Илика кивнула.
— Теперь я немного поколдую и после этого любое нарушение правил или даже мысль об этом будет вызывать у тебя вот такую боль...
Шрайк сделал несколько замысловатых пасов руками и пробормотал непонятную фразу. Сирена как подкошенная упала на землю. Ее затрясло. Из глаз градом покатились слезы. Было видно, что ей больно, но она даже кричать не может. Одного взгляда на это безобразие Тиму хватило, чтобы принять решение.
— Довольно! — он грубо оттолкнул приручателя. — Не помню, чтобы я тебя об этом просил.
— Не знал, что в клане ир Ильшасс есть неженки, — фыркнул Шрайк. — Это всего лишь питомец, не более того. То, что она немного похожа на нас, ровно ни о чем не говорит. Я бы еще не особенно удивился, если бы ты был гайя или девой, но уговаривать асура... Бред! Ты уверен, что твоя мама не любила прогуливаться в садах Лакси под ручку с кем-нибудь из светлых?
В глазах Тима сверкнула сталь. Сомневаться в происхождении асура из клана ир Ильшасс?! Такое даже друзьям не прощается, а уж едва знакомым...
— Роща у северных врат. На закате, — сухо сообщил приручателю Тим и, демонстративно взяв сирену за руку, удалился с торговой площади.
— Останешься дома. За тобой присмотрит Райна, — распорядился Тим, кивнув в сторону сторожевой гарпии. Огромная крылатая женщина с крыльями коршуна и жуткими птичьими глазами, послушно склонилась перед асуром, подтверждая, что его приказ услышан. Илика вцепилась в ладонь Тима, и ни в какую не желала оставаться со страшным чудовищем наедине. — Искра!..
Дверь с треском распахнулась и на крыльцо вылетела огромная пантера. Сирена вскрикнула и попыталась вновь спрятаться за хозяина. Теперь он казался ей единственным надежным укрытием в этом безумии с гарпиями и прочей живностью.
— Илика! — чтобы нормально говорить с сиреной, а не смотреть на нее сверху вниз, Тим был вынужден опуститься на корточки. Он изо всех сил старался, чтобы не выплеснуть на нее свое раздражение и злость. — Я знаю, что ты сейчас напугана и тебе нелегко. Но, к большому моему сожалению, ничего исправить нельзя, и придется привыкнуть ко мне, к этому дому и к моим питомцам. Они не сделают тебе ничего плохого. Да, Искра большая кошка, но она все же кошка — добрая, ласковая и любит, когда ее чешут за ухом. Райна — гарпия, все верно, но она абсолютно мне послушна и предана, и она ничего и никогда не сделает без моего приказа. А сам я зла тебе не желаю, честное слово. Все, что случилось по моей вине, было не по злому умыслу, поверь. Я дорого бы дал, чтобы все вернуть на свои места, но, увы, сделать это невозможно. Понимаешь?
Илика кивнула и потупилась.
— Вот и умница. А теперь ступай, можешь поспать или погулять по городу, словом, делай что хочешь, только не мешай мне и до завтра меня не беспокой. Райна!.. — Тим бросил гарпии небольшой кошель. — За Илику отвечаешь головой, если на прогулке она что-то приглядит, купишь. А еще отведи ее на улицу Ткачей, пусть одежду себе выберет. Все ясно? — гарпия кивнула и жестом повелела Илике следовать за ней. Сирена неохотно отпустила руку Тима и, понурившись, побрела вслед за Райной.
