Путь лекаря

Ладонь болела все сильнее, кровь текла не переставая, попытка обмотать рану на ходу носовым платком не увенчалась успехом и чуть было не закончилась потерей фонарика. Со стороны двери слышался все усиливающийся грохот, когда Олег наконец заскочил в нужный отсек. Осторожно положив фонарик на кирпичи, он плотно замотал ладонь уже влажным от пропитавшей крови носовым платком и, согнул в локте руку, плотно сжав ладонь. Раз уж остановить кровь повязкой не удалось, значит, надо попробовать так. Разнесшийся по подвалу грохот заставил Олега бросить это занятие и выключить фонарик. Баррикада продержалась недолго и теперь оставался только последний шанс — дождаться появления напарника, которое наверняка заставит бандитов уйти, раз они не хотят огласки. Правой рукой подхватив и выключая фонарик, левой он взял стоящую рядом с кирпичами шкатулку и шагнул вглубь отсека, в самую темноту. Платок сильно мешал, сверток выскальзывал из ладони, поэтому, засунув фонарик в карман, он попытался перехватить сверток правой рукой. Неожиданно сверток развернулся, коробка выпала, мягко приземлившись где-то в пыли под ногами. Олег, опасаясь потерять вещь, стоившую жизни его родным, поспешно присел и зашарил руками. Почти сейчас же он наткнулся левой рукой на потерю. Уже не обращая внимания на боль, он снова подхватил шкатулку и выпрямился, прислушиваясь к звукам, доносившимся от дверей. Судя по ругани, бандиты сунулись вглубь без фонарей и сейчас определяли наличие препятствий собственными боками. Внезапно ругань смолкла.

'Ушли. Совсем или за фонариком?' — мелькнула мысль и тотчас пропала, потому что шкатулка в руке... оживала? Раздался негромкий щелчок, словно сработал замок, а сама шкатулка тускло засветилась. Мигом позабыв про все окружающее, Олег подцепил крышку, откинул ее и удивленно уставился в светящуюся глубину коробочки. В ней, занимая почти весь объем, лежал цилиндрический предмет, словно составленный из колец, разбитых на разноцветные сектора. Сбоку, занимая свободный угол, топорщилась бумажка. На обратной стороне крышки Олег с удивлением обнаружил странный рисунок, изображавший тот же цилиндр. Поставив шкатулку на выступ стены и достав цилиндр, Горшков обнаружил, что в отличие от изображения на крышке, кольца стояли совершенно беспорядочно. На нарисованном же цилиндре они располагались в определенном порядке относительно нарисованной на торце стрелки. Олега словно что-то подтолкнуло изнутри. Забыв об окружающем, он занялся найденной вещью. Покрутив цилиндр в руках, Горшков аккуратно нажал на верхнее кольцо, которое неожиданно легко повернулось. Послышался легкий, едва слышный щелчок. Синий сектор встал ровно напротив стрелки. В это время по подвалу опять разнеся шум. Похоже, вернувшиеся бандиты расчищали себе дорогу. Вслушиваясь, Олег машинально продолжал крутить кольца одно за другим, пока все семь колец не встали в то самое положение, что и на рисунке. Олег успел еще услышать какие-то звуки, как вдруг цилиндр издал сильный щелчок, что-то полыхнуло, и на него обрушилась душная темнота, заставившая потерять сознание...

Шаг за горизонт

'Да сбудутся мечты Билли Бонса'.

Р.Л. Стивенсон

Очнулся Олег от непонятного звука, напомнившего журчание ручья. Лицо овевал легкий прохладный ветерок, даже сквозь веки чувствовался струящийся с неба яркий солнечный свет. Свет? Ощущая себя полным дураком, Олег осторожно приоткрыл правый глаз, после чего оба его глаза открылись сильнее, чем можно было ожидать. Он настолько удивился, что на некоторое время словно выпал из реальности. Конечно, увидеть вместо темного закутка в подвале залитую солнечным светом лесную поляну и не удивиться способен был наверное только какой-нибудь суперкрутой попаданец, привыкший скакать по реальностям. 'Это что, глюк?' — поразился он и ущипнул себя изо всех сил. Ничего не изменилось, кроме появившейся в левой руке боли. 'Эй, а почему не чувствуется рана?' — внезапно вспомнил Олег. Взглянув на ладонь, он удивился еще раз. На коже не было ни малейшей отметины. То есть не было даже какой-нибудь завалящей царапинки. Обычная ладонь, никаких следов пореза. Только обернутый вокруг нее окровавленный носовой платок доказывал, что все предыдущее не было сном.

