Три башенки и бездонная пропасть

— Что?..

— Другого выхода я не вижу. На рассвете явится служитель Пресветлой веры и лишит тебя тёмного духа, пачкающего твою душу!

— Но, тёт... Нельзя так! Пожалуйста!

Впервые в жизни я так сильно испугалась. Стыдно признаться, но я забыла обо всём, даже о Мариусе, когда услышала свой приговор. Когда в семьях аристократов рождались маги, их подвергали процедуре очистки от магической силы, от так называемых "семян зла", и всё бы ничего, но после подобного очищения человек всё равно что лишался жизни. Лишенцы, как их прозвали, походили на зыбких призраков, которые словно духи мечутся, не находя покоя. Они постоянно болели и рано умирали. Их хоронили с почестями, а потом с облегчением вздыхали, радуясь, что спасли дитя от участи прислужника тёмной стороны. Лучше смерть, чем позор.

— Моё решение не подлежит спорам! Иди прочь!

— Пожалуйста, тётушка, прошу вас! Только не очищение! Я никогда, я поклянусь чем хотите, что больше никогда не сделаю этого... Умоляю вас!

По моему лицу текли слёзы, плечи сотрясались от рыданий. Зачем лишать меня жизни, которую и так нельзя назвать полноценной? За что? Что же я такого сделала, чем заслужила? Мои картинки просто веселили людей, ничего больше!

— Генри!

Лакей заскочил в комнату.

— Отведи мисс Ильзу в её комнату, дверь запри. Будет сопротивляться — действуй по своему усмотрению, но из комнаты она не должна сделать ни шагу!

— Пожалуйста...

Я до последнего ждала, что она передумает, что виконтесса опомнится и остановит Генри, примет мою клятву и не станет мучить меня очищением.

Только когда дверь комнаты за мной захлопнулась и в замке провернулся ключ, я поняла, что милосердия в этом доме мне не дождаться.

Глава 3. Что случается с магами

Можно не объяснять, как прошли эти жуткие ночные часы. Я дрожала, как осиновый лист и не могла взять себя в руки.

Что я видела в жизни? Любовь тётушки и отсутствие сильных потрясений. Меня никогда не учили действовать, решать, биться за своё будущее. Но сейчас нельзя было сидеть сложа руки.

Я думала разбить окно и убежать, но не смогла сделать этого тихо — на звон тут же явился Генри, покачал головой и сообщил, что под окном оставит караулить слугу.

Вскрыть замок? Я не умела вскрывать замки! В детективных книгах, которые обожала читать тётушка, героини вскрывали замки так же легко, как натягивали с утра чулки, но даже когда я нашла скрепку и сделала из неё какой-то крючок, я не смогла понять, что и где им нужно повернуть. Не меньше часа попыток, исцарапанные до крови руки и ни малейшего результата!

Когда голова уже была тяжёлой, глаза болели от напряжения и мысли текли медленно и вязко, как густой крем, я решилась использовать магию. Огонь. Сделать иллюзию пожара.

Трудность в том, что ранее я никогда не делала иллюзий такого размера. И в том, что можно сделать чёрный дым и немного алого пламени, лижущего дверь, однако как подделать запах палёного дерева и особенно звуки?

На свежую голову, может, я бы и сообразила. Но в любом случае надо было попытаться, я не могла не попробовать! Когда на улице появились первые признаки приближающегося рассвета, огонь пополз под дверью в коридор и затрещал, но слишком тихо. Моего умения не хватало на создание правдоподобного звукового оформления. Я забарабанила в дверь и закричала:

— Откройте! Откройте!

Я кричала и билась в дверь, плечо уже онемело от боли, сил сосредотачиваться и поддерживать иллюзию оставалось всё меньше. И слёзы! Никогда не думала, что выражение "горючие слёзы" такое настоящее. Но они текли и текли, и не прекращались. Рукава, которыми я время от времени вытирала щёки, промокли насквозь.

