Глава 67

Не прошло и десятой части скарабея, как неведомое заклинание исцеления в исполнении остроухой волшебницы начало воздействовать на мое тело. Оно оказалось эффективным, но требовало чудовищных затрат энергии. Тот факт, что антимагическое поле не мешало эльфийке пользоваться магией уже не вызывал особого удивления. Так вот заклинание запускало лавинообразный процесс регенерации без какого-либо искажения структур ткани в отличие от моего варианта. Вроде бы прекрасный результат. Не так ли? Любого сородича из касты Провидцев коэффициент полезного действия подобных чар заставил бы озадачено заскрипеть хелицерами. Едва ли десять процентов и это если судить по субъективным ощущениям. Конечно, будь у меня целы глаза, то можно было бы сказать больше. Кстати возвращать ослепшему пауку зрение никто не торопился. Девица почему-то сосредоточилась на брюшке, к которому я уже приложил силы при восстановлении работы самых важных органов и систем. Если оперировать фактами, то ее заклинание возымело косметический эффект, попутно разрушая мышечную ткань для получения строительного материала. Кто вообще подпустил ко мне дилетанта не знакомого с анатомией пауков? На боль я вообще едва обратил внимание, так как голод стал просто невыносим и нарастал с каждой сотой долей скарабея.

С уходом проклятой целительницы я мысленно вздохнул с облегчением. Жаль, что фиксирующие тело чары развеялись лишь спустя какое-то время после ухода эльфийки, иначе бы я высказал все, что о ней думаю. Подобающих эпитетов на талассийском среди знакомых мне слов не нашлось, так как при изучении языка меня больше интересовали наиболее употребляемые выражения и магическая терминология. Теперь стоило начать поиск погибшего животного, пока паучьи инстинкты не вышли из-под контроля.

В моей памяти прекрасно сохранился треск ломающихся позвонков, и что самое важное, откуда он разносился. Воображение вырисовывало некий сектор, в котором должно было находиться тело, богатое питательными веществами и микроэлементами. Иного варианта, кроме как ползти в нужную сторону не существовало. Ведь две лапы все еще оставались вполне функциональными, пусть и способ перемещения предполагался абсолютно непривычный для неруба. Я доверился собственным ощущениям и начал с минимальной нагрузки на уцелевшие конечности. Согнуть, разогнуть, опереться на камень пола. В этот раз собственное тело не подвело хозяина, и я медленно пополз к источнику пищи. Медленно и неторопливо, чтобы не навредить себе неосторожным или резким движением. Как только лапа коснулась чего-то мягкого, инстинкты взяли свое, и конечности мгновенно притянули тушу к хелицерам, с которых уже начал капать пищеварительный сок.

Острые когти на концах хелицеров вонзились в тело оленя на всю длину, словно раскаленный нож в масло. Вначале торопливое насыщение растянулось на целых пять скарабеев. Организм не желал терять ни единой крупицы вожделенной плоти. Последними растворились копыта, кости и рога — за отсутствием возможности соорудить кокон пришлось цедить лужицу питательных веществ прямо с каменного пола хелицерами, как коктейль через трубочку. В следующие несколько суток смерть мне больше не грозила, как и необходимость в экстренном лечении. Процессы естественной регенерации запустились в штатном режиме и рано или поздно должны были полностью восстановиться пострадавшие органы. Справедливо вставал вопрос о хитиновом покрове. Если насекомых в рационе не появится, с этим будут проблемы. А неруб с недостаточно твердым внешним скелетом, это инвалид.

Период спокойствия надолго не затянулся — эльфы вновь вспомнили о моем существовании спустя неделю. Вместо долгожданной порции пищи появились нежелательные посетители. Ощущение от сковывающего заклинания возвестило о новых гостях лучше громких шагов и азартных пинков по брюшку. В одно мгновения неведомая сила фиксировала тело в том положении, котором ты оказался в этот момент. Даже речь оставалась недоступной, так как хелицеры оставались полностью неподвижны. Попытка преодолеть неизвестные чары за счет грубой силы провалилась. Возникало ощущение, словно меня на время поместили в каменную твердь.

— Вот тот экземпляр, с которым вы будете работать магистр Ковелиан,— произнес эльф, который спорил с Невайре о моем исцелении. Его голос отчетливо сохранился в паутине памяти, наравне с другой информацией. Несмотря на занятия с пленной остроухой девицей, мое знание эльфийского наречия оставляло желать лучшего. В последовавшей беседе хватало незнакомых слов, к которым едва удавалось подбирать значение благодаря контексту. Иные же так и остались непонятной тарабарщиной.

— Довольно необычно. Никогда не проникал в мысли членистоногих. Оно разумно?

— Да, насколько мы можем судить по поведению. К тому же знает несколько десятков слов на талассийском.

— Поразительно. Где вы поймали такую диковинку? — заинтересованно спросил магистр.

