Глава 67

Глава 67.

Темницы дивного народа.

Азерот. Восточные Королевства.

Луносвет, жемчужина королевства кель'дораев.

Невайре, друид Кель'Таласа.

Лейтенант ордена Странников размеренно шагала по коридорам подземелий, о которых большинство эльфов даже не подозревало. Её мягкая поступь не вызывала эха и практически не нарушала зловещую тишину, царящую в обители вечного заключения. Высокородная эльфийка подумала, что большинству сородичей это место показалось бы как минимум неуютным. Невайре же посещала подземный комплекс далеко не первый раз, поэтому не обращала внимания на гнетущую атмосферу. Дела ее ордена, как правило, не требовали длительных контактов с палачами, но не в этот раз. Сложившиеся обстоятельства и неуступчивость отдельных личностей требовали её участия в судьбе паука.

Лейтенант ордена Странников с неприязнью вспомнила, что возможность оценить "красоты" подземных коридоров получить не так уж просто, даже для неё. Вход в казематы находился в неприметном двухэтажном здании в трехстах шагах от Дворца Ярости Солнца. Резиденция Анестериана делала тюрьму абсолютно незаметной на фоне прочих построек. Сюда даже можно было войти без всяких препятствий, но лишь в небольшой холл, где незваного гостя встречала пара стражников в металлической броне. Постоянно опущенные забрала скрывали лица и искажали голоса привратников.

— По какому вы вопросу, Невайре?

— Меня пригласил помощник Беллесора. Его беспокоит здоровье одного пленника.

Эльфийка отвечала кратко, не вдаваясь в детали, чтобы не затягивать утомительную процедуру. Если страж легко её узнал, то сама Невайре даже не предполагала, кто скрывается за глухим шлемом. За свою жизнь она познакомилась с множеством эльфов, и аристократов среди них было меньшинство. В основном жизнь её сталкивала с сородичами, которые рисковали своей жизнью на благо Кель'Таласа, а вот типов похожих на покойного Джаронара лишь небольшая горстка. Пока один из латников сверлили её взглядом, тот, что начал сверился со списком в небольшой книжице, которая хранилась в чехле на поясе.

— Все верно.

И вот тут начиналось самое неприятное — оформление одноразового допуска, ибо право посещать темницы постоянно имели лишь постоянные работники.

Невайре теребила амулет с допуском, благодаря которому магические экраны казались лишь иллюзией. Они охотно пропускали сквозь себя любого владельца подобного ключа, но становились непреодолимым барьером для любого другого посетителя. Арочные своды рукотворных тоннелей освещались холодным светом магических кристаллов, не оставляя невидимкам и шанса на незаметное проникновение. Зачарованный хрусталь своим сиянием развеивал любые иллюзии и заклинания сокрытия. Вынужденная мера не только против внешних врагов, но и внутренних. Слишком много тайн хранили подземные залы и многие были не прочь использовать их в своих целях. Высокородная эльфийка не знала, почему тюрьму не вынесли за пределы столицы и содержали здесь пленников иных рас. Сейчас её мысли занимали совершенно иные вещи. Она раз за разом прокручивала в голове последовательность недавних событий, отмечая свои промахи и ошибки, которых было достаточно.

За свою долгую жизнь Невайре потеряла не так много друзей и знакомых, погибших насильственной смертью. И на то было несколько причин. Самой главной служил Солнечный Колодец — поистине бесценный источник магии и долголетия для всех изгнанников из Калимдора. Святыня народа эльфов продлевала жизнь сородичей до нескольких тысяч лет, особенно если они шли по пути магии и лишь немногие полностью игнорировали свой природный талант в пользу чего-то иного. Новые поколения давно приняли изменившийся порядок и не мечтали о старых временах, когда жизнь единого народа не ограничивалась течением времени. Теперь Кель'Дорай не откладывали скучные или неприятные дела на тысячу лет. Время стало к ним столь же неумолимо, как и для остальных рас Азерота. Эльфийка не могла себе даже представить, что ощутили бессмертные предки, когда Источник Вечности был уничтожен. Всепоглощающий ужас или нечто неописуемое? Как и всякий друид Невайре в глубине души хотела увидеть былое величие своего народа и познать тайны выбранного пути, в котором ночные собратья славились своей искусностью, но разногласия разделили высших и ночных эльфов прочнее смертельных вод Великого Моря. Даже выбрав путь служения природе Высокородная так и не смогла понять, почему родичи из Калимдора отказались от использования тайной магии. Ведь кель'дораи своим примером доказали, что рунные камни на границе их королевства надежно скрывают отголоски волшбы от демонов.

Мысли эльфийки вновь вернулись к недавним событиям. Илионис в действительности являлся для нее хорошим другом и верным товарищем, чью смерть нельзя назвать иначе, чем нелепой случайностью. Придирчивый анализ столкновения с арахнидом показал, что отряд расслабился и не воспринимал противника всерьез до самого конца. К тому же желание предводительницы как можно скорее закончить текущее задание внесло свою лепту в столь печальный исход. Можно ли было избежать смерти друга? Невайре с горечью признавала, что да. Оправдания своим поступкам Высокородная подбирала с трудом, словно складывала мозаику из разноцветных камней. Раз за разом.