Наконец, в замке стал поворачиваться ключ. Я постаралась тут же раздуть огонь как можно сильней.

Из-за искусственного дыма не сразу стало видно, что входит не Генри, а совсем незнакомый мне джентльмен в чёрной судейской форме с ярко-алым бантом на шее.

Неужели я опоздала?

— Видите, что она вытворяет? — Раздался скрипучий голос тётушки, которая вплыла следом, брезгливо придерживая подол пламени.

Незнакомец провёл руками, и огонь погас. Он стал холодно разглядывать меня, а её светлость всячески отворачивалась, чтобы не коснуться меня даже взглядом.

— Насколько я понимаю, титула у вашей племянницы нет?

— Нет, что вы! — Воскликнула виконтесса. — Конечно, нет!

— Прекрасно, прекрасно! Она нам подойдёт.

Я невольно отступила к окну.

— Вы обещаете, что никто не свяжет её с моим именем? Особе моего положения не следует...

— Можете быть совершенно спокойны, леди Амнисте. — На миг незнакомец обратился к ней. — Никто и подумать не может, что такая высоконравственная женщина, как вы может иметь отношение к магу.

— Очень надеюсь на ваше слово!

— И оно не будет нарушено. — Джентльмен казался старше, чем был. Может, из-за лица, на котором только всемирная скука. Может, из-за чёрной-чёрной формы.

— А сейчас дозвольте мне поговорить с мисс.

Виконтесса не могла уйти просто так и оставила после себя важное наставление:

— Ильза, слушай судью Дедала, делай, как он велел, и я подумаю над тем, чтобы не подвергать тебя очищению.

Она поморщилась, будто сказанные слова были грязными и невкусными, и ушла.

— Как вы уже поняли, мисс, я судья Дедал.

— Ильза Вереск.

— Разрешите присесть?

Как будто ему требуется моё разрешение!

— Присаживайтесь, пожалуйста.

Он с удобством сел на стульчик с мягкими боками, не обращая внимания на устроенную мною разруху.

— Присядьте и вы, Ильза, прошу.

Я села напротив. Я ничего толком не соображала, тем более глаза закрывались от усталости, когда стало понятно, что прямо сейчас меня лишать магии не станут. Экзекуцию отложили, и облегчение было как стакан настоя для крепкого сна.

— Вижу, вы устали.

— Да.

— Тогда постараюсь ограничиться самым главным. Вам предстоит кое-что сделать для меня, мисс.

— Что?

Вместо ответа он опёрся на свою трость и немигающими глазами уставился на меня. Некоторое время смотрел, я чуть не заснула.

— Я давно охочусь за одним человеком. Он убийца.

Вот тут-то сон улетучился, как спугнутая птичка.

— И чего вы от меня хотите?

— Мы заключим с вами простой устный договор. Вы помогаете мне вывести убийцу на чистую воду, а я обещаю сделать так, чтобы о вашем магическом несчастье никто не узнал. Её светлость закроет глаза и не станет подвергать вас чистке. Конечно, взамен вы поклянётесь никогда не использовать магию. Что скажете?

Что сказать? Никогда не использовать магию?.. Не знаю, что хуже — использовать магию и лишиться её, или иметь магические способности, но не использовать их. Дни, когда я заставляла себя раз и навсегда забыть о своих способностях, убедить себя, что лучше никогда их не применять, были самыми несчастными в моей жизни. Исключая потерю тётушки, разумеется.

Вот так просто отказаться от немаловажной части себя!

— Вижу, вам нужно время подумать. Отдыхайте, мисс. К вечеру я пришлю за вами карету. Соберите вещи, вы покидаете дом виконтессы Амнисте. Остальное решим при следующей встрече.

— Со мной едут слуга и кот. Я их тут не оставлю!

— Как скажете.

Он поднялся и вместо поклона снова оценивающе взглянул на меня сверху вниз. Кивнул.

— Отдыхайте, мисс. Но не пытайтесь делать глупости, комнату по-прежнему охраняют.

