| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
— Ты чего такой злой? Баба не дала, да? Или не позавтракал?
— Человече, говорю в последний раз — садись в свою таратайку и двигай дальше. Увидишь на дороге сгоревшую бензоколонку — можешь остановиться и ждать! Да, там и жди, вернусь через час-полтора и что-то да объясню, а пока...
— Да постой ты! — с дороги упрямцу был не виден наряд Харона, иначе он, пожалуй бы, и последовал доброму совету. — Ты хоть что-то толком объяснить можешь?
Тяжело вздохнув, тот потянулся за автоматом, лежавшим у ног, и с укором выставил его в открытое окно:
— Другие аргументы нужны? Жди у заправки, как лучше тебе советую, дальше не суйся, пропадешь ни за грош. Или... черт с тобой, пропадай! Время!
Последние клочья смога как-то неестественно быстро таяли, растворялись, не оставляя после себя ни малейшего следа. Харон отложил оружие, неспешно завел мотор и столь же неторопливо тронул машину с удивленными пассажирами.
— Какой там у вас месяц теперь? — кинул он фразу в салон.
— Сентябрь, самое начало, шестое.
— Значит, уже светать должно? Нормально, сойдет.
Автобус постепенно набирал скорость, от тумана впереди не осталось даже следа и компания в салоне, не почувствовав того жуткого запаха, если не сказать, вони, еще немного расслабилась.
— Слушайте внимательно, повторять не буду. Мы в вашем кластере, кусок земли приличный, но с этой стороны почти безлюдный. Доедем до места, я вас оставлю на тридцать-сорок минут. Телефоны можете не пытаться включать — связи нет и не будет уже никогда. Ну конечно, не доверяете... Не будет связи, электричества, водопровода, да почти всех, так привычных вам мелочей, которые называются цивилизацией.
— Никогда?
— Все, что нужно — я расскажу сам. Не перебивайте, вот-вот подъедем, а мне еще так много надо успеть! Если на посту нас попытаются притормозить продавцы полосатых палочек — не пугайтесь. Останавливаться не буду, некогда, да и незачем! В автобусе самим сидеть тихо, не высовываться, до появления первых зараженных времени хватит. Тихо! Сказал же не перебивать! Зараженные... можете называть их мутантами, зомби, мертвяками, да как хотите! Только помните одно — они живее вас. Немного быстрее, немного живучее, немного тупее. Если увидите хоть одного... Да нет, не успеете, вернусь раньше. Одним словом, фарами никому не сигналить, в машине не курить... Потерпите! Сидеть тихо! Не отсвечивать, прикинуться ветошью и даже дышать через раз!
Пост проскочили без проблем, сонные служивые больше интересовались выезжающими, и то по раннему часу достаточно вяло.
— Почти на месте. Удачно, — глядя на пустую стоянку рядом с гипермаркетом, продолжил Харон. — Паркуюсь с самого края, ждете. Ждете сорок минут, затем, если не вернусь — выходите из автобуса и разбредаетесь в стороны. Ни в коем случае не кучковаться, идти поодиночке, боясь собственной тени, ясно? Ты, смелая и симпатичная, иди сюда. Действительно, смелая, — с последними словами Харон вытащил откуда-то из глубины своей настолько приметной куртки весьма внушительный тесак и рукоятью вперед протянул уже подошедшей женщине. — Надеюсь, не пригодится. Очень надеюсь. Ну все, ждите!
Пассажиры, уже решившие было, что он двинется в сторону магазина — уж очень грозный вид был у их спутника, с удивлением глядели как он со скоростью отличного бегуна пересек шоссе и через минуту-другую скрылся за небольшим холмом на другой стороне дороги.
— Шустрый. Красивая, похвастай ножиком? Да в твоих руках! Серьезная штучка, писало не для каждого, — действительно, длинное, сантиметров двадцать пять обоюдоострое лезвие трудно было бы найти в привычном хозяйственном магазине. Соответствующая ширина его сантиметра в четыре... и вес... — ручная работа! Нет догадок, куда он намылился?