Она не хотела спугнуть паука многодневным наблюдением, так как острые чувства друида указывали на множество невесомых нитей окружавших некую область вокруг убежища хищного насекомого. Вибриссы пантеры позволили уловить присутствие тончайшей паутины в самых неожиданных местах. Для любого здравомыслящего командира стало бы ясно, что преодолеть первую линию обороны паука незамеченными эльфам если и удастся, то ненадолго. Арахнид озаботился сигнализацией, а как позже выяснилось, не побрезговал соорудить замаскированные ловчие тенета. К счастью пришелец не стал готовить магические сюрпризы, что легко подтвердили чародеи.

С одной стороны нужно было потратить на разведку больше времени и сил, а с другой цель могла уйти в неизвестном направлении при малейшем подозрении на опасность. Её команда и в этот раз нашла нарушителя больше благодаря случайности. В следующий раз им могло так не повезти. В конце концов, долг возобладал над осторожностью, и результат оказался плачевен.

Как предводитель отряда Невайре посчитала первоначальную подготовку достаточной, с чем согласились даже осторожные чародеи. Илионис с Валеендом после обследования артефакта на разбитом пиратском судне и допроса людей приняли решение расширить арсенал защитных амулетов, сосредоточившись на противодействии магии Тьмы, некромантии и яду. На последний поражающий фактор указывал каждый пират и сама видовая принадлежность нарушителя. Специализированные артефакты использовались в ордене Странников довольно часто, особенно против троллей. Поднаторевшие в шаманизме непокорные соседи из Зул'Амана порой удивляли неприятными сюрпризами даже опытных чародеев, предпочитая редкие направления непопулярные среди эльфов, такие как Тьму, Кровь и жертвоприношения. В Кель'Таласе же темной магией владели немногие. Враждебная для высших эльфов стихия покорялась лишь избранным, которые и занимались изготовлением востребованных амулетов. В последнем вторжении новообразованной Орды было немало чернокнижников, потому в запасниках подобного снаряжения хватало. Наиболее удачным решением оказалась защита от подобного подобным. Щиты на базе Света действовали не так эффективно, а вот амулеты адептов Тьмы абсорбировали враждебную всему живому энергию наилучшим образом. Невайре знала теорию по данному вопросу, полученную от наставников из ордена Странников, поэтому рассуждала на эту тему с уверенностью.

С защитой от яда возникли проблемы только у двоих — Талориен Искатель Рассвета благодаря своему уникальному клинку требовал особой экипировки, так как меч разрушал не только вражеские плетения, но этот вопрос решился благодаря его родственникам. Все-таки род владеющий могущественным артефактом многие столетия не мог не найти решения сложившейся проблеме. Джаронара по молчаливому согласию снабдили по остаточному принципу, чего тот даже не понял. Притязания последнего на лидерство и на некое особое место "советника" не нашло понимания у остальных членов небольшого отряда. По мнению самой Невайре, Высокродного зазнайку нельзя было допускать к руководящим постам на расстояние полета стрелы. В конце концов, легкомыслие бывшего капитана патрульного судна стала для него фатальным, чему поспособствовал амулет от яда с наименьшим спектром защиты. Паучий яд вообще оказался совершенно незнакомым и полумагического происхождения. Друид о смерти навязанного наблюдателя нисколько не жалела. Это была не та потеря, о которой стоило беспокоиться.

Само столкновение с арахнидом вызвало немало вопросов. Как бы ни были разносторонне подготовлены маги, но незнакомые заклинания всегда таят в себе опасность, что в дальнейшем и подтвердилось. Помимо прочего для всех без исключения стало неожиданностью владение пауком магией Земли на столь хорошем уровне. Одно дело в спокойной обстановке изменить конфигурацию камней, создавая тот загадочный обелиск-артефакт и совершенно иное практически мгновенно формировать каменные шипы на большом расстоянии. Последнее иногда практиковали элементали той же стихии и очень редко шаманы троллей, благодаря призванным лоа. Выбравшие стезю магов Илионис и Валеенд не имели достаточного опыта рукопашных схваток, за что и поплатились. У чародеев реакция на опасность оказалась не столь хороша, как у следопытов, мечников или друидов. Нельзя быть искусным во всех областях, чем-то приходиться жертвовать. В итоге один из подающих большие надежды чародеев отправился к предкам раньше срока.

Невайре пообещала себе устроить арахниду сеанс незабываемого "лечения". Собственно поэтому она сейчас и появилась на территории тюрьмы. Конечно, паукообразного нарушителя все равно ждала мучительная смерть, но высокородная эльфийка была готова внести свой вклад в страдания проклятого монстра. Она надеялась, что месть заглушит боль от утраты.

