1. Профессиональный некромант

— Надеюсь, с господином графом не случилось ничего серьезного? — озабоченно пробормотал я, внимательно вглядываясь в бодро пересекающее стену насекомое. — Признаться, я не большой специалист в трансфигурации живого... воскресить или упокоить — еще куда ни шло, но если проблема его сиятельства заключается в непредумышленной смене облика, то это, честно говоря, несколько не моя область...

Застывший возле открытой двери слуга сперва даже не понял, к чему это было сказано. Но затем проследил за моим взглядом, поперхнулся при виде шустрого усача, поспешившего скрыться в неприметной щели, и, аж побагровев от негодования, хрипло каркнул:

— Да как вы... смеете?!

— Ой, так это не граф?! — обрадованно вскинулся я. — Понимаете, я так много слышал о столичном обычае лордов лично встречать уважаемых гостей прямо у порога, что, увидев это милейшее существо, чуть было не решил, что именно оно... то есть, он, конечно... попал под заклятие трансфигурации, которое привело к столь печальным последствиям и, соответственно, срочно потребовало моей помощи... как хорошо, что я ошибся!

— Вы действительно ошиблись, мэтр Гираш, — холодно согласился со мной властный голос из другого угла комнаты. — Хотя для представителей вашей профессии подобные ошибки, как правило, заканчиваются печально.

Сделав удивленное лицо, я медленно обернулся и вопросительно приподнял бровь, обнаружив, что приемная графа уже не пустует. Незаметно появившийся в комнате мужчина был определенно красив, богат и, несомненно, обладал неплохим магическим даром. "Светлым", разумеется — представителя своей Гильдии я бы почувствовал с закрытыми глазами. Да и разило от него "белой" магией так, что я с трудом подавил желание громко чихнуть и сочно высморкаться.

Честно говоря, никогда не понимал женскую тягу к подобным образчикам мужского "совершенства". Хорошо сложенный блондин с надменным лицом пресыщенного жизнью аристократа. Породистое лицо, на котором с детства лежала печать презрения ко всем, кто ниже его по происхождению. Чересчур узкие губы, больше похожие на тонкие полоски из розового кварца. Высокий лоб и острый взгляд непередаваемо холодных глаз, наглядно доказывающие, что сегодня мне придется иметь дело не просто со знатным дворянином и потомственным "светлым" незнамо в каком поколении, но еще и с умным, расчетливым, прекрасно образованным мерзавцем, от которого в любой момент нужно ждать неприятностей.

Вероятно, висящая в комнате иллюзия — его работа?

— Добрый день, коллега, — радушно улыбнулся я, сложив руки на воинственно выпирающем животе. — Рад вас здесь встретить. Давно, знаете ли, не получал вестей с фро... с верха. Как идут дела в Академии? Как оппозиция в Совете?

Блондин холодно улыбнулся в ответ.

— Оппозиции, если вы не в курсе, не существует уже пятьдесят лет. А в Академии все в полном порядке: кафедры работают в обычном режиме. Даже кафедра некромантии.

— Да что вы говорите! — не поверил я. — Неужели кто-то из моих коллег оказался настолько ту... э-э... заинтересован в этой работе, что согласился вернуться в столицу?

— Не в столицу, — голос "светлого" стал невыразительным и угрожающе ровным. — Всего лишь в Академию. Она, если помните, не относится к сфере влияния короля.

— Да-да, конечно, — согласно закивал я, машинально поглаживая недовольно булькнувший живот. — Просто я весьма удивлен, что по прошествии стольких лет вдруг нашелся маг, способный сравниться с уважаемым мэтром Валоором... мир его праху и мятущемуся духу...

— Нашелся, — неестественно спокойно ответил "светлый, а глаза его опасно сверкнули. — Он молод, но не глуп. Тогда как Совет всегда умел ценить умных людей.

Ну-ну. Покладистых он умел ценить, а не умных. Но что-то мне подсказывает, что тот молодой "темный" дурак (а старым он не может быть в принципе) очень скоро пожалеет, что согласился на посулы "светлых". Впрочем, его имя и статус я потом непременно выясню, а сейчас пора бы заняться делом.

