Закон равновесия

Эмори лежал молча, глядя в потолок. Словно о чём-то раздумывал. Я изучала его точёный профиль, рассыпавшиеся по подушке длинные тёмные, почти чёрные волосы. Никогда мне не нравились эльфы. Уж слишком, буквально до женственности, нежные и утончённые. Этот — другое. Красив, конечно, но сразу видно, что мужчина.

А ещё говорят, что эльфы, даже полукровки, хорошие любовники. У этого конкретного уж точно имелась соответствующая слава. Девицы на него гроздьями вешались, от первокурсниц до почтенных матрон, матерей семейств. Особо удачливые потом иной раз делились впечатлениями, шёпотом и пополам с томными вздохами.

Прикусив уголок подушки, я напряжённо размышляла. Ноэль не отвяжется, всё одно получит своё. Противно, больно, выть хочется, но придётся терпеть. Или самой яд выпить, но этого он от меня не дождётся. Только от того, что этот подонок будет первым, противнее во сто крат.

И вот как раз сейчас я лежу ночью в одной тонкой простынке в постели мужчины, который во всяком случае не вызывает у меня отвращения. И который, по всему судя, достаточно благороден, чтобы воздержаться от грубого насилия и извращений. Так пусть уж лучше он, чем Ноэль. Тем более, наказание мы оба уже понесли, а преступления ведь так и не было. Досадно даже.

Приподнявшись на локте, я ещё раз посмотрела на Эмори. Нет, он не спал и не дремал, даже глаз не закрыл. Видимо, правда думал о чём-то. Может, о моей безграничной глупости. Может, о чём-то своём. В любом случае, смысла тянуть дальше не было.

Убрав руку, я выпустила простыню, позволив ей сползти, обнажая грудь. Оперлась о подушку по обе стороны головы Эмори, потянулась к его приоткрытому рту, медленно провела языком по губам, пробуя на вкус. Ничего так. И дыхание тёплое отдаёт мятой.Следит за собой.

Его рука тут же поднялась, по пути случайно тронув грудь и заставив меня вздрогнуть, упёрлась в моё плечо, заставляя отодвинуться. Удивлённый лавандовый взгляд встретился с моим. Я задохнулась, вспомнив недавний сон.

— Ты что делаешь? — хрипло спросил Эмори.

— Благодарю, — так же хрипло отозвалась я.

— С чего ты решила, что мне нужна такая благодарность? Разве я дал тебе повод так думать?

Я резко откатилась в сторону, отвернулась, чтобы не видеть больше его глаза. Горло стиснуло спазмом, щёки пылали от стыда. Из глаз покатились горячие слёзы. На что надеялась, идиотка? Я ему вовсе не нужна. Великая Тёмная Мать, как же унизительно! Теперь уж точно лучше выпить яд и не жить больше.

Не выдержав, я разревелась. Позорно, со всхлипами, как ребёнок. Сжалась в комочек, судорожно цепляясь за простыню, уткнулась в подушку. Меня трясло, а в голове против воли всплывал рецепт. Без цвета, без вкуса, без запаха, достаточно одной чайной ложечки и всё будет кончено. Завтра же сварю и выпью. Не буду искать никакую книгу, пусть отец простит, но не смогу. Нет больше никаких сил.

— Не плачь, — серьёзно попросил Эмори, обнимая меня и гладя по волосам. — Я не хотел тебя обидеть. Ты красивая женщина, Лорейн, или как там тебя на самом деле зовут. Но ведь ты этого не хочешь на самом деле.

— Но завтра... завтра... — с трудом выдавила я сквозь душащие рыдания, — меня изнасилует Ноэль... А я не хочу, чтобы он... чтобы был первым... Не хочу доставлять ему этого удовольствия, понимаешь?

— Да, ты ведь жрица, — пробормотал Эмори. — Я забыл. Поверь, он тебя не тронет.

— Тронет, — всхлипнула я.

— Не тронет, не бойся.

— Не надо меня утешать, — проскулила я. — Всё понимаю. Прости, что... что обидела.

— Вот ещё — обидела, — фыркнул Эмори мне в затылок. — Скорее уж польстила.

