Граф-3. "Клинок его Величества"

— Никаких, ваше высочество! Такое ощущение, что, перебравшись через городскую стену, похитители испарились, как снег на полуденном солнце...

— Что ж, значит, у них были сообщники. Среди дворцовой и городской стражи, в охране имения Нейзеров или среди вас, Барсов...

— Мы допросили всех, кто...

— Это я уже слышал... — оскалился принц. — 'Никто ничего не видел и не слышал'...

— Судя по синякам и ссадинам...

— ...били умеючи! В этом я тоже не сомневаюсь — чтобы похитить королеву из ее опочивальни, требуется высочайший уровень подготовки, и посылать за ней ополченцев никто не станет. Однако в то, что этих самых похитителей так никто и не увидел, я все равно не верю: королевский дворец — это не охотничий домик в глухомани. По нему невозможно пройти и сотни шагов, чтобы не наткнуться на стражника или на кого-нибудь из слуг. А еще для того, чтобы ориентироваться в хитросплетении коридоров, требуется недюжинный опыт... Значит, похитителей вели. По анфиладам, коридорам и лестницам. В обход постов стражи и комнат челяди... Согласен?

Отрицать очевидное Барс не стал:

— Да, ваше высочество...

— Хорошо, что ты это понимаешь... И... очень жаль, что тебе так и не удалось найти виновных...

— Я сделал все, что мог, ваше высочество!

'Все, что мог? Или все, что захотел?' — подумал принц. И, приняв решение, уставился в глаза сотнику:

— Похищена правящая королева, королева-мать и моя невеста, будущая королева Делирии. У тебя и твоих людей было достаточно времени, чтобы найти тех, кто в этом замешан, выпытать у них все, что необходимо, и догнать похитителей. Не нашли, не догнали, не спасли? Значит, не захотели... Растен?

— Да, ваше высочество? — срывающимся голосом спросил тысячник.

— Через два часа на плацу перед дворцовыми казармами должны быть построены все стражники, охранявшие королевский дворец, имение Нейзеров и городские стены, и все Снежные Барсы, находившиеся в городе и в ту ночь, и в две предыдущие...

— Зачем, ваше высочество?!

— Рот закрой — я пока не закончил!!! — рыкнул принц. И, увидев, что лицо сотника Агира начало наливаться дурной кровью, мстительно осклабился: — Да, Перо, ты угадал: я собираюсь казнить каждого десятого . Включая десятников и сотников...

— Да, но вы не мо-...

Принц демонстративно оторвал правую ладонь от подлокотника, свел вместе указательный и средний палец и описал ими небольшой полукруг...

Барс прервался на полуслове и нервно сглотнул: кто-кто, а он точно знал, что как только пальцы его высочества вернутся в ту же точку, откуда начали движение, из десятков бойниц, расположенных в фальшивых стенах кабинета, выпорхнет Смерть. И от нее не спасет ни реакция, ни меч, ни кольчуга...

Смотреть, как воин склоняет голову, было неимоверно приятно. И еще приятнее — услышать его извинения:

— Простите, ваше высочество! Вы, как всегда, правы... Через два часа, как вы и велели, солдаты будут построены перед дворцовыми казармами...

'Отец прав: для того, чтобы нанести смертельный удар, совсем не обязательно быть великим мечником. Достаточно правильно воспользоваться имеющимися возможностями. То есть Властью...' — подумал принц. И, потеряв всякий интерес к побежденному, лениво шевельнул кистью: 'Свободны... Оба...'

Воины исчезли из кабинета чуть ли не раньше, чем рука закончила движение. А через мгновение в дверном проеме возникло озабоченное лицо графа Фроела Айкарского:

— Ваше высочество?

— Что, опять плохие новости? — хмуро спросил Коэлин. И, увидев неуверенную улыбку камерария, вытер вспотевшие ладони о шоссы...

...Назвать новости хорошими у Коэлина не повернулся бы язык: если верить письму, полученному из Морийора от одного из соглядатаев Ночного двора, добравшись до Клайма, армия Иаруса Молниеносного повернула обратно! Даже не попытавшись атаковать выстроившиеся перед нею войска Урбана Красивого! Получалось, что его отец по каким-то причинам отказался от тщательно лелеемых планов расширить империю на запад и на юг, и передумал захватывать Морийор, Элирею и Онгарон.

