— Я и тебя заметил. Только не мог взять в толк, зачем третий по асфальту ползает, — продолжил экзекуцию Кир. — У меня ведь, Серый, тоже особого выбора не было. — Он засмеялся. — Обходить лугом — можно на псевдокабанов напороться, а отбиваться разом и от кабанов, и от бандитов — это уже перебор. Пережидать тоже не имело смысла: в темноте-то у меня преимущество. Ночники у бандитов не водятся... у них вообще приличные вещи не держатся: все на наркоту уходит.

— И что ты собирался делать? — спросил я с интересом.

— Как раз уже думал на откос спрыгнуть... До того-то стрельбы можно было особо не опасаться. Бандюки стреляют неважно, а по корпусу и вообще вряд ли стали бы палить: они же за артами охотились. Так что скорее всего хотели с близкого расстояния приголубить, в голову. А риск... — Кир убрал фонарик, повесил автомат на плечо. — Это ведь Зона, Серый. Тут везде риск.

В конце улицы возле крайних построек горел костерок. Над огнем, на перекладине из арматурного прута — несколько котелков. Варевом не пахло — наверное, уже поужинали и теперь собирались чаевничать. Четверо молодых парней, сидевших вокруг костра, негромко разговаривали. Пятый, с гитарой на коленях, тихонько перебирал струны, задумчиво глядя на огонь. Недалеко от костра, прислонившись к бревенчатой стене уцелевшего пятистенка, стоял еще один — высокий мужик лет тридцати пяти в таком же, как и на Кире, комбезе.

При нашем приближении парни прервали разговор. Узнав Кира, дружно поздоровались — по тону было понятно, что напарник пользовался здесь уважением. Ответив на приветствия, Кир направился к мужику в комбезе — видимо, тот был в лагере старшим — и, обменявшись с ним несколькими словами, позвал меня.

— Это Серый, мой напарник, — представил меня Кир. — В Темной Долине встретились, за заводом.

— Приветствую, Серый. Я — Волк, старший здесь. — Волк внимательно и бесцеремонно оглядел меня с ног до головы. — Как тебя на Темные Земли занесло? Места-то там опасные...

— Да чего там опасного? Подумаешь, дело какое — собаки слепые! — Я собрался было изобразить новичка-придурка, но поймал холодный взгляд Волка и тут же перестроился: — Шучу! Просто у Восточного кордона пробраться было проще.

— Потому и проще.

— Кстати, на шоссе, возле вагончика, два калаша валяются, — вмешался в разговор Кир, и я мысленно поблагодарил напарника. — Мелкие. Если есть нужда, пошли кого-нибудь.

— Бандюки, что ли? — безо всякого удивления спросил Волк.

— Ржавый с напарником.

— Ржавый — это хорошо. — Он помолчал. — Ладно, мужики... Отдыхайте... Ты, Кир, — Волк повернулся к напарнику, — подходи потом, как с делами закончишь... Новости расскажешь, а то я с этими молодыми уже зверею от скуки.

— Договорились. — Кир кивнул и, обращаясь ко мне, предложил: — Ну что, пошли в чудо-магазин?

Магазин располагался в подвале на окраине села.

— Сидорович тут капитально устроился... — в голосе Кира прозвучало одобрение. — Никакой Выброс не страшен. В деревне тоже, конечно, подвалы в домах есть. Только тесновато в них, когда публики в селе много случается, — как сельди в бочке. А тут — хоромы!

В "хоромы" вела узкая каменная трехмаршевая лестница. Внизу — маленький тамбур с массивной стальной дверью, какие бывают в бомбоубежищах. Интересно, как она сюда попала?

— Солдатики привезли, на "Камазе", — отозвался Кир в ответ на мой недоуменный взгляд. — Не бесплатно, конечно.

Хозяин, видимо, счел посетителей достойными доверия или, что вероятнее, узнал моего напарника: в углу, под низким потолком светился индикатор видеокамеры наблюдения. Послышалось натужное гудение электромагнита, и тяжелая дверь чуть приоткрылась, будто приглашая войти.

"Торговый зал" был перегорожен решеткой с запертой на висячий замок дверью и небольшим проемом над стоящим по ту сторону столом. Сидящий за столом пожилой мужик оторвался от экрана ноутбука и посмотрел на нас поверх старомодных очков — с круглыми стеклами и в дешевой пластмассовой оправе.