— Как здоровье господина графа? — словно невзначай поинтересовался я.

— Благодарю, неплохо, — сухо ответили мне со стороны, и из-за скрытой иллюзией двери в комнату шагнул граф Экхимос собственной персоной. — Что вас так задержало, мэтр? Насколько мне известно, Улица Комедиантов располагается отсюда не настолько далеко, чтобы вы добирались к нам аж половину дня!

Его сиятельство граф Анорэ де Тре'бло ван Экхимос — мужчина, пожалуй, тоже достойный отдельного описания. Настоящий светский лев — мужественное лицо, с которым хоть сейчас записываться в герои; широкие скулы; мохнатые... в смысле, тщательно выстриженные брови... благородная горбинка на огромном... ах, нет, простите... аристократическом носу. Прямой взгляд, не привыкший падать в пол при малейших признаках угрозы. Упрямо выдвинутый вперед подбородок. Роскошная грива темно-русых волос, непослушной волной улегшаяся на спину. Широкий разворот мускулистых плеч. Твердые ладони, щедро покрытые мозолями от постоянного упражнения с оружием. И ясно читаемая в карих глазах целая вереница благородных предков, среди которых, к счастью для графа, никогда не рождалось людей с магическим даром.

Я невольно задрал голову наверх, чтобы в подробностях рассмотреть потенциального нанимателя, но это было весьма нелегко: граф возвышался надо мной почти на две головы! Пожалуй, в прыжке с табуретки я и смогу сравняться с ним ростом, но в своем нынешнем положении мне, увы, оставалось лишь вежливо дышать ему куда-то в район пупка, искренне надеясь, что он не подумает дурного.

— Мое почтение, ваше сиятельство, — льстиво улыбнулся я, не снимая рук с живота. — Безмерно рад встрече... уверяю вас: я спешил, как только мог!

— И поэтому направились в гостиницу не напрямую, а через городскую площадь? — недовольно нахмурился граф.

Вообще-то, он прав: трактир Виго располагался всего в получасе спокойной ходьбы от моего нынешнего обиталища. Даже экипаж брать или запрягать своих умсаков необходимости не было. Тем не менее, я не свернул сразу в Зеленый переулок, а какое-то время неспешно прогуливался по главной площади Масора, с интересом разглядывая прохожих. Надо же было посмотреть, как на нас реагируют?

Прогулка принесла неплохие результаты: несколько сотен брезгливых гримас, примерно столько же бледно-зеленых лиц, на которых было написано непередаваемое отвращение, целая волна неодобрительных шепотков за спиной, испуганно-недоуменные взгляды, два случая спонтанного опорожнения желудка и тринадцать полноценных обмороков. Нервные тики, заикание и позывы на рвоту я не считал. Однажды, правда, заметил, как какой-то паренек, подозрительно шустро устремившийся в нашу сторону, внезапно замер и, странно осев, стремглав умчался в одну из подворотен, выразительно зажимая руками ягодицы. Но я решил, что это просто Нич срывает на бедолаге плохое настроение, поэтому не стал включать засранца в свой мысленный список: это могло исказить статистику. Что же касается остальных, то, как я ни старался, ни одного гневного вопля в свой адрес так и не услышал. Даже когда ненароком уронил на землю какого-то горожанина и, нечаянно наступив ему на руку, умудрился сломать сразу два пальца. А после этого поскользнулся на ровном месте и, ухватившись за первое, до чего дотянулся, с оглушительным треском порвал лиф незнакомой, весьма фигуристой молочницы.

Видимо, народ уже готов к мысли о возвращении некромантов. Чудесно. Мне это только на руку.

Под скептическим взглядом графа Экхимоса я скромно потупился.

— Заплутал, ваше сиятельство. Не городской я, знаете ли, человек. Переехал сюда недавно. Да еще и оказия со мной случилась этим утром...

— Да, мы наслышаны.

