Там, где ты

— Лол, а что происходит? — спросила я, рассеянно таращась по сторонам.

— Так я тебе пыталась объяснить! Фаги решились на полномасштабное вторжение в нашу звёздную систему, а Галактическое Содружество ограничилось лишь нотой протеста. Так как мы не полноправные члены, то защищать нас никто не будет. Нам предоставили самим решать проблему, а фактически бросили на произвол судьбы. Правительство Земной Федерации объявило о полной мобилизации. Наши пограничные силы пока сдерживают фагов за пределами астероидного кольца, но надолго их не хватит. А ещё, рассекретили информацию о том, что на верфях Марса вот уже двадцать лет строят целую флотилию военных кораблей разного класса. За эти годы было выучено достаточное количество профессиональных пилотов, способных ими управлять. Получается, что наши давно готовились к войне, знали, что ластоногие рано или поздно на нас нападут.

Я настороженно посмотрела на Лоллу. Надо же, как она переживает. Даже не подумаешь, что в легкомысленной на первый взгляд блондинке, может быть столько патриотизма и понимания политической ситуации. Хотя, она же историк по образованию. Почти в каждой эпохе, изученной ею, были периоды войн и политических конфликтов. Мне стало стыдно. Очень. Я тут сижу и упиваюсь своим «горем», когда через считанные дни на Земле может начаться ад и погибнут миллиарды!

— Лол, прости, я сейчас соберусь, — захлюпала я носом.

Вдруг, ожил мой инком. Приняв видеовызов, я удивлённо уставилась на экран. Профессор Киморо никогда не беспокоил меня в личное время.

— Вероника (он всегда называл меня полным именем, которое я недолюбливала), вам необходимо срочно прибыть на кафедру, буквально в течение часа.

То, что он не поздоровался, говорило о том, что профессор находится в глубочайшем волнении. Таким я его ещё не видела.

— Профессор, я постараюсь.

— Жду вас, мисс Райс. Вопрос государственной важности, — добавил он загадочности и отключился.

— Лол, что это с ним?

— Думаю, что ничего хорошего. Смотри, мы уже повернули на нашу улицу. Времени на разговоры у нас, судя по всему, нет. Ты хоть в двух словах скажи мне, с кем ты была и как так получилось?

— Ты не поверишь, но я задаю себе именно эти два вопроса с тех пор, как очнулась в отеле, но так и не нашла на них ответа. Я даже имени его не знаю! А уж как получилось … Пить надо меньше!

— Что ты несёшь? Ты же у меня вообще не пьёшь! Я всё проверяла, может у тебя уже нимб образовался? Он тебя не обидел?

— Я практически ничего не помню, Лол, только отдельные вспышки, — тут я сильно покраснела, потому что вдруг вспомнился очень интимный эпизод, где мне было явно неплохо.

— Ладно, перенесём наш откровенный разговор на потом. Глядишь, ещё что-нибудь вспомнишь.

В этот момент автофлай подъехал к нашему общежитию, и мы поспешили к себе. На переодевание у меня ушло пять минут. Напялив любимые джинсы, толстовку и кроссы я подлетела к зеркалу, чтобы причесаться. «Краше в гроб кладут», так кажется говорили в старину. Опухшее лицо с покрасневшими от слёз глазами, растрёпанные волосы, которые больше похожи на воронье гнездо. Посмотрела на подругу. Как всегда, хороша! Не, ну как она умудряется отлично выглядеть в любой ситуации? Я решила, что являться на глаза профессора с зарёванной физиономией не стоит.

— Лол, а можно я воспользуюсь твоим элором?

— Конечно, — она передала мне баллончик спрея с экстрамолекулярным регенератором.