Что-то мне не нравиться академический тон приглашенного эксперта. Как бы дело не закончилось вскрытием или совершенно "необходимой" операцией на мозговом ганглии.

— Невайре из ордена Странников поймала арахнида, пусть и не без потерь, — охотно поделился информацией тюремщик,— Эта особь приплыла к берегам Кель'Таласа на корабле людей с неизвестными целями. Нам хотелось бы узнать с какими именно, если это не случайность. Я даже оставил парочку пиратов с того судна в живых на всякий случай.

— Невайре? Та, что выбрала путь друида?

— Да. Вы знакомы?

— Подумать только, как бежит время. А ведь всего триста лет прошло,— посетовал эльф, который в моем воображении приобретал черты старенького профессора с аккуратной бородкой и в очках с круглыми линзами. Уважительный тон собеседника и звание магистра, намекали на немалый социальный статус прибывшего специалиста. Лишь мелодичный голос никак не вязался с нарисованной картиной.

— Пожалуй, приступим,— перешел к делу этот Ковелиан.

Я смиренно ожидал боли и очередных травм, но не почувствовал абсолютно ничего. Обострившийся в тишине слух улавливал лишь тихое и размеренное дыхание эльфов. Может пока готовятся и страдания еще впереди? Что же они не начали с простого разговора, уж я бы не стал играть в партизана. Зачем? Да, остроухие макаки не вызвали теплых чувств, но молчать не было никакого смысла, как и терпеть боль. Я все равно не владел никакой секретной информацией и сильно сомневался, что интересы эльфов простираются на земли Нордскола. За всю свою жизнь на севере среди нерубов ни единого слуха о таких гуманоидах не звучало. Сомневаюсь, что большинство моих сородичей вообще знало об их существовании. Даже если остроухие захотят вторгнуться на северный континент, туда им и дорога. Пусть сами бодаются с демонами и нежитью в промерзлой тундре, может научаться чему полезному.

Прошло чуть больше скарабея, прежде чем магистр возобновил беседу.

— Бесполезно,— с сожалением сказал Ковелиан,— Должен признать, что это существо смогло меня удивить. Ментальные барьеры чрезвычайно мощные и полностью блокируют доступ к его разуму. Такая полная статичность характерна либо для защиты установленной кем-то другим, либо для врожденной особенности. Я склоняюсь к последней версии.

— Попробуем прямой контакт?— деловито поинтересовался тюремщик.

Это еще что такое? Звучит как-то подозрительно. Если бы не удерживающее меня заклинание, то я бы подал голос. К несчастью мнением нерубов никто пока не интересовался. Видимо время для долгих проникновенных бесед еще не пришло. Оставалось надеяться, что вариант "по-хорошему" остроухие гуманоида не пропустили, как полностью бесперспективный. Также мне абсолютно не нравилось обсуждение ситуации в присутствии пленника. Это косвенно ставило большой и жирный крест на возможности покинуть эльфийские казематы. Подобным образом обычно обсуждают стопроцентных смертников, чья судьба давно предрешена. Мне, как и любому другому существу, не хотелось попадать в группу безнадежных, потому я собирался сотрудничать с палачами на добровольной основе, к чему дополнительно склоняли неутешительные логические выводы.

— Пусть целитель подготовит объект, тогда и попробуем,— согласился магистр.

— Значит, снять блокировку обычным способом не получится?

— Аккуратно нет. В лучшем случае нам достанется идиот, со стертой памятью. Не думаю, что он будет иметь хоть какую-то ценность в плане добычи информации.

— Что же тогда это не вариант. Будем работать старыми и проверенными методами, если прямой контакт не сработает. Возможно, что-то измениться после пыток?

— Сомневаюсь. Здесь нет волевого компонента, так что ослабить барьер упомянутым способом не выйдет.

— Благодарю за помощь, магистр.

— Обращайтесь, особенно если будут столь же интересные экземпляры.

В магической темнице дивного народа время текло рывками, замедляясь в моменты посещения любознательными остроухими гуманоидами. Некоторые приходили лишь однократно, другие же наведывались регулярно. Проклятая целительница относилась к последним. Она по-прежнему грозила карами бесправному пленнику и старалась причинить боль своими лечебными навыками. Надо сказать ее настойчивость стала меня беспокоить. А боль? По сравнению с пережитым в Нордсколе это лишь булавочные иголки. Неприятно, но и только. Единственным сдерживающим фактором для глупой бабы являлись сопровождающие, которые на речи целительницы больше никак не реагировали.

Самым запоминающимся стал повторный визит магистра Ковелиана и его "прямой контакт". Под ним подразумевалось вскрытие хитина и препарирование головогруди в попытке обнажить мозговой ганглий. Ощущения непередаваемые. Своей цели эльфы все-таки достигли, попутно временно лишив меня слуха. Имбецилы, скорее всего, рассекли какие-то слуховые нервы, поэтому следующие сорок скарабеев мне оставалось только работать с паутиной памяти и корригировать токи энергии в матрице. Ментальное сканирование ожидаемо провалилось, ведь ни демоны, ни хозяин нежити в Нордсколе не смогли взять ни одного живого сородича под контроль.