Я всхлипнула, понемногу успокаиваясь. Почему-то сейчас, лёжа в уютном кольце сильных рук, я не чувствовала ни малейшего страха. И даже хотелось верить, что Ноэль действительно ничего мне не сделает.

— Алиссандра, — прошептала я.

— Что?

— Моё настоящее имя — Алиссандра.

— Я запомню, — тихо и серьёзно отозвался Эмори.

Он медленно и осторожно прикоснулся губами к моей шее, за ухом. Потом поцеловал чуть ниже, задержавшись подольше. И мир сошёл с ума. Я так устала от одиночества, от неурядиц, от вечного страха и необходимости притворяться и лгать. Я просто не могла больше быть одной, хотелось хоть капельки простого человеческого тепла. И я, повернувшись, прильнула к его губам.

На этот раз он ответил. Сначала мягко, едва касаясь, а потом более решительно, настойчиво, властно. Высвободив из простыни руки, я запустила пальцы в его волосы, стянула ленту, распуская и наслаждаясь их шёлковой гладкостью. Помедлила, на миг прервав поцелуй, и скользнула пальцами ниже, к вороту рубашки.

Он помогал, поспешно и порывисто, не забывая целовать меня и скользить руками по моему телу. Кожа под его пальцами горела так, что, казалось, метки останутся навечно. Сердце то замирало на несколько мгновений, то пускалось вскачь. Я уже не понимала, что делаю сама, и что делают со мной.

Губы спустились по шее, оставив за собой пылающую дорожку, тронули ключицу и скользнули ниже, к груди. Я застонала от этих новых касаний и поцелуев, не в силах больше сдерживаться, чувствуя, как рука гладит мой живот, неуклонно скользя ниже. Вскрикнула от осторожного прикосновения к самому сокровенному, на миг инстинктивно сведя ноги. Новый поцелуй заставил расслабиться, подчиняясь и раскрываясь.

— Алиссандра... — хрипло выдохнул Эмори мне в ухо, — Лиса... ты уверена?

— Д-да, — с трудом выговорила я, и тут же застонала от остроты накрывших меня ощущений.

Его пальцы не останавливались ни на мгновение, гладили, дразнили, подводя меня к неведомой прежде черте, но не давая шагнуть за неё, заставляя стонать и выгибаться, всхлипывать и умолять.

— Лииисссааа...

Я охнула от резкой боли, стиснула зубы, утыкаясь лбом в его плечо, дёрнулась, запоздало попытавшись вырваться. Он не позволил, замер, сжимая меня в объятиях, целуя, шепча какие-то неразборчивые нежности. Боль постепенно стихала, я судорожно вздохнула и подалась навстречу.

Всё равно было больно, но уже не так, как в самые первые мгновения. С каждым движением глубоко внутри медленно нарастало напряжение. Я стонала от каждого прикосновения, извивалась, запрокидывая голову, не зная, погас ли это светильник или у меня потемнело в глазах. Казалось, это никогда не закончится, я просто не выдержу и умру. Но напряжение росло и росло, накатывая волнами. Последняя накрыла с головой, заставив вскрикнуть. А потом я провалилась в темноту глубокого сна.

Проснулась уже поздним утром, в одиночестве. Долго лежала, глядя в потолок и пытаясь понять, что произошло. Как вообще я могла сделать то, что сделала? И, главное, зачем?

Эмори мне нравился, всегда нравился, с самой первой встречи. Но ровно с того же момента я понимала, что даже не будь я тёмной и жрицей, ничего бы не вышло. Меня не интересовали короткие интрижки, даже гипотетически, а на большее с этим мужчиной рассчитывать не приходилось. Я не из тех, на ком женятся такие, как он. А уж кого они любят... определённо, себя. Едва ли кого-то ещё.

Это закономерно приводило ко второму вопросу: зачем ему мне помогать? Он сам признался, что следил за мной, узнал, кто я, но не сдал, вместо этого спас от облавы, да ещё наобещал защитить от Ноэля. Неужели всего лишь чтобы поиметь? Слишком опасная игра — если выяснится, что он знал, кто я. Игра, пожалуй, в его духе.

