— Ты как? — он испытующе смотрел своими большущими глазищами, поблескивающими в сумраке. Я недоуменно взглянул в ответ, не сразу вспомнив вчерашний день.

— То есть, ты чего тут разлегся? Я думал найти тебя в твоей бывшей спальне. Понимал, что тебе одному захочется побыть. А тут смотрю, тебя нигде нет. Я даже подумал, что ты тайком уехал,— излишне бодро заговорил он, находясь опять в напряжении, как уже не единожды было с ним. Сразу же возникло желание избавиться от этого ощущения натянутой струны и я, стараясь улыбнуться как можно искренне, ответил:

— Так спальня закрыта была.

— Обратился бы ко мне, если сам постеснялся шугануть ребят.

— Да ладно. Ну спят, и пусть спят. Чего будить?

И тут же почувствовал, как расслабился Андрей, и ушла тревога из его глаз. "Господи, да чего он так боится?". После сна вчерашние события показались мне немного далекими и уже не такими неприемлемыми. Гораздо важнее было избавиться от головной боли, и я пошел за опохмелом. Умывшись холодной водой, выпив минералки — видимо ее специально закупили в таких количествах, а вот ничего спиртного уже не было, — я пошел искать Андрея, чтобы выяснить, когда будем возвращаться в город.

Народ собирался на пляж, благо хоть и август, но погода стояла на удивление теплая. Тем более, что купаться пока еще было можно. От домика бани, стоявшего довольно далеко, так как участок был не маленький, соток 20-25, по тропинке шел Леон. Я растерялся, не зная как теперь с ним общаться. Хотел, было, повернуть назад, но он, заметив меня, громко позвал. Подходя к нему, панически искал слова, но Леон опередил меня:

— Ты извини, что так получилось. Мне от Андрея вчера знаешь, как влетело? Он же предупредил, что ты не в теме. Но пойми, выпивка расслабляет, а я у себя дома. Жаль будет, если это повлияет на ваши дальнейшие отношения. Ты нам понравился. И я действительно рад, что Андрей с тобой подружился. Он довольно щепетильный в подборе друзей, — Леон говорил спокойно, искренне, немного печально. У меня как-то все расслабилось внутри от его слов и уже без всякой паники, с облегчением, я ответил:

— Да ладно, чего уж там. Ваши отношения с Сергеем это ваши личные дела. Просто неожиданно было. Сейчас я в полном порядке.

— Ну и слава Богу. Как гора с плеч. Я за Андрея переживаю, у него сейчас не лучший период жизни.

Я ухватился за эти слова, сообразив, что можно о моем молодом соседе узнать что-нибудь новенькое от его ближайшего друга:

— А...

Но тут нас позвали ребята, которые в полной готовности кучкой стояли у ворот. Леон, улыбнувшись мне ободряюще, повернулся идти. Из дома как раз выходили Андрей с Сергеем. Мы направились к остальным. Я пожалел, что разговор прервался. Мне хотелось побольше узнать про Андрея, ведь было что-то, о чем со мной он явно не хотел говорить, что-то скрывал и чего-то боялся. А как мне самому начать, если я и близко не представляю проблемы?

Возможности продолжить разговор с Леоном, к сожалению, так и не представилось. Пьянки больше не было, не было и шокирующих меня сцен. На удивление быстро я освоился среди этих молодых ребят, даже не пугало, что часть из них — геи. То есть Леон с Сергеем. Решил: буду считать, что остальные — обычные ребята, пока не обнаружится обратное. Как в юриспруденции — презумпция невиновности. Четверо к вечеру уехали, так как завтра им надо было на работу. Мы же: Андрей, я, Леон и их друг Владимир с младшим братом Санечкой — так все звали мальчика, получили огромное удовольствие от бани, которая мне понравилась еще в прошлое проживание здесь. И я в который раз обратил внимание на привлекательность Андрея, когда он, вытирая полотенцем волосы, раскрасневшийся, смеялся какой-то шутке Санечки. Уехали мы с Андреем только на следующий день. Владимир с братом остались составить компанию хозяину дома — до учебы оставалось десять дней.

