Закуси горе луковицей

Больные заулыбались. Зоя, чувствуя ужасную неловкость, выхватила из нагрудного кармашка халатика клочок ваты и стала поспешно высушивать им выступившую на лбу Владимира испарину.

— Прости меня, пожалуйста. Я не хотела тебя обидеть. Сегодня совсем не владею собой. Извини.

Поправила его одеяло и вышла. А потом, уйдя подальше от всех, от души поплакала. Обида, словно ржавая муть, осела. И стало легче.

Вскоре раны у Владимира зарубцевались, и он стал вполне обходиться без чьей-либо помощи. Вращая руками вспомогательные ободки колёс, Некрасов целыми днями раскатывал на коляске по скверу. Их беседы с Зоей как-то сами собой прекратились. И вот пришло время отправки его в санаторий, а там и на постоянное место жительства.

Владимир погрустнел. Было видно, что предстоящие перемены его не очень радуют. Да и у неё на душе отчего-то стало неуютно, слякотно.

'Устала, что ли? — размышляла Зоя. — Видимо и мне в своей жизни пора что-то менять. Может, в отпуск съездить?.. На море, например... с Некрасовым. А что, неплохой вариант. И на билетах можно сэкономить. Ведь ему всё равно сопровождающий нужен. А я и в отпуске уже полтора года не была, и отгулов у меня, если сеном брать, целый воз будет. Надеюсь, к моему предложению с пониманием отнесутся'.

Всё вышло почти так, как она и предполагала. Всё, кроме сроков: через две недели Зоя должна быть на работе — дефицит кадров. Ну и то неплохо. Три дня спустя Лихачёва и Некрасов были полностью готовы к путешествию. К Владимиру вернулось хорошее настроение. С утра он простился с товарищами, переоделся в военную форму. И вот они уже на пути к вокзалу.

Глава 2. НА ЮГЕ

Санаторий находился на самом берегу Чёрного моря. Устроив Некрасова в одном из корпусов и пообещав изредка навещать его, Зоя не спеша направилась в посёлок. За воротами санатория был небольшой стихийный рыночек. Несколько селянок продавали жареные семечки, черешни, пучки зелени, редиску и даже хлебный квас с плавающим в нём изюмом. Картонные коробки здесь использовались как прилавки.

Завидев девушку с вещами, женщины стали наперебой предлагать ей остановиться у них. Они настойчиво расхваливали свои флигельки и сарайчики. Зоя по очереди выслушивала условия проживания, улыбалась, кивала хозяйкам, говорила, что подумает, и шла дальше. С годами у неё появилась устойчивая рыночная реакция: чем настойчивей навязывали ей товар, тем меньше ей хотелось его купить. Ещё и на продавца посмотрит: если тот опрятен и улыбчив, то, скорей всего, она что-нибудь купит именно у него.

Особнячком от всех стояла сухонькая, до черноты загорелая женщина. Волосы цвета мокрой соломы подстрижены под короткое каре. Если б не её тяжёлые натруженные руки и жилистая шея, ей с лёгкостью можно было бы дать лет сорок. Женщина вскинула на девушку свои голубовато-зелёные глаза и молча улыбнулась. Зоя обратилась к ней:

— Извините, вы тоже сдаёте жилье?

— Да, милая, — просто ответила она. — Только места у меня и в доме хватит. Есть козы, курочки, огородик. И от санатория недалеко. Если тебя что-то не устроит, то сменишь квартиру без всяких проблем. У нас уже третий сезон пляжи полупустые.

— А мне отдельное жильё и не нужно, — сказала Лихачёва. — Я согласна.

И они, взяв по сумке, направились к посёлку. Несколько минут спустя Зоя знала о своей хозяйке всё что нужно. Зовут её тётя Маша. Дети взрослые, живут на Дальнем Востоке и приезжают к ней раз в два года. Ей бывает скучно, и она изредка пускает кого-нибудь на постой.

Они остановились у небольшого свежевыбеленного дома с палисадом. Его ограда и окна дома затейливо увиты цветущими лианами. Это клематисы. Цветки на них крупные, звёздчатые, широко раскрытые, голубых, розовых и белых тонов. В палисаде группами цветут пионы и флоксы, а по углам — розы.