Весь день асур просидел в своей комнате, выправляя заточку на клинках. Он не волновался из-за дуэли, но это был прекрасный повод отвлечься от свалившихся на его голову проблем. Сейчас, когда первоначальный гнев схлынул, Тиму стало смешно — знал бы Шрайк, кем на самом деле была его мать — тридцать раз бы подумал, прежде чем шутить по поводу ее "прогулок" со светлыми. Сейя Кирия ир Ильшасс многим была известна еще со времен достопамятной войны Света и Тьмы, по сей день воспеваемой менестрелями в балладах. О ее жестокости и кровожадности ходили легенды. Говорили, что отец Тима также от нее не отставал, но он погиб в самом конце войны, еще до рождения сына, так что память о нем сохранилась лишь в виде рассказов многочисленных наставников, да старого портрета в спальне матери. Кто знает, быть может именно смерть супруга Сейя так и не могла простить? Но, как бы то ни было, несмотря на царящее уже почти полсотни лет перемирие между девами, асурами и гайя, она осталась непримиримой противницей светлых. В имение ир Ильшасс по сей день вход был только для чистокровных асуров. Это-то и послужило причиной размолвки Тимира с матерью. Несмотря на ее старания, сын вырос без расовых предрассудков, поэтому, когда он посмел притащить тайком в имение своих дружков, среди которых было несколько светлых и двое гайя, ему попросту указали на дверь. Такой позор клан ир Ильшасс стерпеть не мог. Впрочем, за все прошедшие годы, не было ни дня, чтобы Тим пожалел о своем поступке. Ему больше нравилось быть одиночкой, жить самостоятельно и не зависеть от всяких условностей. По родне он не скучал, а Катан, столица государства асуров, не нравился ему никогда: мрачные стены из черного гранита, в которых смех кажется кощунством, фонтаны с лавой вместо воды, кроваво-алые отсветы факелов, нежить за пределами города... О чем тут было тосковать?
Тим еще несколько раз провел точильным бруском по острию, а затем, отложив меч в сторону, встал и снял с полки ремень и полировальную пасту для доводки лезвия. Он не жалел времени на подготовку клинков — для ассасинов добротно наточенный меч — это уже половина победы. Асур никогда этого не забывал.
Солнце склонилось к горизонту, когда Тим закончил свое занятие и, вложив свои мечи в ножны, вышел из дома. Искра с готовностью последовала за ним. Райна была во дворе, из чего асур понял — сирена в город не пошла. Вероятно, она сейчас пряталась где-то в доме.
— Охраняй! — распорядился Тим, проходя мимо гарпии, та послушно кивнула.
На закате поднялся ветер. Сорванные им розовые лепестки запутывались в волосах асура, цеплялись к шерсти его пантеры. Кроны низкорослых деревьев шумели, приветствуя Тима и его верную спутницу. Отойдя в сторону от дороги, ассасин немного размял мышцы, а потом вытащил клинки. Раз уж у него появилось свободное время — следовало этим пользоваться.
Мечи послушно плясали свой страшный танец. Постепенно скорость стала такой, что воздух, рассекаемый острыми лезвиями, начал петь священную песню смерти. Асуры выше всего на свете ценили скорость движений, а потому настоящим воином считался лишь тот, кто может заставить ветер петь. Посчитав разминку законченной, Тим вернул клинки в ножны и облокотился о дерево.
Искра фыркнула и отряхнулась. Лепестки полетели в разные стороны.
— Тише! — попросил ее Тим.
Колдуна пришлось ждать довольно долго. Асур, было, решил, что тот струсил, когда из арки ворот вышел Шрайк. Его сопровождал огромный орк. Искра выжидательно посмотрела на хозяина, тот подмигнул ей.
— Приступим? — спросил колдун, вставая в стойку.
— Приступим, — ответил ему Тим, нарочито неторопливо доставая мечи.
Орк взревел и бросился на Тима. Искра рванулась к нему. Не дожидаясь, пока противник нанесет удар, ассасин сделал головокружительно быстрый бросок, и два его меча с силой опустились на шлем колдуна. Клинки взвыли и расплылись в воздухе — досталось и колдуну и подоспевшему ему на помощь орку. Острое лезвие взрезало стальную кольчугу на боку Шрайка. Как ни странно, боль позволила ему прийти в себя. Он быстро выкрикнул несколько слов, и в Тима ударил столб огня. Вспышки пламени затанцевали на черном доспехе. Тяжелый топор орка проделал солидную вмятину в стальных пластинах ассасина и даже частично прорубил их. Ассасин попытался уйти в тень, но не смог — жалящий кожу огонь не позволил сосредоточиться на переходе. Искра хотела опрокинуть колдуна на землю, но он вовремя заметил этот маневр и бросил в нее оглушающее заклятие. Пантера застыла, не в силах пошевелиться.
