Попаданец

— Dietrich a toujours ИtИ un bon garГon. Mais quand nous avons rejoint l'HelvИtie, son pХre a perdu la plupart de leurs liens d'affaires dans le Reich et se brisa. C'est quand il est entrИ en contact avec ces voyous. *Дитрих всегда был хорошим мальчиком. Но когда мы присоединились к Гельвеции, его отец потерял большинство своих деловых связей в Райхе и разорился. Вот тогда он и связался с этими молодчиками, — извиняющимся тоном говорит герр Кауфман.

Блин, и чего я так взвился? Этак мне светит ежедневной звездой ихнего "Фолькише Беобахтера" стать. Как пить дать, завтра в своих подмётных листах напишут, как злобная Юлечка снова с револьвертом на мирных подростков накинулась. Да и пусть пишут, будет тут ещё мне всякая сволочь куражиться!

Как бы то ни было, но настроение испорчено. Луиза вон тоже понурилась. Её печальный вид ранит меня в самое сердце. Я беру её за руку и с улыбкой говорю: "Форвертс, майн либе фройнд!"

И мы гуляем по городу, попутно пытаясь хоть немного сгладить языковой барьер. Видимо, Луиза ведёт меня по тем местам, где они гуляли с Юлечкой. Но вот она стучит пальцем по стеклу своих весьма-таки больших наручных часов с чёрным циферблатом, и я понимаю, что нам пора возвращаться в расположение.

Как я предполагал, подъём по серпантину, тем более, после многочасовой прогулки — занятие тоскливое. Поэтому доносящийся до нас шум мотора мы воспринимаем как спасение. Через пару минут нас догоняет мотоцикл с коляской, за рулём которого сидит мусью жандармский аджюден. Луиза вытягивается во фрунт и салютует. Кхе-м, в гражданской одежде и без головного убора... Ну, раз уж у них так положено, будем выполнять. Леон долго смотрит на меня поверх очков и предлагает подвезти. Я заношу было ногу над задним колесом и тут соображаю, что пожалуй в длинной юбке ехать на заднем сидении мотоцикла не стоит. В конце концов, мы с Луизой вместе садимся в коляску. Воистину, можно обнаружить неожиданные преимущества в том, чтобы быть тоненькой девушкой.

Вообще, странно — на этой дороге любой мальчишка с панцерфаустом сможет остановить всю Юлечкину бронекавалерийскую роту. А уж противник с более или менее приличной противотанковой артиллерией сможет расстрелять её, как в тире. Хотя, кажется, из нашего расположения был и другой выход, а здесь просто кратчайший путь до города.

КПП остаётся позади. Навстречу нам выходит лейтенант Жанна, Леон сразу же берёт быка за рога:

— Pourquoi avez-vous la laisser partir l'emplacement de la compagnie? — Вопрошает он, указывая на меня. — Elle est le seul tИmoin de l'attentat! * Почему вы позволили ей покинуть расположение роты? Она же единственный свидетель теракта!

— Vous savez que dans l'Иtat actuel de Julie pour vous est inutile, — отмахивается от него Жанна. — Dites-moi comment se mettre Ю chercher ceux qui ont tuИ mes soldats? *Вы же знаете, что в нынешнем состоянии от Жюли для вас никакой пользы. Лучше скажите, как идут поиски тех, кто убил моих солдат.

— Je pense que vous ne devriez pas en parler ici. Allons Ю votre bureau. *Думаю, не стоит говорить об этом здесь. Давайте пройдём в ваш кабинет.

— Permettez-moi, mon lieutenant *Разрешите доложить, мой лейтенант, — говорит Луиза и, по всей видимости, излагает обстоятельства недавнего инцидента. Леон закрывает лицо ладонью.

— Demandez Ю vos soldats de rИdiger un rapport dИtaillИ sur l'incident avec des signes de Dietrich, Hans et Fritz, peut-Йtre qu'ils font dans une certaine partie. *Прикажите вашим содатам составить подробный рапорт о случившемся c приметами этих Дитриха, Ганса и Фрица, может они действительно в чём-то замешаны.