Сразу за калиткой — чистый уютный дворик с великолепной виноградной беседкой и роскошной яблоней, прислонившейся к летней белоснежной кухоньке. Под яблоневой кроной стоит старенький стол, покрытый весёлой в голубой цветочек клеёнкой. Возле него пара стульев, тоже очень старых.

— Здесь так хорошо! — воскликнула девушка. — Даже лучше, чем у моей бабушки.

Хозяйка улыбнулась.

— Пойдём, дочка, я тебе огород покажу, там как раз абрикосы поспели.

Зоя, избавившись от вещей, поспешила за тётей Машей. И одного взгляда на огород было достаточно, чтобы понять, что хозяйка она аккуратная и работящая, а этот год в отношении урожайности — весьма благодатный.

Два абрикосовых дерева густо усеяны крупными оранжевыми с красноватым налётом плодами. Тяжело опустили свои длинные ветви груша и поздняя яблоня. Персиковое и айвовое деѓревья тоже усыпаны плодами. Вдоль забора — шеренга слив и вишен.

— Боже мой! Да у вас тут как в раю! — воскликнула Зоя. — Мне ни разу в жизни не довелось бывать в таком замечательном саду.

— Ну вот и славно. Живи как дома, кушай всё, что понравится, чай не обеднею.

Девушка, растроганная непонятной ей щедростью, бросилась к тёте Маше и, чмокнув её в смуглую щёку, сказала:

— Спасибо вам! — И с детской непосредственностью пообе-щала: — Я постараюсь не огорчать вас.

Хозяйка рассмеялась лёгким счастливым смехом.

В доме было уютно. Вещи — только необходимые. Всё, кроме цветного телевизора, напоминало Зое о детстве: радиола с двумя коробками пластинок, круглый стол, сервант с чайным сервизом, низкий диванчик и книжный шкаф, доверху забитый старыми истрёпанными книгами.

— Что, Зоенька, удивляешься моему отношению к книгам? — перехватила она взгляд своей гостьи и пояснила: — Они все из библиотечного фонда — обветшали больно, вот и списали их. А я не отказалась, когда мне предложили. Старые книги, как и старые люди, выглядят неважно, а мудрости в них предостаточно.

— Мне у вас всё нравится, — искренне призналась Зоя. — Если моей семье будет суждено жить в собственном доме, то хотелось бы, чтобы в нём дышалось так же легко, как и в вашем. Да и сад хорошо бы вырастить похожим на ваш.

— Ну что ж, дай тебе Бог. А сейчас, милая, пойдём во двор, почаёвничаем с тобой, а за чайком и поговорим.

Пока хозяйка расставляла посуду, накладывала загустевшее варенье, резала батон, чайник переливчато засвистел. Из дорожных запасов Зоя достала баночку сыра и горстку карамели. Чай сели пить под яблоней.

— Тёть Маша, меня сам Бог привёл к вам. Я уже так давно не сидела в хорошей компании. Нет, честно. Дома — одна, на работе — не расслабишься, а по кафе и ресторанам ходить не в моих привычках. Только сейчас и поняла — как же я устала от такой несуразной жизни.

— Ну, поняла и хорошо. Сделать правильные выводы — уже полдела. А что ж, Зоенька, подружку не заведёшь? Если не с кем поделиться радостью — то и радости не почувствуешь, а горе придёт — одной носить, недолго и надорваться.

— С подружками, тёть Маша, у меня всё разладилось, — посетовала на судьбу Зоя. — Издержки переходного возраста. Девчонки, с которыми я дружила, замуж повыходили, и теперь стали избегать меня: боятся, что могу понравиться их благо-верным. Так что на подруг я не в обиде.

Хозяйка успокаивающе тронула её за руку.

— Вот и правильно. И не переживай, придёт и к тебе любовь. Умной девчонке нелегко найти подходящего парня. По правде говоря, искать себе интеллектуала совершенно не обязательно. В семейной жизни приходится о многом говорить, и меньше всего о вещах возвышенных. Если у вас полное совпадение мыслей, вкусов, пристрастий — подумай: чем же вы будете интересны друг другу?