Предвкушая свою победу, Шрайк ринулся к сопернику, намереваясь добить. Посох так и мелькал в его руках, нанося удары и, одновременно выстреливая заклинаниями. Ассасин отступал, все больше уклоняясь и блокируя удары противника. Вскоре к приручателю присоединился орк, и стало совсем тяжко. Прогнутая и, похоже, пробитая пластина на груди сильно мешала движениям. Тим понял, что сильно недооценил боевые умения Шрайка. Возвращение Искры немного улучшило ситуацию, но все равно силы были не равны.
— "Иссиль!" — позвал колдун, и в воздухе мелькнула маленькая синяя искорка.
Тим понял, что на сей раз он надежно влип — синий эльф вмиг подлечил раны хозяина и орка и исчез. Ассасин уже попрощался с жизнью, как услышал откуда-то издалека тихое пение.
Движения Шрайка и его орка сильно замедлились, в их глазах отразилось смятение, почти все наносимые ими удары стали проходить мимо цели. Тиму показалось, что его противники вмиг потеряли зрение. Теперь песня зазвучала громче, в ней слышались тоска и печаль. Доспех приручателя задымился как от попадания кислоты. Нужно было быстро действовать, и ассасин перешел в наступление — взмах руки и едкая белая пыль устремилась Шрайку в глаза. Он взвыл от боли. Мощный удар клинками и немного магии, и призванная Тимом смертельная волна отшвырнула его противников, протащив их по земле несколько метров. Кровавый удар заставил один из клинков ассасина загореться алым. Тим почувствовал, как сила колдуна переходит к нему. Еще один взмах руки и Шрайк оказался в облаке усыпляющей пыли. Он с глухим ударом упал на землю. Искра в это время ожесточенно дралась с орком, успешно уворачиваясь от его топора.
Достав из-за пояса кинжал, Тим приставил его к горлу Шрайка.
— Отзывай своего орка, все кончено.
— Йель, стоять, — хрипло позвал колдун, и орк смиренно опустил свой топор. Искра отскочила от него, угрожающе рыча.
— А теперь говори: "Я сожалею о том, что оскорбил благороднейшую Сейю Кирию ир Ильшасс, усомнившись в ее верности своему супругу..."
Ужас, отразившийся в глазах Шрайка, заставил Тима удовлетворенно улыбнуться. Асуры (впрочем, не только они), позволившие себе хоть чем-то обидеть Сейю ир Ильшасс, обычно пропадали бесследно, причем весьма быстро. По слухам, смерть их была очень и очень мучительной. Во всяком случае, в этом мало кто сомневался. Дрожащим голосом колдун пробормотал подсказанную Тимом фразу.
— Хорошо, умничка. А теперь скажи: "Я приношу свои извинения клану ир Ильшасс за свое недозволительное поведение и прошу простить мне мою глупость и самонадеянность".
После того, как Шрайк послушно повторил за ним и эти слова, Тим счел инцидент исчерпанным и отпустил своего противника. Колдун, как мог, быстро, постарался покинуть поле боя. Ему и его орку здорово досталось. Шрайк сильно хромал, а его доспех, похоже, теперь было проще выкинуть, чем починить.
Тим привалился спиной к дереву — возбуждение битвы проходило, а полученные раны болели все сильнее. Он поднес руку к груди, туда, куда пришелся особенно сильный удар. Ладонь тут же стала липкой.
— Плохи дела... — Тимир пошатнулся — от кровопотери закружилась голова.
— Можно, я помогу? — раздался звонкий мелодичный голос, и из-за дерева вышла Илика.
Асур поморщился. Он уже и так понял, кто спас его в этом бою: белый шум и песнь печали — самые простые, но, в то же время, самые действенные заклинания сирен. Оставалось только удивляться, что у этой малявки хватило силы пробить защиту опытного колдуна.
— Я сам, — ответил ей асур и тут же осел на землю, потеряв сознание.
Попытка открыть глаза вызвала взрыв головной боли.