Мы сидим за столом в одной из комнат, перед Луизой несколько листов бумаги и чернильный набор. А, была, не была. Я тяну один из листов к себе и беру одну из стальных перьевых ручек. Чёрт возьми, и как люди ими писали? Вывожу по-русски печатными буквами свою версию событий, то и дело чертыхаясь на кляксы. Потом пишу краткий пересказ на английском. Может так удастся наладить какой-то контакт? Наконец, появляются Леон с Жанной, у лейтенанта вид отрешённо-сосредоточенный. Жандарм берёт наши листы, смотрит на густую россыпь моих чернильных пятен и озадаченно хмыкает. Жанна говорит нам:

— Merci, les filles peuvent aller. Ah oui, Louise, tu te souviens? Aujourd'hui, le jour du bain. Prenez Julie dans la piscine. * Спасибо, девочки, можете идти. Ах да, Луиза, не забыла? Сегодня же банный день. Проводи Жюли в купальню.

Итак, я вновь нахожусь в уже привычном для себя за последние несколько дней состоянии офигевания. Многие в старшем школьном возрасте, пожалуй, согласились бы отдать несколько лет жизни, чтоб оказаться на моём месте. Вернее, оказаться на моём месте, но в своём облике, ха-ха-ха. Сейчас я ещё в раздевалке, разглядываю себя в большое, во всю стену зеркало. Я это ты, а ты это я... Интересно, какой всё же девушкой была Юлечка, смогли бы мы с ней друг друга полюбить? Ну почему, почему они тут хотя бы по-английски не говорят?!

Из купальни доносятся плеск и весёлые крики, когда мы с Луизой заходим туда, вся девичья компания бросается ко мне, засыпая вопросами. Но моя рыжая подруга не дремлет и немедленно встаёт на мою защиту. М-да, райский цветник, и надо сказать, Луиза в нём отнюдь не последняя по красоте и, пожалуй, что самая милая.

Большинство девушек уже вымылись и теперь плещутся в бассейне, рядом с нами возле душевых остаётся лишь несколько человек. Мы с Луизой сначала трём друг другу спинку, а потом уже сосредотачиваемся каждая на себе. В своей жизни я последний раз мыл волосы мылом уже чёрт знает когда, впрочем, мыло здесь хорошее, сразу видно, что натуральный продукт. Но вот глаза щиплет, дай-то бог. Я чересчур уж активно смываю его с головы и задеваю локтём проходящую мимо девушку. Ею оказывается та самая блондинка, что волчьим взглядом смотрела на меня во время позавчерашнего построения.

— Que faites-vous un sot, Julie! — восклицает она. — Dieu! Pourquoi avez-vous faire pour que chacun d'eux n'a survИcu que cet idiot?! *Какая же ты дура, Жюли! Господи! Ну почему ты сделал так, что из них всех выжила только эта идиотка?!

Всё веселье разом прекращается. К блондинке подходит мускулистая девушка с коротко стрижеными волосами и строго говорит ей.

— Elsa! Pour la derniХre fois que j'ai entendu cela de vous! Ne comprenez-vous? *Эльза! Чтобы я в последний раз слышала такое от тебя! Ты поняла?

— Oui, mon sergent... — мрачно бормочет та в ответ. *Да, мой сержант!

— Je n'ai pas entendu! * Я не расслышала!

— Oui, mon sergent! — кричит Эльза со слезами на глазах и убегает.

— Dans votre voiture blindИe tuant trois de ses amis, — с грустью в голосе говорит Луиза. — Mais vous n'Йtes pas Ю blБmer ... * В твоём броневике погибли три её подруги. Но ведь ты же в этом не виновата...

Да уж, в этот день кто-то словно задался целью, чтобы мне жизнь мёдом не казалась, добавлять туда ложки дёгтя. Но какое это имеет значение, когда рядом со мной mon cher ami?

Похоже, я с каждой минутой всё сильнее и сильнее влюбляюсь в эту девушку, с которой я знаком всего два дня. Мы стоим у порога моего нынешнего больничного обиталища, и я никак не могу выпустить её руку из своей. Да и Луиза не торопится уходить...