Это была безумно дорогая мгновенно восстанавливающая нормальный мицеллярный обмен косметика. Лолле его прислала мама ещё на окончание четвёртого курса. С тех пор она его тщательно экономила. Я подошла к зеркалу и брызнула на лицо с расстояния вытянутой руки, при этом я старалась не моргнуть, чтобы не пропустить весь процесс. Отёк на глазах спал, ушла краснота и припухлость лица, а его цвет выровнялся и приобрёл несвойственный мне в обычной жизни румянец. Спасибо, Лолочка — вернула я ей драгоценный баллончик. — Всё, я побежала. Потом свяжусь с тобой и обо всём расскажу.

Глава 3

Наш студенческий городок был довольно большой, поэтому внутри него была своя транспортная сеть переместителей. Они представляли собой небольшие платформы, которые перемещались по стационарным силовым линиям. Я подбежала к ближайшей остановке и вскочила на свободную платформу. Консоль управления активировалась и запросила параметры перемещения и коды доступа. Я приложила запястье с идентификационным чипом к скану и ввела обозначение корпуса, в котором располагалась моя кафедра. Платформу накрыло силовое поле, защищающее пассажира во время перемещения, и она плавно оторвалась от земли. Спустя пару минут я опустилась на крышу здания ксенобиологического факультета. Спустившись уже на обычном лифте на нужный мне этаж, я отправилась на поиски профессора Киморо. Нашёлся он довольно быстро — в лаборатории.

— Коннитива, профессор, — поздоровалась я со своим руководителем.

Его предки были выходцами с японских островов, о которых теперь можно прочитать только в исторических хрониках полуторатысячелетней давности. Выглядел он на все свои пятьдесят шесть лет, низенький, волосы с проседью, на носу очки. В отличие от меня, он за ними не прячется, просто ему некогда. «Жизнь, итак коротка, и надо столько всего успеть» — отвечал он мне на вопрос про нежелание делать операцию.

— О, Вероника! Как хорошо, что ты не задержалась! Пойдём скорее, нас уже ждут.

Он, в совершенно несвойственной ему манере, взял меня под руку и буквально потащил по коридору. Если уж моего руководителя довели до такого состояния, то произошло что-то из ряда вон выходящее.

В кабинет декана нас пустили без вопросов. Похоже, что и правда ждали. Нам навстречу поднялся мистер Коул. Его смуглая кожа и характерные черты лица выдавали в нём дальнего потомка австралийских аборигенов.

— Мисс Райс, профессор Киморо, присаживайтесь, — он взял паузу и задумчиво смотрел на нас. Потом, решив что-то для себя, тряхнул головой и продолжил. — Я должен предупредить вас, что-то, что я сейчас вам скажу, относится к вопросу национальной безопасности и не может быть разглашено за стенами этого кабинета. Также, должен вам сказать, что оспорить или изменить принятое на высшем уровне решение ни вы, ни я не в силах. — Он опять замолчал, дожидаясь от нас кивка, подтверждающего, что мы понимаем всю серьёзность разговора. — Хорошо. Итак, этой ночью состоялось экстренное совещание военного совета Земной Федерации. Оно конечно же было посвящено вторжению фагианцев, однако результатом стало не только принятие решений о мобилизации и объявлении чрезвычайного положения, но и принятие решения о вывозе с планеты стратегически важных научных лабораторий и институтов вместе с сотрудниками. Тематика вашей лаборатории попала в перечень стратегически важных и, с этого дня, секретных. Было принято решение эвакуировать вас вместе с оборудованием в ЗНЦ. На сборы вам даются сутки. Вы можете взять с собой одного-двух членов семьи. Сбор оборудования уже начался. Ваша задача — проконтролировать, чтобы все материалы по тематике были собраны, и никакая информация не пропала при транспортировке.

Я сидела, как громом поражённая. Какая эвакуация? Почему? Неужели на Луне нам будет безопасней, чем на Земле? Тут что-то не так.

— Профессор Коул, простите, но у меня сложилось впечатление, что вы нам не всё сказали.