Еще через неделю закончился мой отпуск, и жизнь вошла в привычную колею. У Андрея начались занятия в университете. Шокирующие меня события 17 августа стали далекими и нереальными, так как Леона с Сергеем с тех пор я не видел, а с Андреем мы этот вопрос больше ни разу не поднимали. Пока не произошло следующее испытание моей души и моих чувств.

Отступление первое. Будни.

— Вероника! Мне это надоело! Опять улыбаешься всем подряд? — разъяренная Галка влетела в комнату, сжимая в руке конверт.

— Ой! Линочка, чесслово, я не нарочно, просто неудобно было выбрасывать на глазах у Стасика, а потом просто забыла.

— Стасика?! Забыла? Да это уже все границы переходит! Ты обещала, что никакого флирта не будет! И какого тогда хрена в твоем кармане эта бумаженция?

Галина трясла мятым конвертом с очередным признанием в любви у меня перед носом, в своей ярости похорошев невероятно. Я в который раз залюбовалась ее горящими глазами, румянцем на щеках, рассыпанными в беспорядке локонами светло-русых волос. И, не удержавшись, крепко обняла, предотвращая попытки выбраться из кольца моих рук. Видя бесполезность своих трепыханий, Лина успокоилась, расслабилась и спрятала свое лицо у меня на груди. Я бережно приподняла ее за подбородок и нежно, медленно поцеловала. Уже далеко не впервые у нас с ней происходили такие маленькие скандальчики. Всякий раз примиряясь, мы с неистовостью молодости отдавались друг другу. Так повелось с самого начала, с первого курса юрфака. Вот уже без малого пять лет.

— Родная, ну ты же знаешь, я не так давно устроилась в эту фирму, не могу же на всех букой смотреть. Как ко мне станут тогда относиться? Ты ж понимаешь, улыбкой можно большего добиться, чем злобным взглядом и хмурым выражением лица. Ну, все? Не злишься?

...Это было, как схватиться за оголенный провод под напряжением: все тело протрясло мелкой дрожью, и глаз не оторвать от серых озер встречного взгляда, и рук — от худеньких и хрупких плеч.

Я сбила ее на повороте с лестницы, торопясь в аудиторию на первое занятие. И, помогая подняться упавшей девушке, уже знала, что ни за что ее не отпущу, никому не отдам, через что угодно пройду, добьюсь любым путем. Таких эмоций, такого чувства....Не представляла, что могу такое испытать. Этот самый "путь" занял у меня почти весь первый курс. Зато теперь, уже так долго, я была счастлива. И дарила счастье любимой — Галке, Галине, Лине, Линочке, птенчику моему. А еще знала, что приложу все силы для сохранения наших отношений, для того, чтобы быть вместе до...бесконечности.

Свою неправильную ориентацию мне помогла осознать двоюродная сестра, и довольно рано. Заодно научив прятать ее от окружающих, чтобы не быть изгоем среди одноклассников. А может, она была причиной? Впрочем, я не жалею. Мы с мамой жили вдвоем в трехкомнатной квартире, сестра часто оставалась ночевать у нас. Мама не смогла простить измены отца во время беременности мной, для нее это был сильнейший шок, и ни о каком мужчине в нашем доме не могло быть речи с самого моего рождения. Уже будучи взрослой, я как-то раз спросила маму, знала ли она о наших с сестрой играх, на что мама бурно возмутилась. Только мне кажется, лукавила она.

...— Не злишься? — повторила я, заглядывая в любимые глаза. Лина улыбнулась уже спокойно:

— Ну и как я могу на тебя злиться? Только хватит уже меня провоцировать, ты же знаешь, как болезненно я переношу внимание парней к тебе. Мне каждый раз начинает казаться, что в этот раз тебя отберут у меня, а я и сделать ничего не смогу. Я ведь вижу, как ты смотришь на маленьких детей. Когда-нибудь тебе захочется иметь нормальную семью, — Галя потерянно вздохнула, вновь прижимаясь ко мне. Господи, как же ей передать всю глубину моих чувств к ней? Как утихомирить ее повышенную ревность?

