Проект "Жервеза"

Это было упоительно и легко — отдаваться практически невидимому незнакомцу, позволяя волнам наслаждения снова и снова вздымать тебя к вершинам страсти, а потом с ревом и рокотом кидать обратно, в бездонную глубину посторгазменного беспамятства. Вверх и вниз, вверх и вниз, и опять, до изнеможения...

Впрочем, секс сексом, а служба службой — и каким-то краем своего спящего, казалось бы, сознания молодой офицер оставалась трезвым сторонним наблюдателем этого сладостного процесса, параллельно выстраивая описание своего виртуального партнера: немолод, хотя и не стар. Ростом чуть выше ее самой, значит, примерно 180 сантиметров, плюс-минус пять. Волосы вьющиеся, а вверх ото лба уже намечается лысина. Слегка полноват, но вся мускулатура в тонусе. Особых примет пока что не наблюдается...

И тут же поправила саму себя:

— То есть, в данном случае, не нащупывается.

Хотя одна особая примета все же имелась: умеет доставить женщине удовольствие. В этом невидимый любовник оказался весьма и весьма хорош, подумалось ей после очередного сотрясения, которое тянуло на все восемь баллов по шкале Рихтера, если не на девять. Но что дальше?

И Робин Гуд пустил вскачь своего скакуна, подгоняемый разгоряченным дыханием и неровными всхлипами бьющейся под ним в приступе наслаждения девицы Мэриан. Быстрее, еще быстрее, и глубже — до тех пор, пока крепкие пальцы не оттянули до предела тетиву верного лука, а перед глазами не воплотился из тумана ненавистный Ноттингемский Шериф.

Пускай во сне и в полной темноте, но Дина отчетливо видела каким-то потусторонним, внутренним взором, как темнеют и наливаются влагой тучи, сошедшиеся сейчас над ее ложем. Мужчине надо дать разрядку — это святое! Тем более, что в эгоизме-то его упрекнуть было нельзя: столь острого, мучительного, исчерпывающего и опустошающего наслаждения она за свою небогатую личную жизнь не испытывала еще ни разу. Хотелось быть благодарной, ответить добром на добро. И девушка рванулась навстречу, дав волю рукам и старательно сжимая сокровенные мышцы своих глубин: уж в том, как доставить удовольствие и подарить облегчение мужчине, Вадик за то время, что они были вместе, выдрессировал ее очень неплохо.

Скажем ему задним числом спасибо: теперь это умение как нельзя пригодилось. Вот уже ее Робин Гуд вылетел на финишную прямую, разгоряченный и затвердевший до ломоты в самом ответственном месте, потом предвещающая момент высвобождения мелкая дрожь... И в этот миг Дина почувствовала не привычный выстрел или извержение гейзера, но скорее взлет тяжелой стратегической ракеты, уносящей смертоносные боеголовки куда-то за океан: "Промежуточная, главная... Поехали."

...

— Шайтан подери!

Отряд добровольцев-смертников где-то на сирийских равнинах тренировался уже несколько часов. Ночной бой — дело непростое само по себе, но когда при этом речь идет еще о захвате заложников и умелом обращении со взывчаткой, непростое вдвойне. Наставник и руководитель их группы, Ахмад, в полной мере оправдывал сейчас свое прозвище "бешеный", заставляя своих людей раз за разом перезаряжать Калашников и в доли секунды падать на сухую глинистую землю по сигналу "Спецназ слева!".

— Тяжело в учении, легко в очаге ядерного поражения, — не уставал повторять он излюбленную шуточку, которую подцепил когда-то от русских то ли в Афгане, то ли в Чечне. А подчиненные тихо зверели и под конец уже начинали желать смерти не проклятым израильским захватчикам, но самому Ахмаду.

Желать — да, но не на самом же деле! И когда бородатый крепыш в камуфляже неожиданно схватился за сердце, а потом молча обвалился на грунт, его команда в первый момент решила, что это новая вводная: самостоятельные действия при выходе командира из строя.

А когда осознали, что это всерьез, оказалось уже поздно. "Аллахумма-гъфир ли-хаййи-на ва маййити-на ва", правоверные!

5.

Просторное, залитое солнцем помещение постепенно заполнялось гулом разговора заходящих коллег — ничего похожего на ночи с Робин Гудом в непроглядной тьме. Но Дине все равно было как-то не по себе.

Бюджет их отдела, как уже упоминалось, оставался весьма скромным, поэтому в качестве конференц-зала использовали всё ту же столовую, в которой любой желающий мог приготовить себе экономный обед: две плиты, четыре микроволновки, три кофеварки (одна из которых отводилась для приготовления чая), пара огромных, под потолок, холодильников и еще одна, таких же необъятных размеров, морозильная камера предоставляли для этого широчайшие возможности. Но сейчас все столы сдвинули в одну большую букву "О", а девушка вопреки обыкновению разместилась почти по центру — слева от председательствующего, то бишь Вейцеля.

