1. Порталист. Библиотека древних

— Да, — был мой ответ.

— Магия часто проявляется в подростковом возрасте в моменты возбуждения. В основном это сексуальное возбуждение, страх или злость. Бывает, что от радости кто-то что-то творит, но это гораздо реже. Нам повезло, что в твоем случае это страх, ведь испугать разумного гораздо проще, чем обрадовать в достаточной степени. Про сексуальное возбуждение вообще молчу, — рука мага потянулась к поясу, где висел внушительного изогнутый точно клык кинжал, предельно разрешённой простолюдинам длины.

Мама вскрикнула и хотела вскочить из-за стола, но отец положил ей одну руку на плечо, а вторую на ладонь и не дал. Я попятился, видя, как из ножен на свет появляется остро отточенное лезвие, но позади меня была стена. Тем временем лезвие полностью покинуло ножны, и рука двинулась назад отводимая для удара. Еще несколько мгновений и он вопьется в мое брюхо.

— Вы так шутите? — я уперся спиной в стену.

— Да какие уж шутки. Все серьезнее некуда. Я ударю со всей силы, прямо в живот. В этом не сомневайся ни секунды, — Форс шагнул ко мне полный решимости ударить.

— Не надо!!! — мама вырвалась из рук замершего в нерешительности отца и вскочила из-за стола.

Что-то почти неощутимое мелькнуло перед глазами, и я вдруг понял, что передо мной нет ни волшебника, ни отца не матери. Даже гостиной, где все происходило, не было. Оказалось, стою на крыльце родного дома, прямо за закрытой и запертой изнутри на засов дверью. Тут же по ступеням взбежала наша собачонка и ткнулась носом в шерсть, что росла ниже коленей.

Услышал, как отпирают дверь и замер в нерешительности. Бежать или остаться на месте? Ведь адепт же только проверял меня. Он же не собирался меня убивать. Зачем ему жизнь одного из тысяч, а может даже десятков тысяч сатиров Шепчущего леса? Наверное, он все же обманул меня и не ударил бы кинжалом, но утверждать этого я не могу, поскольку, что у него в голове мне никто не рассказал.

Дверь в дом открылась, развеяв мои сомнения. За порогом стояли отец и улыбающийся маг. За их спинами виднелась утирающая слезы платком мама.

— Поздравляю тебя юное дарование, ты все же маг. По всей видимости, маг пространства или, проще говоря, порталист. Основной твой мотиватор к магии страх, — заговорил менторским тоном волшебник, не отставляя меня без внимательного взгляда излучающих чистое любопытство глаз.

Куда-то исчезла вся его холодность. Стоящего передо мной человека словно взяли и подменили.

— Так будет каждый раз, когда я испугаюсь? — спросил я.

— Пока примерно так, хоть и не совсем, — тепло улыбнулся маг. — Испугаться, скорее всего, мало. Похоже, для тебя пока еще нужен предмет угрозы. Человек, кинжал, ружье, камень или что-то иное. Но ты научишься перемещаться без этого. Без предмета и вообще без страха. Я не могу вот так сразу понять все тонкости твоего дара и рассказать тебе все о нем. Скажу сразу лишь, что ты будешь силен в магии пространства, а это вообще все искажения пространства. Самые сильные маги этого направления способны перемещаться порталами, не на считанные метры, а на по-настоящему большие расстояния. Также известны случаи, что некоторые маги пространства прятали большие предметы в никуда, хранили их там продолжительное время и после успешно доставали, — Форс рассказывал с упоением и улыбкой на лице.

Я стоял и хлопал глазами, почти не понимая, о чем говорит этот человек. Отец мой тоже выглядел несколько растерянно, а вот мать этого волшебника, похоже, даже не слушала. О том, что со мной происходит, она, скорее всего, не знала и не подозревала до самого возвращения отца с адептом и эти события стали для нее серьезным испытанием. Ведь я в этой семье был единственным ребенком, и мне доставалась вся любовь, что обычно делится на минимум трех сатирят.

