Убивший дракона займет его место. Общий файл

— Все это очень интересно, но давайте ближе к делу, — учитель предпочитал слушать про содержание ереси. Вы хотите теорий, их есть у нас.

— По их мнению, в официальной книге Бытия кроется некий парадокс: если Господь — всемогущ и допускает то, что творится в мире, следовательно, Он не всеблагой; если же он всеблагой и допускает творящиеся несправедливости, значит, не всемогущ. В результате, еретики пришли к выводу, что земной мир создал Сатана. И знаете, их заключения не лишены основания, — оживился я, — Люцифер с кампанией приняли самое непосредственное участие.

Классную комнату заполнили потрясенные перешептывания. Моя теория сотворения мира весьма всех заинтриговала.

— Особенно отличилась Лилит, — по секрету сообщил я, — те же драконы и все дети ночи — ее работа. А представляете, чтобы было, если бы мы умыли руки — не представляете, но такого разнообразия точно бы не было.

— Прекратите, Максим, вы сами не понимаете, что несете. Ваша выходка недопустима, — преподаватель истории торопливо меня не перебил, не дав раскрыть тайну сотворения мира.

С урока меня благополучно выгнали, наказав крепко подумать о своем поведении. И я отправился думать и ждать звонка в коридор.

Думать оказалось не только весело, но и полезно. Надо заодно поискать "друзей" во время перемены, это требовала жилка настоящего сыскаря, пробудившаяся безо всякого предупреждения. Мне срочно требовалось докопаться или до истины, или просто до кого-то.

Но искать бывших приятелей долго не пришлось. Как только я вышел на задний двор во время большой перемены, как меня обступила вся кампания. Выглядели парни решительно настроенными устроить разбирательство с последующим линчеванием виновного. Виновным, разумеется, заранее назначили меня.

— Макс, какого лешего ты все родичам растрепал, про кладбище? — насупился Влад. Ну, слава Богу, все выяснили. А то я уже начал считать, что визит к покойникам мне пригрезился.

— Так друзья не поступают, — добавил Игорь. Какие друзья, паря, ты бредишь.

— То, что вы меня там бросили тоже как-то не по-дружески, не находишь? — ответь вопросом на вопрос, почувствуй себя евреем.

— Да ладно тебе, ты, как мы с чокнутыми сатанистами столкнулись, первый драпать начал, только пятки сверкали, — рассудительно сказал Бореслав, — что нам тебя потом ждать надо было? Мы уже когда за воротами встретились, решили, что ты сразу домой отправился.

Уточнить, что ли, что там с ниппонцем. А, ладно, обойдется.

— Что там делали сатанисты? — дьяволопоклонники заинтересовали меня намного больше обычного выяснения отношений. В их появления крылась интересная тайна, полностью отсутствующая в нависшей над нами драке.

— А мы откуда знаем, — отмахнулся Иоанн, которого тема сатанистов волновала чуть более раскола Православной Церкви, то есть никак, — небось, вызывали кого.

— В общем, так, Макс, кончай придуриваться. Все ты прекрасно помнишь, чай, тоже с нами был, — командным тоном заявил Влад, — придешь домой, скажешь отцу, что неудачно пошутил.

— А не то? — поощряющим тоном продолжил я.

— Чего? — Игорь, как обычно, ничего не понял. Тонкие материи явно не по части бывшего приятеля.

— Предложение незакончено, — отложив сумку на землю, открыл глаза потерявшимся во тьме невежества соученикам, — надо говорить так "скажешь отцу, что пошутил, а не то...".

— Макс, ты же нас знаешь, — разминая руки, Влад, как самый крупный, навис надо мной.

Решив, что дальнейшие разговоры смысла не имеют, я ударил заводилу прямым в челюсть, добавив ногой в голову. Пока остальные парни находились в ступоре от неожиданного поворота событий, я успел сломать нос Игорю и попасть Иоанну по печени. А потом моя удача кончилась, и бывшие друзья накинулись на меня всем скопом.