К несчастью, сегодняшнее посещение темницы потребовало встречи со сварливым главным надзирателем. Высокородный Беллесор в силу занимаемого поста за последние триста пятьдесят лет практически утратил зачатки вежливости и перестал соблюдать этикет на своей территории. Упрямый эльф порой лично занимался сложными пленниками, в том числе и кель'дораями, за что снискал славу кровавого палача. Исполняя свои обязанности, Беллесор не жалел даже несовершеннолетних сородичей едва перешагнувших через столетний рубеж. Многие интриганы справедливо опасались в конечном итоге попасть в вотчину главного надзирателя, потому впутывать в свои интриги столь опасную личность даже не пытались. У Невайре же не было причин опасаться этого эльфа, как и у любого другого подчиненного Сильваны Ветрокрылой. Члены ордена Странников держались от двора Анестериана на почтительном расстоянии, посвятив свои таланты защите Кель'Таласа.

Разговор с хозяином обширных подземелий вышел коротким, но содержательным. Высокородный Беллесор просто перехватил ее в одном из бесчисленных коридоров, не удосужившись пригласить в свои рабочие покои, если таковые вообще существовали. Будь Невайре моложе и наивнее посчитала столкновение случайным. Темно-красная мантия чародея, украшенная рубинами, придавала облику главного тюремщика торжественную мрачность и скрытой угрозы. Приветливая улыбка и отчужденный взгляд не давали ни малейшего намека на истинные чувства аристократа.

— Пришла лечить пленного паука?— спросил Беллесор, словно обращался к низкородной крестьянке.

— Да.

— Сделай так, чтобы он выжил. Кому как не друиду лечить животных, и не стоит задерживаться у меня в гостях дольше необходимого.

Не утруждая себя прощанием, фигура могущественного аристократа прошла мимом замершей эльфийке, которая искала причину для незаслуженных оскорблений и угроз. Иметь во врагах такого эльфа не пожелал бы ни один из ее знакомых. Змей! Вот с кем ассоциировался Беллесор.

До нужного места ее проводил один из низкородных сородичей по велению своего начальника. Эльф украдкой бросал взгляды на нее взгляды, но так и не посмел завести беседу на отвлеченную тему. Для Невайре поведение практически слуги казалось возмутительным. Незнакомец, вероятно, возомнил о себе невесть что, хотя и не перешел той черты, после которой Высокородная поставила бы зарвавшегося наглеца на место.

Извилистый путь по подземелью закончился в уже знакомом зале, каких в вотчине Беллесора было бесчисленное множество. Налаженная система содержания пленников верой и правдой служила своим создателям уже четвертое тысячелетие, насколько знала лейтенант ордена Странников. Сейчас из десяти помещений пустовало всего семь. Камеры для магов могли удерживать даже сильных демонов, не говоря о смертных существах, потому в надежности тюрьмы не стоило беспокоиться.

Там её уже ждали. Двое сородичей в стандартном одеянии целителей прервали беседу на мгновение, едва друид вошла в зал, но затем как ни в чем небывало продолжили, понизив голос. Эльфийка обвела взглядом помещение, отмечая для себя отдельные детали.

Овальные проемы были закрыты полупрозрачными магическими барьерами, сквозь которые можно было без труда наблюдать за пленниками. Впрочем, сидельцы также видели происходящее за непреодолимой преградой. Пустующие камеры оставались открытыми для новых гостей.

Как и в прошлое посещение, пленники никак не прореагировали на посетителей. Тролль с обломанными клыками неподвижно обвис на зачарованных кандалах, которые глубоко врезались в его запястья, а безучастный эльф свернулся калачиком в дальнем углу своей темницы. Высокородную они совершенно не интересовали в отличие от покалеченного паука. Ровное сияние барьера указывало на то, что необычный пленник еще не погиб. Имитировать смерть не удавалось еще ни никому.

"Живучая попалась тварь" — гневно подумала эльфийка.

В каземате арахнида свободно разгуливало животное, если быть точным, то олень трехлетка. Для друида узнать возраст не магического жителя леса не представляло никаких проблем. Благодаря избранному магическому пути Невайре ощущала, что молодого оленя мучает голод и жажда. А вот сам пленник казался мертвым, если верить одним лишь глазам. Для ясного понимания причин, заставивших тюремщиков поместить животное в эту камеру, высокородной эльфийке не нужно было даже задавать вопросов. Насколько могут быть глупы подчиненные, она знала не понаслышке. Невайре лишь бросила на низкородного тюремщика равнодушно-снисходительный взгляд и решила, что пусть Беллесор сам разбирается со своими работниками. Присутствие же целителей друида нервировало.

Благодаря предыдущим посещениям тюрьмы эльфийка прекрасно знала, что нужно делать. Кто именно разрабатывал систему чар для подземного комплекса, знали немногие, и друид не входила в их число, но она признавала мастерство неизвестных сородичей. С точки зрения лейтенанта ордена Странников простота и надежность обеспечивали очень высокий уровень безопасности. Антимагическое поле лишало большинство узников их наиболее опасных способностей, а зачарованные на совесть стены еще ни разу могли разрушить грубой силой. Свирепые орки, массивные огры и даже демоны лишь бессмысленно разбивали свои руки в кровь и ломали свои когти, но так и не смогли отколоть от украшенного орнаментом камня ни кусочка. Даже в столь мрачном месте сородичи нашли место прекрасному — почти все поверхности предки покрыли фресками или искусной резьбой по камню.