Это не вписывалось ни в какие ворота: вшивый городишко, защищаемый бездарными военачальниками Рединсгейра, должен был сдаться еще до начала первого штурма! Даже если бы его стены защищала вся армия Морийора! Но... не сдался. Совершенно точно — во втором письме, отправленном в Свейрен уже из Церста, сообщалось, что гарнизону этой приграничной крепости запретили препятствовать возвращению армии Иаруса Рендарра в Делирию!

Ошарашенно повертев в руках оба клочка пергамента, Коэлин непонимающе уставился на камерария:

— Бред!

Граф Айкарский угрюмо вздохнул, и протянул принцу еще одно письмо.

Развернув свиток, Коэлин первым делом посмотрел на подпись. И, увидев имя графа Грейгара Фарбо, удивленно хмыкнул, не сообразив, какое отношение к первым двум письмам может иметь сообщение от посла Делирии в Онгароне.

Оказалось, что самое прямое — первое же предложение, выписанное убористым почерком третьего сына Эрвела Фарбо, являлось ответом на мучающий принца вопрос: 'Маллар готовится к празднованию победы объединенной армии трех королевств в Десятиминутной Войне'.

'Армия трех королевств...' — мысленно повторил принц. И криво усмехнулся: его отца переиграли. В игру, в которой он считал себя Богом...

Увидев его усмешку, граф Фроел опустил взгляд.

— А что, война между Онгароном и Элиреей оказалась туманом ? — на всякий случай уточнил Коэлин. И, услышав ответ камерария, закусил губу: люди графа Орассара и графа Ратского умудрились водить за нос весь Ночной двор Делирии. Больше двух недель. А, значит, действовали сообща. Что было очень неприятной новостью...

'Объединенная армия трех королевств — это сила. А совместные действия их Ночных дворов — катастрофа. Для нас...' — подумал принц. Потом вчитался в следующее предложение и заскрипел зубами: сообщение о том, что Бадинет Ленивец решил послать в Свейрен нового посла, было первым толчком землетрясения, способного обрушить казавшееся таким незыблемым здание делирийской дипломатии: — 'Если мы не вернем Видящих, то рано или поздно лишимся всех подконтрольных нам послов. А, значит, потеряем с таким трудом завоеванное преимущество, и...'

Что будет после этого, принц сформулировать не смог, так как добрался до следующих строк: 'В течение восьми дней сотрудники Тайной канцелярии Онгарона усиленно искали графа Аурона Утерса и его пленницу, которая, по слухам, сказав всего одно слово, смогла разговорить убийц графа Алатейи Ранмарка. Несмотря на то, что в поисках участвовало более пяти сотен человек, поиски успехом не увенчались...'

Смяв в руке слегка подмокший пергамент, принц невидящим взглядом уставился в противоположную стену...

...На губах Илзе промелькнула горькая усмешка:

— Как обычно. Эдак через месяц, когда этот самый брат доберется до Арнорда, Серый клан начнет охоту на графа Аурона Утерса...

— Ну, и чего ты такая кислая? — удивленно уставившись на нее, спросил Коэлин. — Я бы на твоем месте радовался: что может быть слаще, чем месть своему врагу?

— Месть? — вырвалось у Колючки. — Врагу?

— Что, карета перевернулась? — посмотрев на нее, как на юродивую, поинтересовался принц.

— В смысле?

— Ну, ты, должно быть, здорово ударилась головой, раз не помнишь, что в прошлом году Законник похитил тебя прямо из дворца...

— Да помню я... Просто...

'Она не считала его врагом. А я... я этого не увидел!!!' — мысленно взвыл Коэлин. А потом, кое-как успокоившись, попытался вспомнить, как выглядел ее похититель...

...Лицо человека, склонившегося над Угтаком, двоилось, расплывалось и рвалось на множество мелких кусочков, словно отражение в колодце, в которое падают тяжеленные капли воды с днища возносящегося вверх ведра. Высокий лоб, короткие светлые волосы, шрам на щеке, твердый подбородок, уверенный взгляд — по отдельности черты лица стоящего рядом с Угтаком воина казались чем-то знакомыми, но, собравшись вместе, упорно не позволяли его узнать...

