Эффект массы

А перед самым выходом из дока на корабль заявилось нечто. Нечто звали Найлусом Крайком, был он турианцем и трудился Спектром Совета Цитадели. При себе у него имелось предписание, за личной подписью командующего ВКФ, позволявшее подняться на борт 'Авроры' безо всяких проволочек. Впрочем, чинить ему особых препятствий капитан и не собирался, не до того было. Да и гадать о причинах визита спектра Андресян не стал. Некоторые подозрения на сей счёт у капитана уже были, а после разговора с глазу на глаз они лишь полностью подтвердились.

В результате, когда фрегат вышел на курс захода во Врата Харона, капитан Андресян немного успокоившись после суматошного дня хмуро глядел на увеличенную картинку активных Врат на обзорном экране, да ловил себя на странном предчувствии, что сумасшествия на сегодня явно не закончились.

2183 год Юрий Владимирович Гагарин, Солнечная система, Врата Харона, Фрегат ВКФ СССР класса СР-1'Аврора'

— С добрым утром товарищи! Гуд монинг! Салют! Гуттен морген! — приветствую немногих знакомых мне встречных офицеров. Таковых тут пока что не так много. Ну да это дело, как говорится, наживное, коль всё сложится удачно сегодня.

— Доброго утречка товарищ капитан! — шутливо раскланиваюсь с командиром. Что-то на нём совсем лица нет, взгляд мрачнее тучи, да под глазами мешки. Но всё же находит в себе силы слегка улыбнуться и устало кивнуть в ответ. Совсем заездило его видать начальство с этим фрегатом. Мда... Заездило, и словно того мало, ещё и пришибить решило надгробием гранитным. Это надо же — отправить экспериментальный корабль, на котором даже испытания ходовые толком не успели закончить, куда-то к чёрту на куличики с какой-то непонятной не то миссией, не то личной просьбой бабушки генсека. Про то, что корабль официально флоту ещё не передан уже промолчу. Не хотелось бы оказаться на месте Давида Эдуардовича, ой не хотелось бы.

По широкой дуге обхожу корабельный лазарет. Оборудован он весьма неплохо, даже по меркам крейсера. И корабельный медик, что там сидит, как поговаривают местные, служить на боевых кораблях начала ещё до Войны Первого Контакта. Её фигура и маячит, судя по всему за полупрозрачной пластиплексовой стенкой. Стараюсь не смотреть в ту сторону. Говорят, это чревато последствиями на пятую точку. Как там было? 'Нет здоровых, есть не дообследованные'? Всегда считал врачей малость психами.

Поднимаюсь по крутой корабельной лестнице в БИЦ*. Спасибо, что не такой узкой, как на древних морских кораблях, по внутренностям которых удалось полазить в детстве. Но оно и понятно — по всем регламентам здесь должны в случае чего суметь разойтись два человека в тяжёлых скафандрах. Это на второстепенных участках могут ещё быть лисьи норы, куда и не всякий человек влезет, а тут ни-ни. Потому и основные коридоры и даже помещения несколько больше по своим размерам, чем диктует необходимость. Ну, это одна из причин. Так что старая поговорка 'в тесноте, да не в обиде' нам не грозит.

Старпом Пресляков, стоя спиной ко мне, работает с консолью периодически сверяясь с какими-то данными на своём инфо-планшете. Лишний раз не отвлекая его прохожу дальше. Вообще интересно устроен этот фрегат, отличий от других человеческих кораблей, на которых мне удалось побывать — масса. Начиная с того же устройства БИЦ. На большинстве кораблей, кроме самых малых, он, как правило, имеет форму полукруга, чаще овала, тупой стороной смотрящего к носу. Пилоты сидят почти в центре, прямо перед капитаном. Наиболее важные посты находятся по левую и правую руку от него, связисты сидят сзади, а то, что не требует непосредственного внимания командира — вынесено на периметр БИЦа.

На 'Авроре' всё немного иначе. Так помещение того же БИЦ больше всего похоже на... Ну местные охальники за схожую форму с одним из мужских приборов уже окрестили его соответствующим образом. И всё было ничего, пока сие не услышал капитан. Будучи не в духе, он не стал особо разбираться, а просто закатил сначала в глаз обоим пошлякам, а потом десять нарядов на чистку гальюна вне очереди обоим. Ну и в личное дело каждого занёс соответствующую пометку с предупреждением о возможности вылета с корабля со скоростью орудийной болванки, если они решат ещё что-то переименовать на свой лад. Рука у капитана оказалась тяжёлой, наказание действенным, и новое название БИЦа так и не прижилось. Повторять судьбу двух недотёп никому, почему-то не захотелось. Эту историю я услышал лишь вчера, от лейтенанта Аленковича, болтающегося на корабле чуть ли не с момента его закладки. Но оснований не верить новому знакомому у меня пока что не было. Слишком уж хорошо я знал капитана.