Строители посчитали преимущество в лишении магии лишь одним из необходимых условий. Вторым стали специальные артефакты. В этом зале ими были тонкие браслеты, которые позволяли использовать магию в пределах антимагической зоны, стоило лишь пропускать свою ману сквозь подобный концентратор. Они также обладали набором стихийных заклинаний класса "оковы". Оковы Воздуха, Пламени, Воды и Тверди активировались по мысленной команде практически мгновенно. По мнению Невайре достаточно было варианта с Воздухом, но создатели темницы считали иначе. Кого вообще можно было удерживать Водой или Пламенем? Уж точно не существ из плоти и крови. Стоило защелкнуть браслет на своем запястье, и любой пленник едва ли мог как-то навредить владельцу артефакта в пределах камеры. Возможно, существовали и другие неочевидные меры, но Невайре хватало уже известных.

Стоило только сделать шаг в сторону камеры с пауком, как целители с аналогичными браслетами пожелали присоединиться.

— Здравствуйте, коллега,— остановил эльфийку темноволосый мужчина,— Нам сказали, что вы практикуете друидизм. Это так?

Стеснительная блондинка в свою очередь лишь заинтересовано ожидала ответа на поставленный вопрос.

— Да. А вы здесь зачем?

— Высокородный Беллесор... посчитал, что наше присутствие и помощь в случае необходимости не будут лишними.

Невайре представляла, каким на самом деле был приказ начальника тюрьмы. Он точно не был столь дипломатичен, как эльф в одежде целителя.

— Зачем тогда помощник Беллесора требовал моего участия в лечении арахнида, если мне здесь не доверяют?

— Мы лишь выполняем указания вышестоящих, но на то есть и объективные причины.

— И какие же?— недоверчиво спросила Невайре.

— Вы хорошо знакомы с классическим целительством?

— Лишь с основами.

— Тогда постараюсь не углубляться в детали. Всем нам известно, что эта ветвь магического искусства изначально создавалась для исцеления недугов эльфов. Травмы, отравления, редкие болезни и последствия неудачных магических экспериментов — вот на что были направлены все создаваемые практики. Буду откровенен, если люди и тролли имеют много общего в физиологии, то, например, орки кардинально отличаются. Что не удивительно, ведь они пришли из другого мира. Все наши заклинания рассчитаны на эльфообразных пациентов. Если адаптировать известные приемы к тем же оркам получилось лишь за два года, то на арахнида нужно намного больше времени. Существо столько не проживет. Собственно глубокая специализация целителей стала причиной вашего участия в излечении этого пленника. В то же время исцеление друидов отличается поразительной универсальностью. Ведь адепту природы приходится воздействовать не только на особей своего вида, но и на все многообразие животного и растительного мира.

— Значит, вы вдвоем будете меня контролировать? Беллесор думает, что я убью паука в порыве мести?

— Нам неизвестны мысли уважаемого Беллесора, но пара целителей не будет лишней в любом случае.

В проем двери эльфийка входила с полной уверенностью в своих силах и ощущением власти над жизнью и смертью арахнида. Стоит только пожелать и обгорелая туша превратиться в кусок агонизирующей плоти. Следовавшие по пятам сородичи сами признали превосходство избранного ею пути, пусть и в некоторых аспектах. Будет, что рассказать наставнику в ордене Странников.

Олень доверчиво приблизился к друиду, едва магия очарования подавила врожденные инстинкты лесного зверя. Несмотря на служение природе, а зачастую благодаря ему Высокородная принимала круговорот жизни и смерти проще остальных сородичей. Если оленю суждено умереть в клыках хищника, то такова его судьба. Ухоженная рука эльфийки мягко погладила шерстку меж рогов, а затем быстрым движением свернула шею травоядному животному, укладывая того на пол. Эльф у входа в камеру шумно выдохнул воздух и переступил с ноги на ногу, а вот целители даже не шелохнулись. Путь друида давал не только власть над аспектами природы и возможность менять облик по желанию, но и наделял адептов недюжинной силой и ловкостью. Пока животное совершало последние рефлекторные движения и скребло копытами камень, Невайре приблизилась к своему пациенту. Тот был заранее зафиксирован Оковами Воздуха, едва сопровождающий низкородный эльф убрал защитный полог с входного проема в камеру. Друид протянула руку к безобразной туше, но касаться поверхности обугленного хитина не стала. Пальцы сжались в кулак и женщина сделал шаг назад.

— Ты будешь молить о пощаде, вероломный убийца. Пусть я пока не ощущаю твоей боли от ожогов, но все еще впереди. Какой бы сильной не была твоя воля, мы её сломаем рано или поздно.

— Держите себя в руках,— напомнила о своем присутствии целительница.