— Вы хотите сказать, что, связав свою судьбу с человеком довольно ограниченным, я ничего не потеряю?

— Вполне допускаю, — улыбнулась тётя Маша.

— Но это же противоречит логике! Выйти за такого замуж — это всё равно, что обречь себя на прозябание. Нет. На то мы и разумные существа, чтобы своего избранника подыскивать равного себе по разуму.

— Искать себе избранника своего уровня или достатка — типичное заблуждение. Их почти всегда ищут в своём узком кругу и, порою, не находят не то что своей любви, даже хорошей дружбы. Вот и заключают браки по расчёту. А потом всю жизнь притворяются, изображая то восторженные эмоции, то безудержную страсть... Типичное заблуждение. Это я как психолог утверждаю, — неожиданно вырвалось у неё.

— Вы — психолог?!

Видя её неподдельное изумление, тётя Маша рассмеялась.

— Да, Зоенька. Все пенсионеры когда-то чем-то занимались. И я работала в этом санатории. Так я завершу мысль...

— Конечно-конечно.

— Так вот. Одна моя подруга руководила загсом и всю жизнь занималась научной работой. Она лично беседовала с теми, кто желал вступить в брак или хотел расторгнуть его. Накапливая и анализируя информацию, она, ни много ни мало, пыталась выстроить модель беспроблемного брака. Но выводы были столь противоречивы, что выходить на защиту диссертации было не с чем. В любви всё непредсказуемо и почти необъяснимо. По каким-то немыслимым приметам, невидимым движениям души люди узнают друг друга. И очень часто вопреки всем условностям и запретам, преодолевая различия в возрасте, социальном положении, вероисповедании и образовании, становятся счастливой семьёй. Неравные браки беспроблемными не назовёшь, но в этих семьях, как правило, не возникает соперничества. В них проще решается вопрос лидерства и легче вести домашнее хозяйство.

— Так ли всё это важно?

— В семье всё важно. Я знаю пару прекрасных музыкантов, они эрудиты, заслуженные деятели и прочее, но в быту беспомощны как младенцы. Добавь сюда их честолюбие, упрямство

и взаимное раздражение от общей неустроенности: текущих кранов, сломанных вещей, невкусной пищи. Это не жизнь, а беда. Разве не жаль этих людей?

— Тётя Маша, вы хотите сказать, если они сейчас разведутся и создадут новые семьи, она, к примеру, со слесарем, а он — с кондитером, то станут счастливее?

— Обязательно. Но при условии, — подняла палец хозяйка, — что они женятся по любви.

Зоя улыбнулась:

— Существенная оговорка. Тёть Маша, так всё-таки, в чём принцип вашего подхода к поиску того самого, единственного, человека?

— Ничего хитрого, девочка. Для начала ничем не ограничивай свой выбор. Ищи свою половинку не спеша, и не просто высматривай, а подбирай её всеми органами чувств. К голосу рассудка прислушивайся только тогда, когда можешь наделать глупостей, зато сердцу своему доверяй всегда. И ты не ошибёшься.

— Да, — вздохнула Зоя и растерянно улыбнулась, — действительно, ничего хитрого.

Чаепитие закончилось, но вставать из-за стола не хотелось. Ветерок кружил запахи трав, моря, задумчиво шелестел листвой.

— Знаете, все свои школьные годы я прожила в посёлке у бабушки. Когда заканчивала учёбу, думала: вот сдам все экзамены, вырвусь в город из этой сонной глуши и сразу стану счастливой. Прошло более десяти лет... не зря ли я тогда уехала?

— Никто, девочка, не знает, где найдёт своё счастье. И не сокрушайся по этому поводу. Лучше расскажи мне, кто у тебя в санатории лечится. Кто-нибудь из родных?

— Нет, тёть Маша, безногого офицера привезла я, в Чечне воевал.

— И что же с ним случилось? На мине подорвался?

— Нет. Он был тяжело ранен, ноги ампутировали. Я сама была на той операции... Расплющенные, как пустые пожарные шланги... Страшно вспомнить.