Аккуратно покосившись на отступившего к двери "светлого", я задумчиво ковырнул носком сапога пол. Интере-е-есно... когда это они успели? Слежки за нами не было... по крайней мере, соглядатаев я не заметил. Разве что магическая? Гм. Надо будет заставить Нича поработать над этой темой и как можно быстрее сменить охранные амулеты.

— Безмерно сожалею, что заставил вас ждать, ваше сиятельство, — повинился я. — И горю желанием выяснить: что за нужда привела вас ко мне? Большая или же не очень?

В меня уперлось два ошарашенных взгляда.

— Ох, прошу меня простить: неудачно выразился... я просто хотел сказать, что желал бы узнать причину столь лестного для меня приглашения.

"Светлый" скривился, будто ему прищемили что-то жизненно важное, а граф, тут же позабыв про мою оплошность, сильно помрачнел.

— Если бы не жестокая необходимость, я бы к вам не обратился, мэтр. Как вы понимаете, несмотря на решение Совета магов, ваша профессия до сих пор находится в полной...

— Опале, — безмятежно кивнул я. — Противостояние Гильдий, как мы знаем, закончилось отнюдь не в нашу пользу, и доверие к нашей профессии оказалось серьезно подорвано. Поэтому я вдвойне удивился, получив сегодня ваше любезное приглашение.

— Думаю, мастер Лиурой расскажет о причинах гораздо лучше, — еще более мрачно заметил граф и, недовольно оглядев мою низкорослую фигуру, совсем уж сердито покосился на воинственно ощетинившегося Нича. Правда, ничего по этому поводу не сказал и даже не сморщился, как терпеливо ожидающий своей очереди "светлый". Вот что значит — истинный аристократ: уже тошнит от отвращения, но надо держать фасон. Это ж сколько времени его учили сохранять каменную морду при любых обстоятельствах? Хотя здесь это, скорее, достоинство, чем недостаток: если бы граф разорался и потребовал убрать с моего плеча "эту гадость", я бы вряд ли задержался надолго. А так — постоим, посмотрим, послушаем... не зря же они сюда приперлись и все утро метались по комнате в ожидании моего прихода?

Граф между тем опустился в проступившее из-под иллюзорного бардака кресло и демонстративно отстранился от происходящего. Тогда как "светлый"... как там его? Мастер Лиурой?.. напротив, выступил вперед и, подчеркнуто глядя куда-то мимо меня, равнодушно обронил:

— В стране сейчас сложилась довольно трудная ситуация, мэтр Гираш. Хотя вы, вероятно, прекрасно об этом знаете...

— Простите, коллега, — вежливо перебил я "светлого", — я не совсем понял: откуда я должен был это узнать?

Мастер Лиурой запнулся на середине фразы и, прекратив изображать из себя умного, непонимающе на меня посмотрел.

— Что значит "откуда"?

— Я как-то не припомню, чтобы Совет уведомлял меня о своих трудностях, — невозмутимо пояснил я, заработав быстрый и очень острый взгляд от молчаливого графа. — Наша Гильдия, если вы не забыли, давно расформирована. Никакой коллегиальности между магами больше нет. Да и я, признаться, в последнее время почти не интересовался мирскими делами, поэтому не совсем представляю, о чем идет речь.

Маг озадаченно моргнул.

— Но эта проблема тревожит Сазул уже не первый год. Даже если вы были далеки от дел, то все равно должны были видеть, ЧТО творится вокруг Масора.

Я пожал плечами.

— Видел. Ну и что?

— Как это "что"?! — чуть не растерялся "светлый". — Разрытые могилы, разоренные погосты, незахороненные тела, гниющие трупы на дорогах... неспокойные кладбища... упыри и зомби... умертвия, еженощно приползающие к жилым домам... некро-гниль, расползающаяся по болотам быстрее чумы... да у нас уже деревни на окраинах наполовину пустые! Это что, по-вашему, нормально?!