В сон после его ухода я просто провалилась. И, кажется, он длился дальше, даже когда я проснулась и мне приготовили ванну. Когда горничные быстро собирали мои вещи, а я поднималась к Мариусу и собирала его вещи, потому что ему помогать никто не считал нужным. Потом нас забрала присланная судьёй карета и доставила к его дому. Мариус ждал в карете вместе с корзиной, в которой как ни в чём не бывало сопел Мифей, а я тем временем слушала душераздирающую историю одного убийцы.

Грейм Дабхис вступил в права владения наследством, когда ему исполнилось семнадцать. Его отец граф умер после долгой болезни, оставив единственному сыну разрушенное поместье и большие долги. Последние годы перед смертью граф скрывал истинное положение дел, поэтому после его смерти Грейм пребывал в ярости, оказавшись без копейки денег, так как он всей душой жаждал богатства и считал, что только жадность отца не даёт ему шикарно жить. Никто и никогда не ограничивал Грейма, он всегда поступал в соответствии со своими желаниями, ни с кем другим не считаясь. Только отец мог влиять на него, угрожая лишить содержания.

Теперь же, став графом, когда больше некому было его останавливать, Грейм начал действовать с целью разбогатеть, не брезгуя никакими методами. Он убил своего друга, Димерия Кайлоса, потому что тот твёрдо собрался жениться на их общей знакомой Олизет Нарлоу, весьма богатой девице на выданье, и никак не желал менять в отношении неё своих планов. Высокое положение новоявленного графа заткнуло рты свидетелям, доказательств не было, и поэтому официального обвинения в убийстве Грейму не предъявили. Его план убрать соперника и жениться на деньгах сработал бы, но случилось непредвиденное — Олизет заболела странной болезнью, которая исключала замужество. Но Грейм не теряет надежды до сих пор, хотя прошло уже семь лет, а Олизет не поправляется и врачи в один голос твердят, что надежды на исцеление нет ни малейшей. Он регулярно просит её руки у её матушки и регулярно получает отказ. Долгое время он так же пробовал найти другую обеспеченную невесту, но, несмотря на отсутствие прямых обвинений в убийстве, слухи о его поступках изрядно подпортили ему репутацию, и в обществе Грейм стал парией. Несмотря на его попытки, никто не хотел выдавать за убийцу своих обеспеченных дочерей.

Теперь же, проживая в своём замке вдали от общества и постепенно впадая в отчаяние от невозможности поправить свои материальные дела, граф Грейм Дабхис тихо срывает злость на слугах и случайных гостях. Пять лет назад в его поместье при странных обстоятельствах погиб юноша, гостивший проездом. Говорят, Грейм позавидовал его красоте и симпатии, с которой к нему относились все окружающие, и на прогулке в горах задушил его собственными руками, а потом бросил тело в ущелье, где его съели горные волки, уничтожив следы преступления. Юноша не принадлежал к благородной крови, потому официального обвинения Грейм снова не получил.

Через два года на лужайке потеряла сознание и скатилась в зияющую неподалёку пропасть молодая девушка, которая ранее посмеялась над его бедностью. Свидетелями её насмешливых слов были несколько слуг. К несчастью, она была всего лишь служанкой одного из гостей, поэтому привлечь к ответу молодого графа снова не удалось.

После этого случая судья Дедал решил во чтобы то ни стало восстановить справедливость и вывести негодяя на чистую воду. Он не найдёт покоя ни в этом мире, ни в любом ином, пока убийца не будет арестован и казнён.

Однако его расследование упирается в затворничество графа и его нежелание общаться. Судья три года раздумывал, как выйти из положения, когда месяц назад произошло очередное убийство — взорвалась одна из башен поместья и погребла под обломками горничную. Самое интересное, что в башне с этой девушкой должен был встретиться друг Грейма Патруа Лишьез и его не оказалось на месте взрыва по чистой случайности. Никаких сомнений, что именно Лишьез был целью убийцы. Встреча с ним состоялась, и судья старался его убедить и призвать к осторожности. Однако, несмотря на все предъявленные доказательства и предупреждения, Патруа упрямится и не желает признавать в происходящем вины своего друга. Поэтому судья не видит иного выхода, как только действовать хитростью.

