Проклятые

Немногословный управляющий тщательно отбирал прислугу в замок. До конца своей жизни в деревню эти люди уже не возвращались, родным предстояло забыть о них навсегда. Крестьяне не роптали — плата семье выделялась князем щедрая, да и возразишь ли тут, если старому колдуну ничего не стоит обратить тебя в шелудивого пса или лягушку. В деревнях о князе много всяких небылиц рассказывали.

Из года в год собирали крестьяне хорошие урожаи. Ни мора в их краях не случалось, ни другой какой напасти. Смирился народ со своим странным господином, вреда то людям от него особого не было.

Легенда о князе Литии на том не заканчивалась. Но дальше повествование становилось уж и вовсе невероятным, а Прост, будучи человеком трезвого мышления, сказок не любил и в них не верил. Вот только, наперекор его суждениям и здравому смыслу, по-прежнему высилась в неоднократно перестроенном поместье не тронутая временем старинная башня, стены которой таинственно мерцали в темноте, рубиновые камни, кто знает, может стекляшки, а может и впрямь драгоценные, всё ещё украшали купол, а главное, входа в башню не было, в круглых стенах её не имелось даже намёка на дверь.

* * *

Женитьба подвела черту под затянувшейся разгульной молодостью князя Проста. Неожиданно для себя он проникся симпатией к своей молодой жене. Аврора не капризничала, не требовала к себе постоянного внимания, ни о чем его не просила. Тихая сельская жизнь пришлась девушке по душе.

Зимние ночи длинны, и у Проста, который нашел в том немалое удовольствие, оказалось достаточно времени, чтобы приручить свою совсем ещё юную испуганную жену.

К мужу Аврора привыкла, оценила его спокойный покладистый нрав. После жизни с деспотом-отцом она с благодарностью принимала добродушное отношение к ней князя. А вот Рубиновый замок девушка полюбила всей душой. Именье и впрямь обладало странной притягательной силой. Аврора не злилась больше на отца, не смеялась над его упрямым желанием увидеть свою единственную дочь хозяйкой в Рубиновом замке. Она и сама не могла противиться чарующей прелести здешних мест.

За два года князь закончил в поместье необходимый ремонт. Господин Босье, отец Авроры был в замке частым гостем, но благодаря его щедрости — гостем желанным. Старик предложил оплатить реставрацию главного фасада. Старинный замок возрождался на глазах, к радости влюблённых в него хозяев.

Однажды Аврора нашла в библиотеке альбом с акварельными зарисовками парка. Её отец долго и внимательно рассматривал акварели. А через месяц привёз с собой садовника, которому было поручено вернуть беспорядочным зарослям приличествующий парку благородный вид.

Жизнь в Рубиновом замке текла размеренно и спокойно. Каждый из его обитателей имел возможность проводить время согласно собственным желаниям и склонностям. И только одно обстоятельство омрачало

семейство: прошло пять лет, а Аврора так и не смогла подарить мужу наследника.

Однажды тесть решился затронуть в разговоре с зятем щекотливую тему. Князь Прост долго молчал.

— Этот замок,— наконец начал он,— и благословение и проклятие его владельцев. Существует поверье, есть такая традиция... В общем, чтобы иметь наследника, мне следует исполнить дурацкий ритуал.

— Ритуал?!

— Звучит впечатляюще? Всегда считал это предсмертным бредом моего отца, но как видно — зря.

Существует обычай, который, если верить легенде, не нарушался ни одним из князей-наследников

нашего рода. Я только посмеялся над этим и забыл, хотя должен был, после смерти отца провести ночь на Жёлтой поляне.

-Что за поляна такая?

— Не желаете составить мне компанию? Проедемся верхом. Я покажу. Это не далеко от замка.

Они спустились с холма, на котором располагалось поместье. Добрались до дубовой рощи, которая казалась такой же древней, как и замок на холме. Пробираться пришлось по узким плохо проходимым тропинкам. Наконец деревья расступились и мужчины увидели идеально круглую поляну, заросшую желтыми цветами.