Однако, пауза чересчур затянулась, и я решаю перейти через Рубикон. Эти стены становятся свидетелями второго за сегодня поцелуя. Труба играет отбой, мы отрываемся друг от друга. В глазах Луизы видны слёзы, но это слёзы радости. Она желает мне спокойной ночи, машет мне на прощание рукой и убегает к себе.

На следующий день я, как и все встаю под звуки зори. Со двора доносятся команды утренней поверки. Жанна толкает какую-то речь, затем слышен топот сапог, который сменяется мёртвой тишиной. Завтрак мне приносит солдат-дневальный.

Меня вовсе не держат под арестом, однако шататься по военному объекту без знания зыка мне кажется неразумным. Так что из всех развлечений мне остаётся только копаться в своём револьвере. Кстати, обнаружил, что у него механизм перезарядки с тем, что у нас называлось "дверцей Абади". Поворачиваешь её назад до щелчка — открывается камора барабана, а курок фиксируется — когда на спуск нажимаешь, барабан поворачивается, и тебе только остаётся шомполом гильзы выбивать. Занятие интересное, и в чём-то медитативное, но не вечно же им заниматься? Да уж, пару дней я так ещё протяну, но потом взвою же от скуки.

За дверью слышатся голоса.

— Ainsi, se trouve ici vos Julie? J'espХre qu'elle au moins belle? Remarque adjudant, une heure plus tard, je dois Йtre dans le train. *Итак, здесь скрывается ваша Жюли? Надеюсь, она хотя бы красивая? Учтите, аджюден, через час мне уже нужно быть на поезде.

Леон, а это несомненно он, наученный горьким опытом, стучит в дверь.

— Антрэ, — кричу я, и вслед за аджюденом в комнату входит высокий усатый военный в форме такого родного болотного цвета. На стоячем воротнике его кителя петлицы в стиле ежовских или северно-корейских — в виде маленького погончика с одним просветом и четырьмя звёздочками. В руках этот офицер держит фуражку с широким козырьком и с кокардой в виде многолучевой звезды.

— Позвольте представиться, мадемуазель. Капитан Фёдор Петрович Голованов, — говорит он на самом настоящем русском языке, — помощник военного атташе Республики Рутения.

— Джульетта Шамплуа, солдат первого класса Республики Гельвеция, — отвечаю я. Не говорить же ему, в самом деле, что я пришелец из параллельного мира. — Можете называть меня просто Юлией, если вам так угодно.

— Где учили рутенийский?

— Затрудняюсь ответить: всё, что связано с прошлым Джульетты Шамплуа, для меня тайна, — и какого чёрта я так заговорил? Не-не-не, тут на жалость надо давить.

— Capitaine, vous comprenez ce qu'elle dit? — вмешивается Леон. — Demandez-nous ce qu'elle sait sur l'explosion sur la route. * Капитан, Вы понимаете, что она говорит? Спросите, пожалуйста, что она знает о взрыве на шоссе.

— Месье де Пьер хочет знать, что вам известно о недавнем взрыве на шоссе.

Эх, как бы мне сейчас слезу пустить?

— Помню только, как очнулась в бетонной трубе под дорогой... Я видела искорёженную машину, видела убитых... — я тяжело вздыхаю, в моей памяти вновь возникают картины, которые мне хотелось бы забыть. — Можете представить мои ощущения? Я прихожу в сознание, а передо мной груда окровавленных тел в броневике... И подвешенная за ноги и изрезанная ножом девушка в одном кителе... Сейчас я знаю, что они были моими товарищами. Но я ничего, совсем ничего не помню из того, что было до этого! Я сама хочу узнать, где я и кто я! Помогите мне, капитан! Ну, пожалуйста!

Мой напор даёт свои результаты. Жандарм вопросительно смотрит на капитана, тот на жандарма. Я смотрю на них обоих, молитвенно сложив ладони. Вообще-то, я вовсе не кривлю душой: мне и правда хочется всё это узнать. Жаль, что здесь сейчас ни Жанны, ни Луизы нет.

— Успокойтесь, мадемуазель, не надо плакать. Надеюсь, месье де Пьер сможет вам чем-нибудь помочь.