После этих слов целительная магия начала воздействовать на тело арахнида. Эльфийка знала по себе, что тот способ, каким она решила воспользоваться, был не хуже иных пыток, но обладал той самой универсальностью. Когда она едва встала на выбранный путь чародейства, то сполна ощутила на себе возможности этого заклинания. То время сильно изменило изнеженную Высокородную, укрепило волю и научило терпеть боль. Сейчас Невайре мстила за смерть своего друга, не сдерживая древнее волшебство. Используемое заклинание являлось симбиозом тайной магии и друидизма, потому не требовало от волшебника знания анатомии пациента. Оно с тем же успехом могло излечить, как гнома, так и дракона. Вот только боль от его работы нельзя было ничем заглушить. Сложные чары буквально формировали здоровые ткани из энергии — то, что нужно полевому целителю в условиях дефицита медикаментов и времени. Для человеческих магов подобное заклинание оказалось бы слишком сложным и неподъемным в плане запасов маны, но не для эльфа с доступом к Солнечному Колодцу.

Изменения во внешнем виде паука происходили постепенно. Обожжённая плоть отваливалась от тела дурно пахнущими кусками, чтобы обнажить отвратительные белесые ткани. Непонятная жидкость сразу выступала из исцеленных поверхностей крупными мутными каплями и стекала на пол. Эльфийке пришлось отступить еще на шаг, чтобы не запачкать свою обувь. Гигантское брюшко, освободившись от внешнего панциря, продемонстрировало какие-то совершенно незнакомые внутренние органы, прежде чем их скрыл слой мышечной ткани с прожилками зеленоватых сосудов. Невайре повидала за свою жизнь немало всякой мерзости, но регенерация паучьего тела вошла в первую десятку. Вынужденной целительнице хватило бы сил вылечить проклятого паука полностью, но в этом пока не было необходимости. Пленник должен был познать бездну отчаянья и, в конце концов, начать молить о пощаде. Знать насколько близко излечение и оставаться калекой в полной власти кель'дораев.

— Достаточно.

— Что?

— Я говорю, прекрати подпитку чар, иначе ты его убьешь.

Невайре мгновенно развеяла свое заклинание, послушав более опытного целителя.

— Мы еще увидимся с тобой, паучье отродье,— прошептала друид на прощанье.

Стоило магическому экрану закрыть вход в камеру, эльф-целитель выразил свое недовольство действиями Невайре.

— Я не буду читать вам нотаций. Если вы не заметили, то две третьих маны из вашего заклинания ушли в воздух.

— Не может быть,— не на шутку заволновалась друид.

— Судя по внешним эффектам, чары запускали регенерацию отдельных областей. За счет чего шло формирование тканей?

— Внешний источник, то есть моя мана,— ответила обескураженная лейтенант Странников.

— Вот и подумайте, за счет чего появились эти ткани, если большая часть маны адсорбировалась антимагическим полем.

— Остаются только запасы организма.

— В будущем будьте осторожны, иначе убьете своего пациента,— сказал эльф, стоило Невайре понять, насколько она была близка к провалу.

— Но это универсальное заклинание не имело сбоев за несколько тысячелетий его применения!

— Все когда-то бывает впервые. Возможно это особенности его вида.

Под лучи солнца эльфийка выходила с улыбкой, слегка омраченной допущенной ошибкой. Пусть ее месть еще не удовлетворена, но начало положено и это было правильно.

Остроухая девка меня чуть не убила своим лечением. А ведь обещала сломить волю. Не будь с ней пары советников история одного неруба подошла бы к завершению.

Идиотка просто бросала слова на ветер, пытаясь отправить меня на тот свет. Я, конечно, предполагал, что дальнейшее выживание будет делом весьма хлопотным, но "убийц" не ждал. По крайней мере, не так скоро. Самобичевание и утомительное исследование бездны отчаяния пришлось оставить на потом.

Рациональное нерубское начало опять ввело меня в заблуждение. Нельзя забывать об эмоциях гуманоидов, на которых бушующие гормоны влияют намного сильнее, чем на разумных пауков Азжол-Неруба. Те же эльфы легко могут пожертвовать выгодой в будущем ради сиюминутного удовлетворения своих желаний. Например, убить пленника, проигнорировав вложенные в его транспортировку и содержание расходы. Глупо, недальновидно, но вполне в духе двуногих макак. Как оказалось острота ушей не слишком сильно влияет на мотивы гуманоидов.

Угрожающие речи целительницы меня обеспокоили не слишком сильно в отличие от попытки угробить полуживое тело. Кому как не его владельцу знать, что нужно в данный момент обугленному нерубу. Уж точно не сомнительные лечебные навыки остроухой девицы, у которой имелось жгучее желание избавить мир от бедного паука не самым приятным способом. Пока я пребывал в неподвижности в центре пещеры или тюремной камеры эльфийка быстро утихомирила наглого оленя. Подозрительно громкий хруст не сразу ассоциировался в моем восприятии с переломом шеи, но последовавшие звуки явно указывали на гибель рогатого засранца. На этом можно было закончить посещение. Естественно криворукая особа решила поиграть во врача, игнорируя самый главный принцип любого целителя "не навреди".

В моем тяжелом состоянии нужны были только пища, вода и покой. Мечты. В отличие от замораживающего заклинания, уцелевшего мага Валеенда, фиксирующие чары в исполнении Невайре не позволяли дышать в полной мере или же так и задумывалось с самого начала. Минимальные усилия для насыщения гемолимфы кислородом сразу стали недостаточными, таким образом, эльфийка заставила тело тратить больше дефицитной энергии на дыхание. И это было только начало.