— Куда они что прячут? — спросил я.

— Разные предметы в пространство. Вот есть предмет, — он сделал неопределенный жест рукой, — а вот ты его отправил в никуда, то есть в пространство, — еще один малопонятный жест. — Это, как в карман положить. Только карман этот не в штанах, а в где-то в пространстве. А потом когда нужно ты этот предмет достал из кармана и он у тебя.

— Зачем это? Сумка же есть, — спросил я еще.

— Сумка это не то, — маг покачал пальцем в воздухе. — Сумку у тебя могут отнять, а вот пространственный карман всегда будет с тобой. И из такого кармана никто кроме тебя самого никогда ничего недостанет, — проявил он терпимость к моему непониманию.

— Это полезно, — согласился я и тут же задал новый вопрос. — Заберете меня на Мертвое озеро?

— Да, — он кивнул. — Мы отдохнем, так что завтрашний, ли уже скорее сегодняшний, день у тебя будет на прощание с семьей, на прощанье с друзьями и сборы, а на завтрашнее утро мы тронемся в дорогу. Нам нужно будет проделать не малый путь. Сначала по Старому тракту до Годора, а после от него к Мертвому озеру.

— Давайте пройдем за стол, — воспользовавшись ненадолго возникшей паузой, вставил свое предложение отец.

— Давайте, — не заставил себя уговаривать Форс.

Мы прошли за стол. Отец подал маме знак налить им с магом вина, промочить горло, а после отправил нашу измученную всем происходящим вокруг и заплаканную женщину отдыхать. Мы же с магом тем временем говорили.

— Почему Мертвое озеро так назвали? — не смог не спросить я, как только все оказались за столом.

Само это название я знал и слышал некоторые истории о нем, но что-то мне не верилось в россказни о том, что если попить воды из этого озера, то вскоре обязательно умрешь. При этом умрёшь не от отравления, потому что вода хоть и противна, но не ядовита, а по другим причинам. Тебя зарежут на дороге, заболеешь или лягнёт копытом лошадь. Могут быть и другие причины, но смерть будет обязательно и не заставит себя ждать долго.

— В этом озере вода очень соленая. Ее невозможно пить и в ней никто не живет. Там нет ни одной рыбины, поэтому озеро и Мертвое. Еще в этой воде невозможно утонуть. Если лечь на воду озера, она удержит вес тела, — просветил меня адепт.

— А если бросить в воду топор? — спросил, вспомнив поговорку о возможностях топора к плаванию.

Адепт заливисто рассмеялся. На смех аккуратно выглянула из-за угла мама, но на это никто, кроме меня, не обратил внимания.

— Топор обязательно утонет, и ты его не достанешь, — сообщил мне маг, вдоволь посмеявшись.

— Почему не достану? — мое любопытство вдруг разыгралось не на шутку, и я не посмел его усмирить.

— Потому что наше озеро очень глубоко. Так глубоко, что донырнуть без специальной магии невозможно, — Форс потворствовал моим расспросам дальше и дальше.

— А если попить из озера, то не умрешь? — спросил я.

— Ты слышал эту сказку? — в этот раз маг ответил вопросом на вопрос.

— Это сказка? — не унимался я.

— Я сам пил из озера, когда был учеником. Это случилось много лет назад и, как видишь, я до сих пор жив, — лицо адепта сделалось таким, будто он вспомнил что-то приятное.

— А дома мне никак нельзя остаться? — решился спросить я, хотя и так знал, что действительно никак.

— Никак. В твоих руках слишком серьезная сила. Тебя необходимо научить управлять ей, иначе в один прекрасный день ты можешь нечаянно перенести свою деревню на дно морское, а возможно заодно с деревней туда отправится и весь Шепчущий лес, — маг со вполне искренним сожалением беспомощно развел руками.

— Мы его когда-нибудь увидим? — спросил отец с опаской.