Они переговариваются на французском. Наконец, Голованов начинает переводить.

— Вы, Жюльетта Шамплуа, родились в городке Катр неподалёку от границы с Лоррейнией в семье учителя. После средней школы пошли в военно-музыкальной училище и сейчас являетесь горнистом 13-й бронекавалерийской роты 124-го лёгкого механизированного полка. Командир роты лейтенант Жанна Бурке вас очень ценит за хороший музыкальный слух и любовь к своему делу, — капитан усмехается, — и как считает месье де Пьер, чересчур вас балует. Хм, я понимаю, что вам как уроженке Катра привычно говорить на двух языках, но ведь получается так, что вы и на рутенийском свободно разговариваете. И как вы ему только научились?

— Хотела бы я сама знать... Ну, а где мы сейчас находимся, и почему на нас устраивают засады?

— Ха, очень необычно девушке ваших лет интересоваться политикой. Мы сейчас в государстве Лоррейния. Одно время она была провинцией Римского Райха, лет двадцать назад после очередной войны отделилась от него. Недавно Лоррейния обратилась за военной помощью к вашей родной Гельвеции и позволила вам разместить свои войска на её территории. Однако, здесь осталось ещё много приверженцев Райха, которые создали террористическую организацию "Родина и свобода". Скорее всего, именно она и стоит за нападением на вашу бронемашину.

Капитан смотрит на часы и вздыхает.

— Знаете, вы меня очень заинтересовали, Юля, но к сожаленью время поджимает, мне уже пора идти. А не желаете поехать со мной? До отправления поезда остаётся всего ничего, но думаю, мне не составит особого труда обеспечить вас билетом. А месье де Пьер мог бы уладить все вопросы с вашим командованием.

Чёрт подери, может согласиться на его предложение? Пожалуй, прошлым утром я бы так и сделал, но сегодня...

— Простите, капитан, — говорю я ему, — я не могу уехать, не попрощавшись с моими подругами. И ещё мне очень хотелось бы плюнуть в рожи тем нелюдям, которые пытали и убивали моих товарищей. Надеюсь, их скоро поймают. Переведите это месье аджюдену, пожалуйста.

Леон, выслушав всё это, кивает головой.

— И последняя просьба, капитан. Может быть, у вас есть какой-нибудь разговорник или хотя бы словарь? Я не могу просто сидеть и ждать, когда снова смогу заговорить по-франц... по-гельвецийски.

Надо же, чуть не прокололся. Капитан смотрит на меня с некоторым удивлением.

— С этим проблем не будет, думаю, месье де Пьер с удовольствием поможет вам.

Они прощаются со мной и уходят.

— Fille Иtrange... — слышу я слова Голованова прежде, чем дверь закрывается.

Скучен день до вечера, коли делать нечего. Неполную сборку-разборку револьвера своего я уже в совершенстве освоил. Видимо, помнят руки-то. Полную разборку делать — у меня ни инструмента, ни инструкции нет. Разлетятся детали по всей комнате, и спрашивай потом, как их назад вставлять. В вещах, которые мне принесли, ещё пачка писем из дома есть, но когда ещё я разобрать смогу, о чём там говорится.

Сделав на второй раз зарядку, беру с собой зачем-то сигнальный рожок и отправляюсь-таки погулять по базе. Первоначально я принял её за усадьбу или монастырь. Может быть, когда-то сие заведение и было чем-то подобным, но на настоящий момент для монастыря оно слишком весело оформлено. Опять же, вернее сказать, в прошлом было весело оформлено, а потом ему сделали ремонт в стиле "пусть безобразно, зато единообразно". А что касается усадьбы... Ну, разве что её владельцу было по карману сотни три слуг содержать. Если поразмыслить, можно придти к выводу, что здесь некогда было что-то вроде гостиницы, санатория, базы отдыха. А может какой-нибудь институт благородных девиц с дормиторием, сиречь общежитием.

Наши казармы расположены в большом П-образном здании: в одном крыле — мужская, в другом женская. В перемычке между ними располагается медпункт с больничными платами, где я сейчас и квартирую. Сбоку возвышается башня с часами, но стрелки их неподвижны.