— Что, решилась наконец? — такими словами встретил ее сегодня утром начальник, когда Дина, деликатно постучавшись, зашла в кабинет.

— Да нет, просто момент созрел. Еще вчера было бы рано...

— А завтра будет поздно? — В ответной реплике полковника скептическая усмешка соседствовала с начальственным одобрением и даже поощрением. — Ну давай, рассказывай!

Увидеть всегда лучше, чем услышать, особенно в наш век Фейсбука и Инстаграма, поэтому она просто выложила перед Вейцелем лист с девятью фамилиями исламских фанатиков и датами.

— Попросите Малку принести запечатаные конверты из ее сейфа, и вы убедитесь, что все смерти, начиная с четвертой, предсказаны заранее.

Моложавый мужчина перед ней, в идеально выглаженной рубашке небесно-голубого цвета с коротким рукавом, лишь снова усмехнулся. Содержимое конвертов было ему досконально известно еще вчера. И поэтому он с ходу задал наиболее интересовавший на данный момент полковника вопрос:

— Здесь пропущена предпоследняя пятница?

— Так точно, шеф. Потому, что Исмахан аль Абд стоит в этом перечне особняком. — Она опустила глаза и виновато улыбнулась.

— И в его казни я, можно сказать, даже принимала участие.

— Вот как? — В глазах Вейцеля мелькнула искорка понимания. — А с этого момента, пожалуйста, поподробнее!

Дина неуверенно прокашлялась, но потом ринулась в омут с головой. Недаром она готовилась к сегодняшнему разговору всю вчерашнюю ночь

— Всё началось со странного сна, который приснился мне в конце апреля...

...

И вот ей пришлось повторять всю историю по второму разу, теперь уже для широкой публики. Но ничего не поделаешь, командор обожал мозговые штурмы, считая одной из наиболее эффективных форм их работы — венчурной, если не сказать "авантюрной". Причем считал не без оснований: маленькой группе из предместий Рамат-Гана уже удалось за недолгие годы своего существования успешно предсказать — а значит, и сорвать — не один десяток терактов. А ради спасения человеческих жизней можно не то что на мозговой штурм, даже и на сделку с дьяволом пойти.

— Есть какие-то идеи по поводу личности вашего Робин Гуда?

Нора Блюм была на редкость въедливой и дотошной, всегда до последней запятой вникая в то, что написано мелким шрифтом. Неудивительно, что ее отпрыски были сплошь отличниками и сидели в передних рядах на субботней службе — с такой-то мамашей! Невысокая жгучая брюнетка была уже в том возрасте, когда столь роскошный цвет волос достигается исключительно при помощи краски, но одевалась и красилась даже на работу всегда, словно на оперную премьеру. Да и оперу классическую тоже любила, не в пример "попсовой бабушке" Зильберштейн. Но теперь она вонзила свои острые карие глаза в Дину, требуя досконального и исчерпывающего ответа.

— Темно было, не видно, — съязвила та в ответ, слегка раздосадованная агрессиивным тоном коллеги. Но, заметив боковым зрением, как недовольно поморщился Вейцель, тут же себя осадила и вернулась к более спокойному повествовательному тону:

— Умный, образованный, с европейским менталитетом... И любит выстраивать долгосрочные планы, — добавила она после небольшой паузы, окинув мысленным взглядом всю историю своих отношений с постоянным гостем, или даже хозяином, своих снов.

— Но это точно мужчина?

О да! За последние ночи девушка получила более чем убедительное доказательство не только гендерного пола своего Робин Гуда, но и его донельзя традиционной сексуальной ориентации. О чем, впрочем, сообщать собравшимся пока не торопилась. Хотя потом, всё равно, наверняка придется. "Но это ведь потом!" К счастью, Нору уже успел перебить Арик Шиманский, чьи вопросы всгда были подобны кинжальным ударам: молниеносно и метко. Недаром чёрный пояс носит!

— Национальность? Происхождение? На каком языке он с тобой разговаривает, в твоих снах?

— На каком языке? Хороший вопрос.

Она задумывалась над этим не раз, но так и не пришла к определенному выводу. При общении во сне идет обмен скорее мыслями и мыслеформами, чем конкретными предложениями из букв, и подсознание подставляет слова того языка, который был привычен ей самой, то есть иврита. О чем Дина честно и сказала сейчас Арику и всем присутствующим. Хотя...

— Один раз, когда мы говорили о судьбе документов, и в частности, моих писем в сейфе у госпожи Зильберштейн. Я сказала тогда, что эти свидетельства можно просто-напросто сжечь. — Девушка прикрыла глаза, вспоминая тот бессловный диалог в одном из прошлых снов.

— А он рассмеялся и ответил что-то в смысле, что манускрипты огню не подвержены. И мне тогда показалось, что это — цитата на его родном языке, которая для Робин Гуда много значит. Но что именно?

— Он русский!