— Обязательно, — поспешно закивал Форс. — Его обучение займет не малый срок, но он сможет вас навестить и после и возможно даже вовремя обучения. Никто не запрещает магам встречаться со своими близкими и поддерживать родственные отношения. Я сам не так давно навещал своих.

— Хорошо, коль так, — вроде облегченно выдохнул батя, но его плечи сильно поникли.

Он вдруг словно стал ниже на пол головы. Понятное дело, что отпускать единственного сына в неведомые дали для родителя неоднозначная перспектива. Одно дело, когда чадо вот оно под боком и совсем другое, когда где-то далеко. Разум-то понимает, что там ребенка ждут невообразимо большие перспективы. Не сельская жизнь, пусть и хорошая, а хорошее, одно из лучших, образование, значительная служба и определенная известность. Возможно даже дворянский титул. Вдобавок просто оставлять меня здесь — это равно переселению на вот-вот грозящий извергнуться вулкан. Разум понимает, а сердцу этого не объяснить.

— Батя, — словно придушенный прохрипел я, но не смог продолжить говорить о том, что хотел сказать. Предательская слезинка скользнула по щеке.

— Мужики не плачут, — сказал отец мне, как когда-то в детстве и обратился к магу. — Хорошо, что вы дали нам время на прощание. Мы устроим достойнее проводы и подобающую уважаемому адепту магии встречу. Закатим гулянку на всю деревню, — отец постарался выглядеть повеселее, но у него не совсем вышло.

Теперь я заметил, отец не просто сделался ниже, а еще и значительно постарел. В волосах с нашей последней встречи, что была всего-то прошлым вечером, прибавилось седины, лоб прорезала еще одна морщина. Неужели скорое прощание со мной так его подкосило?

Нет. Он уже давно не мальчик, много путешествовал и много повидал, что тоже оставило свой отпечаток, но все же в свои сорок с небольшим он был мужик еще хоть куда. Недаром смог вскружить голову простоватой, но красивой матери, несмотря на обилие конкурентов помоложе. Ему пришлось пообломать немало рогов не в меру пылким и прытким, но взял он маму не силой и удалью, а умом и приличным по нашим меркам образованием. Сатир умеющий читать это еще не нонсенс, но довольно редкое явление.

Меня отец, кстати, тоже обучил и грамоте и счету, несмотря на полное отсутствие желания с моей стороны. Сколько он меня тогда порол! Некоторые соседи, грешным делом, подумали, что так грамоте со счетом и учат. Вроде как знания должны с поркой через седалище заходить, а не вкладываться в голову.

Правда прочитали я всего одну книгу, хоть и много раз. Просто в доме у нас иной литературы не было, а в других домах не было вообще ни одной книги. Жили мы хорошо, дома строили большие, по сравнению с сатирами из некоторых других деревень, но вот образование у нас как-то не укоренилось. На все село умеющих читать да писать: я, отец и жрец Нафас, но последний же не сатир. А источником знаний мне служило "Священное писание" и эта церковная книга даже под угрозой порки не становилась интересной. Зато теперь можно смело в Духовную семинарию идти, на проповедника или жреца учиться. Возьмут без экзаменов.

— А вы? Что умеете вы? — осмелился спросить я.

— Ты имеешь в виду мой врожденный дар? — уточнил он.

— Не понимаю, — признался я.

— Ты обладаешь врожденным даром к магии пространства, но это не все что ты сможешь. Мой врожденный дар это иллюзия. Я заставляю глаза людей видеть, то чего нет. Помимо этого существует еще набор специальных слов из языка древних эльфов и позиций для их произнесения, называемых заклинаниями. Заклинания подчас сложны и долги, но с их помощью маг может очень многое. Обычные существа не могут ими воспользоваться, но те разумные у которых есть дар, изучают заклинания и используют.

— Вроде понял, — со значительным видом покивал. — А где ваша свита? Говорят, маги путешествуют с охраной и слугами.

— Так-то метры да магистры, а я всего лишь простой адепт. К тому же я пока простолюдин, — ответил он с некоторой иронией.