Боль произвела на меня странное впечатление: чувство было непривычным, немного резким, но особого страха и отторжения не вызывающим. Я понял, что не понимаю, почему остальные люди так боятся боли.

Моя кровь залила чистую рубашку, челюсть ныла. Интересно, мальчики, вам что, никто не говорил, что упавшего противника нельзя пинать вчетвером?

А потом сцена "избиение младенцев" мне окончательно надоела, и глаза покрыла красная пелена.

Все вокруг стало медленным, время растянулось до предела, а мои соперники завязли в нем как мухи в паутине. Перво-наперво, я сломал ногу Владислава, попытавшего спешно покинуть место происшествия, затем свернул челюсть Болеслава.

Но продолжить веселье не удалось. Вызванные на место смертоубийства каким-то сердобольным лицеистом учителя поспешили нас разнять. Наверное, со стороны я смотрелся берсерком, так что преподаватели, взрослые и опытные мужчины приближались ко мне с осторожностью. Но, как бы то ни было, их мнение было ошибочным — бесноватый вид не мешал мне сохранять поразительное душевное спокойствие.

Еще бы понять, зачем я полез в драку. Но, как бы то ни было, от этих хмырей подколодных я точно избавился, а то в последнее время они меня изрядно раздражали, какие-то они мелкотравчатые.

В кабинете директора, куда меня привили как зачинщика и одновременно наименее пострадавшего, я еще не был. Не сказать, чтобы наша шайка-лейка была тише воды ниже травы, но не попадаться у нас получалось. До нынешнего момента.

Что-то последнее время зачастил я по разным кабинетам. Может у меня судьба стать крупным чиновником?

— Максим, ты должен понимать, что решать возникающие проблемы с помощью грубой силы удел простонародья, — заволновался колобок-директор, — только всяческое отребье будет самоутверждаться кулаками.

Для взрослого человека слишком идеалистические утверждения, какие-то оторванные от жизни. Наш директор не только весьма упитан, но и чересчур наивен.

— Ты только что серьезно покалечил четверых соучеников, неужели ты нисколько не раскаиваешься в содеянном? — господин директор смотрел на меня как на исчадие ада. Происшествие явно выбило его из колеи: раньше ученики благоразумно выясняли отношения за воротами лицея.

— Но я жалею, — несправедливое обвинение возмутило меня до глубины души.

— Да? — с сомнением переспросил почтенный директор сего богоугодного заведения, — и о чем же вы сожалеете, молодой человек?

— О том, что не сломал Владу вторую ногу и не успел разбить нос Иоанну, — честно признался я. На старика мое откровение благоприятного впечатления не произвело, скорее, оказав обратный эффект. Что поделать, честность в наши времена не котируется.

Разозленный отец, второй раз за седмицу забирая меня из государственного учреждения, пообещал крепко всыпать и посадить под домашний арест пока, как он изящно выразился, я не опомнюсь. То есть, до морковкиного заговения.

— То, что приятели не стали прикрывать твои шалости, не повод устраивать безобразные драки. Ты хоть знаешь, каких усилий нам с матерью стоило запихнуть тебя в лицей, — вещал батька, крепко вцепившись в мое ухо. Про усилия я знал — слышал не раз, но риторические вопросы ответа не требуют, поэтому мое чувство самосохранения советовало мне набрать в рот воды. И побольше.

Ночью мне стало скучно. Домашний арест показался мне несправедливым: врать я не врал, а насчет драки с бывшими приятелями ничуть не раскаивался. Сидеть в комнате и читать детские учебники надоело уже пару часов назад, да и все равно уже все не только прочитал, но и выучил наизусть. Кое-какие книжки, вроде учебника истории, конечно, показались забавными, а над теорией магии я и вовсе ржал минут двадцать подряд, но заниматься ерундой весь день слишком большое испытание для моих и без того расшатанных нервов.

