба заканчивается кровью и убитыми. Клан Север расположен далеко от Поймы, потому вражды с соседями нет. С кланом Красноголовых, держащих этот край Поймы, у Миха уговор. Они дают Северам ловить рыбу сколь угодно долго, но приходится отдавать десятую часть, да еще тащить на себе до их селения. Есть и еще один уговор, но Волод не любил о нем вспоминать.

Каменистой равнине нет конца. Приходится смотреть под ноги, чтобы не споткнуться или не наступить на острый камень. Ничего, скоро вода, а там... Охота! Чувство восторга, когда твоя острога протыкает здоровенную рыбину, сладкий вкус свежего жареного рыбьего мяса и вода, которую можно тратить, сколько заблагорассудится, в которой можно лежать, чувствуя, как она держит тело. Мысли Волода прервал камешек, больно стукнувший по лодыжке. Он оглянулся. Один из парней, Москаль Север, довольно ухмылялся. Его проделки.

Стиснув зубы, Волод отвернулся. Пока приходится терпеть. Москаль и выше и сильнее, хотя и не такой ловкий. Когда-нибудь Волод расправится с ним: швырнет наземь и заставит глотать пыль у своих ног. Волод чувствовал, что окреп и возмужал, не хватало лишь поступка. Такого поступка, после которого мужчины признают его равным. Одно дело считаться мужчиной в глазах женщин и детей, и совсем другое — заслужить уважение охотников. И Волод добьется уважения, чего бы это не стоило!

Казалось, Мих неутомим. Вожак шел размеренно и быстро, и не поспевающие за ним мужчины постепенно растягивались в сопящую, хрипло дышащую змею. Но никто не жаловался. Только попробуй — станешь посмешищем, и ребятишки станут хохотать, показывая на тебя грязными ручонками. Слава и почет завоевываются долго, трудом и кровью, а уничтожаются быстро, одним лишь словом. Это знал каждый в клане Северов. Так было и так будет.

Наконец, вожак остановился. Указал на травяную площадку шагах в двухстах:

— Там остановимся. Туда.

Усталые мужчины попадали на траву. Теперь можно расслабиться. Зазвучали голоса, по-слышались шуточки. Многие доставали из заплечных мешков припасы — перед дорогой никто не ел, чтобы легче шагалось. Волод тоже развязал мешок. Посмотрим, что приготовила на дорогу мать. Внутри оказался завернутый в тряпицу кусок вяленого мяса и фляга с чаем из сушеных грибов. Такой чай восстанавливает силы, но его не пьют слишком часто, особенно на ночь: сердце начинает колотиться, и сон не идет. А сейчас можно.

Волод откусил кусок и стал жевать. Мясо было старым и невкусным, но что делать. У всех такое же. Вот бы кусок хлеба! Но хлеб — редкость в клане Север. Говорят, южные кланы едят хлеб каждый день. Потому что у них много воды, а хлеб растет только в воде. Последний раз Волод ел хлеб в позапрошлом году, когда Москаль обнаружил в горах разбитую самовозку. Мужчины разобрали ее и по частям принесли в селение. Часть драгоценного металла пошла на ножи, копья и остроги; пластик пригодился в хозяйстве, а тяжеленную бочку, которую старый Прич назвал дурацким словом "аккумулятор", удалось продать соседям. Шестеро мужчин с трудом оттащили ее к клану Красноголовых. Те заплатили хорошо, хлебом и мясом. Три дня пировали. Потом Мих узнал, что Красноголовые продали бочку соседям на юге, с еще большим барышом.

— Встаем! — махнул рукой Мих. Все стали подниматься. Солнце зависло в самом пике. Сейчас начнется самое трудное, подумал Волод. До сих пор шли по прохладе, теперь ее не будет. Ни облачка на небе, ни движения. Волод усмехнулся, вспоминая, как Прич утверждал, что земля круглая. Сейчас она казалась Володу гигантской сковородой, на которой медленно поджаривался он и его спутники.

Снова раскаленные камни, пот по спине и взгляд, уткнувшийся в ноги шагающего впереди. Сколько шагов они отмеряли? Десять тысяч? Двадцать?

— Вода! — крикнул один из охотников. Волод встрепенулся.

— Где? — спросил кто-то, но Волод уже увидел. Темная кромка совсем близко. Пришли.

— Здесь остановимся, — сказал Мих, указав на приметный валун. Все знали, что сейчас, в полнолуние, полоса прилива кишит всевозможными тварями и стоянку лучше делать подальше от воды. Иначе отдыха не выйдет. Охотники снимали поклажу, доставали оружие и снасти. Волод с удовольствием скинул натершие спину мешки и расправил плечи.

