Не дареный подарок

— За ушком, — неразборчиво промурлыкала я, растекаясь по столу, — за ушком тоже почешите.

— Мягонькая, — с нежностью сказал один, выполняя мою просьбу и с энтузиазмом начесывая за ухом.

— Пушистенькая, — поддержал тот, что мял моё левое ухо.

— Тепленькая.

— И пахнет лесом, — продолжала осыпать меня комплиментами эта замечательная нечисть.

— Как интересно. Незнакомая нечисть на территории академии, — раздался от двери приятный, сильный голос, от которого у меня по позвоночнику побежали морозные мурашки, а натовики все как по команде растворились в воздухе. Я не успела даже моргнуть, как осталась на кухне одна. Только я, чашка недопитого чая, недоеденный пирожок и неизвестный мужик подозрительной наружности. Подозрительной, но очень знакомой.

— Подчиненная нечисть, — на его плечо опустилась огромная сова, — аппетитная.

— Здраааа... — протянула я сипло, мечтая куда-нибудь исчезнуть.

Капская сова находилась в нескольких метрах от меня. Настоящая, живая, огромная сова, для которой я — деликатес.

Тело сковал ледяной страх, больно покалывая сведённые судорогой мышцы. Сов я боялась больше илистых котов, варсов или волков. Они являлись нашими природными врагами и, в отличие от тех же варсов гнездились в горах. Близкое знакомство с совами в далеком детстве, оставило неизгладимый след в моей памяти и заставляло сейчас мелко дрожать.

Примерзнув к столу, я с ужасом смотрела на приближающегося ко мне незнакомца.

Огромный, хмурый дядька с подозрительно знакомыми тёмными волосами и синими глазами подошел, с любопытством изучая замершую посреди стола нечисть. У этого мрачного типа виски были тронуты легкой сединой, а между бровей залегла глубокая морщинка, но хозяина он мне все равно напомнил, чем окончательно деморализовал.

— Видимо, напрасно я ждал чай, — усмехнулся он, поднимая меня в воздух. Если бы не сова на его плече, я бы этого даже не испугалась. В отличие от всех остальных, он перехватил меня под лапками, что было значительно комфортнее. Остальные почему-то предпочитали таскать за шкирку или за лапу.

— Вы-вы-вазмите этот. Он ещё не остыл, — прошептала я, чувствуя как предательски дрожат задние лапы.

— Поразительная наглость, — нахохлилась сова, переступив лапами. Огромные, острые когти с жутким звуком скребли по темной ткани камзола.

— Где твой хозяин? — допивать мой чай он не стал, и внимания на свою крылатую нечисть не обратил.

— Сссспит...

— Тогда что ты здесь делаешь? — подозрительно осведомилась сова. Рыжие глаза смотрели голодно. Я не выдержала и повела себя так, как повела бы себя всякая, доведённая до ручки нечисть. Неадекватно, то есть.

Не ответив на заданный вопрос, с угрюмой решимостью извернулась, вцепившись зубами в удерживающую меня руку и утробно рыча, с остервенением когтила вражескую ладонь.

Незнакомец, тихо ругаясь, уронил меня на стол, прямо на тарелку с последним пирожком.

Не раздумывая ни секунды, я бросилась к стене, старательно игнорируя шелест крыльев за спиной.

Соскочив со стола на пол, чудом избежала встречи с острыми птичьими когтями и уже у самой стены исчезла с лёгкий хлопком. Клекота обиженной птицы я не услышала. Я летела вперёд, не чувствуя лап.

Чуть не врезавшись в дверь, ведущую в хозяйскую комнату, в последнее мгновение успела переместиться и, тихо скуля, взлетела на кровать, забравшись под одеяло и прижавшись к горячему боку хозяина.

— Ушастая, если не успокоишься, завтра ночевать будешь на полу, — проворчал он, поворачиваясь спиной ко мне. Бесчувственный гад вместо того, чтобы пожалеть, жестоко угрожал и без того запуганной мне.

