Проект "Постулат"

— И чего?

— Да ничего! Нет у меня столика журнального больше! — буркает Колька и тем же тоном добавляет. — И жена всю плешь проела с этим столиком.

— А, ты вон чего! Столик — херня! К Петровичу сходишь — он тебе новый смастерит из обрезков. А я тут услыхал знаешь чего?

— Чего?

— Губернатор наш, молодой, отчебучил, говорят!

— Ай! — махает рукой Колька — Они вечно чебучат. Старый — знаешь, почему не чебучил? Потому, что песок с него сыпался. Старый уже. Ни любовниц у него не было, ни шестого дома на Канарах. Ты мне вот что скажи: был у нас хоть один губернатор, чтобы не чебучил? А?

— Чего ты передергиваешь все время! Ты дослушай! — Ванька назидательно поднял вверх палец и произнес: — Наш молодой губернатор с молотка продал все джипы, что нашу администрацию возили!

— Это ж сколько он на откатах себе в карман положил? — Колька начал чесать лоб, прикидывая барыш губернатора. — Погодь, а администрация новые закупила? Не пешком же ходят?

— Закупила! — довольный Ванька глянул на друга и с ленцой добавил. — Закупили три уаза и четыре волги.

— Брешешь! — безапелляционно заявил Колька — Их с производства в нулевых сняли!

— Снять то сняли, но если губернатору надо, то со складов достанут!

— Брехня! — не унимался Колька. — Не будут депутаты наши на волгах ездить!

— Я тебе говорю как есть! Я в новостях отчет видел! Там гаражный мастер нос воротит, но волги и уазы принял!

Пока двое мужиков спорили, в конце разговора перейдя на повышенные тона, наш молодой человек сидел и, хмурясь, слушал мужиков. В конце разговора он поворачивается и спокойным тоном говорит:

— А что, про дачи ничего не сказали в новостях?

Мужики переглядываются и синхронно пожимают плечами.

— Вот черти! Я ведь и все коттеджи, что на балансе края были, — с молотка пустил.

— Ну и на кой? По-другому воровать не научили? — с ухмылкой спрашивает Колька, не признавший в мужчине губернатора.

Ванька же новости смотрел, и потому нового губернатора в лицо знал. Он ткнул друга локтем, и большими глазами и кивками попытался объяснить.

— Ну, воровать меня не учили, но я рассуждал так. Живем мы на народные деньги? Так? Так! А почему меня тогда на работу возит машина с таким движком, что трактора обзавидуются? Да и стоит та машина как две квартиры у нас в районе. Для чего? Меня и автобус возить может. Зачем держать такую машину, которая ест бензин не меньше того же трактора? А коттеджи за городом администрации на кой черт? Что с ними делать? Дохода в казну не приносят, ухаживать за ними, содержать надо? Надо! А зачем? Вот и пустил их с молотка.

Все пассажиры, до этого поневоле слушавшие разговор двух мужиков с похмелья, теперь стали свидетелями данной сцены. Теперь они тайком, словно невзначай, поглядывают в сторону губернатора и мужиков.

Колька же не верит в подлинность губернатора и продолжает ехидно ухмыляться и придираться:

— Товарищ губернатор, а что же вы в пальтишке? На улице -27! Не заработали на шубу-то? — друг Ванька уже открыто дергает его за плечо.

— Нет, что вы. С первой зарплаты бы мог бы взять, — мужчина стучит себя по груди, и оттуда слышится звук, как из пустой бочки. — Это все из-за бронежилета. В шубе и бронежилете я сварюсь даже в тридцатиградусный мороз! Вон, охрана покою не дает, все порядок блюдет, охраняет!

Губернатор кивает на здорового мужика в пуховике, сидящего с краю через проход. Другой мужчина, к слову, не менее огромный, сидевший рядом с губернатором, возмутился:

— Ну, Алексей Михайлович! Ну, договорились же!

— Что договорились? Вы со мной и в туалет ходить будете?

— Надо будет — будем ходить! А если, не дай бог, пырнет ножом кто? Что тогда?

— А поделом тогда! — начал передразнивать губернатор охранника. — Если хреново руковожу — пусть режут! Ну, а если и найдется дурак или террорист какой, то вы зачем? Зачем нам вообще МВД, если дураки с ножами по улицам разгуливать будут, или террористы что попало творить будут?

— Ну вот! Старая песня! — вздохнул охранник.

— Все я сказал! — отрезал Сергей Михайлович и повернулся к мужикам. Оба сидели с огромными глазами и пялились на губернатора, едущего на работу в автобусе. — Вот такие пироги, мужики. Даже поссать спокойно не дают.

От прохода слышится едва слышный голос кондуктора:

— Оплачиваем проезд, — женщина вжала голову в плечи, словно сейчас должен ударить гром небесный.

Алексей Михайлович начинает рыться в карманах пальто, охранники повторяют за ним. Первым несколько металлических монет достает губернатор, протягивая кондуктору.

— За вас уже заплатили... — едва выговаривая, произносит кондуктор и поворачивается к охраннику.

— А за этих мы заплатим! — вмешивается Ванька и протягивает сотенную купюру. — Не за свои же им ездить, на службе ведь!

Пассажиры, прежде открыто наблюдающие за этой сценой, отворачиваются. Многие прячут довольные улыбки.

На другой стороне, у окна, седой мужчина произносит скрипучим голосом:

— Поостереглись бы вы! Вона, Евдокимов тоже супротив власти пошел! И что? — взгляд, повидавший уже много в этом мире, останавливается на губернаторе. — Хлопнули, и дело с концом! Нет человека — нет проблем.

— Типун тебе на язык, старый! — произносит кондуктор, отсчитывая сдачу мужикам за Алексеем Михайловичем.

— А я не один, — усмехается губернатор. — Мы — команда.

— Кто — мы? — улыбается беззубым ртом старик. — Ты, да зам твой?

— Придет время — узнаешь, — с загадочной улыбкой мужчина отворачивается к окну.