— Сколько раз говорено — не заходить скопом, — проворчал он недовольно. — Ты ведь не пацан, Кирилл... Понимать должен...

— Извини! — улыбаясь, сказал Кир. — Хотел лично напарника представить. Это Серый. — Он кивнул на меня. — Прошу любить и жаловать.

— Не девка, чтоб его любить... А жаловать пока не за что... Скидку, ее заслужить надо. Так что, Кирилл, ты эти свои закидоны брось... — Сидорович перевел на меня подслеповатый взгляд. — Так что желаете, молодой человек?

— Двухлитровую бутылку воды, упаковку пива, четыре банки тушенки и батон, — перечислил я, заприметив все нужное на стеллаже у стены. — А из вещей — ПДА.

— И контейнер, — добавил Кир. Заметив удивление старика, пояснил небрежным тоном: — Серый — новичок, всего неделю как пришел... А у "долговцев" останавливаться не стали: хотелось до ночи сюда добраться.

Сидорович коротко посмотрел на меня — на этот раз сквозь толстые стекла очков — и на миг мне почудилось, будто на меня акула уставилась: глаза казались безжизненными, словно нарисованными на белом фарфоре.

Ничего не сказав, он поднялся со стула и занялся подбором заказа. Пока я через окошко в решетке перетаскивал и складывал в рюкзак продукты, Сидорович вышел через боковую дверь и вскоре вернулся с наладонником и металлическим пеналом размерами сантиметров десять на сорок и сантиметров пяти толщиной. Пенал оказался увесистым. Вероятно, со свинцовой прослойкой.

— Под каким именем будешь на общем канале? — спросил Сидорович, подсоединив ПДА к ноутбуку тонким кабелем.

— Серый.

Он пробежал пальцами по клавиатуре ноута. Затем, не отсоединяя кабель, через окошко протянул наладонник мне:

— Набери пароль. Десять знаков. Никаких глупостей вроде фамилии и даты рождения. Впрочем, дело твое.

Я быстро набрал свой обычный пароль, дополнив его двумя семерками.

— Готово.

— Повтори, — сказал Сидорович. Я повторил.

Он щелкнул пальцем по кнопке ноута и взглянул на экран. Удовлетворенно кивнул, отсоединил кабель и вернул ПДА мне:

— Владей. Как пользоваться, Кирилл покажет.

После чего назвал цифру, услышав которую, я едва удержался, чтобы не произнести, подобно Кисе Воробьянинову, его знаменитое "Однако!" Сдержав эмоции, достал деньги и отсчитал нужную сумму.

Сидорович взял пачку и, не пересчитывая, бросил в ящик стола.

— Вот и хорошо, — подвел итог Кир. — А теперь...

— Я наверху подожду, — перебил я, избавляя напарника от необходимости извиняться.

Снаружи было прохладно. Луна почти скрылась в низких облаках, и стало совсем темно.

Я огляделся. Там, где в заграждении из "колючки" находился проход в деревню, белым пятнышком маячил фонарик на каске или шлеме охранника. Дальше — еще один. Мда-а... видать, давно их тут не наклоняли. Мое мнение о Волке резко ухудшилось... Впрочем, это их дела.

Слева, далеко за окраиной, изредка появлялись непонятные бледно-розовые всполохи. Внезапно ночную тишину разрезал донесшийся с той же стороны, с луга, жалобный собачий скулеж. Скулеж перешел в вой — долгий и тоскливый, его подхватило еще несколько псов. В деревьях позади меня что-то зашуршало, и оттуда раздалось совиное уханье.

Я снова подумал о Волке... Может, я и заблуждаюсь насчет него... Он-то здесь давно, и то, что для меня выглядит непрофессионализмом, на самом деле может иметь вполне рациональное объяснение. Ведь ошибся же я вначале насчет Кира, даже вроде как спасителем себя почувствовал. А мужик, выходит, собрался в одиночку с парой-тройкой бандитов разделаться. И это при том, что ему уже прилично за сорок и он явно не военный, не то что спец. Собственно, чего тут удивляться, раз он три года в Зоне и до сих пор жив. Наверное, тут все-таки есть своя специфика. В общем, надо бы впредь поаккуратнее в оценках...