Я весьма смутно представлял, сколько тело сможет прожить на запасах, но надеялся экономить каждый грамм оскудевших жировых запасов. У коварной посетительницы, похоже, была совершенно противоположенная точка зрения. Примитивные экстраполяции из эпизодов голодной жизни в своих выводах сводились к рекомендациям поскорее набить желудок калорийной пищей. Хоть оленем, хоть эльфом. Проклятый голод начинал туманить разум, как в далеком детстве среди нерубов, а это был нехороший прогностический признак. Если с поимкой оленя вопрос решился самой гостьей, то мне оставалось лишь обнаружить и съесть еще теплое лакомство. Не тут-то было.

Не прошло и десятой части скарабея, как неведомое заклинание исцеления в исполнении остроухой волшебницы начало воздействовать на мое тело. Оно оказалось эффективным, но требовало чудовищных затрат энергии. Тот факт, что антимагическое поле не мешало эльфийке пользоваться магией уже не вызывал особого удивления. Так вот заклинание запускало лавинообразный процесс регенерации без какого-либо искажения структур ткани в отличие от моего варианта. Вроде бы прекрасный результат. Не так ли? Любого сородича из касты Провидцев коэффициент полезного действия подобных чар заставил бы озадачено заскрипеть хелицерами. Едва ли десять процентов и это если судить по субъективным ощущениям. Конечно, будь у меня целы глаза, то можно было бы сказать больше. Кстати возвращать ослепшему пауку зрение никто не торопился. Девица почему-то сосредоточилась на брюшке, к которому я уже приложил силы при восстановлении работы самых важных органов и систем. Если оперировать фактами, то ее заклинание возымело косметический эффект, попутно разрушая мышечную ткань для получения строительного материала. Кто вообще подпустил ко мне дилетанта не знакомого с анатомией пауков? На боль я вообще едва обратил внимание, так как голод стал просто невыносим и нарастал с каждой сотой долей скарабея.

С уходом проклятой целительницы я мысленно вздохнул с облегчением. Жаль, что фиксирующие тело чары развеялись лишь спустя какое-то время после ухода эльфийки, иначе бы я высказал все, что о ней думаю. Подобающих эпитетов на талассийском среди знакомых мне слов не нашлось, так как при изучении языка меня больше интересовали наиболее употребляемые выражения и магическая терминология. Теперь стоило начать поиск погибшего животного, пока паучьи инстинкты не вышли из-под контроля.

В моей памяти прекрасно сохранился треск ломающихся позвонков, и что самое важное, откуда он разносился. Воображение вырисовывало некий сектор, в котором должно было находиться тело, богатое питательными веществами и микроэлементами. Иного варианта, кроме как ползти в нужную сторону не существовало. Ведь две лапы все еще оставались вполне функциональными, пусть и способ перемещения предполагался абсолютно непривычный для неруба. Я доверился собственным ощущениям и начал с минимальной нагрузки на уцелевшие конечности. Согнуть, разогнуть, опереться на камень пола. В этот раз собственное тело не подвело хозяина, и я медленно пополз к источнику пищи. Медленно и неторопливо, чтобы не навредить себе неосторожным или резким движением. Как только лапа коснулась чего-то мягкого, инстинкты взяли свое, и конечности мгновенно притянули тушу к хелицерам, с которых уже начал капать пищеварительный сок.

Острые когти на концах хелицеров вонзились в тело оленя на всю длину, словно раскаленный нож в масло. Вначале торопливое насыщение растянулось на целых пять скарабеев. Организм не желал терять ни единой крупицы вожделенной плоти. Последними растворились копыта, кости и рога — за отсутствием возможности соорудить кокон пришлось цедить лужицу питательных веществ прямо с каменного пола хелицерами, как коктейль через трубочку. В следующие несколько суток смерть мне больше не грозила, как и необходимость в экстренном лечении. Процессы естественной регенерации запустились в штатном режиме и рано или поздно должны были полностью восстановиться пострадавшие органы. Справедливо вставал вопрос о хитиновом покрове. Если насекомых в рационе не появится, с этим будут проблемы. А неруб с недостаточно твердым внешним скелетом, это инвалид.

Период спокойствия надолго не затянулся — эльфы вновь вспомнили о моем существовании спустя неделю. Вместо долгожданной порции пищи появились нежелательные посетители. Ощущение от сковывающего заклинания возвестило о новых гостях лучше громких шагов и азартных пинков по брюшку. В одно мгновения неведомая сила фиксировала тело в том положении, котором ты оказался в этот момент. Даже речь оставалась недоступной, так как хелицеры оставались полностью неподвижны. Попытка преодолеть неизвестные чары за счет грубой силы провалилась. Возникало ощущение, словно меня на время поместили в каменную твердь.

— Вот тот экземпляр, с которым вы будете работать магистр Ковелиан,— произнес эльф, который спорил с Невайре о моем исцелении. Его голос отчетливо сохранился в паутине памяти, наравне с другой информацией. Несмотря на занятия с пленной остроухой девицей, мое знание эльфийского наречия оставляло желать лучшего. В последовавшей беседе хватало незнакомых слов, к которым едва удавалось подбирать значение благодаря контексту. Иные же так и остались непонятной тарабарщиной.