'Стоп, стоп! Что-то я совсем не тем увлекся. Это все не столь важно. Важнее другое... Точно! Два важнейших вопроса пропустил. Извечно русских притом. Кто виноват и что делать? — Олег наконец решительно привстал с места. — А ведь я до этого стоял... Или нет? Чтоб меня черти съели, стоял точно. Ох, блииин. Выпить бы сейчас. Без поллитры ничего не разберешь. Или разберешь... ся, в смысле себя?' Он осмотрелся. Вокруг, насколько видел глаз, тянулся ничем не примечательный смешанный лес, преимущественно березовый, редкий и перемежающийся островками какого-то колючего кустарника, и полянками. Сам Олег и стоял на краю одной из таких полянок, на холме из рыхлой земли, без единой травинки, словно внезапно выросшем на этом месте. Обернувшись, он увидел лежащую сзади холмика сосну, с торчащими в стороны обломанными корнями, словно выдернутыми неведомой силой из земли. Тут под ногой что-то хрустнуло и он моментально вспомнил про цилиндр и шкатулку. Удивительно, но хрустел, как оказалось, обломок стекла. А вот шкатулка, как и цилиндр, лежали чуть ниже по склону, вместе с несколькими обломками кирпичей и придавленной куском водопроводной трубы бумажкой, слегка трепетавшей уголком на ветру. 'Когда же я успел это все выронить?' — мысли в голове бродили куцые и какие-то приземлено-конкретные, ни о чем серьезном думать почему-то никак не получалось. Утопая в мягкой земле, Олег спустился с холма, по пути прихватив и непонятные артефакты, и кусок трубы, и даже бумажку. Обойдя холмик и еще раз внимательно осмотрев окружающее, он присел на обнаруженный неподалеку подходящего размера пень, кстати, от спиленного дерева, и еще раз осмотрел все имевшиеся у него вещи. Шкатулка и цилиндр, довольно длинная металлическая труба, не слишком большого диаметра, вполне пригодная для дубинки, листок бумаги, в карманах — пусто. 'Здорово же меня стукнуло' — удивился он, внезапно припомнив, что именно этот кусок трубы он притащил и поставил в том, исчезнувшем неведомо куда подвале, на случай прямого столкновения с бандитами

— — — — -

Из нахлынувшей нирваны его вырвал донесшийся до ушей крик. Он с недоумением обернулся и увидел, что от стоящей на прежнем месте группы к нему идет, показывая пустые руки, сравнительно неплохо одетый человек. Подумав, Олег прислонил трубу к дереву и шагнул вперед, тоже показав пустые руки. Главарь разбойников остановился, улыбнулся, и, приветливо помахав рукой к себе, пригласил Горшкова подойти ближе. Подумав, Олег махнул рукой и неторопливо двинулся вперед, внимательно разглядывая своего будущего собеседника.

Высокий, ростом не ниже Олега, крепкий мужик, внешне очень похожий на знаменитого в свое время актера Клинта Иствуда, в довольно-таки чистой, затянутой вместо пуговиц шнурами, полу-рубахе, полу-куртке, длинных штанах из плотной на вид ткани, почти джинсах, в украшенных вышивкой мокасинах. Удерживающий брюки пояс украшен несколькими блестящими на солнце камнями, на боку висят внушительные ножны, сейчас пустые. Если Олег не ошибся, именно он был вооружен арбалетом, который сейчас держал один из оставшихся на окраине поляны разбойников. 'Атаман' не двигался с места, продолжая держать на виду пустые руки и столь же внимательно рассматривая подходящего Олега. Особо внимательно он почему-то разглядывал лицо и голову Горшкова. Причем, чем ближе подходил Олег, тем явственнее он видел на лице своего оппонента удивление. Подойдя почти вплотную, Олег остановился и жестом предложил атаману сесть на траву. Тот отрицательно помотал головой, но сел по-турецки скрестив ноги. Сначала удивившись, а потом вспомнив, что у болгар тоже жесты обратные, Горшков тоже сел по-турецки. Сделал он это настолько неуклюже, что 'атаман' невольно улыбнулся. Дождавшись, пока Олег устоится поудобнее, предводитель разбойников еще раз внимательно на него посмотрел и спросил.