— Что, приветствие Зоны слушаешь? — спросил Кир, поднимаясь уже по последним ступенькам. — Небось, тоску нагоняет?

— Нагоняет, — согласился я.

— А меня этот вой, наоборот, успокаивает. Когда вдалеке. По следу-то они молча идут... — Кир затворил дверь. — Ну, что? Пойдем ужинать?

— А чего эти ребята фонариками-то светят? — спросил я, когда мы уже подходили к проему в ограде.

— Это ты к тому, что с четверкой спецов за пятнадцать минут зачистил бы деревеньку? — в голосе напарника мне послышалась насмешка.

— Ну, вроде того... — сказал я осторожно.

— Во-первых, это не так просто сделать, Серый... В деревне обычно и опытные сталкеры есть. Просто они не толкутся с молодыми у костра, а в домах отдыхают. Так что спецы могли бы быть неприятно удивлены. Но дело не в этом... Просто спецам здесь, в деревне, нечего делать. Говорят, когда-то, после Второго Взрыва, действительно приходили спецы. И много... К эпицентру шли... Да только обломались они. Почти никто, говорят, так и не вернулся оттуда. А потом и поле, мозгодробилка эта, появилось.

То, что говорил Кир, сходилось с рассказом увечного сталкера, с которым мы с Егорычем беседовали.

— Что же до военных и бандитов, то с ними тактика иная... — продолжил Кир. — Возле блокпоста и Хлебозавода сталкеры наблюдателей держат. Если что, они предупредят. Так что посты на задах деревни — от тварей, в основном. Потому и с фонарями.

Выйдя к пятачку с костром, мы устроились для ужина на толстом бревне возле штакетника вокруг полуразобранного — видимо, на дрова — дома. Я перелил половину воды из бутыли в котелок и повесил его над огнем. Потом мы открыли по банке с тушенкой, я выставил пиво, а Кир достал стеклянную банку с маринованными огурцами.

— Долговцы подарили. — Он наколол кинжалом пупырчатый огурчик с приставшим к нему синим колечком лука. — Угощайся.

Пока мы ужинали — вдумчиво и неторопливо — я размышлял над тем, не стоит ли попросить помощи у Кира. В плане добычи информации. Если вопросы стану задавать я, то неизвестно, чем это может обернуться. Если же поинтересуется он — аккуратно, само собой — это совсем другое дело... Судя по всему, Кир — нормальный мужик, не продаст.

— Кир, не поможешь мне выяснить кое-что? — решился я наконец.

— Может, и помогу... — сказал он, подчищая банку кусочком хлеба. — Что тебя интересует?

И я рассказал ему всю историю с начала и до конца.

Потом я принес котелок с кипятком, засыпал чай, закрыл крышкой и накинул сверху полотенце.

— Здесь вряд ли можно узнать что-то действительно полезное, — сказал он, когда я снова уселся рядом. — Разве что — через этот блокпост они вошли или не через этот. Прихватили-то их наверняка не здесь... До долговцев они тоже, скорее всего, дошли... Думаю, искать надо оттуда. Впрочем, я спрошу у Волка, конечно. Ему доверять можно, на этот счет не беспокойся.

После чаепития — опять же вдумчивого и неторопливого — Кир отправился искать Волка, а я занялся чисткой котелка. Публика возле костра травила анекдоты.

— Заблудился, значит, мужик в лесу. Темно-о... Стра-ашно... — Конопатый парень в зеленой куртке с капюшоном смешно потряс руками, показывая, как было страшно. — Ну, стал он орать, с перепугу-то. Тут, значит, появляется контролер. Ты чего, говорит, орешь, мужик? Ну, тот отвечает: "Так, может, услышит кто!" "Ну, я услышал, — говорит контролер. — И что?"

Ребята заржали... Анекдот был старый. Я слышал его давным-давно, еще до Взрыва. Тогда к мужику выходил медведь.

— А вот еще... Cтучит, значит, сталкер в дверь к Болотному Доктору: "Эй, Доктор!" Дверь открывается, а на пороге — Контролер. "Нет больше Доктора! Приказал долго жить!" "Кому приказал?" — опешил сталкер. "Ну не тебе же! Да ты заходи..."

Ребята снова захохотали...