— Неуютное местечко!— Господин Босье вплотную подошел к поляне и остановился, не решаясь ступить в чётко очерченный природой круг.— У этих цветов удушливый аромат. Не хотел бы я здесь ночевать. И зачем это нужно?

— Ночь, проведённая на этой поляне, называется "испытанием властью". Точнее — испытание на пригодность претендента властвовать в замке и его окрестностях. Вынужден вам сказать, уважаемый тесть, что мой далёкий предок, построивший Рубиновый замок, был, простите, колдуном! Я всегда насмехался над этой легендой. А вы готовы поверить в подобный бред?

— У меня мужицкие корни. — Старый купец был на редкость серьёзен.— Я не стал бы насмехаться над родовой традицией. И в колдунов, простите, верю. И в ведьм.

— Да, ведьма, конечно же, тоже была. Вот с неё-то всё и началось. Присядем вон на то поваленное дерево. Я вам кое-что прочитаю.

Князь Прост достал из внутреннего кармана сюртука лист пожелтевшей бумаги.

— Это списано моим дедом со старинного пергамента, который якобы хранится в нашей библиотеке. Сам я этот пергамент не видел. Но библиотека огромна, может и найдётся когда оригинал. Текст, скажу я вам, престранный, да и автор послания похоже хорошо это осознавал. Вот послушайте:

" То, что расскажут эти строки, пусть не будет принято читающим за вымысел. Она жила на этой земле, властвовала в замке вместе со своим стариком-мужем. Это он приобщил её к колдовству, научил убивать взглядом. Участь старого колдуна оказалась столь же плачевной, как и села, расположившегося слишком уж близко к Рубиновому замку. Она погубила всех. Но старик просто позволил ей это, пресытившись жизнью. А несчастные селяне возроптали в смертельном страхе. И тогда я пошёл к ней. Госпожа Мора встретила меня насмешкой, мои слова вызвали у неё гнев, вспыхнувший в ней подобно пламени. И будь во мне хоть искра ненависти, пламя это сожгло бы меня. Но я не мог ненавидеть ту, которую любил, хотя неуёмная жажда власти и искалечила её душу, превратив в чудовище.

Отпущенная на свободу ненависть не останется без жертвы. Не поразив меня, она вернулась к той, кем была исторгнута. Госпожа Мора упала мне на руки. Последние капли жизни истекали из неё. Удивительную красоту уходящей в небытие женщины больше не искажала погубившая её злоба.

Я омыл слезами лицо моей прекрасной мачехи. Я просил Всевышнего о возможности искупления и молился о загубленных госпожой Морой невинных душах. И в ночь перед погребением я услышал голос: "Не плачь. Твоя просьба услышана. Пройдут века и госпожа Мора возродиться, чтобы заслужить прощение. Во имя же высшей справедливости Рубиновый замок сможет получить нового хозяина только с благословения загубленных госпожой Морой душ. Ночь, проведённая в Мёртвом селе, утвердит право выжившего на наследство, либо станет последней — в жизни недостойного. Никто не сможет избежать установленного испытания, ибо ни один из князей Рубинового замка не будет иметь потомства, если не исполнит данный завет".

Я, как единственный сын князя Лития стал первым, кто прошёл это испытание. Я уснул в деревне, а восход солнца встретил на круглой поляне, проросшей жёлтыми цветами скорби. Мёртвое село скрылось от глаз людских.

Это моё послание я оставляю своим потомкам. Помните об испытании властью. Да найдутся в ваших семьях достойные, что защитит вас от скорби".

— Вот такое послание из глубины веков.

-И что, ваши предки послушно следовали завету?

— Отец утверждал, что да. Он, по крайней мере, ночевал в этом жутком месте. И его отец тоже. А ещё я знаю, что старший брат моего деда умер молодым, его нашли в лесу, на лице несчастного застыл ужас, тело свело судорогой.