— Хм, Мисс Райс, знания — не всегда сила, но в общем-то вы правы. Судя по всему, нам не избежать затяжного конфликта. Фагианцы — более древняя и многочисленная раса с технологиями, превосходящими наши. За свою историю они успешно колонизировали четыре звёздных системы. Каждый раз схема захвата была одна и та же: выбирали молодую расу, только вступившую в Галактическое Содружество, присматривались к ней, под прикрытием дипломатической миссии изучали планеты, входящие в состав звёздной системы и постепенно, готовились нанести удар. Теперь их заинтересовала наша система, особенно Венера. Глава военного совета считает, что на самом деле им нужна Земля, а Венера — это так, для отвода глаз Галактического Содружества. Так как наш статус в ГС за несколько столетий не изменился, то нам на помощь никто не придёт. Нам грозит полномасштабное вторжение, поэтому спасать надо самое ценное — науку. Всё, приступайте. К вечеру предоставьте кандидатуры лиц, которых хотели бы взять с собой.

Мы с профессором Киморо вышли из кабинета декана. Около пяти минут мы просто молча стояли, думая каждый о своём. Не знаю, как у него, а у меня мысли лихорадочно скакали. — Какие ещё кандидатуры? Я же одна на этом свете. Как успеть всё собрать за сутки? А что будет с моим дипломом?

— Вероника, — вывел меня из задумчивости голос профессора, — пойдёмте, проконтролируем сбор оборудования и материалов. Чем раньше мы начнём, тем быстрее отправимся по домам на сборы. Мне ещё надо сообщить обо всём жене и сыну.

— Да, конечно.

Столь поспешные сборы не могли не отразиться на нашем психологическом состоянии, а оно уже было близко к паническому. Несколько раз звонила Лолла, спрашивая, когда же меня отпустят. Закончили мы к двенадцати ночи. Уставшие и растрёпанные мы отправились по домам. Когда я ввалилась в нашу с Лолкой комнатушку, то была похожа на зомбика из старинных сказок. Подруга оказалась человеком — напоила, накормила и только потом приступила к расспросам. Пока я ела, то лихорадочно соображала, что я могу ей рассказать, если с меня фактически взяли подписку о неразглашении? После недолгих мучений рассказала практически всё, кроме предполагаемых планов на Землю наших «братьев по разуму».

— Поэтому нас и переводят в ЗНЦ, — закончила я свой рассказ.

— Да, судя по всему, плохи наши дела. Такие эвакуации всегда проводились при угрозе крупных затяжных военных конфликтов.

Я смотрела на Лолку вытаращив глаза — не разгласила, называется. Да разве возможно при её знаниях истории и политологии, что она не сможет сложить два и два и не сделает правильные выводы?

— Лол, нам разрешили взять кого-то из членов семьи, а у меня никого нет, кроме тебя, — я просительно заглянула ей в глаза.

— Верусь, у меня же здесь родители. Ну как я их оставлю? — Она подошла и крепко обняла меня. Вер, всё будет хорошо. Ты обязательно справишься. И на Луне люди живут. С кем-нибудь подружишься, а со мной обязательно будешь по инкому общаться. Мы же подруги. Ты всегда можешь на меня рассчитывать.

— Лолочка, мне страшно. Я так давно не оставалась одна. Ощущение, что стою на краю пропасти, в которую нужно шагнуть, а на дне туман. У меня остались считанные часы на Земле: нужно собираться, а я не могу ни на чём сосредоточиться.

— Всё, давай, успокаивайся. Пошли, я помогу тебе собраться.

Вытерев проступившие слёзы (всё-таки не удержалась и расклеилась), я приступила к сборам. Мы доставали из бельевого блока вещи и сортировали. Так странно: прожила в этой комнате шесть лет, а вещами так и не обросла. Две пары джинсов, лёгкие брюки, юбка, два летних сарафана, пара свитеров, три блузки и нижнее бельё. Инфоносители с лекциями, книгами и фильмами, предметы личного обихода и проекционная рамка с памятными фотографиями моего детства вообще уместились в контейнер размером сорок на сорок и высотой двадцать сантиметров.