— Ну и не вспоминай, дочка, думай о хорошем. Пойдём, я тебе покажу твою кровать. С дороги не грех и отдохнуть.

— С удовольствием.

Через несколько минут, наскоро разобрав вещи и умывшись, Зоя наслаждалась покоем на низенькой деревянной кровати. В распахнутое окно доверчиво заглядывали розовые клематисы. В комнате стоял лёгкий аромат цветов. 'Всё-таки я очень устала', — прошептала Зоя. И ей показалось, что эта мысль уснула вместе с ней.

Наступило утро, и Зоя из вчерашней медсестры превратилась в отдыхающую. Завтрак был классическим: козье молоко и яичница. Самих коз Зоя пока не видела, после дойки тётя Маша увела их пастись.

Взяв с собой несколько абрикосов, девушка отправилась на пляж. Он оказался довольно узким, но вполне благоустроенным. Ещё не было и девяти, а торговые точки уже работали. Под выгоревшими на солнце цветными зонтами продавали мороженое, газировку, чебуреки, а чуть поодаль дымили мангалы.

Народ понемногу подтягивался. Зоя получила топчан, присмотрела себе местечко, расположилась. Через пару минут пошла купаться. Вода показалась холодной. Но вокруг все плескались и ныряли. 'Значит, и я смогу'. Втянув живот, она решительно пошла на глубину. И вот море подхватило её и закачало на волнах. 'Так вот ты какое... самое синее в мире', — произнесла она. Плавать было интересно и вместе с тем страшновато: ей постоянно хотелось убедиться, а не уносит ли её от берега.

В конце концов, этот нелепый страх выгнал Зою на берег, и она тут же залегла загорать. Какое же это блаженство! Едва витавший ветерок приятно холодил тело. А утреннее солнышко уже щедро раздаривало своё ласковое тепло. Её бледная кожа жадно впитывала этот благодатный золотой свет. Подставляя солнцу то один бок, то другой, Зоя с интересом наблюдала за прибывающими курортниками. На её глазах совершались любопытные метаморфозы. Очень часто под элегантной умело скроенной одеждой обнаруживались куда менее изящные тела. Но случалось и наоборот, когда за невзрачным облачением таилось совершенство.

Однако больше всего ей нравилось наблюдать за детьми. Какие же они все интересные, особенно малыши. Почти всегда в одних панамках, с запесочеными попками и кривыми пухленькими ножками. А какие у них забавные рожицы, ещё не умеющие притворяться и скрывать своё невероятное любопытство. 'Боже! Как же я хочу родить себе такого же чудного малыша!' — не раз мечтала она.

Прошло три дня. Дважды в день Зоя бывала на море. В самый солнцепёк пряталась в тени, читала. У тёти Маши ей жилось так же вольготно, как и дома. В утренние и вечерние часы Зоя стаѓралась хоть чем-то помочь ей по хозяйству. Она научилась доить коз и делала это с неведомым ей до сих пор наслаждением. Для животных нужно было запасать траву, и Зоя с хозяйкой рвали её то на огороде, пропалывая картошку, то добывали её где-нибудь за посёлком. И всегда-всегда разговаривали. Зоя даже и не подозревала, как много накопилось у неё вопросов, на которые ей хотелось бы узнать ответы. В чем же всё дело? Может, в её личной неустроенности?

Сегодня Зоя идёт к Некрасову. Как он там? Ждёт, наверно. Взяла с собой большой пакет абрикосов и направилась в санаторий. Владимира нашла на террасе сидящим в компании трёх товарищей. Один из них дремал, двое других играли в шахматы, а он сам читал какую-то затасканную книгу с небрежно заштопанным корешком.

— Здравствуйте, — приветливо поздоровалась она со всеми.

Мужчины встрепенулись, заулыбались, ответили на приветствие.

— Здравствуйте, Зоя. Спасибо, что вспомнили обо мне, — улыбнулся и Владимир. — Как устроились? Хорошо ли отдыхается?

— Замечательно. Хозяйка у меня чудесная. Море тёплое. Загораю, книжки читаю. А у вас как дела?

— Тоже неплохо. Процедуры, беседы. Вот на беллетристику потянуло, — прикоснулся он к книге.