— Глупенькая. Вот когда рак на горе свистнет...— я гладила ее по голове и думала, что уже в третий раз моя Лина поднимает эту тему. И что мне делать? Как освободить ее от этих тревог?

— Мы же с тобой в прошлый раз что решили? Что придет время, родим от какого-нибудь симпатичного мужичка, и будем вместе воспитывать. Мы же все-таки женщины, нам проще. Представь, если бы мы обе мужчинами родились. Вот тогда бы у нас с тобой была проблема. А так не забивай себе голову ерундой. Я тебя очень люблю. И буду любить. Веришь?

Лина в последний раз вздохнула, отстранилась от меня и бодренько так говорит:

— А вот я возьму и поеду в отпуск одна, и будет тебе тогда наказание за все сразу. Тогда перестанешь меня дразнить.

— Ах, ты! — я попыталась ее снова поймать, она увернулась и сбежала из кухни. Почти сразу в ванне заработала стиральная машина, видимо, письмо ей попалось при проверке карманов перед стиркой. Я же продолжила готовить обед на завтра.

Лина очень хотела съездить этим летом на море, так как в прошлом году мы выпускались, а затем искали работу. В одну организацию нам не удалось устроиться, поэтому нам обоим пришлось подстраиваться под графики отпусков своих фирм. Совпадение получилось на ноябрь. Не лучшее время. Тут я вспомнила, что в сентябре у нас должен быть корпоративный выезд на природу и решила, что для Лины это будет неплохое развлечение. Сама я устроилась на работу в октябре и так же не была на весеннем выезде по причине простуды моей любимой. Женщины в отделе отзывались об этом мероприятии с удовольствием, особенно им нравилась возможность ехать с семьей и продуманная организация всех трех дней. "Решено!" — подумала я, представляя, как будет довольна Лина.

4.Отпуск закончился.

— Привет, Димон! Как отдохнул? — Сашка, мой женатый дружочек, хлопнул меня по плечу, отчего я вздрогнул. Крутанувшись в его сторону, благо на офисном стуле это удобно, показал кулак и возмутился:

— Прибить хочешь? После отпуска энергия ключом бьет? Сейчас начальству пожалуюсь — пусть тебя работой по полной загрузят.

— Да ладно тебе. Слышал, уже назначили дату выезда на слет? Так что задержись после работы, готовиться будем.

В нашей организации было принято в сентябре, в последние дни бабьего лета, и по весне, в районе майских праздников, проводить корпоративный выезд на природу с обязательными соревнованиями и прочими развлечениями. Каждый отдел — это команда, которая должна была подготовиться заранее согласно объявленной теме. Причем неучастие могло плохо отразиться не только на зарплате: отпуск в неудобное время, работа поскучнее, а то и погрязнее, командировка в тьму-таракань и тому подобное. Поэтому неделю мы честно готовились, оставаясь после работы и придумывая приветствие, сценки, песенки, что будет в спортивной эстафете, решая, кто в чем участвует, что берем с собой из выпивки и прочее, прочее, прочее.

В пятницу Сашка предложил сходить отметить окончание подготовки. Недалеко от моего дома был бар, в котором мы до Сашкиной женитьбы часто сиживали, а потом шли ночевать ко мне, так как дружок мой жил далековато. В баре, заказав выпивку и закуску, Сашка пристально уставился на меня и спросил:

— Что у тебя произошло в отпуске? И даже не пытайся притворяться, я тебя знаю сто лет. В последнее время ты все время зависаешь, уставишься на кого-нибудь и выпадаешь из реальности. Так что колись.

Да-а-а, такой наблюдательности я от него не ожидал. Все же после его женитьбы мы несколько отдалились друг от друга. И, знаю, не отвяжется. Надо было не ходить с ним в бар. И что ему сказать? Почему-то я начал краснеть, стало жарко. Я расстегнул ворот рубашки.