Я поеду в замок графа и помогу сдать его властям.

После услышанного я ещё долго приходила в себя.

— Но что я могу сделать? Чем я могу помочь?

Судья, с вдохновением только что вещавший о злодее, вдруг осёкся. Да, понимаю, история ужасная, но сейчас, когда я ещё не отошла от собственного шока, сейчас, когда моё будущее зависело от этого мужчины, мне было как-то не до других.

— Ваше дело, мисс, приехать к нему в поместье и униженно просить помощи. Будто бы вы его дальня родственница... кстати, родство действительно имеется, ваша троюродная кузина была замужем за деверем его двоюродного дядюшки.

— Такое родство не имеет никакого значения. Кровного родства нет.

— Я понимаю, поэтому мы сократим дальность родства и прибавим вам фамильной крови.

— Но разве он не знает о своих родственницах? А незаконнорожденную граф никогда не примет!

— Он не знает. Один из его далёких родственников по мужской линии ещё в юности уехал на другой материк. Вы представитесь его дочерью, родившейся в законном браке от женщины, на которой он женился в той стране. Грейм не сможет проверить подлинность истории.

— Но... и что я буду делать, даже если он меня приютит?

— Вы будете жить в поместье, внимательно смотреть по сторонам и ждать указаний.

— И всё?

— Да. Больше узнаешь через некоторое время.

— Судья Дедал... Вы направляете меня прямо в логово убийцы! Что если там со мной произойдёт непоправимое?

— Не волнуйтесь, мисс, мы возьмём его раньше, — нетерпеливо ответил он. — Подумайте обо всех несчастных, которых граф уже лишил жизни. И обо всех тех, кого лишит. Разве вы не хотите, чтобы справедливость восторжествовала и злодей был наказан? Разве не считаете, что его следует остановить прежде, чем погибнет ещё одна невинная душа?

Я бы поверила негодующему жару его слов... Если бы судья просто по-приятельски зашёл однажды в гости и попросил помощи. Но у меня нет выхода, я не в том положении, чтобы выбирать и он без тени сомнения этим пользуется.

Не верь тому, кто заставляет тебя поступать по совести. "Заставляет" и "по совести" не должны звучать в одном предложении, иначе это банальнейший обман.

— Я правильно понимаю, что просто должна приехать в поместье графа Дабхиса, жить там и ждать от вас известий?

— Совершенно верно. И ещё внимательно смотреть по сторонам, мисс. Есть ещё одно обстоятельство, которое торопит меня с решением — матушка мисс Олизер серьёзно больна, если произойдёт несчастье, её опекуном станет слабовольный дядя, который легко поддастся на уговоры Грейма и выдаст её за него замуж. Тогда граф, наконец, достигнет своей цели и разбогатеет. Олизет после этого долго не проживёт. На случай этих и любых других событий мне нужен свидетель всего, что в ближайшее время будет происходить в замке графа, свидетель, который скажет на суде правду, причём обладающий благородной кровью свидетель. В вас я буду уверен.

Да, знакомо, к словам простолюдинов на суде не особо прислушиваются, как будто благородная кровь любого моментально делает честным. Насчёт уверенности звучит довольно гадко — что со мной произойдёт, нарушь я его доверие и не выступи в суде как ему угодно? Очищение?

— Я сказал всё, что собирался, отправляйтесь в гостиницу на соседней улице и ждите документы. Будьте готовы выехать немедленно, как только бумаги будут вам переданы.

Ничего не оставалось, кроме как исполнять его указания. Два дня мы с Мариусом провели в гостинице, надеясь на лучшее, а утром третьего выехали в поместье графа Грейма Дабхиса.