— Наконец-то! — словно откуда-то издалека донесся омерзительно жизнерадостный баритон Кида. — Эй, спящий красавец, ты уже с нами, или мне сходить в бордель за принцессой?
Тим выдавил из себя жалкое подобие улыбки, но ответить не смог. Он с трудом сглотнул и умоляюще посмотрел на Кида.
— Минутку... — рыцарь тут же вышел из комнаты и вернулся через несколько секунд со стаканом воды. Асур был так слаб, что Киду пришлось поддерживать его, пока он пил.
— Я так понимаю, что сейчас с моей стороны будет жестоко расспрашивать тебя о том, что же произошло, — Тим показал рукой на горло и откинулся на подушки. — Понятно. Тогда чуть позже. Вскоре нас обещал навестить Элмор. Помнишь его? — в ответ асур едва заметно кивнул. — Вот и чудно. Мы с ним как раз пили пиво, когда... А вот и он, кстати.
Рыцарь встал и пошел открывать дверь. Вернулся он уже в компании светловолосого и голубоглазого клирика. Тим сразу же узнал его. Несмотря на свой юный вид, Элмор был превосходным целителем. Они уже не раз вместе участвовали в различных рейдах и вылазках.
— Рад тебя видеть, — чистый, высокий голос, немного наивные голубые глаза и светлая челка, постоянно взъерошенная и всклокоченная, придавали ему вид подростка. Но асур знал — клирик прекрасно способен за себя постоять, да и в лекарском мастерстве с ним мало кто может сравниться. — Если позволишь, я повременю с любезностями и сначала приведу тебя в порядок.
Не дожидаясь ответа, Элмор откинул с Тима одеяло и недовольно нахмурился.
— Спорим, я знаю, кто тебя так перевязал, — заявил он, почти сердито снимая бинты с асура.
— Ты ж понимаешь, времени как всегда не было, — безмятежно ответил ему Кид. — Я ведь знал, что ты придешь и все исправишь.
— Я все понимаю, но зачем больного превращать в мумию. Он же еще дышит?! Так... Теперь немножко потерпи... — Тим не удержался и застонал, когда Элмор начал отдирать бинты, прилипшие к ране. — Я сказал, потерпи, — сурово прокомментировал клирик и укоризненно посмотрел на рыцаря. — Кид, в следующий раз я вместо того, чтобы тебя вылечить, тоже бинтами обмотаю, а потом буду их долго и с наслаждением отдирать. Если бы ты не отмахнулся от моего предложения в таверне и не заявил, что без меня справишься, не пришлось бы теперь мучить нашего друга.
— Да кто ж знал, что все так будет? — развел руками Кид.
— Можно подумать, что ты не видел, как сильно была перепугана девочка, — Элмор засучил рукава мантии и начал что-то тихо напевать. Ладони его засветились синим светом, а рана, над которой он проводил руками, начала затягиваться буквально на глазах. Кид в это время стоял у окна, увлеченно чистил ногти метательным ножом и делал вид, что происходящее его ни в какой мере не касается.
— Вот и все, — сказал клирик через некоторое время и поправил складки на мантии. Потом он достал из кармана безукоризненно чистый батистовый платок и протер им руки. — Вставай, лежебока, некоторое время голова будет кружиться. Дня два постарайся воздержаться от резких движений. В остальном ты абсолютно здоров. Я даже постарался, чтоб твой честно заработанный шрам был как можно незаметней, но в другой раз постарайся все-таки избегать прямых попаданий топором. Знаешь ли, подобные ранения сложно заживлять аккуратно.
Тим осторожно приподнялся и сел на краешек кровати. Голова почти не кружилась.
— Элм, с меня причитается! — заявил он.
— Полно тебе, как-нибудь поучаствуешь со мной в очередной авантюре, и мы квиты, — снисходительно улыбнулся клирик. — Как твой лекарь я настоятельно посоветовал бы тебе сходить в кабак и выпить вина. Чем больше, тем лучше. Крови ты потерял достаточно, а потому вино тебе точно не повредит. Красное, конечно же. И кусок мяса... В обязательном порядке.