— Я не местная.
— А я пожил тут не один годик. Ох, и непростой нам попутчик случился, совсем непростой. Нет там ничего! Совсем ничего — один пустырь, огороженный колючкой. Землю делят. Хотя, по слухам, давно уже раздербанили! Что-то типа таких ларьков, — он кивнул в сторону гипермаркета, — несколько фирмачей строить будут.
— И?
— И все... Нечего там ловить, могли бы и на колесах доехать. Значит, темнит, хоронится от нас, а это о чем говорит?
— Соврал.
— Или сказал не всю правду. От будущих жмуров так хорониться смысл? Стало быть, поживем еще!
— Или выживет кто-то один, если не врал. Просто он осторожный.
— Да что вы такое говорите, уважаемая! — очнулся от оцепенения очкарик. — Накаркаете еще! А вы, товарищ, продолжайте, продолжайте! И как нам в сложившейся ситуации, по вашему мнению, действовать? Мы же, натурально, заложники!
— Молчи, обсос, это лучшее, что тебе остается. Какие заложники, вон дверь, она открыта. Иди себе, вольному воля!
— А вы правы! Вы знаете, вы совершенно правы! Да что он себе вообще позволяет! — последние слова доносились уже из-за двери.
И, что удивительно, примеру чиновничка последовали многие. Стряхнув с себя остатки онемения от дикости ситуации, один за одним все пассажиры, да что там, пассажиры, даже водитель, кто независимым шагом, кто украдкой, озираясь по сторонам, двинулись в сторону магазина. Ну, кроме двоих.
— В милицию позвоню. Не может быть, чтобы связь вся пропала! Этот гад и ключи с собой унес! Ну ничего, найдется и на него управа! — увеличивающееся расстояние гасило последние слова водителя.
— Идиоты.
— Согласна. А может быть, Харон и рассчитывал на это?
— Его не понять. Чую, нутром чую, что не врет человек, но и всей правды не говорит. Непростой, тертый. Я таких повидал. Вот только в чем его выгода-то? Или не хочет мараться?
— Ты же слышал — примета плохая.
— Да ну, ладно тебе. Такой волчара, замазан, наверняка, по самое не хочу, для него... Ну, ты понимаешь.
— Думаю, действительно примета плохая. Был у меня как-то... знакомый один. Чужими долгами занимался, так вот, он черных котов ну очень не уважал. Если перейдет такой дорогу — вовсе на работу не пойдет в этот день.
— И в чем суть?
— Не знаю. Просто верил человек. Не знаю.
— Давай хоть познакомимся, что ли? Я... — но договорить единственный собеседник так и не успел из-за закрывшей ему рот руки.
— Примета плохая. Не стоит.
— Ну, подруга, ты и даешь стране угля! Мелкого, но так много! Слушай, а он ведь тебя зацепил! Ой, как зацепил!
— Ты хочешь об этом поговорить? — без всякой злобы, с откровенным любопытством. — Тебе настолько важно поболтать именно об этом?
— Ну... извини, — смущенно и немного растерянно. — Нервишки немного пошаливают.
— Боишься?
— Конечно. Он таких страстей нарассказывал, что поневоле начнешь опасаться.
— И правильно. И молодец. Ты хоть что-то подобное раньше слышал? Ну хоть отдаленно похожее? Вот и я нет! А это означает только одно — обратной дороги для нас нет! Для всех нас. Надо начинать привыкать и обустраиваться на новом месте.
— Вот за что я люблю женщин — у них все всегда просто и разложено по своим местам. Дом, порядок, постоянный прибыток. Постоянный мужик... ну, не всегда, конечно, иногда и совсем наоборот бывает, но главное, чтобы хозяйство свое было, да?
— А у меня все так и было еще сегодня. Дом, огород, мужик. Привыкла за последние годы, теперь заново строить. Как же без этого?
— Завязала, что ли?
— Давно уже. Просто по малолетству сглупила, потом сама и расхлебывала.