Итак, помещение, если смотреть на него сверху, представляло собой полукруг с вырастающим из него коридором, постепенно сужающимся к носу корабля. Пилоты, почему-то сидели как раз в самом носу, в то время как капитан располагался у основания полукруга. В коридоре умещалось сразу две БЧ* — связи и радиотехническое — одно прямо напротив другого, а в самом 'полукруге' помимо капитана находился штурман ну и все остальные до кучи. Зачем нужно было городить подобное, оставалось для меня тайной покрытой мраком. Аленкович тоже не смог дать внятного ответа, но зато просветил, что изначально, в проекте предложенном туриками, сразу за так называемой пилотской рубкой, по левому борту должен был быть пассажирский шлюз. К счастью этот высокий полёт турианской военной мысли наши инженеры завернули ещё на стадии согласования проекта. И таких откровенно идиотских 'косяков', по словам всё того же лейтенанта, изначально было воз и малая тележка. Впоследствии, правда, их количество удалось сократить до просто малой тележки. Считай после этого турианцев самой продвинутой в военном деле расой...

А вот и пилотская рубка, куда я собственно и направлялся. Всегда любил наблюдать переход корабля через Врата на больших обзорных экранах. Было в этом что-то нестерпимо прекрасное, пытаться поймать именно тот момент, ту незримую грань, когда часть тебя ещё находится в обычном нормальном космосе, а часть в уже изменённом полями массы пространстве уносится на другой уголок галактики с невозможной, просто безумной скоростью. Чувства просто непередаваемые, на краткий миг кажется, что всё твоё тело рассыпается на миллиарды крошечных песчинок, а разум отдаляется куда-то далеко-далеко, и вдруг раз! И ты снова един, как будто ничего и не было. Только находишься в десятках, а то и в сотнях световых лет от того места, где начал 'распадаться'.

Посреди рубки, окружённый целым веером голографических экранов, показывающих целый сонм разнообразной информации, в глубоком кресле развалился первый пилот 'Авроры' старший лейтенант Джеффри Моро. Впрочем, я не совсем верно выразился, ибо можно подумать, что пилот страдал бездельем, а это было далеко не так. Его левая рука то и дело прыгала с экрана на экран, выводя необходимую информацию, а правая покоилась на небольшом джойстике, закреплённом прямо на кресле. Словно только и ожидая моего прихода, он активировал трансляцию на капитанский мостик и скороговоркой забубнил требуемые оповещения:

— Подходим к Вратам Харона. Начинаю процедуру перехода.

Мой взгляд упал на лейтенанта Аленковича, замершего в кресле второго пилота. Что Кирилл делал здесь, я, признаться, даже не представлял. Насколько мне было известно, капитан Андресян волевым решением перевёл его из инженеров в жиденькую десантную группу нашего корабля. Хотя, сказав 'жиденькую' я слишком сильно погрешил против реальности. Дело в том, что в настоящее время в ней числилось ровно два человека. Я и лейтенант Аленкович. Вот такие вот пирожки с котятами.

— Мы подключились. Идёт расчёт транзитной массы и направления, — продолжал тем временем Моро.

Нет, всё понимаю, звучит как полнейший бред. Это я сейчас и про перевод в десантную группу инженера-программиста, и про её численный состав в целых два человека. Неловким оправданием правда может служить факт того, что в советском флоте иногда творится и не такое веселье... Однако, утешало это слабо и непосредственно от второго пункта мне уже целые стандартные сутки дико хотелось удавиться где-нибудь на фок мачте в надежде избежать мучений в дальнейшем. Но мачты на космическом корабле отсутствовали как класс, а потому мои муки продолжались.

— Врата в режиме. Выходим на вектор.

Первый же пункт озвученного мною бреда, в реальности поддавался хоть какому-то разумному оправданию. Лейтенант Аленкович на самом деле был довольно неплохим инженером-программистом, однако шутка заключалась в другом. Его ВУС звучал как 'штурмовик-биотик'. Вот так — хоть стой хоть падай. Вы наверняка спросите, как, мол, дуболом-штурмовик может быть превосходным инженером-программистом?

— Приготовиться к переходу.

С лейтенантом Аленковичем сложилась очень интересная, хотя и неприятная история. Во время беременности его мать попала под облучение нулевым элементом, и то ли сама об этом так и не узнала, то ли по неистребимой людской привычке не придала значения и не побежала обследоваться, а со временем и вовсе забыла. Воздействию подвергся и сам плод в утробе, однако никто из врачей не удосужился проверить новорожденного на уровень нуль элемента в теле. То есть никакого контроля за развитием ребёнка в этом плане не осуществлялось.

Как результат, наряду с весьма неплохим биотическим потенциалом, ребёнок получил нехилую опухоль в мозге, которую обнаружили у него лишь в тринадцать лет, да и то совершенно случайно. После десяти лет у Кирилла начались сильнейшие головные боли, приходили они не особо часто, так что к врачу никто не спешил. До полного обследования его родители дошли лишь через три года. Опухоль вылечили, но ставить имплант для контроля за резко проявившимися биотическими способностями, которые очевидно и сдерживала опухоль, на повреждённый человеческий мозг тогда ещё толком не умели. Это уже позже появились соответствующие технологии, да умения, а в тот момент пришлось пихать то что было, в надежде, что ребёнок не умрёт. А как быть, если отсутствие импланта у человека-биотика — гарантированная смерть для него? Нервная система просто не выдерживает сваливающейся на неё нагрузки и даёт такие сбои, что человека чуть ли наизнанку не выворачивает.