Анекдот мне понравился, раньше я его не слышал.

Спустя полчаса появился Кир.

— Здесь они вошли, журналисты твои. Официально. С разрешением. Было это дней десять назад. Насколько Волк помнит, собирались сходить к научникам на Янтарь. Сюда их военные довели, а проводить к долговцам Хрис подрядился — он все равно уже собирался туда идти. Потом приходил оттуда к Сидоровичу кто-то из сталкеров. Волк поинтересовался — как, мол, журналисты. Сталкер сказал, что видел девицу в баре. Это все.

— В баре?

— У долговцев. Бар "100 РЕНТГЕН".

— Спасибо, напарник. Хоть зацепка появилась.

— Не за что, напарник. Придем на место, еще поспрошаю. — Кир поднял рюкзак. — Пошли баиньки, пока хлопцы у костра сидят. В доме матрацы есть. Тут ведь так — кто успел, того и тапки.

Глава 3

Завтрак ничем не отличался от ужина. Разве что чаем на этот раз озаботился Кир.

Попрощавшись с Волком и ребятами у костра, мы прошли казавшуюся вымершей деревню и пошагали к мосту. Плотный белый туман покрывал лощины по обе стороны шоссе. Низкое серое небо раскинулось над унылым, лишенным деталей пейзажем. Сырой воздух приглушал звук шагов.

До места вчерашней засады шли молча: на разговор с утра не тянуло. Трупов возле вагончика не оказалось — остались только обрывки одежды на бурых пятнах вдоль обочины. Возле стопки бетонных плит, где я прятался накануне, валялся черный ботинок с торчащим фрагментом кости. Автоматов тоже не было: видимо, сталкеры решили их прибрать.

— Все хотел спросить — почему тут все мелкими калашами пользуются? 104-й я только у Волка видел.

— Так здесь ведь только с псевдособами да с бандюками воевать приходится. Ну, иногда с кабанами... В одиночку молодые не ходят — Волк не разрешает, а в два ствола 5.45 на кабана — нормально. Бандиты комбезы не носят — западло. На фарт надеются, на везение. — Кир усмехнулся. — Так что тоже нормально.

— А там? — Я кивнул в сторону проступившего сквозь туман моста.

— По-разному... Много западного оружия. В общем, на любой вкус есть. Кто получше стреляет — бывает, что и пятеркой пользуются... с оптикой, конечно. Опять же смотря для чего... Под землю с пятеркой лезть — самоубийство, с "Валом" на бандитов идти — на боеприпасах разоришься: какие здесь цены, ты вчера уже понял... — Кир рассмеялся. — А если, скажем, с "монолитовцами" кто постреляться задумает, тогда, наоборот, что-нибудь серьезное требуется: семеркой — даже бронебойными — их прошибить трудно.

— Что за звери такие? Не слышал о них.

Тем временем мы подошли к мосту. Видимо, когда-то шоссе здесь собирались перегородить: на это указывали и штабели железобетонных плит, и брошенный посреди дороги трактор.

Мы поднялись на груду окаменевшего цемента. С минуту Кир вглядывался в белесую муть за мостом.

— Давай-ка, Серый, переждем здесь немного, — сказал он, наконец. — Нехорошее место впереди. Пусть туман разойдется.

Спрашивать, почему место — "нехорошее", я не стал, и Кир вернулся к моему вопросу.

— "Монолитовцы" тогда же, говорят, появились, что и "Долг", и "Свобода". Только проявились позже. Дорогу, что к Припяти ведет, оседлали. Вместе с заводишком. В центре зоны не появляются, но и на север не пускают. В общем, оборону держат. Считается, что они фанатики, святыню свою — "Монолит" — защищают от посягательств.

— Что значит — "считается"? Сами-то они что говорят?

— В том-то и дело... Никому еще не удалось взять монолитовца. Ни живого, ни мертвого. Хотя и "Долг", и "Свобода" такую награду объявили, что... Вот и находятся порой желающие. Думаю, заказчики-то повыше сидят. Ну, с долговцами более или менее ясно: скорее всего — российские спецслужбы... или украинские. А может, скооперировались... хотя, это вряд ли... А вот кто за "Свободой" — трудно сказать. То, что западники — это понятно, а вот кто именно... Опять же — правительство или частная корпорация?