— Довольно необычно. Никогда не проникал в мысли членистоногих. Оно разумно?

— Да, насколько мы можем судить по поведению. К тому же знает несколько десятков слов на талассийском.

— Поразительно. Где вы поймали такую диковинку? — заинтересованно спросил магистр.

Что-то мне не нравиться академический тон приглашенного эксперта. Как бы дело не закончилось вскрытием или совершенно "необходимой" операцией на мозговом ганглии.

— Невайре из ордена Странников поймала арахнида, пусть и не без потерь, — охотно поделился информацией тюремщик,— Эта особь приплыла к берегам Кель'Таласа на корабле людей с неизвестными целями. Нам хотелось бы узнать с какими именно, если это не случайность. Я даже оставил парочку пиратов с того судна в живых на всякий случай.

— Невайре? Та, что выбрала путь друида?

— Да. Вы знакомы?

— Подумать только, как бежит время. А ведь всего триста лет прошло,— посетовал эльф, который в моем воображении приобретал черты старенького профессора с аккуратной бородкой и в очках с круглыми линзами. Уважительный тон собеседника и звание магистра, намекали на немалый социальный статус прибывшего специалиста. Лишь мелодичный голос никак не вязался с нарисованной картиной.

— Пожалуй, приступим,— перешел к делу этот Ковелиан.

Я смиренно ожидал боли и очередных травм, но не почувствовал абсолютно ничего. Обострившийся в тишине слух улавливал лишь тихое и размеренное дыхание эльфов. Может пока готовятся и страдания еще впереди? Что же они не начали с простого разговора, уж я бы не стал играть в партизана. Зачем? Да, остроухие макаки не вызвали теплых чувств, но молчать не было никакого смысла, как и терпеть боль. Я все равно не владел никакой секретной информацией и сильно сомневался, что интересы эльфов простираются на земли Нордскола. За всю свою жизнь на севере среди нерубов ни единого слуха о таких гуманоидах не звучало. Сомневаюсь, что большинство моих сородичей вообще знало об их существовании. Даже если остроухие захотят вторгнуться на северный континент, туда им и дорога. Пусть сами бодаются с демонами и нежитью в промерзлой тундре, может научаться чему полезному.

Прошло чуть больше скарабея, прежде чем магистр возобновил беседу.

— Бесполезно,— с сожалением сказал Ковелиан,— Должен признать, что это существо смогло меня удивить. Ментальные барьеры чрезвычайно мощные и полностью блокируют доступ к его разуму. Такая полная статичность характерна либо для защиты установленной кем-то другим, либо для врожденной особенности. Я склоняюсь к последней версии.

— Попробуем прямой контакт?— деловито поинтересовался тюремщик.

Это еще что такое? Звучит как-то подозрительно. Если бы не удерживающее меня заклинание, то я бы подал голос. К несчастью мнением нерубов никто пока не интересовался. Видимо время для долгих проникновенных бесед еще не пришло. Оставалось надеяться, что вариант "по-хорошему" остроухие гуманоида не пропустили, как полностью бесперспективный. Также мне абсолютно не нравилось обсуждение ситуации в присутствии пленника. Это косвенно ставило большой и жирный крест на возможности покинуть эльфийские казематы. Подобным образом обычно обсуждают стопроцентных смертников, чья судьба давно предрешена. Мне, как и любому другому существу, не хотелось попадать в группу безнадежных, потому я собирался сотрудничать с палачами на добровольной основе, к чему дополнительно склоняли неутешительные логические выводы.

— Пусть целитель подготовит объект, тогда и попробуем,— согласился магистр.

— Значит, снять блокировку обычным способом не получится?

— Аккуратно нет. В лучшем случае нам достанется идиот, со стертой памятью. Не думаю, что он будет иметь хоть какую-то ценность в плане добычи информации.

— Что же тогда это не вариант. Будем работать старыми и проверенными методами, если прямой контакт не сработает. Возможно, что-то измениться после пыток?

— Сомневаюсь. Здесь нет волевого компонента, так что ослабить барьер упомянутым способом не выйдет.

— Благодарю за помощь, магистр.

— Обращайтесь, особенно если будут столь же интересные экземпляры.

В магической темнице дивного народа время текло рывками, замедляясь в моменты посещения любознательными остроухими гуманоидами. Некоторые приходили лишь однократно, другие же наведывались регулярно. Проклятая целительница относилась к последним. Она по-прежнему грозила карами бесправному пленнику и старалась причинить боль своими лечебными навыками. Надо сказать ее настойчивость стала меня беспокоить. А боль? По сравнению с пережитым в Нордсколе это лишь булавочные иголки. Неприятно, но и только. Единственным сдерживающим фактором для глупой бабы являлись сопровождающие, которые на речи целительницы больше никак не реагировали.