— Готовность номер один. Начинаем заход.

В общем, поставили Аленковичу самую современную на тот день модель импланта военного образца, подогнанную и улучшенную чуть ли не напильником конкретно под него какими-то умельцами-искусниками. Как результат, Кирилл не умер сразу. Не умер и потом, а даже научился очень прилично обращаться с биотикой, ну и в качестве бесплатного дополнения получил совершенно дикие мигрени, время от времени приходящие к нему без всякой видимой системы.

Потому он и не смог стать штурмовиком-биотиком, о чём мечтал чуть ли не с момента, как узнал о своих способностях. Правда обучение он всё же прошёл, успев побывать и курсантом, и даже сдать все выпускные экзамены и аттестации. Досрочно. Но в результате, пришлось перевестись на фактически абсолютно противоположное направление подготовки — инженер-программист. Да-да, такое странное название у этого ВУСа, по факту же оно означает...

— Контакт с Вратами через: три, две, одна...

Прыжок. Мир привычно на незримую долю секунды, казалось, рассыпался в пыль, а уже буквально через мгновение вновь собрался в единое целое, но уже за много светолет от Солнечной.

— Малая тяга... Норма. Навигация... Норма. Внутренние тепловые коллекторы задействованы. Все системы работают штатно. Дрейф... В пределах пятнадцати сотых.

— Пятнадцать сотых — это хорошо, ваш капитан будет доволен.

А вот и наша с капитаном Андресяном главная головная боль, о которой я не упомянул в самом начале. Откликается на Найлуса Крайка, является турианцем и как будто этого мало — зарабатывает себе на жизнь службой спектром Совета Цитадели. О том, что ему реально нужно на борту знает, пожалуй, лишь один Андресян. Однако, он не спешит делиться этим знанием не то, что со мной, но и даже со старшим помощником. Это я узнал из случайно подслушанного разговора между капитаном и Пресляковым. Я тогда шёл по коридору в сторону арсенала, с целью его, так сказать, инспекции, и абсолютно неожиданно натолкнулся на них двоих именно в тот момент, когда старпом пытался цензурно задать Андресяну нескромный вопрос — какого лешего спектр турианец делает на боевом корабле Союза. И капитан что-то там невнятно отвечал про проверку, которую, мол Совет Цитадели затеял с целью получения адекватной информации о потраченных средствах... И вообще, у спектра Крайка мол бумажка от штаба ВКФ, а как он её раздобыл — вопрос к самому штабу. Нет, понятно, что Андресян мог вовсе не отвечать старпому на вопрос, высказанный к тому же в весьма раздраженной форме, а отправить того куда подальше, но... Во-первых, капитан сам по себе такой человек, что уважает своих подчинённых, доверяет им, и по возможности стремится предоставить наиболее полную информацию, необходимую для выполнения задачи. А доверие, как известно вещь обоюдная и зарабатывается с трудом. Иными словами — Андресян никогда, насколько мне известно, в излишнюю секретность не играл, особенно там, где это мешало делу. А во-вторых, как я знал, старпом и капитан были знакомы довольно давно, и хотя друзьями их назвать было сложно, тем не менее хорошими приятелями они точно являлись. Да и опять же совместная служба, ещё во времена батарианского блица и ответной операции 'Сатурн' наверняка давала о себе знать.

Судя по всему, Пресляков также весьма неплохо знал Андресяна, поскольку не поверил ему ни разу. Однако дураком старпом не был, а потому решив лишний раз не бесить начальство, более вопросов не задавал. Похоже сопоставив в голове все факты, сопутствующие нашему 'испытательному полёту' вместе с недоговорками капитана, он, как и я пришёл к вполне однозначному выводу — дело труба.

Турианец же вёл себя донельзя спокойно и почти не вылезал из отведённой ему отдельной офицерской каюты. И вот это было странно, потому как официальная цель его присутствия заключалась именно в проверке, как говорят на Цитадели, 'на что пошли деньги налогоплательщиков'. А он не проверял. Абсолютно. То есть нигде не лазил, ничем не интересовался, с экипажем не беседовал, знания и навыки не изучал. Вообще ничего — просто сидел у себя в каюте. До сего момента.

— Напыщенный ублюдок, — зло бросил пилот, как только спектр удалился. Надо же, похоже, Моро тоже не нравится присутствие турианца на борту. Интересно, а ему-то чем галакт не угодил? Этот Крайк даже не поскупился воздать должное мастерству пилота... Похожие мысли как раз и озвучил удивлённый Аленкович:

— Найлус сделал вам комплимент... А вы его ненавидите?

— Если ты вышел из сортира, и не забыл застегнуть комбез — это хорошо. А я только что совершил прыжок через всю Галактику и попал в цель не больше спичечной головки. И это уже — мега-круто! К тому же спектры — это не к добру. Мне не нравится, что он на борту. Считайте меня параноиком, — с явным раздражением в голосе отозвался Моро.