— Понимаешь, я на дне рождения приятеля познакомился с ...геями. Ты не подумай чего, я сам не знал. То есть не познакомился, а они там были тоже, — я говорил сумбурно, пытаясь избавиться от неловкости.

— Н-да. Смотрю, весело в отпуске было. Ну и что тебя так зацепило? Зная о твоей внутренней консервативности я понимаю, для тебя это шок, но ты же не с луны свалился, сейчас даже термин такой — сексменьшинства — существует, да и будь ты повнимательней, наверняка в городе таких людей видел.

— В том-то и дело, что теперь я как-то иначе на мужиков смотрю: а вдруг этот тоже гомик, а я не замечал ранее? Или: а если бы вот он оказался геем? Ну и все в том же духе. Странно, правда?

— Ну, есть в тебе жилка экспериментатора, вот ты и ставишь в уме опыты или изобретаешь велосипед. Хи-хи-хи, — Сашка вдруг рассмеялся, — Смотри, навоображаешь, вдруг самому захочется на этом велосипеде прокатиться? Ха-ха!

— Идиот! Выбрось эти мысли из головы! — озлился я.

— А что? Смотри: девушки у тебя до сих пор нет, да и нравятся тебе слишком на парней похожие, как Вероника из юридического. Кстати, вижу, ты уже пережил ее отказ встречаться?

— Саш, хватит хохмить и подкалывать. Ты себя на мое место поставь и пойми мои переживания.

— Не-е, у меня свое есть — около моей женушки, а со своим местом ты сам разбирайся. А я тебя морально поддерживать буду, как друг, товарищ и брат, — он улыбнулся, хлопнул меня по плечу.

— Давай лучше выпьем. И все твои моральные страдания растворятся в этом дивном напитке, созданном специально для таких вот случаев, — поднял бокал и, не чокаясь, одним махом проглотил коньяк. Я последовал за ним.

Мне стало легче после разговора с другом. Его непосредственность и легкое отношение ко всему в очередной раз помогли избавиться от лишних тревог.

5.Очередной шок.

В следующую пятницу была поездка на слет. Так как можно было брать с собой кого-либо постороннего, то многие ехали с семьями. Народу набралось порядочно, погода же в этом году вообще отличалась стабильной теплотой, так что все были в предвкушении отлично провести время. И я не был исключением. Организаторы сего мероприятия оказались на высоте, впрочем, не впервой: место было выбрано отлично. Пологий песчаный берег, меж сосен достаточно места для палаток и костров, группы кустиков, просто необходимые при таких тусовках, тоже присутствовали и даже достаточно большая площадка для общего сбора. Маршрут соревнований был уже полностью оборудован, поэтому все занялись обустройством своих мест и подготовкой к открытию слета. Все было просто замечательно. Я получал истинное удовольствие от такого активного отдыха, участвуя и в соревнованиях, и в сценках. Вплоть до ночи с субботы на воскресенье — вторую ночь слета, когда позади все конкурсы и соревнования, победители пьют за победу, проигравшие запивают горечь поражения, а болельщики поддерживают и тех, и других.

Наш отдел оказался почти в центре всего палаточного лагеря, рядом с поляной для общего сбора, и мимо нашей палатки на четверых — жена Сашки подругу специально для меня пригласила — часто шастали знакомые и незнакомые люди из других групп. Несколько раз мелькала спортивная фигурка Вероники. Хоть я и не рассчитывал больше на возможные близкие отношения, но все же невольно продолжал за ней наблюдать. Она приехала на слет с подругой — светловолосой, маленькой симпатичной девушкой, даже вроде помладше. Я бы подумал, что они сестры, так заметна была забота Вероники о девушке, но уж очень они отличались друг от друга внешне. Проводив в очередной раз взглядом проходящих мимо взявшихся за руки подруг, я вздохнул и продолжил возню с мангалом. Саша чуть дальше, на поляне, играл на гитаре, а вокруг расселась кучка народа. Девушки присоединились к ним и, слушая песни, сидели приобняв друг друга, с одинаковым задумчиво-мечтательным выражением на лицах. Звучала старая походная песня, знакомая мне еще со времен института: