Тёмный Гарри

Мимо газетчика сновал персонал больницы вперемешку с аврорами, вывозя из здания больных. Кто-то из проходивших метнул в мальчишку Заклинание безмолвия, но газетчик ловко увернулся — видимо, ему было не впервой попадать в подобную ситуацию — и продолжил выкрикивать заголовки, повышая градус напряжения в здании.

Маг в лимонном халате целителя, в круглых очках и маске, деловито прошёл через холл, не обращая внимания на сутолоку, поднялся на второй этаж, где проходили лечение пострадавшие от встречи с магическими животными, и по опустевшему после эвакуации коридору подошёл к двери палаты в глубине здания. Навстречу ему со скамейки поднялся аврор:

— Целитель, вам сюда нельзя.

— Авада Кедавра, — ответил скучный голос из-под маски. Зеленоватый свет, сорвавшись с незамеченной охранником палочки доктора, отбросил аврора к стене, и он безжизненно свалился на пол, как башня, лишённая опоры. Целитель спокойно, словно не произошло ничего особенного, оглянулся, убедился в отсутствии свидетелей произошедшего и зашёл в палату.

На железной больничной койке, зафиксированный ремнями, лежал Рональд Уизли. Половина его лица, опалённая пламенем дракона, представляла собой ужасающее зрелище. Кожа сошла, являя миру запёкшуюся кровавую корку на оголившихся мышцах, и лишь белое пятно глаза выделялось в этой пугающей смеси красно-коричневой плоти. Лишённый губ уголок рта скалился в бессильной злобе.

Целитель подошёл к кровати, поднял изголовье равнодушным взглядом пациента и присел рядом. Затем он стянул маску со своего лица и произнёс:

— Здравствуй, старый друг.

Рональд увидел ненавистное ему лицо Поттера — лицо того, кого он долгие годы считал своим ближайшим другом; того, кто избавил мир от Волан-де-Морта ценой собственной жизни; того, кто за последний месяц стал ужаснее поверженного Тёмного Лорда. Уизли с рычанием дёрнулся, желая вцепиться в горло магу, ставшему причиной всех его мучений, но ремни прочно удерживали его на месте. Рональд застонал от собственного бессилия, а Поттер смотрел на него, ничем не выдавая своих эмоций. Подождав, пока пациент успокоится, Поттер заговорил:

— Рон, я не хочу, чтобы между нами оставалось какое-то непонимание. Когда ты и твоя сестра...

Поттер защёлкал пальцами, вспоминая имя, и Рональд с яростью в голосе напомнил:

— Джинни!

— Джинни, — повторил Поттер, вскидывая руку в успокаивающем жесте. — Когда ты и Джинни были похищены, я сидел в подземелье у твоего отца. Не я травил тебя драконом, не я выпускал на свободу дементоров.

— Твои подручные! Твой клан! — прорычал Рональд.

Поттер с недоумением посмотрел на Уизли поверх очков:

— Я что, похож на главу клана? Рон, ты забыл, кто я? Я сирота, одиноко скитающийся по свету. Когда кто-то ищет моей дружбы и расположения, я не знаю, что с этим делать! Если я что-то делаю, я делаю это сам. Послушай, Рон, — Поттер доверительно наклонился к пациенту. — У Дамблдора есть клан в Хогвартсе. У Волан-де-Морта был клан. Твой отец строит свой клан в Министерстве, забыв о семье. Все они создают кланы, пытаясь залезть на самую верхушку и оттуда держать в подчинении окружающих. Они собирают себе армии слепо повинующихся исполнителей.

Он задумчиво покачал головой, словно изумляясь, на какие низости способна переменчивая человеческая натура.

— Но я не из их числа, нет. Я пытаюсь показать окружающим, как безрассудно они вверяют себя в руки глав кланов. И когда я говорю, что не я поставил тебя на грань жизни и смерти, я говорю чистую правду.

Поттер поднялся и начал расстёгивать ремни, удерживавшие Рона.