— И вы...

— Умру, не оставив наследника?

— Вы же не собираетесь провести здесь ночь?!

-Именно на это я похоже и решился. От судьбы не убежишь. Смеркается. Возвращайтесь в замок. И приезжайте за мной поутру.

Прошло три года. Погожим летним днём Поль Босье прогуливался по парку, крепко держа за руки своих двухгодовалых внуков, которые настойчиво тянули деда в разные стороны. Смотреть на это было довольно забавно. Господин Босье пытался угодить и брату и сестрице, в результате чего троица попросту топталась на месте к огромному неудовольствию и деда и внуков.

Аврора наблюдала за детьми из окна своей спальни.

-Интересно,— думала она,— и кто кого в этот раз переупрямит?

Мало того, что Марк и Агна никогда друг другу не уступали, их желания к тому же очень редко совпадали. Если бы не отец, способный заставить маленьких упрямцев слушаться, спасу от этих детей

не было бы. У матери не хватало на них характера, а дед, такой суровый некогда со своей дочерью, уподоблялся мягкому послушному воску в своевольных детских руках.

Агна появилась на свет через пятнадцать минут после рождения Марка. Близнецы мало походили друг на друга внешне, но на этом их различие не заканчивалось. Марк имел весёлый лёгкий нрав, и, по мнению отца, со временем должен был превратиться в милого повесу, общительного и любвеобильного. Агна удивляла недетской степенностью и холодностью.

— Я не возражал бы,— вздыхал князь Прост,— если бы они обменялись характерами.

— Уж больно ты серьёзна, девочка моя.— расстраивалась мать, натыкаясь на непонятную отчуждённость не нуждающегося в ласках ребёнка.

Из всех обитателей замка лишь господин Босье не испытывал никакой неловкости в общении с Агной. Для Поля Босье его внучка была "ангелом" и "красавицей", лишённый особой чуткости и щепетильности он обнимал и целовал девочку, ни разу не усомнившись в том, что ребёнку это так же приятно и необходимо, как и ему самому. К удивлению Авроры её строптивая дочь не сторонилась деда, не отталкивала его.

Марку и Агне шёл шестой год, когда в замке случился страшный переполох — близнецы пропали! Их искали повсюду, но безрезультатно. На следующий день дети нашлись сами. Отчаявшиеся родители увидели малышей, идущих с той стороны поместья, где за стеной дубов и вязов притаились остатки древней крепости, среди которых всё ещё возвышалась загадочная башня.

Дети шли, держась за руки, что само по себе могло стать причиной для удивления, но в радостной суматохе на это не обратили внимания.

— И где же вы изволили быть?— потребовал ответа от своих счастливо обретённых отпрысков князь.

Подхваченный матерью на руки Марк похоже не понимал, отчего встревожен и сердит его, всегда такой спокойный, отец.

— Мы ходили посмотреть на башню, это совсем рядом. Мы опоздать к ужину, папа?

— И к завтраку, и к обеду, сын мой.

— Да?!— искренно удивились дети.

Взрослые переглянулись и решили все вопросы отложить на потом, чтобы не пугать малышей и не в меру насторожившихся слуг.

Легенды живучи. Народ хранит их бережно, и верит в сказания старины трепетно. Преданья о Мерцающей башне, страшной обители колдуна и его супруги— ведьмы жителям Рубинового замка и близ лежащих селений были, конечно же известны. Князь Прост понял отчего слуги не смогли отыскать детей — никто из них не решился на ночь глядя пойти в то проклятое место, которое и при свете дня предпочитали обходить стороной.

Проголодавшихся близнецов накормили ужином. И только потом, отослав прислугу, князь усадил брата и сестру напротив себя у растопленного камина и попытался расспросить детей об их приключении.