— Это — моя работа, мастер, — чуть не зевнул я. — И я не вижу в ней ничего предосудительного. К тому же, размеры указанных вами проблем... по крайней мере, в пределах Масора... пока не выходят за рамки аномалии Трошьера, а следовательно, не стоят избыточного внимания.

— Да неужели? — в голосе "светлого" послышалась издевка. — А если я скажу вам, КОЛЛЕГА, что подобные "аномалии" происходят по всему королевству? И если при этом добавлю, что на протяжении последних десяти лет их количество выросло почти в семнадцать раз? Причем частота встречаемости высшей нежити с каждым годом непрерывно растет. Несмотря на то, что Совет еще пять лет назад снял ограничения по разрушительным чарам и позволил использовать их без ограничений при малейшем подозрении на появление новых очагов Велльской чумы?! После этого вы по-прежнему будете продолжать считать, что в происходящем нет ничего "предрассудительного"?!

Ого. А вот это уже серьезно: кажется, Совет действительно напуган, раз вспомнил о Велльской чуме и дал добро на повсеместное использование разрушительных чар. Было бы дело только в умертвиях или резко поумневших зомби, они бы даже не почесались. Но раз в ход пошла тяжелая артиллерия, да еще и некромант срочно понадобился... а граф, надо полагать, представляет здесь не только свои интересы... значит, дело дрянь. Неудивительно, что Совет ввел амнистию для нашего брата и сулит нам всевозможные блага за один только намек на то, что хоть кто-то остался. Это значит, все действительно сложнее, чем я предполагал.

Разумеется, нежить на Гинее была всегда. Усилиями ли некромантов, сама ли по себе, но была. И это, собственно, одна из главных причин, по которой мы вообще существуем как класс, а наша работа при всей своей внешней неприглядности остается востребованной. Однако в обычное время мертвые несильно тревожат живых. Ну, восстанет какая-нибудь злобная теща, чтобы любимый зять не больно радовался обретенной свободе... ну, живший бобылем дед вдруг оживет и, исполняя свою заветную мечту, приползет подглядеть за купающимися в реке девками... все это мелочи. Житейское, можно сказать, дело. Таких даже упокаивать неинтересно — один щелчок пальцев, короткое заклинание и — все.

Другое дело, если кого-то при жизни прокляли. Да так, что человек и после смерти не может обрести покой. Вот тогда и появляются призраки, духи, химеры... Правда, физического урона от них никакого. Аристократы, вон, даже гордятся, если в их замках вдруг заведется гордое фамильное привидение, и не призывают на помощь мэтра, если оно действительно никому не мешает.

Но есть и другая нежить — материальная, которая приносит живущим гораздо больше беспокойства: зомби, русалки, упыри... так называемая низшая нежить. Не слишком опасная и не больно сложная в упокоении. А есть еще нежить высшая. Разумная, сумевшая обрести определенную самостоятельность, или же абсолютно безмозглая, способная лишь на то, чтобы выполнять приказы хозяина...

Однако главное, конечно, не сам факт существования нежити (к ней-то народ уже привык), а участие в ее появлении человека. Скажем, какого-нибудь болвана, решившего самостоятельно изучать черную магию, или ошалевшего от собственных возможностей некрофила, натворившего по недомыслию столько, что потом весь Совет в полном составе замучался разгребать.

Так, когда-то давно одним из подобных "умников" было случайно изобретено заклятие, способное создавать нежить не просто из мертвых, а сразу из живых. Причем настолько быстро, что, будучи единожды озвученной, эта дрянь всего за двое суток уничтожила население нескольких деревень, небольшой городок Велль и подняла, до кучи, с десяток окрестных кладбищ, грозя расползтись по всем северным территориям Сазула, как обычная эпидемия. Она стала настоящей заразой, которую впоследствии прозвали Велльской чумой. А ее создатель, даже не подозревавший, какое чудовище пробудил, пал ее первой жертвой. Записей он, разумеется, не вел — заклятие было создано по наитию, в состоянии более чем невменяемом. Но чума, несмотря ни на что, все-таки родилась и собрала весьма богатую жатву.