Когда же настало время для разговоров, я уже практически отчаялся. Слух восстановился спустя упомянутый ранее период, а за ним подоспело и зрение. Органы световосприятия пока лишь отличали светлые пятна от темных и не были пригодны для активации магического глифа, но добавляли еще один поток восприятия изголодавшемуся мозговому ганглию. Осторожные эльфы даже позволили мне отрастить конечности, так как их фиксирующие чары стали для меня непреодолимой преградой. В своих поступках я, прежде всего, старался не провоцировать тюремщиков. Ни к чему хорошему это все равно не привело бы. Терпеливо ждать своего шанса — это пауки могли делать великолепно.

Возникшее после активации сковывающих чар темное пятно заговорило на талассийском с нехарактерными для обычной речи паузами и простым набором слов.

— Ты. Меня. Понимаешь?

— Да,— свободные от заклинания хелицеры воспроизвели отчетливый ответ с учетом возможностей неруба. Использовать на первом же собеседнике яд или кислоту, которых в резервуарах скопилось предостаточно, в мои планы не входило. Желание сотрудничать, несмотря на довольно жестокое обращение, никуда не пропало, так как все могло стать еще печальней. На этот счет воображение выдавало тысячи результатов один другого хуже.

— Для начала назови свое имя,— равнодушно отдал приказ собеседник.

— Мой родной язык тебе недоступен из-за физических различий, эльф, поэтому я могу лишь подобрать аналог, как делал это раньше в беседах с гуманоидами,— честный и развернутый ответ с моей стороны вызвал у эльфа прилив энтузиазма, стоило ему лишь разобраться в порядком исковерканном произношении. Допрашивать существо способное добровольно идти на контакт и более-менее внятно изъяснятся намного проще, чем достучаться до непонятного арахнида.

— Хорошо, что ты готов к сотрудничеству. Но не стоит нам врать, ведь твои слова легко проверить,— с угрозой произнес эльф.

— Мне незачем врать. Могу ли я сам задавать вопросы?

— Еще очень нескоро. Для начала открой тайну своего имени, ведь у вас же есть имена?

— Ануб-Шах, так меня зовут среди народа нерубов,— я не стал использовать идентификатор хитрожопого Провидца Хаг-Тисала, а выбрал первое пришедшее в мозговой ганглий, который к счастью не пострадал после варварской операции. Кто его знает, куда смог проникнуть хозяин нежити из Нордскола. Вдруг его слуги есть и среди эльфов. Осторожность, прежде всего, особенно в моем незавидном положении.

— Хорошо, а теперь, Ануб-Шах, расскажи мне о своей жизни всё. Времени у меня предостаточно.

Монолог в моем исполнении затянулся не на один день с учетом постепенного обогащения словарного запаса и постоянных уточняющих вопросов со стороны эльфа, на многие из которых я не имел ответов, на другие же сам не хотел отвечать. Что и говорить информация о демонах в связке с ордами нежити собеседника заинтересовала намного больше, чем жизнь простого работяги из Азжол-Неруба. Нерубская память позволяла описывать козлоногих жителей из другого измерения в точности, но стоило назвать их малое число, как интерес несколько снизился.

После небольшого перерыва и вероятно консультации с более информированными личностями собеседник с новыми силами набросился на тему с демонами и возвращался к ней раз за разом, требуя осветить неизвестные мне детали. В связке с носителями скверны следователя интересовали мощные источники энергии на северном материке. Где? Сколько? Какой мощности? И что мог на это сказать простой неруб? Ровным счетом ничего. По крайней мере, эльфа скудная информированность на этот счет совершенно не удовлетворила, и он принялся расхаживаться по камере, стимулирую мысленные процессы. Значит при наличие

Такой козырь, как магическое зрение, я без всяких колебаний оставил при себе. Должно же у меня быть хоть какое-то преимущество перед местными палачами.

Я ожидал и сам получить немало информации, анализируя запросы остроухого, но тот мастерски владел навыком беседы. Он умудрялся давать минимум из возможного, получая на порядки больше взамен. В озвученные мотивы для путешествия следователь, или кто он там на самом деле, не поверил ни на грош, о чем прямо мне сказал. Ловить неруба на нестыковках можно было лишь в раннем детстве, когда паутина памяти еще только начинала формироваться. Эльф с настойчивостью осла продолжал возвращаться к освещенным вопросам с иной формулировкой. Что поделать работа у него такая. Как и всякий здравомыслящий индивид, я постарался продемонстрировать свою ценность для жителей Кель'Таласа. Серьезным препятствием стало незнание, что именно они считают важным, потому действовал с размахом. Несколько козырей придержал на будущее, но на "рекламу" не пожалел скрипучего нерубского красноречия.