— Хазяяяин, хазяяяин...я же хорошая? — потрогав лапой широкую спину, решительно забралась на него и заныла, требовательно ткнувшись холодным носом в шею, — хорошая же?

— Хорошая, — сонно пробормотал он, вяло потребовав, — отстань.

— И ты меня никому не отдашь? — после знакомства с совой, возникли у меня вполне законные опасения, что меня могут захотеть употребить в пищу и единственный, кто мог бы этого не допустить был хозяин.

— Не отдам, — со вздохом согласился он, за лапу стянув меня с себя и прижимая к груди, — кому ещё ты такая нужна?

И вроде бы он гадость сказал, оскорбил и вообще нахал, но мне даже дышать стало легче.

Удобнее устроившись в его руках, деловито поинтересовалась:

— И обижать никому не позволишь?

— Не позволю, — покладисто согласился он, надеясь, что я наконец-то оставлю его в покое и он снова сможет уснуть.

Но был у меня еще один вопрос. Последний:

— И съесть не дашь?

— Ушастая, я скорее сам тебя съем, — огрызнулся он недовольно приоткрыв глаз.

— Но другим не дашь? — дотошно уточнила я, решив для себя, что лучше пускай меня ест любимый хозяин, чем какая-то чужая сова.

— Нет, — раздраженно подтвердил Илис.

Разбуженный, лохматый и немного помятый, хозяин вернул мне душевный покой и оптимистичный настрой. Сова могла лопать свои перья, в ее меню горной рагры не значилось. По опыту зная, что люди не часто выполняют свои обещания, я была уверена, что Илис не из их числа. Уж он-то своё обещание сдержит и даже если меня кто-то и сожрет, то исключительно сам хозяин.

ОБНОВЛЕНИЕ ОТ 9 ФЕВРАЛЯ

Глава третья. Обзывательная

Илистар был бодр, свеж и завтрак уплетал за троих, не глядя по сторонам. Рыжий, в отличие от своего выспавшегося друга, выглядел сонным и изможденным.

— Я решил! — драматично начал он, без всякого аппетита помешивая кашу в тарелке. И очень зря он к каше так пренебрежительно относился. Это была не та отрава, что готовили на практике. Это была вкусная кашка с кусочками фруктов и медом. Объедение просто. — Привяжу любую высшую нечисть, которая первой на глаза попадется. Даже если это будет что-то вроде твоего недоразумения.

Я возмущенно фыркнула, уставившись на Тайса. Рыжий самоубийца отложил ложку и отодвинул от себя тарелку, полностью утратив всякий аппетит.

Посмотрев на его нетронутый завтрак, решила не обижаться на недалекого друга моего замечательного хозяина и деловито поинтересовалась:

— Ты это есть будешь?

Тайс отрицательно помотал головой.

— Очень зря, ты и так тощенький и бледненький. Тебе нужно хорошо питаться, — вещала я, подтягивая к себе тарелку. В мисочке, что натовики выделили мне, было уже пусто. А Илис жестоко и цинично лупил по лапам, стоило только попытаться залезть в его тарелку.

— Нет, — задумчиво глядя на то, как я с аппетитом поедаю его завтрак, рыжий уверенно заключил, — на такую нечисть я, пожалуй, не согласен. Лучше уж боевки завалю, чем буду такое терпеть. Мелкая же, куда только помещается столько?

— Опять всю ночь за энциклопедией провел? — хозяин на мой здоровый аппетит смотрел с плохо скрываемым одобрением. Надеялся, видимо, что я отъемся и, может быть, если очень повезет, увеличусь в размере.

— Ты просто не представляешь! Все виды нечисти, что мне подходят, на нашей территории не водятся.

— Тайс...

— Я и на илистого кота согласен, но даже эта тварь предпочитает селиться в более влажных леса, — рыжий зарылся в волосы пальцами.

— Коты в ваших лесах водятся, — оторвавшись от каши, я благодушно оскалившись, ткнула себя пальчиком в грудь, — горная рагра, если ты забыл. Была поймана в лесу. Хотя, по всем правилам, жить должна в горах. А это...километров четыреста на север от места, где меня поймали.