— Может быть, продолжите позже? — спросил отец.

— И вправду. Нужно отдохнуть, — понял, о чем он и согласия волшебник.

Мы разошлись спать. Гостю тоже приготовили достойное спальное место. Проснувшись поздно утром и выйдя в гостиную, застал своего отца сидящим за столом и чистящим свой пистолет. Это был довольно старый, но не фитильный, а кремневый пистолет. Именно такое, кремневое, оружие лет 15 — 20 назад постепенно вытеснило в имперской армии старое фитильное, но до сих пор соседствовало с арбалетами и луками. Хотя, как говорили, теперь в армии одних пехотинцев фузилеров было больше чем прочих стрелков вместе взятых, а ведь были и рейтары, ведшие обстрел противника подобно конным лучникам с лошадей и драгуны, перемещавшиеся на лошадях, но воевавшие пешком точно фузилеры.

Я видел отцовский пистолет пару раз и даже держал в руках, но отец всегда держал его в сундуке, вместе с запасом пуль и порохом и не использовал никогда. Если мы и охотились с оружием, то это был лук, а чаще всего мы ставили силки и этого хватало. Теперь же он почему-то достал этот пережиток своей бурной молодости.

— Проснулся? — поднял отец на меня глаза.

— Да, — согласился я с очевидным.

— Завтракай и прогуляемся. Научу стрелять, — отец со значением показал мне пистолет, сжимаемый в руке.

— Вот, кушай, — мама тут же поставила на стол мой завтрак.

Она всегда так оперативна. Эта женщина точно сидит наготове и ждет моего появления, что бы обеспечить материнской лаской.

Пока я ел, отец рассказывал теорию стрельбы из кремневого пистолета.

— Этот пистолет считается кавалеристским, — рассказывал он. — Обычные пистолеты поменьше и ими бьют почти в упор. А этим на 30-40 метров можно подстрелить незащищенного прочным доспехом врага. Всегда следи за кремнем и не держи пистолет долго заряженным. Порох на полке и в стволе может отсыреть. Вот эта крышечка не спасет, — отец указал на подпружиненную крышку пороховой полки, служившую, что бы сохранить порох от рассыпания. — Заряжается пистолет, примерно, как и все такое оружие вплоть до самой большой пушки. Сыпешь порох на полку, закрываешь полку и стряхиваешь лишнее. После открываешь пороховницу, в ней как раз нужная мера пороха, и высыпаешь весь порох в ствол. После этого в ствол суют пыж, но при большой необходимости без этого пыжа можно обойтись. Потом трамбуешь шомполом. Поверх пыжа, или пороха, если пыжа нет, туда же пулю, сверху пыж. Этот пыж обязателен, что бы все это не выпало. Притрамбовываешь шомполом. Можно стрелять. У этого пистолета полка откроется, когда нажмешь на курок, но на некоторых полку нужно открывать самому, — он посмотрел на меня неотрывно следившего за его руками и забывшего жевать. — Понял?

Я кивнул вместо нормального ответа.

— Ну, жуй, давай. Я тебя на крыльце подожду, — отец поднялся из-за стола, взяв с него перевязь с пороховницами и прочим, сумку с остальными принадлежностями к оружию и нужны с ножом.

То был не просто нож, а Лунный блик. Оружие, привезенное отцом с армейской службы вместе с пистолетом. Эти два предмета были самыми дорогими предметами в доме, и я тогда затруднялся ответить что дороже. Огнестрельное оружие дорого, но и оружие из эльфийской стали дешёвым назвать нельзя. Слышал что ее, эльфийскую сталь, да еще гномий митрил продают по весу за золото. И не всегда килограмм митрила или эльфийской стали отдают за килограмм золота. Иногда для такого обмена нужно полтора и больше килограмм золота.

Поспешно доел и поспешил на крыльцо к отцу. Он сидел на ступенях и гладил лежащую у его ног собаку.

— Доел? — спросил папа.

— Да, — ответил я.