Выстрелов больше не было. Незнакомец еще постоял на стременах — ребята замерли, затаив дыхание, — опустил на гриву коня ружьё, повернулся. Выглянувшая из-за облачка луна хорошо освещала одежду, лицо, амуницию. Самый натуральный казак: темно-синий кафтан-чекмень, заправленный в шаровары с алыми лампасами, высокая, смятая назад шапка синего же сукна с козырьком. На вид — лет сорока, борода чуть не до бровей, в уголках глаз морщинки, словно от постоянной, с хитрецой, усмешки. Впрочем, сейчас ему, кажется, не до веселья...

— Что случилось? — прошипел Мишка. Витька, не глядя, пхнул локтем — потом разберёмся, не до тебя...

— А хто их, охальников знаеть? — отозвался казак, расслышавший вопрос. Он снова привстал на стременах, прислушался. Выстрелов больше не было.

— Ну, ин ладно! На удачу козак на конь сядится, на удачу козака и конячка бьёть! Вот что, сынки, я слетаю, гляну, хто там шалит? А вы держите конячку, да и поспешайте дорогой, никуды не вертая. Значицца, она прямо к стану вашему и выведет?

Витьке оставалось только кивать. Он решительно ничего не понимал.

Казак швырнул Мишке поводья. Лошадь дернула головой, всхрапнула, и мальчик, побаивавшийся этих здоровенных, неуклюжих тварей, обмер, сжимая в пальцах кожаный ремень.

— Вы, хлопцы, ступайте скоренько, а я вас сей же час догоню, вот те хрест! Оченно надо ваших батарейцев сыскать! То-то господину ротмистру радости!

И, уже скрываясь за поворотом, проорал:

— А конячку поберегите! Без коня козак, дело известно, хоть плачь сирота! Дюже добрая, с драгуны взята, за такую господа гусаре десяти рубли не пожалеють!

И растворился во мраке.

Некоторое время ребята обалдело взирали друг на друга, на дорогу, где в песке отпечатались следы копыт странного гостя, на врученную на сохранение скотину. "Драгунская" лошадь помотала головой, всхрапнула и решительно потянула к обочине, к редким пучкам травы.

-Что.. кх-х-х... что это было, а? — просипел Мишка. Он, не моргая, глядел вслед казаку.

— А чёрт его знает! — прошептал Витька. Говорить громко почему-то не хотелось.

Вдали снова хлопнули два выстрела. Потом, секунд через десять — еще один.

— Преображенцы развлекаются. Не настрелялись за день! — нарочито бодро сказал мальчик. Получилось не очень. — Слушай, может пёс с ними, с шашлыками? Пошли лучше назад, расскажем всё Алексей Борисычу. Когда этот тип приедет — он его расспросит, что за шутки такие дурацкие...

— А если не приедет?

— Куда он денется? Лошадь у нас, не бросит же! Тем более, сам слышал, это не его, драгун какой-то взял. Наверное, арендовал на конюшне, а казак пригнал.

— Что-то не припомню я не поле никаких драгун. — проворчал Мишка. — Гусары, уланы были. Кирасиры еще, казаки... но чтоб драгуны?

— А ты так вот так, наизусть все мундиры знаешь? — язвительно осведомился Витька. Недоумение прошло, на смену ему пришла отчаянная веселость. — И потом, может они только вечером, после репетиции подъехали, а казак — он как раз лошадь и ведет, для завтрашней баталии. Увидел нас, решил приколоться. Логично?

Мишка неохотно кивнул.

-А раз так, пошли, а то я совсем замерз! И вот что... подержи животину, а я в седло залезу, о′кей? Весь день собирался выпросить у кого-нибудь, прокатиться — а то, поверишь, ни разу в жизни на коне не сидел!

— Будто я сидел! — буркнул Мишка. — Ладно, полезай, только держись крепче. А то разнесет тебя по буеракам — не соберешь!

V. Странности и непонятности

— Слушай, а тебе ничего не показалось необычным? — спросил Мишка. — Ну, казак этот... какой-то он...

— ...неправильный? — подсказал Витька. — А ну уймись, скотина! Навязалась на нашу голову! Вот придём — жри сколько хочешь, хоть лопни! Сам тебе сена накидаю...

