Потом он помог Виоле упаковать найденное и потянул её прочь от проклятого места, где столько людей рассталось с жизнью.
Она, правда, рвалась глянуть на трупы мужа и свёкра и убедиться, что они действительно мертвы. У Тео создалось впечатление, что плакать по покойникам она не собиралась, но допустить, чтобы глаза молодой женщины видели такое, он не мог. Поэтому напомнил о брошенном в кустах больном: его надо напоить и обиходить, чтобы не умер невзначай. С этим девушка согласилась без сопротивления. Стоило им спуститься дороги к кустам, как она внезапно остановилась, будто вспомнила что-то важное. Действительно, вспомнила. Заставила Тео набрать в протекавшей под мостом речке воды во флягу и в котелок. Разумно, кто знает, где в этом лесу ручьи и родники и сколько их придётся искать, а есть и пить хотелось неимоверно. Так что дальше через кусты он пробирался, стараясь не разлить воду из котелка и ругаясь про себя на чём свет стоит: пару раз всё же плеснул себе на ноги и сейчас в сапоге задорно хлюпало. Но остановиться чтобы вылить воду наёмник не захотел. Надо было торопиться.
У Теодора был ещё один резон уйти поскорее и подальше, но говорить о нём Виоле прямо сейчас не стоило. Сначала надо было выспросить её саму о том, кто она такая. Но расспросы следовало вести с умом, как бы между прочим, так что он отложил их на потом.
Обратный путь они проделали быстро. Только увидев знакомый тюк из войлока и одеял, Теодор понял, как волновался из-за своего подопечного. Поставив котелок с водой и бросив на землю остальную поклажу, он чуть ли не бегом бросился к спящему виконту. Разгрёб концы одеял, образовывавшие шалашик над бледным лицом бедняги, всмотрелся в успевшие надоесть черты и замер в обалдении. Он ожидал увидеть значительное ухудшение и боялся, что юноша от всего перенесённого вообще откинет копыта, и надо же! Парню явно стало лучше! Даже по сравнению со вчерашним он был уже не такой бледный и измождённый, хотя здоровым, конечно, не выглядел.
Теодор бросил подозрительный взгляд на Виолу. Та суетилась, пытаясь замесить тесто на лепешки в одной из мисок. Потом вдруг вспомнила, что перво-наперво нужен костёр и, отставив миску, нырнула в переплетение ветвей.
— Ты куда? — окликнул её Тео.
— За хворостом, — с готовностью отозвалась девушка, — Дров тут не найти, но хворост должен быть. Только его надо много, а то не хватит приготовить еду и вскипятить воду.
Девушка была права. Так как наёмник лично убедился, что виконту ничто не грозит, то поспешил помочь Виоле собирать хворост. А она притащила пару раз по несколько веток, поняла, что эту функцию взял на себя Тео, и стала готовить место для костра. Ножом подрезала дёрн, откинула его валиком, по периметру положила камни, которых под кустами валялось великое множество, а в центре соорудила шалашик из маленьких веточек.
Теодор застал её за тем, что она встряхивала рукой над будущим костром и чуть слышно ругалась.
— Да чтоб тебя! Зараза! Ну зажигайся уже! Зажигайся, упырь проклятый!
— Ты ведьма или маг? — спросил Тео.
Девушка вскинула на него сердитый взгляд.
— Никто я! Не ведьма и не маг! Ну, есть у меня магия, но чуток, пару раз в день свечку или печку зажечь, иногда ещё на мелкое бытовое колдовство хватает. От меня даже не требуют сливать силу в накопители! Но на костёр-то меня должно было хватить! А ничего не получается!
Теодор вынул из заднего кармана кисет с огнивом и бросил девушке.
— Не переживай, всё получится. Пока можешь воспользоваться.
Затем он отвернулся и глубоко вздохнул. Кажется, ему крупно повезло. Вот только сумеет ли он применить то, что само в руки даётся? Или совесть не позволит использовать девушку вслепую? А если он ей всё честно объяснит, она согласится помогать или пошлёт его к демонам?