Немного отдохнув, охотники двинулись к воде. С этой минуты следовало быть осторожными вдвойне. Волод хорошо помнил, как в прошлом году вынырнувшая из воды тварь, которой никто не знал названия, откусила зазевавшемуся Севу руку. Охотник умер на следующий день. Что ж, это достойная смерть для мужчины. Лучше погибнуть как Сев, думал Волод, чем жить, как старый калека Прич...

Полосу прилива покрывала тянувшаяся к солнцу трава. Переждав засуху под растрескав-шейся землей, сейчас ростки жадно тянулись вверх, а корни разбухали, запасаясь влагой. Меж травой виднелись ростки повыше и поплотнее, с плоским четырехлистным навершием. Это сочень. На обратном пути охотники обязательно набьют несколько мешком клубнями сочня. Достать их из земли можно только в эти дни — в засушье сочень прячется под песок, обнаружить и выкопать его практически невозможно. В прилив выдернуть размякший от воды клубень не составляет труда. Подкопал, схватился за стебель и дернул посильней. Эти большие бугристые клубни сладки на вкус. А если сварить, получится вязкая и очень питательная каша, которую обожают дети.

Вот рядом шевельнулись заросли, и один из охотников тут же метнул туда острогу. Несколько мужчин кинулись к пронзенной добыче и радостно вытащили из воды большую рыбину. Хорошее начало! Охоться, но не забывай, что в Пойме много других охотников...

Первый день закончился неплохо. Поймали несколько крупных рыбин, одну из которых це-ликом зажарили на костре. На ночевку отошли от воды, и Мих выставил дозоры. Как ни странно, Волод в дозорные не попал. Повезло, в эту ночь он будет спать спокойно. Но все одно не выспишься. Едва рассветет, снова к воде...

Глава 4. Изагер. Правитель Дирна.

Изагер глубоко вздохнул, остановившись перед входом в зал собраний. Рослый орк в парадном мундире склонил белесую голову и открыл створки двери. Десятки облеченных властью людей — Избранных — ждали своего правителя. Ждали, готовясь встретить аплодисментами, еще не зная, что он им скажет. "Этот день войдет в историю", — подумал Изагер.

Он вошел, привычно отмахнувшись от вспыхнувшей овации. Поднялся на трибуну, задра-пированную синим полотнищем знамени. Многочисленные экраны по периметру зала показывали его суровое волевое лицо.

— Приветствую всех собравшихся и благодарю за поддержку, — Изагер неожиданно улыб-нулся. Неожиданно потому, что никто из сидящих в зале не помнил, чтобы правитель улыбался, стоя на трибуне. Камеры транслировали улыбку правителя на весь Дирн.

— Сегодня я хочу обратиться не только к Избранным, я хочу сказать всем жителям Дирна: для всех нас наступают новые времена.

— Вам известно, что город построен более трехсот лет назад. Это очень большой срок. Множество поколений сменилось за это время, ушли последние из Основателей, не дожившие до вос-становления капсул клеточной регенерации. До недавнего времени мы могли не беспокоиться о нашем будущем, но пришло время подумать о нем. Думать именно сейчас, потому что завтра может стать поздно...

По рядам Избранных прошло движение. Люди завертели головами, не понимая, о чем идет речь. До сих пор основные проблемы Дирна заключались в холодном противостоянии с пустынниками, периодической нехваткой энергии, жестким лимитом на ее потребление и вызывающей тревогу сейсмической активности лежащей поблизости от города вулканической гряды.

Изагер говорил, и лица Избранных вытягивались и мрачнели. Многие из них откровенно скучали на заседаниях, присутствовать на которых, впрочем, было большой честью. Потому и звались Избранными.

— Три года назад мы имели случай с обрушением одной из опор. Уже тогда стало ясно, что нам не справиться с этой проблемой. Утеряны многие технологии Основателей, нет нужных спе-циалистов и материалов. Совершенно ясно, что платформа долго не продержится...

Зал взволновался, вспенился и на гребне поднялся один из Избранных:

— Правитель Изагер, вы имеете в виду одиночный случай. Платформа, построенная самими Основателями, достаточно прочна...

— Наверно, вы знаете больше, чем я, правитель Дирна, — усмехнулся Изагер. Улыбка пра-вителя моментально исчезла, оставив на лице уже привычное всем выражение властности и пре-восходства. — Последние исследования опор платформы лежат передо мной. Данные настолько шокируют, что если их обнародовать, я опасаюсь за порядок в городе...