— Глава твоего клана отвечает за то, что ты оказался на больничной койке. Ты доверил ему свою жизнь. Ты думал, что тебе помогут, тебя защитят, и где ты теперь? — Рон попытался наконец-то вцепиться в горло Поттеру, но тот перехватил занесённую руку, стиснув её в крепком рукопожатии, и продолжил:

— Послушай, я всего лишь сделал то, что умею делать лучше всего. Я задел тебя, одну из опор твоего клана, и вся структура начала рассыпаться, как карточный домик. Дамблдор и твой отец уже перекладывают друг на друга вину за произошедшее. Два самых могущественных лица в магическом мире Англии грызутся из-за того, что натворили один маг, два десятка змей да пара магических существ!

Поттер усмехнулся.

— Знаешь, что я заметил? Никому нет дела до происходящего, если оно определяется решениями глав кланов. Даже если эти решения чудовищные! Если завтра твой отец решит закрыть Хогвартс, а Дамблдор переведёт школу на осадное положение, это никого не удивит, ведь так решили главы кланов. А когда я убил Волан-де-Морта, Пожиратели тут же разбежались, как овцы без пастуха! — Он освободил от ремней вторую руку Рона и достал из кармана палочку Уизли.

— Хочешь убить меня? Убей!

Против воли Рональда Поттер вложил палочку в его руку, заставил сжать пальцы и приставил острый кончик магического орудия к своей груди:

— Убей меня, и пусть все увидят, что ничего не изменилось, что не я превращал жизнь окружающих в ад. Что Хогвартс и Министерство магии продолжают грызню, втягивая в водоворот своего противостояния всё новых и новых членов. Что Дамблдор и Артур Уизли продолжают борьбу за власть над магическим миром. Власть превращает их в чудовищ.

Поттер приблизил своё лицо к Рональду настолько близко, насколько позволяла палочка, и спросил:

— Так что, ты убьёшь меня?

Рональд с ненавистью смотрел на Поттера, но это была уже не та ненависть, которая душила Уизли минуту назад. Теперь пламя его ненависть нашло для себя новое топливо, куда более опасное, чем ненависть к преступнику. Весь мир перевернулся в воспалённом сознании Рональда. Лицо Поттера покачивалось прямо перед его глазами, расплываясь, и Уизли с презрением оттолкнул от себя бывшего друга и бывшего врага.

— Ты мне не нужен, — прохрипел он.

Поттер усмехнулся:

— Наконец-то ты понял. Давай, я помогу тебе подняться...

* * *

Хогвартс пылал. Заклинания "Экспульсо", заложенные заранее и подорванные дистанционно, сделали свое дело, и древняя школа обваливалась сейчас медленно и величественно, словно идущий ко дну гигантский корабль. Дамблдор полагал, что уже к утру пожары уймутся, и здание приобретет полное сходство с иллюзией для маглов, наведенной давным-давно. Старые развалины, поросшие мхом и покрытые свежей копотью. Дело всей его жизни, дело жизни бессчетных поколений до него — все пошло прахом...

Он перевел взгляд на висевшего перед ним вверх ногами Поттера, накрепко спеленатого заклинанием "Инкарцеро" и удерживаемого в воздухе "Левикорпусом". Темный маг и преступник, разрушитель смысла самого существования Дамблдора, когда-то любимый его ученик, а сейчас злейший враг, наблюдал за падением Хогвартса с почти мистическим трепетом.

— "На моих глазах мощные стены распались и рухнули. Раздался протяжный гул, точно от тысячи водопадов, и глубокий черный пруд безмолвно и угрюмо сомкнулся над развалинами проклятой школы", — глубоким, звучным голосом сказал Поттер. Дамблдор поморщился.

— Это что, цитата?

— Верно, — Поттер отвел взгляд от картины разрушения, стекла его очков блеснули в наступающей тьме. — Авторства некоего мистера По. Не приходилось читать?

— У меня было полно дел и без этого, Поттер.

— О да, верно, — маг безуспешно попытался пошевелиться. — Разумеется. Интриги в министерстве, подсиживание конкурентов, борьба с наследием Темного Лорда... Борьба за власть. Вот чем ты занимался все это время.