Вадик буквально взлетел над столом, за которым сидел, едва не расплескав свой кофе. Можно было сколько угодно презирать коллегу как любовника или друга, но аналитиком он оставался все же блестящим и с огромной эрудицией, этого не отнимешь.

— Может быть, из какой-нибудь другой республики, но вырос в СССР и его родной язык русский.

— Вадим?

Сдержанная реплика Вейцеля призывала к спокойствию, но при этом требовала объясниться.

— Элементарно, Ватсон! "Рукописи не горят", — для пущей верности Вадик даже процитировал в оригинале, русским он владел очень неплохо, а потом уже перевел на общепонятный иврит. — Ключевая фраза из культового романа начала 1930-х, который был безумно популярен среди интеллектуалов в позднесоветские времена.

— Хорошо, принимаем как рабочую гипотезу, — полковник нетерпеливо похлопал по столу. — Но живет не в России?

Под его пристальным взглядом Дина поначалу смутилась, но тотчас же пришла в себя. Какого чёрта?! Это ее проект и ее доклад. Бенефис, можно сказать, какого скромная сотрудница отдела еще ни разу не удостаивлась.

— Наверняка нет, определенно Центральная Европа: Франция, Австрия, Бельгия... Но, учитывая плотность еврейской эмиграции, думаю, — она слегка замялась было, но потом уверенно продолжила. — Думаю, что скорее всего Германия.

— Принято!

В голосе Вейцеля явственно сквозило нетерпение. Желание поскорее перейти к существу дела.

— Эти подробности могут пока что подождать. Главный вопрос: что он предлагает и что хочет взамен?

— Что предлагает? — Риторически переспросив, девушка прикрыла глаза и поднесла пальцы к вискам. Наступал самый ответственный момент.

Последний, вчерашний сон был настолько ошеломляющим и выходящим за пределы обыденного, что в полной мере осознать его результаты она, пожалуй, еще не успела. А Робин Гуд именно что торопился.

— Ай, вслух объяснять долго. Просто прикоснись! — И с этими словами он распахнул ей двери в свое сознание.

Ну, что тут сказать? Просто разговаривать, пусть даже и во сне — это одно, а вот коснуться чужого разума, переварить и принять его как собственный — совершенно другое. Доктор Джекилл и мастер Хайд скромно курят в сторонке. В первое мгновение Дина почувствовала себя тогда словно пьяной: нет, не в драбадан пьяной (была когда-то в ее жизни пара случаев, по молодости и бесшабашности), но слегка опьяненной, как после второго бокала шампанского. Голова чуть-чуть кружилась, а мысли неуверенно метались между двумя телами и двумя личностями: это еще я или уже не я? Когда какие-то обрывки чужих воспоминаний и ассоциаций мельтешат перед глазами, будто в калейдоскопе: огонь в камине, шелест листвы на ветру, рев пролетающего над головой самолета, запах свежесваренного рассыпчатого риса, — но ни малейшей приметы времени или места, ни единой!

Впрочем, через несколько мгновений картинка успокоилась, стабилизировалась, и стало понятно, что доступ к ментальному пространству Робин Гуда она получила не полный, а четко ограниченный. Информация о личности ее партнера по снам (да-да, включая эротические, вы правильно поняли!) — таких данных по-прежнему не было. Зато о его планах и соображениях, о том, зачем он вообще вышел на контакт с Диной и ее конторой — в полном объеме. И, вдобавок, немного по технологии самих паранормальных способностей.

Или, назовем вещи своими именами, убийства на расстоянии.

6.

— Предлагает нам Робин Гуд подержаный философский камень и рабочую модель вечного двигателя. А взамен хочет, естественно, миллион наличными и виллу на Ривьере с блэкджеком и шлюхами!

Кинематографически улыбнувшись в стиле "Я тупая блондинка", девушка обвела собравшихся казалось бы невинным, но на самом деле очень и очень пристальным взглядом. Периодически сбрасывать напряжение и будоражить участников нестандартными, мягко выражаясь, идеями традиционно входит в технологию мозгового штурма, и Дина не отказала себе в удовольствии слегка шокировать и развеселить коллег прежде, чем переходить к серьезным темам. Тем более, что сейчас она должна была высказываться не от своего имени, но от лица самого мстителя-невидимки. Подключившись к его ментальному образу, полученному в последнем сне.

— Итак...

Интонации и манера речи изменились на глазах, в одно мгновение. На смену мягкой и обходительной манере, которыми славилась молодая женщина, невзирая на свое офицерское звание, пришел очень четкий, рубленый и донельзя мужской слог.

— Итак, можно убить одного конкретного террориста, десять или даже сто, но на их место с неибежностью придут новые. Проблему надо решать стратегически, — Дина сглотнула слюну с застывшим от напряжения лицом, — и уж точно не в одиночку. Именно поэтому я и обратился к вам.

Она сделала короткую паузу, фиксируя внимание слушателей. Хотя с этим проблем не было: все напряженно ждали продолжения. И дождались, не прошло и пяти секунд.