От этих мыслей на душе сделалось невыносимо гадко. Выдаст меня, и я молчать не стану, всё расскажу. Хоть так, но поквитаюсь. Глухо застонав от досады, я повернулась на бок и увидела на столике возле кровати сложенный вдвое листок бумаги. Взяла, развернула и прочла несколько фраз, написанных знакомым, чётким, чуть угловатым почерком. Эмори велел никуда не уходить, дожидаться его.

В дверь постучали. Вздрогнув от неожиданности, я оглядела комнату в поисках своей одежды. Не нашла. Убрал, наверное, чтобы не сбежала. Зато на спинке кровати висел халат, чистый, правда, мужской, но какая разница?

Закутавшись в него, я открыла дверь и увидела служанку с подносом. Впустила в комнату, оставила расставлять еду на столе в углу, а сама ушла в ванную. Повернула оба крана, с удовольствием убедившись в наличии горячей воды. Пока наполнялась ванна, сбросила халат и встала перед огромным, от пола до потолка, зеркалом.

Волосы, к счастью, особо не спутались. И вообще, вид у меня оказался подозрительно свежий. Исчезли тени под глазами, появился лёгкий румянец. Изумлённая этим, я прислушалась к себе и ахнула — резерв был полон! Впервые за последний год это были не крохи, достаточные лишь для мелких фокусов да приготовления зелий. Сделав почти уже забытое движение пальцами, я легко зажгла пульсар. И тут же поспешно впитала. Легко и запросто.

Всё ещё не веря в случившееся, я поспешно повернулась, глянула на свою спину и ахнула уже в голос. Знака посвящения под правой лопаткой не было. Дрожащими пальцами я провела по коже, даже поскребла ногтем для верности. Нет, мне не показалось, он в самом деле исчез бесследно.

Забравшись в воду, я обхватила себя руками за плечи и попыталась выровнять дыхание. Так не должно было, просто не могло случиться! Я знала, я видела не раз, у жриц, нарушивших обет, знак оставался навсегда, только не тонкой чёрной линией, а шрамом, как от ожога. Исчезал же он только если... Ох, Великая Тёмная Мать...

Это и мой восстановившийся резерв вместе могли означать лишь одно — я не нарушила обет, я его исполнила. Мать Дарсана, почему?! Как?! Зачем тебе понадобилось сводить меня со светлым, да ещё с эльфийским полукровкой?! И что мне теперь делать?

Мыслей в голове не было. Посидев немного в тёплой воде, я смыла последние следы засохшей крови, выбралась из ванны, вытерлась, вновь закуталась в халат и поплелась в комнату. Служанка успела сменить бельё, но постель не застелила. Повалившись на неё, я оглядела накрытый стол и решила позавтракать. Глупо умирать на голодный желудок.

Чай оказался исключительно хорошим, булочки свежими, варенье душистым. Наевшись, я вернулась в кровать, вытянулась на ней и тупо уставилась в потолок. Заняться было нечем, по десятому разу перебирать мрачные мысли не хотелось, так что я в сотый раз за последний год начала думать, как бы пробраться в библиотеку Хранителей. По всему выходило, что никак, для этого требовалось вступить в Лигу, а значит, пройти испытания. То есть, наверняка раскрыться.

Раскрываться не хотелось, но библиотека и являлась, собственно, той целью, что привела меня в столицу. Точнее, мне нужна была одна книга, которая там хранилась. Я прошла такой большой путь, чтобы её отыскать, и на целых два года застряла буквально в одном шаге. Многие часы просидела в открытом зале, готовясь к занятиям и глядя на двери, в которые мне не суждено было войти.

Ни одному вору не удавалось ещё попасть в закрытую библиотеку и выйти оттуда живым. К тому же, единственной хранившейся там ценностью были знания. Значит, нуждавшийся в них должен был заплатить, но даже будь у меня достаточно золота, вряд ли нашёлся бы кто-нибудь, согласный за него рискнуть жизнью. Но что, если рисковать не придётся? Что, если это для меня сделает не вор?