"Драгунская" лошадь, сделавшая очередную попытку дотянуться до травы, буйно произраставшей на обочине, обиженно фыркнула и мотнула башкой. Витька так и не решился забраться в седло — ну её, вдруг и правда понесёт?

— Да нет, как раз наоборот. Слишком уж правильный. Обратил внимание, как он сидит в седле? Я не спец, конечно, но здесь мало у кого такая посадка. Не, ездят-то они вполне себе хорошо, но этот — прям с конем сливается, кентавр!

— Точно! — подтвердил Витя. — А еще знаешь что? Речь. Помнишь, мы сравнивали как говорят реконструкторы и те, которые... ну, ты понимаешь. Кое кто из наших нарочно пытается говорить как бы "по старинному" — но у них получается как...

— Как в самодеятельности. — подхватил Мишка. — Как у нас, в школьном театре, когда пьесу ставили про князя Владимира.

— Во-во, именно! — подтвердил Витя. — Нарочито, наиграно. А этот говрит — естественно, и ни одного современного слова!

— Ты что, специально следил? — удивился друг.

— Мне он сразу показался странным, только я сперва растерялся. А потом, как очухался — стал вслушиваться. Ну и вот...

— Так что, ты, значит, думаешь...

— Не! — Витька отчаянно замотал головой, до того не хотелось даже допускать такую мысль. — Нет, не может этого быть! Откуда? У нас и детектора нет, отец его больше не приносил. Что мы — вот так, сами по себе, взяли и перенеслись? Ни предупреждения, ни хронопробоя, ни ямы этой дурацкой с туманом! Бац — и мы уже в прошлом? Не, так не бывает!

И внезапно похолодел, припомнив мельтешение лиловых искорок перед глазами.

"...и казак почти сразу появился! И похолодало вдруг, как тогда, на Бородино. У нас был летний день. А там — стылая, промозглая ночь. Осень 1812-го года, если верить историкам, выдалась необычайно холодной..."

Мишка будто прочел его мысли:

— Кстати, чувствуешь: опять потеплело! И ветра больше нет.

И верно! Кроны сосен больше не гудели, вдалеке слышались веселые голоса. Между сосен мелькнул оранжевый отсвет — и тут же растаял в ярком электрическом свете.

Драгунская скотина захрапела, замотала головой и неистово заржала, пятясь в кусты — будто впервые увидела автомобиль. Витька повис на поводьях, отчаянно упираясь ногами — каблуки оставляли в песке глубокие борозды. ПАЗик приближался, и водитель, как назло, надавил на клаксон, предупреждая замешкавшихся на дороге мальчишек.

Спасибо Мишке — в прыжке он вцепился в уздечку, и лишь вдвоем, повиснув с обеих сторон на лошадиной башке, они сумели привести окаянную скотину к повиновению. Лошадь будто взбесилась: то вскидывалась да дыбы, отрывая обоих "укротителей" от земли, то принималась скакать и бить задними копытами по сосновым стволам, а так, что отлетали здоровенные куски коры. То с оглушительным храпом пятилась — и вырвалась бы, если бы не влезла крупом в дремучий малинник. Метнулась, повалилась, забилась — ребята едва успевали уворачиваться от копыт. Встала; бок весь в налипшей хвое, седло с навьюченной поклажей съехало на бок, глаза — выкаченные, бешеные, в кровавых прожилках. На морде пена, хлопья летят в разные стороны, прилипая к одежде, повисая на ветвях кустов.

ПАЗик скрылся за поворотом, за ним протарахтел мотоцикл с чем-то громоздким на коляске. Драгунская скотина понемногу успокоилась и стояла, тяжело поводя боками. Плечи и грудь ее лоснились, отсвечивали в лунном свете пятнами вонючего пота.

Мишка без сил опустился на кочку.

— Давай немного отдохнем, а? А скотобазу эту к дереву привяжи, чтоб её волки сожрали!

Витька обмотал повод вокруг сосенки (коняга тут же опустила башку и принялась, как ни в чем не бывало, закусывать местной растительностью). Руки у него тряслись, колени были как ватные.

Мишка завозился, устраиваясь поудобнее.