— Башня такая высокая!— охотно делился впечатлениями Марк.— А стены у неё шершавые и теплые, и светятся. Там не было темно. Нет, страшно тоже не было. Только, когда я не смог найти Агну. Я её звал, звал. А она не отвечала. Я сел подождать её на поваленное дерево. Спал? Нет, наверное. Не думаю. Когда Агна вернулась, мы пошли домой. Разве нас долго не было?

— И куда же отлучались вы, юная леди?— спросил князь Прост свою притихшую дочь.

Но Агна молчала. За весь вечер она не сказала и десяти слов. Отец пристально посмотрел на девочку и решил не настаивать, ребёнок выглядел слишком уж усталым. К тому же между отцом и дочерью не было доверительных отношений. Если Агна заупрямиться, ему не разговорить её. Может у деда это лучше получиться?

Господин Босье на руках отнёс свою любимицу в постель.

— И где же ты бродила, проказница?— шептал он, укрывая девочку одеялом,— Вон ножки-то как оцарапала.

— Я спешила за кошкой и упала.

— Ушиблась?! Где болит?

— Не болит. Она полизала ранку, и крови больше не было.

— Кошка?

— Она такая мягкая! Мы с ней теперь подружки. Я тебе потом расскажу, ладно?

— Ладно. Спи, моя красавица.

— Ишь, людей сторонится, а с кошкой, подружилась,— сокрушался старик, спускаясь по лестнице.

Ночью у Агны случился жар. Девочка стонала, не открывая слезившихся глаз. С рассветом послали за доктором, который мало чем смог помочь. Агна металась по постели, щёчки её лихорадочно пылали. Господин Босье, выставленный доктором за дверь, бродил по парку, не выбирая дороги. Он и сам не заметил, как оказался у подножия старинной башни. Полю Босье уже случалось захаживать в этот заброшенный уголок поместья. Но царящая вокруг тишина угнетала, и старик никогда подолгу не задерживался у этих, дышащих древностью, стен. Сейчас же ему захотелось здесь остаться. Он осмотрелся и увидел то самое поваленное дерево, о котором говорил Марк. Господин Босье сел на лежащий неподалёку ствол и опустил на руки отяжелевшую голову.

Поля Босье потревожила кошка. Она потёрлась о его ноги, требуя внимания. Поль протянул руку, что бы погладить животное.

— Это ты подружка Агны? Захворала моя девочка! — пожаловался старик, — Доктор озабоченный такой. Прогнал меня прочь. Ему не понять, как я тревожусь за малышку. Да и то — правда, чем я могу помочь? Что же теперь будет?!

Кошка выгнула спину и пристально так уставилась своими горящими зелёными глазами на господина Босье. Ему стало не по себе, на лбу выступила испарина, страх сковал движения. Кошка издала странный урчащий звук больше похожий на приглашение следовать за ней, чем на обычное кошачье мяуканье. А когда её не поняли, попросту подошла и достаточно сильно толкнула недогадливого человека.

Завороженный старик медленно поднялся. Он пошёл следом за зверем, который то и дело оглядывался на него. Идти, впрочем, далеко не пришлось. По ту сторону Мерцающей башни, среди густой зелёной травы желтела небольшая проплешина. Эти цветы ни с какими другими Поль Босье не спутал бы, хотя и видел их лишь дважды. Каким образом часть Желтой поляны переместилась в замок? Зачем странное животное привело его к ним?

А кошка стала один за другим скусывать стебельки цветов. Она не оставила расти ни один цветочек, все уложила на землю, а потом подошла к опешившему человеку и очень выразительно, требовательно посмотрела ему в глаза.

— Мне следует их взять?

Кошка потёрлась Полю о ноги, выражая тем своё одобрение.

— Для Агны?

Наверное господину Босье почудилось, но только в тот миг он не сомневался, что его пушистая спутница кивнула изящной головой.

— И что же мне с ними делать? Положить под подушку?

Кошка хранила полную неподвижность.

— Заварить чай?