— Квис ту?

Эти слова показались Горшкову откуда знакомыми. Но, если подумать, что его могли спросить в такой ситуации? Только банальное: — Кто ты? — тут и гадать нечего. Поэтому, показав себе на грудь, Олег ответил: — Олег, — и, чуть поколебавшись, добавил: — Горшков.

— Олегус, — повторил собеседник. — Горсувус, — и, в свою очередь указав на себя, сказал. — Гайус Гаудус Робинус, — и, четко произнося слова, повторил. — Эго Робинус сум, — и, еще раз, внимательно осмотрев Олега, спросил на том же, смутно знакомом языке. — Профэта ес, ан семиальвус, вэл хумано? — и, добавил, произнося слова еле слышным шепотом. — Текнус ес?

'Черт, если судить по знакомым словам это латинский язык. Или я брежу? Что я помню из латыни? Да практически ничего! 'Ту' — ты. Вспомнил, что 'хумано' переводится кажется как 'человеческий'. А причем тут 'человеческий', не пойму? Может, 'человек' в каком-нибудь 'склонении' или как правильно— спряжении? Эс, эст — это наш глагол 'быть'. А остальное? Текнус, текнус — это техник что ли?' — лихорадочно обдумывая услышанное, Олег на всякий случай утвердительно кивнул, вспомнив, что здесь жесты, как у болгар. Собеседник улыбнулся, затем, повернувшись, что-то повелительно крикнул своим. Один из разбойников, повыше и покрепче остальных, демонстративно положил дубину на землю и, сняв со спины что-то вроде мешка, подбежал к сидящим. Отдав Робину свою ношу, на первый взгляд похожую на кожаный бурдюк, он также быстро отбежал назад. Олег успел заметить странную гримасу на его лице, словно разбойник чего-то побаивался.

— Бибамус, — предложил Робин, выдергивая пробку и ловким движением направляя струйку из горлышка бурдюка себе в горло. Сделав несколько глотков, он передал мех Олегу. Тот осторожно попробовал отпить из бурдюка, поднеся его поближе к лицу, но вместо этого лишь облился. Тогда, посмотрев на удивленно-иронически улыбающегося собеседника, он приподнял бурдюк и наклонив, слегка надавил на мех, направив струйку из горлышка в рот. Получилось несколько неуклюже, но, в общем, похоже на Робина. В бурдюке было неплохое на вкус белое вино. Сделав пару глотков, Олег передал бурдюк назад, поощрительно подмигнувшему собеседнику. Робин, взяв бурдюк, воткнул пробку и вдруг неожиданно легко поднялся. Посмотрев на медленно встающего Олега ('Ноги все-таки затекли, черт побери'), он еще раз улыбнулся и предложил.— Ваде нобискум, — приглашающим взмахом руки уточнив свои слова.

-Пойдем, — согласился Олег, на всякий случай прихватив оставленную у дерева дубинку. Хотелось еще раз дотронуться до коры, но Робин так явно торопился, что он решил не терять времени. И лишь спустя много лет узнал Олег, что это решение спасло ему жизнь. Вот так, иногда незамеченные нами поступки, меняют нашу судьбу.

Как не странно, обратная дорога заняла намного меньше времени. Разбойники, в отличие от Олега, блуждавшего во время бега по лесу, вышли на свою стоянку прямым путем, ориентируясь по одним им видным приметам.

На стоянке двое оставшихся 'дневальных' возились с раненым Олегом разбойником. Один из них, завидев среди возвращавшихся Горшкова, с неразборчивым криком схватил дубину и бросился к нему. Но одно короткое слово-приказ Робина заставило его застыть на месте, а потом с ворчанием вернуться к лежащему на подстилке раненому. — Фратер, — коротко объяснил Робин ситуацию. Слово было понятно и без перевода.