Наверное, у собеседников сработал эффект попутчика, эффект соседа по купе в поезде, когда казалось бы совсем незнакомому человеку ты неожиданно для себя выкладываешь едва ли не всю историю своей жизни. Зная в итоге, что во второй раз у вас встретиться шансы ну очень невелики. Впрочем, сейчас ситуация этих шансов предполагала еще меньше, так что разговор незаметно для них самих мог бы затянуться очень надолго, если бы не одно но. И этим 'но' выступил восьмиколесный, даже с виду ухоженный броневик, выруливший откуда-то из-за мегамаркета и направляющий свой ход прямиком к маршрутке, припаркованной далеко в стороне и от входов, и от подъездных дорог. И на броне у него были уложены ящики явно не цивильного вида.
— Это что, началось?
— Не думаю. Слишком уверенно к нам прет. Так вот в чем его секрет — знал, знал, подлец, где разжиться подобной штукой! Да ты хоть представляешь, подруга, что это? Это же... Это же БТР-80А с тридцатимиллиметровой автоматической пушкой и на пару к ней пулеметом Калашникова! Это же... Вещь!
— Разбираешься?
Но дождаться ответа не получилось — машина неспешно подкатила к автобусу, у нее посередине распахнулась двойная дверь, нижней частью образовав трап, и на нем немедленно нарисовался Харон собственной персоной:
— Эй, как вы там? Не успели соскучиться? А что... разбежались остальные, да? Похоже на то.
— Сразу утёкли, один даже побежал в милицию звонить!
— Х-ха... Ну и шут с ними, меньше народу — больше кислороду. Тогда перебирайтесь — вначале думал двумя машинками выбираться, но так даже проще выходит. Ау, чего замерли, время-то летит, скоро тут основная карусель и начнется!
Послушная парочка без лишних вопросов перебралась в бронетранспортер, собираясь подыскать себе место получше, но была неожиданно остановлена его хозяином:
— Да вы далеко не уходите, ко мне в рубку давайте. Нам и ехать-то всего ничего, еще одна работенка не закончена.
Медленно, со скоростью неспешного пешехода, бредущего в потемках, Харон направил машину в сторону ближайшего входа из стеклянных дверей между металлическими сандвичами.
— Мог бы и со стороны грузовых ворот, но так ближе!
Машина плавно, почти не чувствуя сопротивления, продавила раздвигающееся с девяти до двадцати ноль-ноль стекло и сразу же свернула направо.
— Приехали! — раздалось в рубке через минуту и десяток громких ударов о корпус. Тут харчами торговали раньше, в том, вашем мире. Брать только консервы и не жадничать! Нам всего на пару дней, если выживите. Нет, так и того меньше!
— Ну и юморок у тебя, Харон!
— Ты до сих пор не понял, что я не шучу? Чего ж тогда не умотал вместе со всеми?
— Интересно, чем это все закончится. Вот и решил посмотреть немного.
— Как чем? Или тебя сожрут, или ты получишь пулю в лоб. При особой удаче станешь элитной тварью, которую даже из такой пушечки не факт, что завалят. Хорош болтать, хватайте, что повкуснее, и ходу, ходу, пока сюда рейд не пожаловал! Ну конкуренты, не смотри на меня так, будто я тебе пятый год три рубля должен! А я пушечкой по сторонам на всякий случай повожу! Шевелитесь, шевелитесь, сонные мухи, я по пути еще кое-куда заскочить хотел — там на посту пара скоро бесхозных автоматов всегда бывает, не пропадать же такому товару зазря!
'Товару?' — подумала про себя женщина, набивающая брошенный ей рюкзак самыми интересными банками. — 'хозяйственный. Может быть, и этот монстр на восьми колесах для него всего лишь товар, сам же обмолвился, что не в первый раз сюда за таким добром явился'?
Через пару минут, когда бронетранспортер уже выруливал со стоянки, откуда-то из-за холма раздались одиночные выстрелы.
— Черт. Если будут шмалять очередями — точно рейд. Придется работать грязно, в перегрузившемся кластере все равны, но с пушкой и пулеметом мы станем немного равнее!