Родители давно спали, Васька сидела в Некронете, и выходить из транса в ближайшее время не собиралась. Хорошо быть студентом: скажешь, что доклад задали, и зависай в сети хоть всю ночь, с предками в Серых Пределах общайся.

В любом случае, до утра меня никто не хватится. Я решительно распахнул окно, и присел на подоконник, свесив ноги. Из окна насмешливо подмигивал месяц, пока не доросший до полной луны. Город с третьего этажа внушительным не выглядел, и вскоре урбанистический пейзаж мне надоел. Я встал, оттолкнулся ногами и полетел.

Сюрреализм ситуации доходил до меня с трудом. Хоть я и понимал, что люди, если они не маги, не парят в воздухе аки птицы, но летать с багажом лишних знаний было просто, почти как и налегке. До того, как мне пришло в голову оглядеть город с высоты птичьего полета, я не парил даже во сне.

Внизу остались покрытые черепицей крыши, золотистые купола храмов, несколько китайских пагод и старая мечеть. Недалеко, на вершине холма виднелась колокольня, чуть дальше стояли сторожевые башни. Темные воды Ангары притягивали взгляд. Спустившись чуть ниже, я дотронулся рукой до поверхности реки.

С дальнего берега звучал серебристый смех, скрытый в тумане. В начале осени всегда много утонувших, ведь чем ближе к осеннему равноденствию, тем активнее русалки. Больше утопленницы веселятся только на Ивана Купала.

Деревья, не обращая внимания на отсутствие ветра, раскачивались. Скучные какие-то развлечения у русалок — одна радость, выйдешь ночью на берег, да и защекочешь запоздалого гуляку до смерти. Но веселить девчонок за свой счет мне было не с руки, поэтому я снова набрал высоту.

Наслаждался одиночеством я недолго, столкнувшись со стаей подозрительных летучих мышей. Мыши пахли кровью и склепом. Вампиры, однако.

Стая радости от встречи не выразила, испуганно шарахнувшись прочь. Но парочку мышек я поймал. Почти. От того, чтобы догнать улепетывающих со всех крыльев кровососов, я с сожалением отказался. В кошки-мышки можно поиграть и позже, с не такой быстрой добычей.

Пролетав до седьмых петухов, я вернулся домой.

Глава 3

Последний месяц мне кажется, что со мной что-то не так. Будто я забываю о какой-то жизненно важной мелочи.

Парни моего возраста должны мечтать о том, чтобы увидеть девичьи ножки или, о, радость, девичью грудь; произвести впечатление на сверстников или вляпаться в очередное приключение. Но при взгляде на девчонок меня посещали размышления на тему "чего я там не видел", хотя, по сути, я не видел ничего; с ровесниками было скучно, а приключения потеряли ареол романтики.

Пацаны от меня упрямо бегали — от нечего делать я хотел помириться, но меня с моими извинениями послали далеко и надолго. И чего они так разозлились — непонятно, медицина у нас качественная, Влад уже через полторы седмицы ходить начал, про остальных и говорить нечего.

Нет, мне приятелей даже жалко было, сам не знаю, что на меня нашло. Вроде в роду у меня берсерков не должно было быть, подозрительных грибочков не ел и травок не воскуривал, так что причины впадения в боевую ярость сразу и не определишь. Видимо, всему виной таинственная встреча с сатанистами — гребаные сектанты что-то испортили в моих мозгах. Или посещения кладбища оказалось фатальным для неустойчивой детской психики.

Блин, это должно было быть нечто ужасное, вроде явления демонов, черных колдунов, пляски Смерти, всех Всадников Апокалипсиса одновременно. Я же не истеричная институтка, слава тебе, Господи.

Но пацаны упрямо не желали колоться, что именно произошло. Их версия событий выглядела слишком прозаично: пришли на кладбище, наткнулись на придурков в черных балахонах, затеявших жертвоприношение. Путем логических умозаключений, пришли к выводу, что ребята поклонники Люцифера. Драпанули оттуда нафиг. Все.