'Ну, хреново. Нажил себе врага на пустом месте. С другой стороны, стоять и ждать, когда он меня ударит? Нет уж, не настолько я дурной. Но чуваку помочь надо, это точно. Я все-таки недоучившийся, но медик' — размышляя так, Олег подошел к лежащему, отодвинул втиравшего кровь какой-то грязной тряпкой брата и осторожно ощупал место ранения. Раненный застонал и стоявший рядом разбойник что-то грозно заорал, но Олег лишь отмахнулся. Схватив лежащий рядом нож, он, вытащил из брюк и отрезал подол своей рубашки, намного более чистый, чем тряпка, которой пользовался брат раненого. Припомнив, что вино кажется так и называется по-латыни, Олег потребовал вина. Облив, под недоумевающие выкрики разбойников вином руки и тряпку, он осторожно обработал края раны. К счастью, судя потому, что ему удалось нащупать, перелом получился ровный, без обломков. Видимо он инстинктивно ослабил силу удара в последний момент. Но кожа все-таки треснула, да и перелом следовало зафиксировать. Кто-то коснулся его плеча. Оглянувшись, Олег увидел, что один из разбойников протягивает ему чистую, отбеленную ткань, целый сверток, а второй держит в руках небольшую круглую и довольно ровную палку. 'Ага, все-таки какие-то понятия о первой помощи у них есть', — обрадовался Олег. — 'Но как же обезболить-то, ЗиЛ сто пятьдесят семь крестовину...' — и тут он вдруг вспомнил, как снимал головные боли матери его отец и решил попробовать. Обхватив голову раненого руками, так, чтобы кончики пальцев лежали на висках, он сосредоточился и как бы напрягся, стараясь представить, что текущая с его пальцев вода смывает боль, как песок. Несколько секунд ничего не происходило, потом раненый вдруг улыбнулся и неожиданно заснул. 'Оба-на! Получилось' — удивлению Олега не было границ. Хорошо, что он не глядел по сторонам, потому что не менее его удивились и разбойники, причем большая часть из них схватилась за дубины и ножи. Лишь повелительный жест атамана остановил готовящуюся расправу.

Но Олегу в это время было не до того, что происходит вокруг. Вместе с помощниками он аккуратно забинтовал рану, потянул руку раненого на себя и вставив палку в районе локтя, закрепил руку неподвижно все той же тканью. Потом он повернулся и, подозвав Робина, быстро нарисовал на земле носилки с лежащим на их на живот человеком. Получилось не очень-то похоже, но атаман разбойников понял и, утвердительно кивнув, приказал двоим соратникам заняться изготовлением носилок. По крайней мере так понял Олег, увидев, что двое, подхватив топоры, отошли в лес и сразу начали рубить два гладких тонких дерева...

Но тут Олег так захотел есть, что у него громко забурчало в животе. Робин, снова улыбнувшись, жестом пригласил его к костру. Возле него лежали на импровизированных тарелках из листьев лопуха лепешки, с положенными на них порезанными кусочками мяса. Рядом с каждой такой 'тарелкой' стояли деревянные стаканчики с налитым в них вином.

Ел Олег с аппетитом, хотя мясо имело какой-то странный вкус, а лепешки были пресными, да и соли во всех этих блюдах явно не хватало. Он съел уже больше половины порции, когда импровизированный обед неожиданно прервался. Одни из сидевших в сторонке разбойников, а вернее, как убедился при ближайшем взгляде Горшков, разбойниц, вдруг перестала есть, замерла, словно прислушиваясь и внезапно вскочила, роняя еду на землю и словно не замечая этого.

— Драконэс! — испуганный крик женщины заставил всех забыть про еду. Подгоняемые короткими приказами Робина, разбойники, поглядывая в небо, быстро собрали все имущество, затоптали костер и, безжалостно разбудив спящего раненого, бегом устремились в сторону от дороги, куда-то в чащу леса. Побежал вместе с ним и недоумевающий Олег. Если он правильно понял, то разбойница учуяла летящих драконов. 'Это что же, он все же в сказку попал или все-таки нет? Может здесь называют драконами самолеты или вертолеты? Кто их знает, этих дикарей' — бег ничуть не мешал уже втянувшемуся Горшкову обдумывать происходящее. — 'Вот ведь, знал бы, куда попаду, повторял бы латынь все время. Теперь же остается надеяться только на метод глубинного погружения. Говорят, если жить в языковой среде, то за пару месяцев можно не только понимать, но и научиться говорить на любом языке'.