— Одно хорошо — теперь точно ясно, что никуда мы с тобой не проваливались. А казак этот — шутник, зараза! Ну ничего, Алексей Борисыч разберётся...

До лагеря добрались быстро. Автобус, тот самый, что обогнал их на лесной дороге, стоял за рогатками; рядом медленно остывал большой мотоцикл. Четверо артиллеристов с гиканьем стаскивали с него пушечку на зелёном лафете — она еле-еле уместилось на багажнике, на месте снятой коляски. Колёса с лафета пришлось снять, они приехали в салоне ПАЗика вместе с банниками, зачехлёнными ружьями и рюкзаками новоприбывших. Алексей Борисыч громко распоряжался, распределяя пополнение по палаткам.

Ребята привязали драгунскую лошадь к дереву и подошли к автобусу. Пушку уже сгрузили: она лежала на траве, рядом с колесами, ткнувшись жерлом в мокрую от ночной росы траву.

Мишка уважительно присвистнул.

— Не думал, что мотоцикл потянет целое орудие! Сколько оно весит — полтонны, не меньше?

— Килограммов двести. — отозвался хозяин мотоцикла, которого все звали Сергеич. — Полтонны весит настоящая бронзовая трёхфунтовка, а наша выточена из алюминиевой болванки. И лафет много легче родного.

— Все равно, много! — не согласился Мишка. — Это ж мотоцикл, а не внедорожник!

— Зато какой! — Сергеич похлопал стального друга по бензобаку. — Самый мощный советский байк: "Днепр", военная модель с приводом на три колеса! Я его малость прокачал, движок теперь под пять десятков лошадок. Он и в стоке таскал полтонны, а теперь и вовсе что угодно увезет. Не машина — зверь!

Весь клуб знал, что Сергеич души не чает в своем моточуде. Оборудовал для участия в реконструкции на Отечественную Войну — недаром "Днепр", как и "Урал", вели свою родословную от тяжелого армейского М-72, скопированного еще до войны с вермахтовского BMW. В загашнике у Сергеича имелась и "родная", военных времён, коляска с полным обвесом под мотоциклистов РККА: шанцевый инструмент, запасные канистры, скатки чехлов, дермантиновые фартуки и шкворень под пулемет Дегтярёва.

На этом фестивале мощный "Днепр" заменял гужевой транспорт: к нему цепляли орудия, и Сергеич малым ходом растаскивал их по позициям.

— А где Трейяр? — вмешался Витька. — Мы тут лошадь привели, куда её?

— Точно! — опомнился от мото-угара Мишка. — Сергеич, с нами тут та-акое приключилось, не поверишь!

— "Трёшки" коней погнали на базу. — ответил за Сергеича Лешка Долотов. — Как вы ушли, поседлались и двинули.

— Они что, не догнали вас? — спросил подошедший Красильников. — Странно, дорога-то одна. Мли вы напрямик, через лес? Я же говорил — заблудитесь!

Мишка с Витей переглянулись. Никто их не догонял — во всяком случае, до встречи с казаком.

— Не, они не заблудились, — ухмыльнулся Сергеич. — Наоборот, цельную лошадь где-то раздобыли!

Красильников с удивлением посмотрел на Витьку.

— Верно. Встретили на дороге казака, и он...

И сбиваясь, выложил всю историю — разумеется, не упоминая об их с Мишкой подозрениях. Еще за психов примут!

"Драгунская лошадь смачно хрустела сеном. Снятое седло, висело на жердине ограды; рядом с ним сушились темно-зеленый с широкой белой каймой вальтррап. На свешивающемся внис остром углле хорошо различался вензель — латинская буква, то ли "K", то ли "R", с завитушками, увенчанная королевской короной.

Сергеич продемонстрировал продолговатую, смахивающую на перевернутую кожаную бутыль, штуковину, притороченную под передней лукой. С другой стороны седла имелась еще одна, точно такая же.

— Ольстры. — подсказал Лёшка. — Седельные кабуры для пистолетов. Пустые?

— Если бы... хмыкнул Сергеич. — Во, держите!

И протянул Алексею Борисовичу пару пистолей с длинными гранёными стволами. Красильников взял один, второй сцапал Мишка.