'Кто же это, а?' — перебрав в памяти лица Барсов, допущенных к его охране, спросил себя Коэлин. И, не найдя ответа, еле слышно прохрипел:

— Ты... кто... такой? Что... ты... сделал... с Угтаком?

— Он просто спит... — скользнув к его постели, негромко объяснил мужчина. А через мгновение Коэлин почувствовал легкий укол. Потом — еще и еще...

...— И когда я уйду, он обязательно придет в себя... — через несколько мгновений пообещал незнакомец. А затем поинтересовался: — Вы ранены? Говорить вы не сможете, так что просто моргните...

Шевельнуть губами не получилось. Так же, как и дотянуться до шнура вызова прислуги: тело напрочь отказывалось повиноваться. Так, как будто было чужим... Решив, что показывать свои эмоции кому бы то ни было — признак слабости, принц с трудом заставил себя успокоиться и утвердительно прикрыл глаза.

— С кровати вставать пробовали?

'Встать?' — мысленно рассмеялся Коэлин. И, почувствовав жжение в подреберье, с трудом заставил себя подвигать глазами вправо-влево...

— Мда... — вздохнул мужчина и зачем-то вцепился в его запястья...

'Еще один лекарь?' — спросил себя принц, и обозвал себя придурком: незнакомец двигался, как воин. А на его ладонях чувствовались мозоли от меча... Впрочем, пульс он нащупал уверенно. И почти сразу нехорошо нахмурился...

'Ну, и как тебе мое состояние?' — мысленно поинтересовался Коэлин. И, услышав, как вздохнул лекарь-воин, грустно улыбнулся: — 'Понятно... Весьма красноречивый ответ...'

— Аурон Утерс, граф Вэлш... — после короткой паузы представился незнакомец. И убрал пару игл...

— Что... вас... приве-...ло... ко мне... — ошарашенно спросил Коэлин, и с некоторым запозданием вдруг понял, что снова может говорить.

— Мое понимание долга перед своим королем... — вздохнул Утерс-младший. Потом мрачно пожал плечами и добавил: — Или ухмылка госпожи Судьбы... Впрочем, сейчас это уже не важно — из-за вашего ранения часть моих планов пошла прахом... А жаль...

Голос Колючки, раздавшийся из-за спины графа Аурона, заставил принца вздрогнуть, а потом — стиснуть зубы, чтобы не застонать от режущей боли в животе.

— Ты кто такой и что ты тут делаешь?

— Меня зовут Ронни... Чищу ковры и портьеры... — буркнул Утерс. И исчез. Чтобы возникнуть рядом с растерявшейся Илзе и потянуться к ее шее...

— Не трогай мою сестру!!! — захрипел принц, с трудом откашлялся и, рванувшись, провалился в жуткую, выворачивающую наизнанку, Тьму...

— Значит, Утерс, говоришь?! — изо всех сил врезав кулаком по столу, зарычал принц. А потом согнулся пополам, пытаясь справиться с резью в животе.

— Да, ваше высочество... — испуганно проблеял камерарий. И, оказавшись рядом, противно запричитал: — Может быть, позвать мессира Угтака? Ваша рана может... э-э-э... разойтись... И... это... у вас на лице кровь...

— Не надо Угтака... — прошипел Коэлин. Потом вытер подбородок рукавом и с ненавистью уставился на графа: — Еще новости есть?

— Н-нет, ваше высочество!

— Тогда иди...

...Камерарий пятился к дверям целую вечность. И безостановочно кланялся. Впрочем, его показная почтительность Коэлина уже не беспокоила — он смотрел в глаза Валтору и пытался сформулировать свои догадки:

— Восемь дней назад Галиэнна была во дворце... Значит, это самое Слово могла сказать только... кто? Правильно, Колючка! Следовательно, она жива и здорова, а ее недавняя смерть — очередной туман!!!

— Это хоро-... — начал, было, телохранитель, но, увидев, как изменился взгляд Коэлина, прервался на полуслове.