Вопросы, одни вопросы.
Виола справилась с костерком и первым делом нагрела воду в кружке, чтобы заварить целебные травы для больного. Пока они настаивались, испекла на камнях пару лепёшек и сварила похлёбку из крупы, муки, приправ и кусочка вяленого мяса.
Теодор возился со своим подопечным и время от времени бросал взгляды на копошившуюся у костра девушку, поражаясь тем, как разумно и экономно она подошла к использованию припасов. Эдак им их на декаду хватит, особенно если Теодор сумеет поймать какого-нибудь съедобного зверя.
Виола отставила на край импровизированного очага котелок с похлёбкой, проверила, насколько остыл отвар, разболтала в нём ложку мёда и подошла к пациенту.
— Как его напоить, дядя Тео? Он не захлебнётся?
Теодор усмехнулся: в уходе за Эгоном он так настропалился, что мог напоить того отваром с закрытыми глазами. Он забрал у девушки кружку, приподнял плечи крепко спящего виконта и поднёс кружку с его губам. Юноша послушно зачмокал и отвар быстро закончился.
— Он спит, ничего не видит и, по-моему, не слышит, но пить не разучился, — пояснил Теодор Виоле, — Вот есть ему трудно. Ты здорово придумала положить мёд в пойло, ему это на пользу.
— А что с ним случилось? — простодушно спросила девушка.
— Сгорел, — со вздохом произнёс наёмник, — Он маг, деточка, учился в Элидианском университете, предпоследний курс. На зачёте по боевой магии не справился с заданием, израсходовал больше сил, чем у него было, и впал в эту, как её… Магическую кому. Врагу такого не пожелаю: не жизнь и не смерть. Ну, а меня его мать послала привезти сына назад. Он-то сам гремонский, третий сын графа Эгона. Знаешь, небось, таких часто в Элидиану посылают на учёбу. Они там становятся магами и больше не претендуют на титул и земли. Вот. А тут такое дело… Сам граф и его старший сын погибли на охоте, их кабан убил, а среднего покалечил. Вот мамаша и послала за младшеньким, чтобы наследник в случае чего был под рукой. Наняла меня и напарника моего, да будет Тёмный бог к нему благосклонен. Денег дала, порталами отправила, чтобы, значит, поскорее. Только мы всё равно опоздали. Прибыли как раз тогда, когда парня с полигона выносили.
— Так его лечить надо было! Прямо там, на месте! В университете замечательные целители, а в дороге бедняга мог помереть и просто чудо, что этого не случилось, — воскликнула Виола, демонстрируя свои познания в магических вопросах, — Да и вообще история странная, не должен преподаватель давать задание, которое ученикам не по плечу. А если дал, то страховать, не допускать такого ужаса. Как так получилось, что он позволил парню себя загубить? Случай надо было расследовать!
Всё верно она сказала, Тео сам под каждым словом бы подписался. Но наёмники — люди подневольные. Чтобы отвлечь девушку, он снова аккуратно укрыл виконта одеялами и потянулся к котелку с похлёбкой. Виола тут же с готовностью налила и протянула ему полную миску с торчащей из варева ложкой.
Эх, не получится использовать её вслепую, слишком умная девочка. С другой стороны это хорошо. Брать на душу этот грех Теодор не хотел. Поэтому стал объяснять ситуацию так, как он её видел. Первым долгом согласился с тем, что дело надо было обязательно расследовать.
— Я тоже так подумал, да и Симон был со мной согласен. Руководство университета готово было начать расследование: у этого педагога такое случилось не впервые. Только госпожа графиня велела ни во что не ввязываться, а как можно скорее везти сына домой. Я уж и так, и этак объяснял ей ситуацию, но она стояла на своём. Боялась, что это покушение и дальше будет хуже. Ей невозможно было объяснить, что без должного лечения парень так и так помрёт. А спорить с нанимателем у нас не принято.