— Ты, брат, полегче, — предупредил мотолюбитель. — Они заряжены.

Мишка ловко (сказалась практика обращения с мушкетоном) оттянул курок на полувзвод, откинул крышку полки. Верно, затравка на месте...Мальчик вопросительно глянул на руководителя клуба. Тот подумал, кивнул — пошли! — и направился к опушке. Взял у Мишки пистолет, оттянул курок. Щелчок, искры — и больше ничего.

Красильников чертыхнулся, попробовал снова. Осечка. И ещё. Тот же результат.

— Лексей Борисыч, затравка, наверное отсырела! Я сейчас... — и Лёха кинулся к палаткам. Красильников тем временем стал рассматривать пистолет, поднеся его к самым глазам и близоруко щурясь.

— Если это и новодел, то очень качественный. — выдал он после недолгого размышления. — Даже клеймо есть. Вот, смотрите: "мастера Н. и П. Бутэ, Париж, Версальская мануфактура".

Ребята присунулись поближе. Сверху, на гранях ствола, тусклым золотом вилась замысловатая надпись латиницей.

— Кстати, пистолеты нарезные, — продолжал Красильников. — Седельная пара, такие мог иметь при себе только офицер. Недешевая игрушка...

Прибежал Лёха. На полку натрусили свежего пороха, Красильников поднял оружие, сделал знак отойти и направил ствол на сосну. Кремень щелкнул, на полке ширкнуло огнем, пистолет громко выпалил.

От дерева полетели щепки.

— Ох, и ни хрена ж себе! — обалдело произнёс Сергеич. — Он что, с пулей был?

— Давай второй! — Скомандовал Красильников. — Ничего не понимаю... чёрт знает что!

Второй пистолет тоже оказался заряжен по-боевому: рядом с выщербиной в стволе дерева появилась ещё одна. Лёшка расковырял дерево ножом, извлёк на свет божий смятые кусочки свинца. На выстрелы сбежались еще реконструкторы; десяти минут не прошло, как весь лагерь взахлеб обсуждал происшествие.

— А хозяин так и не появился! — сказал Витька. Они сидели возле импровизированной коновязи. — Полтора часа ужепрошло, а обещал — "как только, так сразу"!

— Я бы тоже на его месте не торопился. — проворчал Красильников. — За такие фокусы надо морду бить...

Он был прав: незнакомый казак, мало того только забил в пистолеты настоящие пули (что категорически запрещено правилами безопасности) — так еще и отдал оружие незнакомым подросткам. И ни словом не предупредил о том, что оно заряжено!

Красильников встал, отряхнул панталоны.

— Вот что, Сергеич. Седлай коня и езжай на бивак кавалерии. Сдашь животину коменданту, пусть разбирается, кто это у французов такой умный. Вальтрап-то французский, верно?

— Уж точно не русский. — подтвердил Лёшка. — Правда, вензель какой-то непонятный, должна быть буква "N", "Наполеон".

— Вот и пусть выясняют. А пистолеты пока у меня полежат. Так что, Сергеич, сгоняешь?

— Да запросто! — отозвался тот. — Только как я обратно-то? Уже пол-первого, топать версты три! А мне с утра пушки готовить к баталии...

— Дядь Лёш, а давайте я за Сергеичем, на его "Днепре"? — неожиданно влез Лёха. — Я умею, у бати на даче старый "Урал", я на нем все окрестности исколесил! Сергеич, разреши, ты же меня знаешь...

Красильников вопросительно глянул на мотовладельца. Тот пожал плечами — пускай, если есть охота.

— Ладно, езжай. Только возьми с собой Виктора и Мишу. Вы, ребята, того казака узнать сможете?

— А как же! — обрадовался Витька. Он решил, что финал этой увлекательной истории обойдётся без них и приуныл.

— Сергеич, твой пепелац четверых дотянет? — спросил Красильников. — Коляски-то нет...

— Да запросто! Счас кину на решетку брезент — ребята лёгонькие, доедут в лучшем виде. Тогда я верхами, через ручей, а ты, Лёшка, по дороге. Крюк получится километра три, как раз одновременно и доедем. Только, уговор — не гнать! Лады?

VI. Здесь водятся покемоны