— Хорошо? — стиснув пальцы на рукояти меча и медленно приподнимаясь с кресла, прошипел принц. — Хорошо? Да лучше бы она сдохла в Кошмаре! Лучше бы ее сожрали крысы или сожгла лихоманка!!!

Валтор непонимающе вытаращил глаза и нервно сглотнул.

— Эта тварь предала меня! Меня, понимаешь? — заорал Коэлин, и, выхватив меч из ножен, со всего размаха опустил его на столешницу.

Боль в животе оказалась такой острой, что следующие несколько мгновений принц просто пытался удержаться на ногах. И не упасть лицом в обломки разрубленного стола...

— Д-да, ваше высочество, понимаю... — оказавшийся рядом телохранитель старательно делал вид, что не замечает слабости своего хозяина.

Выронив клинок из ослабевшей ладони, Коэлин медленно попятился, и, почувствовав край отъехавшего назад кресла, медленно опустился на сидение:

— Ничего ты не понимаешь! Она решила, что быть фигурой в моей игре ей не по нутру. И что будущее в Кошмаре ей тоже не подходит. Поэтому как-то связалась с Утерсами...

— И что?

— А то, эта дура так и не научилась держать язык за зубами. И теперь у Законника — все Видящие Делирии, а у меня — НИ ОДНОЙ!!! — Коэлин снова закусил губу, непонимающе уставился на каплю крови, упавшую на его колено, прикоснулся пальцем к подбородку и... злобно оскалился: — Растена ко мне! Живо!! И эту скотину Агира — тоже!!!

Глава 4. Принцесса Илзе.

Комната, в которую я переселилась после отъезда Ронни, предназначена для проживания мужчины. Ее стены затянуты гобеленами с изображением сцен охоты, вместо кровати с балдахином — широченный топчан, способный выдержать вес быка, а на полу не ковер, а медвежьи шкуры. В ней нет столика для притираний, мягких пуфиков, кресел и зеркал. На единственном окне — не кружевные занавески, а плотная штора жуткого серо-зеленого цвета, а вместо ажурных кованых подсвечников — простенькие подставки для свечей. Зато эта комната расположена рядом с покоями Утерса-младшего. И из нее видно надвратную башню, въездные ворота и двери кордегардии.

Если как следует растопить чудовищный камин, в котором, при желании, можно зажарить кабана, поплотнее завернуться в одеяло и усесться на подоконник, то можно не обращать внимания на холод и сырость, которыми тянет из щелей в оконной раме. И ждать момента, когда часовой, стоящий рядом с герсой, поднимет руку, дернет за шнур сигнального колокола и вызовет к воротам начальника караула.

Увы, сидеть у окна, вглядываться в пелену дождя и заново переживать прошлое получается нечасто — в комнату то и дело заглядывает моя служанка и сообщает либо о том, что меня ждут к завтраку, обеду или ужину, либо о том, что я нужна графу Ромерсу или шевалье Пайку.

С Ромерсом все просто — новоявленному главе Серого клана Элиреи, третьи сутки 'терзающему' Костлявого и сотника Бразза, периодически требуется помощь. И мне приходится сбрасывать с плеч одеяло, приводить себя в порядок и в сопровождении своих телохранителей спускаться в подземелье. Десять-пятнадцать минут работы — и часа полтора на все остальное. Включая неприятное 'послевкусие' после посещения маленького 'Кошмара'. А вот Ноел каждый раз крадет у меня бездну времени: забыв про обязанности тысячника Внутренней стражи, воин делает все, чтобы скрасить мое ожидание. Поэтому несколько раз в день мне приходится спускаться в свои бывшие покои, чтобы пообщаться с портным и обувщиками. И примерять пошитые для меня обновки.

Нет, сам процесс примерки меня нисколько не раздражает: все эти платья, сапоги и туфли просто великолепны и я с большим удовольствием представляю себе, как предстану в них перед Ронни. Но мэтр Вилим Аленто, один из лучших портных Арнорда, медлителен до безобразия. И насколько же суетлив. Поэтому то, что можно сделать за минуту, делает за полчаса. В общем, чем меньше времени остается до приезда графа Утерса, тем большее раздражение вызывает во мне каждая примерка. И, соответственно, фраза 'Ваше высочество! К вам шевалье Ноел Пайк...'