— Ты мелкая, тебя могло с ветром принести, — огрызнулся рыжий, — с чего ты взяла, что илистые коты так же как и ты решили сменить место обитания и переселились в наши леса?

— Одна такая киса меня чуть не съела как-то. Еле лапы унесла, — призналась честно, облизывая лапу. Так было намного вкуснее.

— И где? Где ты на неё наткнулась? — Тайс подался вперёд, в нетерпении ожидая моего ответа.

— А это, друг мой, болезненные и страшные воспоминания и я не хотела бы...

— Отвечай, мелкая! — не дожидаясь конца монолога, меня попытались схватить.

Я рассчитывала на что-то подобного и проворно избежав его рук одним героическим прыжком забралась на голову хозяину, вцепилась лапками в его жесткие волосы и зашипела. Илис чертыхнулся и непроизвольно дернулся, но грубо сбрасывать меня на пол не стал.

— Тайс, успокойся, ушастая, слазь, — велел он, снимая меня с головы.

Рыжий покорно сел на место, хмуро глядя на меня. Его скорое подчинение нечисти волновало сильнее, чем я могла себе представить. А ведь воображение у меня было богатое...для нечисти.

— Я не ушастая. Сколько можно, в конце-то концов? — ворчала тихо, обняв лапками хозяйскую руку. — Я маленькая и ранимая.

— Расскажи, где ты видела кота, — попросил Илистар, не обращая внимания на моё ворчание, — а ещё лучше — покажи на карте.

— На карте не смогу, я ваших обозначений не знаю, — призналась неохотно, — но в лесу покажу, так уж и быть.

— Илис, ты же одолжишь мне свою нечисть на пару часиков? — воспрял духом Тайс.

— И даже лучше, я пойду с вами, — усмехнулся хозяин, возвращаясь к прерванному завтраку.

За столом наступила умиротворенная тишина. Жаль, продлилась она недолго.

Сову я приметила сразу же, как только она влетела в столовую. Опасная знакомица покружила под потолком, то ли выбирая жертву, то ли просто кого-то разыскивая, определилась с посадочным местом и резко спикировала к нам.

Подавить инстинкты я не смогла и, позабыв о недоеденной каше, бросившись к хозяину, забилась под его китель мелко дрожа.

— Илли, ты её напугала, — с укором заметил Илис, поглаживая меня сквозь плотную ткань кадетской формы.

— Тебя вызывают к директору, — важно сообщила сова, не чувствуя за собой никакой вины, — тебя и твою нечисть.

— Сейчас?

— Чем скорее, тем лучше, — подтвердила она.

Раздавшееся вслед за этим шуршание крыльев ознаменовало уход вредной птицы. Выбраться из надежного укрытия я осмелилась только после этого.

— Я себя прямо как дома почувствовала, — шепнула на ухо хозяину, уверенно обосновавшись на его плече. По моему экспертному мнению, это было самое безопасное место. Безопаснее могло быть только за пазухой у Илистара, но он меня туда не пустил, — кругом опасность и кто-то периодически норовит меня съесть.

Хозяин беззлобно фыркнул и поднялся, не доев свой завтрак. Нам уже было не до еды. Мы шли знакомиться с директором.

И всю дорогу по мрачным, холодным, плохо освещенным коридорам я радовалась, что вижу в темноте и не мерзну благодаря густому подшерстку.

Когда вошли в кабинет директора, миновав вялую секретаршу, с заспанным лицом и слабым травяным запахом, радоваться мне стало уже нечему.

Ни ночное зрение, ни густая шерсть спасти от сидящего за директорским столом человека были не в состоянии.

— Присядь, — велел он, не отрывая взгляда от бумаг. Дождался, пока Илис займёт стоящее напротив стола массивное, кожаное кресло, и пожаловался, — меня не было всего три дня, и что же я узнаю по возвращении? Арские духи где-то потеряли практический материал третьего курса, в подземелье опять потоп, а мой сын подчинил самую слабую нечисть из возможной. И знаешь, что удивляет меня больше всего?