— Что это значит? Поясните нам! — потребовал другой Избранный. Волнение в зале нарас-тало. Изагер был спокоен. Он просчитал возможные вопросы и знал, как ответить, чтобы эти глупцы в очередной раз сделали все так, как ему нужно...

— Говоря проще: платформа исчерпала ресурс! Наш город — величайшее творение Осно-вателей, но ничто во вселенной не вечно. Опоры Дирна источены водой и разрушены временем. Участились ураганы, приливы стали более мощными, дамбы и волнорезы еле справляются с насту-пающей водой. И самое главное: сейсмологи предсказывают сильную вулканическую активность в районе Хвостатой Гряды, а это менее чем в ста километрах от нас. Удара гигантской волны город может не выдержать...

В зале стало тихо. Хороший знак, подумал Изагер, теперь они станут заглядывать мне в рот, чтобы не пропустить ни слова.

— Я говорю о самом существовании города. О нас с вами. И предлагаю основать новый город в Пойме. Город нашего будущего. Город, где будут жить наши дети и их потомки. Это единственный шанс спасти цивилизацию на Скилле, спасти нас и наших потомков.

Правитель оглядел зал. Даже ярые оппоненты молчали, раздавленные страшной новостью. Пусть это всего лишь прогноз, и катастрофа наступит не завтра, если вообще наступит, но... Боль-шинство Избранных знало, что до сих пор прогнозы сейсмологов были весьма и весьма точны. Землетрясения случались, но либо эпицентр располагался слишком далеко от Дирна, либо сила толчков была невысока.

— Основатели рассчитывали платформу, как базу для энергостанции, но не как город. Сейчас нагрузка на опоры вдвое превышает допустимую, и это без расчета износа. У нас нет иного выбора, как переселиться на сушу. Начинать следует уже сейчас. Мной проделана определенная работа по выбору места нового города.

Изагер махнул рукой, и на экране возникла карта Поймы.

— Место выбрано не случайно. Это плато, — возвышенность на экране обвела жирная красная линия, — более чем вчетверо превышает размеры Дирна и расположена не так далеко отсюда. Расстояние имеет значение, потому что нам придется протягивать энергопроводы от турбин до нового города. Кстати, разгрузив платформу, мы, возможно, сделаем ее более устойчивой к ударам стихии. Это же место подходит идеально. Самые сильные приливы не затопляют его, вот здесь имеются источники чистой воды...

Изагер говорил, зорко отслеживая настроения в зале. Избранные колебались. Не все из них были обязаны правителю своим положением, не всем он нравился, но Изагер знал, что последнее слово останется за ним. Когда-нибудь ему надоест играть в эти игры, вернее, уже надоело, но он слишком умен, чтобы эмоциями испортить далеко идущие планы. Говорите, спорьте, возмущайтесь, воображайте, что тоже правите Дирном, хотя на деле вы — никто и ничто. Хватит одного моего слова, чтобы раздавить вас всех, и это слово скоро будет сказано...

— Насколько я знаю, плато занимает клан пустынников, и это довольно многочисленный и сильный клан, — сказал, поднимаясь с места, один из Избранных. Это был высокий мужчина с не-примечательной внешностью, угольно-черными волосами и большими залысинами на высоком лбу. — Они не позволят нам так просто отобрать эту землю. Нам, что, придется убить их?

— Ну и что же, Лексан? Это же варвары. А земля... Земля должна принадлежать тому, кто сильнее. Тому, кто способен создать на ней нечто лучшее. Тому, кто более достоин жить на этом месте и жить вообще.

Зал замер, переваривая слова правителя. Не каждый день такое услышишь.

— Если для того, чтобы очистить плато, придется начать войну... Значит, будет война, — это слово Изагер произнес так обыденно, словно речь шла о прогулке. — Война, в которой наши шансы настолько предпочтительней, что я даже не хочу о них говорить. Даже само слово "война" вряд ли здесь уместно. Что могут противопоставить дикари науке, современным технологиям и прогрессу? Каменные топоры?

В зале раздались смешки. Еще балл в его пользу.

— Открытая война с одним кланом может заставить остальные кланы включиться в нее. И уж конечно, не на нашей стороне. Город в безопасности, но я сомневаюсь, что продвижение вглубь Поймы будет успешным, — снова встал тот же Избранный. Слав, смотревший заседание дома, на экране визора, увидел, как отец недовольно сжал губы. Похоже, человек по имени Лексан был его давним оппонентом. — Сотни лет неприкрытой вражды разделяют нас. Мы никогда не считались с варварами — станут ли они считаться с нашими проблемами? К тому же, любая война требует огромных ресурсов, прежде всего человеческих — есть ли они у нас, хватит ли их для твоих замыслов, правитель?