Самым запоминающимся стал повторный визит магистра Ковелиана и его "прямой контакт". Под ним подразумевалось вскрытие хитина и препарирование головогруди в попытке обнажить мозговой ганглий. Ощущения непередаваемые. Своей цели эльфы все-таки достигли, попутно временно лишив меня слуха. Имбецилы, скорее всего, рассекли какие-то слуховые нервы, поэтому следующие сорок скарабеев мне оставалось только работать с паутиной памяти и корригировать токи энергии в матрице. Ментальное сканирование ожидаемо провалилось, ведь ни демоны, ни хозяин нежити в Нордсколе не смогли взять ни одного живого сородича под контроль.

Когда же настало время для разговоров, я уже практически отчаялся. Слух восстановился спустя упомянутый ранее период, а за ним подоспело и зрение. Органы световосприятия пока лишь отличали светлые пятна от темных и не были пригодны для активации магического глифа, но добавляли еще один поток восприятия изголодавшемуся мозговому ганглию. Осторожные эльфы даже позволили мне отрастить конечности, так как их фиксирующие чары стали для меня непреодолимой преградой. В своих поступках я, прежде всего, старался не провоцировать тюремщиков. Ни к чему хорошему это все равно не привело бы. Терпеливо ждать своего шанса — это пауки могли делать великолепно.

Возникшее после активации сковывающих чар темное пятно заговорило на талассийском с нехарактерными для обычной речи паузами и простым набором слов.

— Ты. Меня. Понимаешь?

— Да,— свободные от заклинания хелицеры воспроизвели отчетливый ответ с учетом возможностей неруба. Использовать на первом же собеседнике яд или кислоту, которых в резервуарах скопилось предостаточно, в мои планы не входило. Желание сотрудничать, несмотря на довольно жестокое обращение, никуда не пропало, так как все могло стать еще печальней. На этот счет воображение выдавало тысячи результатов один другого хуже.

— Для начала назови свое имя,— равнодушно отдал приказ собеседник.

— Мой родной язык тебе недоступен из-за физических различий, эльф, поэтому я могу лишь подобрать аналог, как делал это раньше в беседах с гуманоидами,— честный и развернутый ответ с моей стороны вызвал у эльфа прилив энтузиазма, стоило ему лишь разобраться в порядком исковерканном произношении. Допрашивать существо способное добровольно идти на контакт и более-менее внятно изъяснятся намного проще, чем достучаться до непонятного арахнида.

— Хорошо, что ты готов к сотрудничеству. Но не стоит нам врать, ведь твои слова легко проверить,— с угрозой произнес эльф.

— Мне незачем врать. Могу ли я сам задавать вопросы?

— Еще очень нескоро. Для начала открой тайну своего имени, ведь у вас же есть имена?

— Ануб-Шах, так меня зовут среди народа нерубов,— я не стал использовать идентификатор хитрожопого Провидца Хаг-Тисала, а выбрал первое пришедшее в мозговой ганглий, который к счастью не пострадал после варварской операции. Кто его знает, куда смог проникнуть хозяин нежити из Нордскола. Вдруг его слуги есть и среди эльфов. Осторожность, прежде всего, особенно в моем незавидном положении.

— Хорошо, а теперь, Ануб-Шах, расскажи мне о своей жизни всё. Времени у меня предостаточно.

Монолог в моем исполнении затянулся не на один день с учетом постепенного обогащения словарного запаса и постоянных уточняющих вопросов со стороны эльфа, на многие из которых я не имел ответов, на другие же сам не хотел отвечать. Что и говорить информация о демонах в связке с ордами нежити собеседника заинтересовала намного больше, чем жизнь простого работяги из Азжол-Неруба. Нерубская память позволяла описывать козлоногих жителей из другого измерения в точности, но стоило назвать их малое число, как интерес несколько снизился.

После небольшого перерыва и вероятно консультации с более информированными личностями собеседник с новыми силами набросился на тему с демонами и возвращался к ней раз за разом, требуя осветить неизвестные мне детали. В связке с носителями скверны следователя интересовали мощные источники энергии на северном материке. Где? Сколько? Какой мощности? И что мог на это сказать простой неруб? Ровным счетом ничего. По крайней мере, эльфа скудная информированность на этот счет совершенно не удовлетворила, и он принялся расхаживаться по камере, стимулирую мысленные процессы. Значит при наличие

Такой козырь, как магическое зрение, я без всяких колебаний оставил при себе. Должно же у меня быть хоть какое-то преимущество перед местными палачами.

Я ожидал и сам получить немало информации, анализируя запросы остроухого, но тот мастерски владел навыком беседы. Он умудрялся давать минимум из возможного, получая на порядки больше взамен. В озвученные мотивы для путешествия следователь, или кто он там на самом деле, не поверил ни на грош, о чем прямо мне сказал. Ловить неруба на нестыковках можно было лишь в раннем детстве, когда паутина памяти еще только начинала формироваться. Эльф с настойчивостью осла продолжал возвращаться к освещенным вопросам с иной формулировкой. Что поделать работа у него такая. Как и всякий здравомыслящий индивид, я постарался продемонстрировать свою ценность для жителей Кель'Таласа. Серьезным препятствием стало незнание, что именно они считают важным, потому действовал с размахом. Несколько козырей придержал на будущее, но на "рекламу" не пожалел скрипучего нерубского красноречия.