Глава 2
— Харон, я вот все не пойму, как ты эту машинку так бесшумно увел, она что, совсем без охраны была?
— Ну почему? — голос Харона приобрел назидательность. — Но вначале первый урок — знаешь, что в этом мире ценится выше всего? Ладно, не морщи лоб, я тебе сам расскажу. Вернее, обоим, как раз успею, пока доедем.
Ехать небольшому экипажу БТР действительно оставалось всего ничего. Они только что легко и непринужденно разоружили пост на дороге, попросту направив на него крупнокалиберный пулемет — сонные или похмельные полицейские покорно отдали свои штатные автоматы, бич попутно пролетел по крошечному зданию и вернулся с довольной рожей и тремя бронежилетами. Загрузился обратно и сразу стал приставать к Харону с вопросами.
— Итак, в благополучных стабах...
— Где?
— В Караганде! Просто запомни название, потом, при случае переспросишь. Итак, в благополучных стабах, кластерах таких, которые не перезагружаются вообще... В следующий раз дам в глаз!
— Уяснил, шеф, нем, как рыба.
— Там иногда скучно. Не хватает развлечений, ценятся свежие журналы, записи с фильмами, всякими шоу, одним словом... ну вы уяснили?
Джинсовый даже щеки надул, закрыв рот рукой, а женщина просто коротко кивнула.
— Затем идет всякого рода оружие, снаряга, патроны... Все, что нас убивает.
— Патроны дороже оружия?
— По-разному. От местности во многом зависит.
— Так в ящиках?..
В следующий миг бич улетел с кресла. Удар был короткий, хлесткий, если бы он успел рассмотреть, то заметил бы, что огреб всего лишь открытой ладонью.
— Дальше... После патронов идут спораны, горошины и жемчуг...
На последних словах Харон подозрительно глянул на медленно забирающегося обратно бича, остался доволен результатом и продолжил:
— Добываются они из зараженных, в которых в большинстве своем превращаются новоприбывшие и... И являются основным источником жизненной силы для нас, таких, как я, иммунных. Ну а на последнем месте, вернее, на первом идет, как везде и во все времена, информация. Вот ты задал мне вопрос, на который я не хочу отвечать бесплатно. Отрабатывай!
Поглядев на еще раз кивнувшего бича, Харон одной рукой освободился от колчана за спиной и протянул его провинившемуся.
— Найдешь какую-нибудь ветошь и протрешь кровь. И, нет, я никого не убил, только ранил. Не смертельно, выживут, если карты так лягут. А теперь, пока есть еще пара-тройка минут, можете спрашивать.
Бич усиленно замотал головой, потирая при этом затылок и откладывая перепачканные кровью стрелы отдельно, а молчавшая до тех пор женщина с небольшой опаской произнесла:
— Где мы?
— Хороший вопрос. В Улье. Иногда его еще называют Стиксом, наверное, в более отдаленных местах еще как-то. Состоит из кластеров, как соты в улье. Иногда больших, чаще поменьше. Разной формы, разных размеров. Большинство доступных кластеров часто перегружаются, бывает, что каждый день. Перезагрузка — это... Это то, как вы попали сюда, еще вчера тут было совсем пустынно, редко кто забредает в такой медленный кластер. Есть стабильные, из названия уже понятно, да?.. Есть мертвые... Бррр... Полностью мертвые, где не выжить. Смерть не мгновенна и очень мучительна. Ты хочешь что-то спросить? Я женщин не бью.
— Откуда ты знаешь про мучительность?
— А откуда ты так научилась выделять главное? Ну бывал, умирал там. И вам доведется, если решитесь идти со мной. Да, да, болезный, у вас есть выбор. И ценой его может стать все та же смерть — просто не выдержите в Черноте. Да, я произнес это слово с большой буквы. Да, там больно, очень больно. И да, мне туда идти обязательно. Что-то еще, а то подъезжаем?..
— А если мы решимся идти с тобой. Ой, если выживем и потом решимся?
Кивнув удовлетворенно важному уточнению, Харон продолжил:
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