— А почему вы тогда поехали с обозом, а не перенеслись порталом? — спросила Виола и сама себе ответила, — Он бы не перенёс воздействия такой сильной магии, я права?
— Абсолютно, — подтвердил Теодор, — Госпожа графиня об этом знала и велела везти его так. А на случай, если дитятко умрёт дорогой, сказала, что в этом случае не заплатит. Вот и везли мы с Симоном его в Эгон с вашим обозом.
Он вдруг увидел, что девушка как-то нехорошо задумалась и быстро сменил тему:
— А ты? Как я понял, у вас в повозке не было ничего громоздкого или тяжёлого, а господин Пропп не производил впечатление человека без средств. Почему же вы не отправились порталом?
Виола нахмурилась и буркнула:
— Не знаю, какое он там впечатление производил… О покойниках дурно говорить вроде как не положено, но Ганс Пропп был из тех, кто за медный гаст удавится. Да, когда мы ехали в Элидиану, груз у нас был солидный, такой через портал пересылать — целое состояние. А обратно… Пара ящиков со специями, только и всего. Проппы заморскими специями торгуют. Но порталом же дороже, чем караваном со скидкой! Даже если учесть питание. Сволочь жадная! Он меня заставил на всех готовить, чтобы сэкономить на месте в караване. За это караванщик взял с него треть цены. Не то, чтобы я была сильно против, готовить я люблю и по крайней мере в это время могла не побыть одна… Но в принципе купец его достатка не должен был так позорить свою невестку.
— Вот и сэкономил, — вздохнул Теодор, а затем спросил, — А твой муж, он у отца единственный сын?
— Думаешь, мне наследство полагается? — сразу догадалась Виола, — Нет, Курт не единственный, пусть и старший. Но там ещё вдова и младшенький, Клаус… А забрать у госпожи Пропп деньги, которые она считает своими не проще, чем живому вернуться из страны мёртвых. В общем, если удастся у них выцарапать положенную вдовью долю, буду считать, что мне крупно повезло.
И тут Теодор задал вопрос, который сам же счёл неприличным:
— А как тебя вообще за этого Проппа младшего угораздило? Такую милую, красивую девушку за этого недоделка? Ведь он же не совсем умственно полноценный был, или я ошибаюсь?
К его удивлению девушка не стала возмущаться, пожала плечами и сказала просто:
— Не ошибаешься. У Курта с мозгами было совсем плохо. Его папаша, кстати, немногим был его умней. Там мамаша всем заправляла и заправляет. Она меня для сыночка и купила у родителей. Вернее, у мачехи. В книжках вечно пишут про династические браки, мол, бедные знатные девушки выходят замуж без любви, по сговору. У купцов с этим ещё проще: дочерьми просто торгуют. Я — дочь моего отца от первого брака, а еще три девочки — от второго. Сыновей нет: моя мама умерла, когда пыталась родить сына. Вот и было решено отдать меня тому, кто возьмёт без приданого. А Курт… Своей волей за него никто бы не пошёл, а уж с приданым тем более. Вот мачеха и договорилась. А госпоже Пропп уже надоело выплачивать возмещение за сыночка всем служанкам, которых тот изнасиловал, вот она и решила приобрести ему жену, дешевле будет. Я до самой свадьбы не знала, за кого меня выдают, а когда увидела… В ногах у отца валялась, а он только погладил меня по голове и сказал: «Вот увидишь, всё будет хорошо». После чего я пять лет прожила в аду, а отец даже не заехал ко мне ни разу.
Тут она поднесла руку ко рту, закрывая этого предателя, который вымолвил то, что она скрывала от посторонних. Затем вопросительно подняла на Теодора большие, светло-карие, цвета калёного ореха глаза, сморгнула, опустила взгляд и энергично заработала ложкой, как будто хотела спрятаться за едой.