Никогда раньше я не рассматривала возможность того, что смогу уговорить кого-то из светлых помочь мне. Даже если расскажу всю правду о своей цели, мне попросту не поверят. А солгать... я так и не смогла придумать ничего правдоподобного, чтобы объяснить, зачем простому алхимику со слабым даром понадобилась Книга Врат.

Но теперь кое-что изменилось. Появился Эмори. То есть, он и раньше был, но только моим начальником, которого стоило особенно опасаться и по возможности избегать. А сейчас... сейчас я просто понятия не имела, кто он и чего от меня хочет. Но во всяком случае попытаться стоило, вдруг согласится? По крайней мере выслушает.

Перебирая эти мысли, сама не заметила, как задремала. Разбудило меня лёгкое прикосновение к щеке. Испуганно распахнув глаза, я встретилась с внимательным лавандовым взглядом и задохнулась, чувствуя, что краснею.

— Давно ты здесь?

— Ты очень красивая, когда спишь, — сказал Эмори, проигнорировав мой вопрос.

Я спрятала лицо в подушку, чувствуя себя маленькой девочкой, смущаясь собственному смущению. Ещё чего доброго решит, будто я в него влюбилась. И вот бы хоть самой понять, будет ли неправ...

— Который час? — выдавила я, чтобы не молчать.

— Четверть пятого.

— Боги! — я взлетела с кровати, чуть не хватаясь за голову. — У меня же лабораторная в четыре!

— Завтра в полдень, я поменял расписание, — лениво сообщил Эмори, поворачиваясь на спину и закладывая руки за голову.

— С-спасибо, — растерялась я.

— Одного "спасибо" мало, — лукаво улыбнулся он.

— Брайан... — растерянно пробормотала я, неожиданно сама для себя впервые назвав его по имени.

— Да? — приподнял бровь он.

— Если ты... — начала я, сбилась, перевела дух и продолжила: — Если ты хочешь просто... ну...

— Дурочка! — перебил он меня. — Нет, я не хочу просто. Если бы хотел, давно бы уже так и сделал. Садись и расскажи, зачем тебе понадобилось столько времени торчать в столице у Хранителей под носом. И только не говори, что на виду лучше всего прятаться. Это так, но ведь у тебя есть и другой мотив быть здесь.

Я вздохнула и осторожно присела на краешек кровати. Кажется, буквально только что думала, что стоит ему рассказать, а вот теперь, когда он сам спросил меня, не знаю, с чего и начинать. Пожалуй, с главного.

— Я ищу Слово Матери, — стараясь, чтобы голос звучал ровно, проговорила я.

Он ничем не выдал своего удивления. Ну, почти ничем, всё-таки кашлянул, чуть заметно сузив свои миндалевидные эльфийские глаза. Довольно долго внимательно смотрел на меня, и наконец сказал:

— Это же миф, Лиса.

— Мой отец так не считал, — упрямо возразила я.

— Твоего отца казнили свои же, как предателя и изменника, — чуть скривился Брайан. — Да, не делай такое лицо, я пока не разучился складывать два и два. Тёмная, жрица, скрывается от всех сразу, зовут Алиссандра. Разумеется, я понял, что ты дочь Ирвина Де'Раоли. Твоё счастье, кстати, что тебя считают мёртвой.

Я кивнула. Сомнительное счастье, но уж какое есть. Так, по крайней мере, у меня остаётся шанс, пусть призрачный, пусть мифический, но остаётся. А если бы я погибла, не осталось бы ничего.

— Ладно, Лиса, — вздохнул Брайан. — Если ты веришь, пусть будет так. Что ты ищешь именно здесь, в Таленеди?

— Книгу Врат, — прямо ответила я.

— И как ты собиралась до неё добраться?

Я насупилась, опуская глаза. Что тут скажешь? Что хотела придумать что-нибудь на месте, но так и не придумала за два года? Такая вот грустная правда, никуда от неё не денешься.

— Ладно, — сдался Брайан. — Предположим, я достану для тебя эту книгу. Предположим, ты даже узнаешь из неё, что хотела. Что дальше?

— Узнаю — пойму, — буркнула я.

— Я не о том "дальше", Лиса. Я о совсем дальше. Какова твоя конечная цель? Полное и окончательное торжество тёмных?