И непонятно тогда с какого перепуга вся эта свистопляска вылетела из моей головы. В чем причина частичной амнезии, спрашивается?

Но попытки выяснить отношения чуть не обернулись очередной дракой. Коварный тактический метод "зажать противников в угол" провалился ввиду их численного превосходства, на переменах меня обходили по дуге — в спину летело опасливое "бесноватый".

— Парни, что-то не так? — выловив Влада со свитой на лестнице, нахмурился я. Если их долго доставать, то, в конце концов, они поймут, что проще рассказать правду, чем постоянно бегать от назойливого и нежеланного собеседника.

— И ты еще спрашиваешь, что не так? — злобно засопел Игорь. У него имелся самый большой повод для недовольства — его мать, в воспитательных целях, отказалась оплачивать услуги знахаря.

— Ты, предатель, — возвысил голос Влад. В целом, звучало внушительно, но до Цицерона бывший приятель не тянул — дело испортило то, что соученик внезапно дал петуха. Да и периодически проскальзывавшие истеричные нотки портили общую картину.

Послушать продолжение эпической речи мне не удалось. Столкнувшись со мной глазами, Влад нервно отвел взгляд и замолчал.

— Все из-за тебя, — в голосе Бореслава звучала ничем не прикрытая ненависть. Из статуса безвинно пострадавшего мой ранг плавно перетекал в "козла отпущения". Но позволить повесить на себя тяжесть коллективно принятого решения я не собирался.

— А что, Атлантиду тоже я утопил? — невинное уточнение вызвало у пацанов очередной приступ раздражения. Не найдя подходящих аргументов меня осыпали оскорблениями, но ничего нового и интересного так и не услышал.

После такого плодотворного диалога оставалось только одно — устроить еще одну драку. Но вместо того, чтобы еще раз проучить парней, пожал плечами и отошел. Нет, в своей способности раскидать хоть десяток противников я не сомневался. Но смысл?

На лекции заметил, что Влад начал таскать в сумке связку оберегов и талисманчиков. Вся "бижутерия", по неизвестной причине, предназначалось для защиты от нечистой силы. Подобную предусмотрительность понять и простить было можно, но зачем ему амулет от капп и где этот перестраховщик отыскал стрига или баньши в среднесибирской полосе?

Но Влад в своих устремлениях оказался не одинок. Когда на алгебре сидящий рядом Иоанн, отродясь не отличавшийся истовой верой, водрузил на стол икону, у меня зародились нехорошие подозрения. Икона, старинная и, по видимости, намоленная, смотрелась до крайности неуместно среди учебников. Спаситель насмешливо улыбался: то ли знал, что-то мне неизвестное, то ли не одобрял поведение парней.

Хорошо, хоть экзорцистам меня на опыты не сдали, и то плюс. Нервное и подозрительное отношение пацанов я уж как-нибудь переживу, главное, пусть молчат. А то проблем с ФСпКС очень не хотелось, с федералами как свяжешься, так и не отвяжешься до конца жизни. А уж в Службе по контролю за сверхъестественными явлениями и вовсе, говорят, сущие звери служат. Слава трусости и, прости Господи, хитрожопости пацанов, желающих получить черную пометку в личном деле не больше моего.

Так что, все обошлось игнорированием моей персоны.

За неимением общения приходилось довольствоваться ночными прогулками. Для родителей, к моему удовлетворению, разница между мной и сделанным из одеяла чучелом оказалась небольшой. По крайней мере, мое отсутствие еще ни разу не засекли.

Родители, вообще, в последнее время редко бывали дома. Даже Васька, известная прогульщица и лентяйка, зачастила в университет. Периодически мне даже казалось, что родственники целенаправленно меня избегают, но потом я выкидывал пессимистичные размышления из мыслей. Не потому как такой исход событий выглядел маловероятным, просто меня мало волновали проявившиеся тараканы родичей. Своих хватало.