Ясное дело, сказала больше, чем собиралась. Наверное, уже давно в себе копила, а тут попала в непривычную ситуацию и всё против воли вырвалось наружу. Так раскрываются перед случайными людьми, про которых знают точно, что никогда больше с ними не встретятся. Но с Теодором этой девочке предстоит долгий совместный путь. Так что для начала надо её успокоить, внушить, что он никогда не воспользуется полученным знанием ей во вред.
Но торопиться не следовало. Тео доел похлёбку и похвалил:
— Вкусно! Конечно, на королевском пиру такое не подадут, но при скудости того, из чего это приготовлено — просто потрясающе! У тебя талант, Виола. А почему ты не дала нам лепешки?
— Они на потом, — буркнула девушка, — Ведь мы тут не останемся, правда? А в дороге готовить трудно, вот лепешек и пожуём.
Хорошо, что она сама об этом заговорила. Теодор спешил уйти подальше, но торопить девушку, которая только что потеряла всё и пока не свыклась со своей потерей было жестоко. А раз она понимает, что оставаться тут нельзя, можно предложить план действий.
Виола внезапно вздрогнула и спросила срывающимся голосом:
— А покойники? Их же надо похоронить по-человечески?
— Ты имеешь в виду Проппа и его сыночка? — жёстко произнёс Тео.
Она замотала головой.
— Нет, я имею в виду тех, кто погиб. Всех, кто ехал с нами в обозе. Ведь их просто свалили в канаву, а они достойны лучшей участи.
— Как бы там ни было, теперь это не наша с тобой задача. В течение дня по дороге пройдёт разъезд местной стражи. Они обследуют место происшествия, заберут мёртвых и увезут в ближайший город на опознание. Существуют списки обоза, по ним и будут определять. За кем-то приедут родственники, остальных через десять дней похоронят на местном кладбище. А нам надо отсюда убираться и поскорей.
— Мне надо доставить подопечного к заказчице и поскорей, а вся эта петрушка задержит нас мало не на декаду, говорю по опыту. Да и ты, как я вижу, не горишь желанием отвечать стражникам на вопрос: как так получилось, что твой нелюбимый муж и его отец погибли, а ты осталась цела.
Виола поджала губы и зло сузила глаза.
— А вам это неинтересно?
— Я знаю ответ, деточка. А вот стражникам только дай поглумиться над хорошенькой девчонкой, особенно когда они чувствуют, что она вся в их власти. Горн — неплохой городишко, но у тебя там нет никого, кто бы заступился. Я не ошибся?
— У меня знакомые и родня только в Альтенбурге, откуда я родом, но и там вряд ли кто за меня заступится. Вы правы, дядя Тео.
Теодор хмыкнул. Альтенбург! Ну конечно! Вольный город со своими законами и самоуправлением и правят там гильдии, главная из которых Торговая. Откуда ещё может быть эта купеческая жена и дочь?! Хорошо было бы туда попасть, там сильное отделение Гильдии и можно не сомневаться, что ему окажут помощь. Но время не ждёт! Виконта надо доставить в Эгон, а это значит, что Альтенбург ему не по пути. Когда всё закончится, он сдаст графёнка с рук на руки матери и получит деньги, то проводит девочку в Альтенбург и поможет чем сможет. Надо только её уговорить. Кажется, тронуться в путь немедля она уже готова.
* * *
Всё оказалось не так-то просто. Вместе с неподвижным виконтом клади у них набралось больше, чем могли тащить двое, из которых один — слабая женщина. Но и бросить поклажу рука не поднималась. Когда ещё у них будет возможность разжиться всем нужным?
Пришлось выкручиваться. Их одеял и попон соорудили нечто вроде тяжёлых, многослойных юбок, чтобы не занимать ими руки. Всем остальным обвешались как посвящённые древним богам деревья, причём большую часть взвалил на себя Теодор. Из жердин, нарезанных тут же в лесочке, соорудили носилки: привязали к ним кокон из одеял, в котором продолжал мирно спать сын графа Эгона. Когда всё было готово, тронулись в путь.
