Ибица навсегда

— Загрустила? — спросил меня Филя, неожиданно оказавшийся рядом.

— Не хочется уезжать, — призналась я, — отпуск как-то быстро пролетел.

Я слукавила, потому что причин для печали на самом деле было гораздо больше. С одной стороны я соскучилась по Тимуру. И эта тоска скорее напоминала безысходность страдающего от ломки наркомана, чем печаль любящего сердца. С другой стороны я понимала, что здесь на Ибице я теряю шанс на что-то важное. Возможно, шанс раз и навсегда избавиться от зависимости и поменять свою жизнь.... Филя понял меня без слов. Через секунду я оказалась в его объятьях, рванулась и тут же обмякла, понимая, что эти объятья дружеские. Пригревшись в его руках, я почувствовала вдруг такие поддержку и сострадание, какие не чувствовала очень давно.

— Иди, потанцуй, не растрачивай зря драгоценное время, ночь не бесконечна! — парень, наконец, выпустил меня из рук и легонько подтолкнул в сторону танцпола.

На танцполе царило оживление — выступал известный местный диджей. Посетители кричали ему что-то, тянули руки, щелкали вспышками фотокамер. Супердиджей этот был вполне себе в духе "Эль Дивино", очень скромно одетый, полненький, пожилой. И пусть внешне он скорее походил на соседа-пенсионера, проживающего в квартире напротив, из-под ловких пальцев его вырывалась удивительная музыка, которая, как в сказке, заставляла пускаться в пляс всех, кто ее слышит.

Я оглянулась, пытаясь отыскать глазами Филю, но наткнулась на покатывающуюся со смеха Натку. Она указала мне на угрюмую Майку, вокруг которой нарезал круги наш старый знакомый — "пасечник". Посмеявшись над несчастной Майкой, мы принялись танцевать, словно танец наш был последним...

Вывалились из клуба шумной толпой: я, Майка, Натка, Филя и, увязавшийся следом "пасечник". Он долго шел за нами и, глуповато улыбаясь, что-то объяснял Майке на испанском. Та хмурилась и, как попугай, твердила: "Ноу". Наконец, "пасечник" сдался. Он грустно помахал нам рукой и остался на пирсе.

— Такой печальный, — вздохнула я, — жалко, что мы так и не поняли, о чем он говорил.

— О да, Майка, похоже, убить его была готова — он же ей всех потенциальных миллионеров распугал, — пояснила Натка.

— Как смешно, — огрызнулась Майка, — найдите себе другую тему для разговора...

Позади плеснула вода. Отчалила огромная черная яхта и медленно поплыла вдоль берега, а на широкой площадке у ее кормы стоял "пасечник" в белой фуражке капитана и махал нам рукой....

Наступило утро отъезда. Владимир отвез нас в аэропорт. Мы снова ехали вместе с Филей, правда, к себе, в Питер, он должен был лететь другим рейсом.

Я посмотрела на него, и мое сердце сжалось от боли и тоски. Почему так? Почему у меня есть Тимур и почему я должна, просто обязана к нему вернуться? Почему я не могу бросить его, предать, обмануть? Ведь он же противный и жадный. Такого ведь не жалко? Может быть потому, что обманывая кого-то, мы, в первую очередь, обманываем себя. Может быть потому, что предательство всегда останется предательством, даже если это предательство плохого человека.... Настойчивый голос Фили вытянул меня из забытья.

— Алис! Телефон свой продиктуй! — попросил он, крутя в руке свой навороченный мобильник, — мало ли будешь в Питере когда, или я в твою Тверь приеду.

— Сейчас, — мой голос дрожал предательски. Внутри все заледенело. Пальцы замерзли, губы окаменели. Филя. За эти несколько дней между нами укрепилась прочная связь. Словно невидимые нити натянулись между нашими сердцами. От этого меня коробило. Бросить Тимура? Предать? Предать ради собственного счастья? Невозможно. Даже понимая, от чего я отказываюсь, предать я не могла. Филя был слишком сильным искушением, поэтому я твердо решила для себя — всякую связь нужно разорвать....

— Ну, диктуй же, — грустно повторил Филя и посмотрел мне в глаза. Он все понял. Понял, что я тяну время, чтобы не дать ему свой телефон. Понял, как тяжело дается мне это решение. Он не стал больше просить, улыбнулся и кивнул на табло:

— Иди, регистрируйся, Миллер Алиса Германовна. Встретимся после таможни, там мой номер сама запишешь. А если не успеешь, найдемся в контакте — это еще проще!

Я кивнула и поспешила к Майке и Натке, уже стоящим в очереди на регистрацию....

Мы так и не встретились с Филей после таможни. Задержались на паспортном контроле, после чего пришлось бежать на посадку бегом. Когда я, вся в расстроенных чувствах, плюхнулась на сиденье самолета, в сумке сердито заворочался телефон:

— Привет, Тимур, я по тебе очень соскучилась, — сказала я, сама не понимая, правдой были эти слова или ложью, — я с автобуса сразу к тебе, купишь чего-нибудь вкусного на ужин?

— Привет, — голос бойфренда звучал особенно холодно и жестко, — знаешь, я тут подумал и понял одну вещь...

— Я тебя люблю, — сказала я невпопад, совершенно не вникая, что мне вещает Тимур, видимо поэтому, он повторил то, что я не дослушала:

— Я понял одну вещь — я не люблю тебя. И не приезжай ко мне, я буду не один, — он повесил трубку....

Несколько минут я слушала гудки, оглушенная. Вот так. В тот момент я почувствовала легкость и боль одновременно, словно после операции, когда избавился от недуга, но болезненность и слабость еще остались. "А если не успеешь, найдемся в контакте — это еще проще!" — прозвучали в голове слова Фили. По моей щеке побежала предательская слеза, ведь в контакте у меня были совершенно другие имя и фамилия.