— Что? — интересно Илису не было, но вопрос он послушно задал, поглаживая сидящую у него на коленях самую слабую нечисть. Самую слабую нечисть, пребывавшую в глубоком шоке.

Я могла собой гордиться. Ночью, пока мой хозяин спал, я покусала его отца.

Мааамочка моя пушистая, я покусала директора!

Покусанный поднял взгляд, смерил нас придирчивым взглядом и весело спросил после недолгой паузы:

— Куда могла подеваться стая бурых жаб? Двадцать семь голов. Половозрелые, введенные в искусственный сон особи. Каждая размером с хорошую собаку.

— Съели, — подумав, предположила я, решив, что терять мне уже нечего, но если выберусь отсюда, больше никогда, никуда и ни за что без Илиса не сунусь. А пока, под хозяйской рукой, на тёплых коленях, я могла быть храброй. Очень храброй. Настолько, что почти даже не боялась совы, сидящей на насесте в углу.

— Кто съел? — полюбопытствовал директор.

— Арсы и съели. — сообщила я очевидное этому взрослому, опытному мужчине, занимающемуся место аж главы целой академии. Как он только умудрился директором-то стать? — Если жабы все половозрелые, значит, уже с икрой.

Меня молча слушали. Даже не слушали, внимали с нескрываемым интересом.

— Если вы вдруг не знаете, то бурые жабы обоеполые. Они накапливают икру в организме, оплодотворяют ее, и зимой, впадая в спячку, хотя я назвала бы это комой, откладывают икру и выкармливают вылупившихся детенышей, в буквальном смысле собственной плотью.

— Спасибо за основной курс лекций по неестествознанию, но это не объясняет их исчезновения. До спячки ещё два месяца.

— Но икра-то уже есть! — у меня просто не укладывалось в голове, как можно не знать настолько элементарных вещей. — А арские духи, это они только на словах духи. На деле очень даже материальная нечисть, которая не прочь полакомиться икрой. Для людей жабья икра, конечно, ядовита, но арсы её за деликатес почитают.

— Что? — мне не верили. Просто нагло не верили прямо в морду.

— Лет пять назад зима была особенно холодная и голодная, я вблизи от одной арской стаи жила. Они зимой перед праздником ночи решила икры поискать. Ну и я с ними. Жабью нору нашли рядом с замерзшим озером. Кладка была ещё целая. Вылупиться успело с сотню головастиков, не больше.

— И что? — это спросила сова. Хищница даже перья свои чистить перестала, с любопытством поглядывая на меня. И единственное, что радовало — интерес этот был не гастрономическим.

— И ничего. Гадость редкостная эта икра. Соленая, на языке лопается, а если съесть почти созревшую икринку... — меня ощутимо передернуло, — а арсам ничего. Ели так, словно их десять лет не кормили. Даже мальков слопали.

— Очень интересно, — директор откинулся на спинку кресла. На меня смотрели без былой снисходительности, — никогда раньше о подобном не слышал.

Он о чем-то размышлял, пригвоздив меня к месту задумчивым взглядом, а я себя предательницей почувствовала. Растрепала чужой секрет. Балаболка ушастая.

Директор уже собирался задать какой-то вопрос, вероятнее всего очень неприятный, но посмотрел на Илиса, продолжавшего меня наглаживать и спросил совсем не то, что собирался:

— И как много ты знаешь того, о чем нам неизвестно?

— Трудно сказать, — аккуратно ответила я, боясь сболтнуть лишнего, — я понятия не имею, что вы знаете.

— Логично, — согласился он, помассировав переносицу. Широкая директорская ладонь была плотно перемотана. Хорошо я его ночью покусала.

— Ты ведь не из-за пропавших жаб меня позвал? — гладить меня прекратили, и Илис непреклонной заявил, — избавляться от нее я не стану. Возможно, мне досталась не самая сильная нечисть, но...

— Я этого не прошу, — перебил хозяина директор, — признаюсь, вчера я не стал бы тебя даже слушать, но после ночного столкновения несколько изменил своё мнение. Сейчас же убедился, что она может оказаться полезной.

— Рагра останется моей нечистью?