— М-да, не густо, — прокомментировала подруга багаж, скромно стоящий у входа. — Слушай, я тебе отдам кое-что из своих вещей, вдруг пригодится

— Лол, ну ты что! Зачем они мне? Куда там наряжаться? — искренне удивилась я.

— Да откуда ты знаешь? А вдруг пригодятся? У тебя даже домашнего халата нет, — она раскрыла свою половину бельевого бокса и начала лихорадочно перебирать вещи. — Вот, смотри, у меня два одинаковых домашних халата из биофлиса. А вот замечательные туники: можно как платья носить, а можно с лосинами.

Как я не пыталась вразумить Лолку, толку не было, а все мои доводы она развеивала своей железобетонной уверенностью, что даже в космосе женщина должна оставаться женщиной. В результате её полномасштабных действий мой полиразмерный чемодан пришлось перевести в размер XL. После суеты сборов у нас осталось полтора часа на разговор по душам, под конец которого, уже у обеих глаза были на мокром месте. В положенное время пискнул инком, сообщая, что за мной пришёл транспорт. Я последний раз обняла подругу, которая несколько лет была моей семьёй и отправилась навстречу новой жизни.

Автофлай с логотипом ЗНЦ подъехал ко входу в терминал орбитального лифта. Я ведь уже упоминала, что тесновато мы живём, поэтому занимать драгоценную площадь под космодром не стали. Несколько столетий назад, на раскопках остатков старинной библиотеки, были найдены материалы наших предков с различными космическими проектами. Некоторые из них были осмеяны и «похоронены». Судя по всему, в то время не было технологий и материалов с помощью которых эти проекты можно было бы реализовать. Самым интересным их них, на взгляд современных учёных, оказался проект космического лифта. Конструкция основывалась на применении троса, протянутого от поверхности планеты к орбитальной станции, находящейся на геостационарной орбите. К тому же, данный вариант позволял по максимуму сэкономить полезную площадь поверхности. И вот сейчас, я впервые смогу не только посмотреть вблизи, но и прокатиться на этом чуде. Космолифт — режимный объект. Попасть на него можно только если ты военный, дипломат или если тебя пригласили работать в ЗНЦ. Фундамент основания этого циклопического сооружения уходил вглубь планеты на несколько километров! В сопровождении водителя я вошла внутрь, где меня проводили к административной стойке. За стойкой сидел военный (абсолютно не разбираюсь в званиях), который на вид был так суров, что захотелось сразу же покаяться во всех грехах и «посыпать голову пеплом». Судя по всему, это был таможенник.

— Мисс Райс? — он вопросительно посмотрел на меня. — Подтвердите свою личность идентификационным чипом.

Я послушно провела запястьем над сканом, приложила ладонь и позволили сделать снимок сетчатки глаза. Вообще-то, последние два метода идентификации личности уже давным-давно нигде не используют. Чип, с рождения вживлённый в запястье, является нашим универсальным идентификатором. В нём содержится практически вся информации о человеке, вплоть до того, когда у него менялись зубы. Зачем нужно использовать эти устаревшие методы, я не знала. После длительного ожидания, мне выдали чипованную пластиковую карту и сказали пройти в зал номер три.

При моём приближении, двери в нужный зал открылись и на меня обрушился гул голосов. Зал оказался небольшой, метров двести пятьдесят в квадрате, а вот народу в нём было человек сорок! Тут я услышала, что меня позвали по имени. Обернувшись, я увидела профессора Киморо с женой и сыном. Супруга Киморо была азиатских кровей: низенькой и узкоглазой. В молодости она была похожа на фарфоровую куколку (видела снимок у профессора на столе). Однако, возраст уже дал о себе знать. Детей у них долго не было, поэтому рождённый ею в сорок пять лет сын, оказался подарком небес.