— По крайней мере, я пытался что-то создавать, — отрезал Дамблдор. — Пускай даже коррумпированное и несовершенное. Ты же занимался одним лишь бессмысленным разрушением. Атака на "Хогвартс-экспресс", атака на клинику Святого Мунго, убийство Рональда Уизли...

Гарри Поттер захихикал, словно человек, которому не терпится поделиться какой-то тайной радостью.

— Твоя ошибка, старик, — сказал он наконец, — заключается в том, что ты считаешь противника заведомо глупым и однобоким. Ты объясняешь любой мой выбор, любое поведение лишь одним — болезненной страстью к разрушению. Это весьма недальновидно, дорогой директор.

Дамблдор повернулся к магу. На его лице ничего нельзя было прочитать.

— Ты всегда ненавидел меня, Гарри, — тяжело сказал он. — Всегда, сколько себя помню.

— Верно, — согласился Поттер. — Но я ненавидел не тебя лично, а твоё положение, потакающее беззаконию и коррупции. Ненавидел кумовство и срастание в одно целое Министерства и верхушки Хогвартса. Ненавидел то, во что оно превратило когда-то могучих и опытных авроров. И я решил взять дело в свои руки.

— Министерство стоит как стояло, — презрительно выплюнул Дамблдор. — Артур крепко держит его в своих руках. Даже после всего, что случилось, после пропажи и гибели сына...

— Пропажи и гибели... — Поттер снова захихикал. — Да, в этот самый момент Артур Уизли испытывает, вероятно, немалое потрясение.

Директор похолодел.

— Что... что ты сделал?

— С Рональдом, моим старинным другом? — Гарри картинно задумался. От того, что маг висел головой вниз, лицо его налилось кровью и казалось жестоким и злобным. — Да ничего, просто взял этого стального неподкупного аврора и чуточку опустил до нашего уровня. Безумие, знаешь — она вроде гравитации. Иногда все, что ей требуется — это небольшой толчок.

— Что? — взревел Дамблдор. Сердце сдавила тяжесть. Столько усилий, годы связей, годы трудов... все зря.

— Думаю, о порядке в Министерстве можно забыть, — безмятежно предположил Поттер. — И теперь, когда из магического сообщества выбито два его главных звена, мне будет очень интересно посмотреть, чем все это закончится. Да, кстати... Фините Инкантатем!

С легким звоном, будто лопнула невидимая струна, заклинания развеялись, и Гарри рухнул на землю. Повозившись в траве, он поднялся, поправляя криво сидевшие на носу очки. Дамблдор не реагировал. Он замер, сгорбившись и качая головой, постоянно, неостановимо, ритмично — вправо-влево, вправо-влево...

Он казался потерявшим рассудок.

— Знаешь, Альбус, — тихо сказал Гарри, отходя в сторону и словно к чему-то прислушиваясь. — Мне нравится нынешняя ситуация. Ты не убьешь меня из-за какого-то извращенного чувства горечи и внутренней справедливости... а я не убью тебя, потому что тогда у меня не останется достойного противника. Неостановимая сила налетела на нерушимое препятствие!

С востока приближался непонятный шум, будто огромная стая птиц быстро-быстро била крыльями в воздухе. То была летающая машина — ее название Дамблдору было неизвестно, но Поттер чувствовал себя достаточно уверенно, не пригибая голову даже тогда, когда стальной монстр приземлился на лугу, разгоняя вокруг себя упругие струи воздуха. Маг усмехнулся, откинул со лба непослушные волосы, в последний раз обнажив знаменитый шрам, и хлопнул в ладоши.

— Что ж, Альбус, на этом наша история завершается. Оставайся здесь, на обломках своего детища. Смотри, как оно умирает в пламени. А когда перестанешь жалеть себя, постарайся придумать новый план по поимке ужасного Гарри Поттера. Я буду ждать.

Быстрым движением он запрыгнул на полоз вертолета, сдвинул дверь, скользнул внутрь. На металлических боках машины горели и угасали жаркие огни Хогвартса, дым стлался в низину черной полосой. Дамблдор молчал, уставившись невидящими глазами вперед и мерно качая головой — вправо-влево, вправо-влево... Вертолет взлетел над догорающими руинами, взяв курс на запад.