Не кричите в тёмном лесу [в работе]

Мне, чтобы заглянуть в бездну, не требовалось шевелиться и открывать глаза. Дымчатая, серо-сине-зелёная, она распахнулась под закрытыми веками, затягивая меня в свои глубины, и я покорно поддалась влечению.

Бездна знала всё. В неё уходили умершие, из неё приходили живые. Она вела в другие миры, она заключала их в себе, как бокал игристого вина содержит пузырьки газа, вереницей бегущие от дна к поверхности. Она одинаково полно знала тех, кто имел наглость смотреть ей в лицо, и тех, кто даже не подозревал о её существовании.

И с тем, кто занимал сейчас мои мысли, она тоже была отлично знакома.

Мужчина. Красивый мужчина. Не лицом и телом, и даже не моральными качествами — стандарты человеческой красоты скоротечны и изменчивы. Красивый... С точки зрения бездны. Своей полноценностью, завершённостью. Неизменностью.

Она любит таких. Как-то выбирает их среди миллиардов, призывает к себе, открывает для них своё чрево, позволяет заглянуть в самые потаённые уголки своего естества. Именно их — по старой памяти — называют пилотами. Пузырьки в бокале игристого: идеальная форма, лаконичное содержание.

Таких, как я, она тоже любит, но иначе. Мы — её неотторжимая часть, тонкие ниточки потоков, нарушающие покой всей её циклопической массы.

Течение подхватило упругий шарик воздуха, понесло вперёд, кружа, щекоча, заигрывая... а тот вдруг легко вывернулся из потока, устремился вверх и за считаные мгновения исчез из поля зрения, затерялся среди себе подобных.

Из состояния медитации я выскочила резко и не так чтобы добровольно, скорее — как от хорошего пинка. Было бы поменьше опыта, могла нахлебаться воды, а то и вовсе утонуть с перепугу, но обошлось. Нырнула, сделала несколько гребков под водой, потом поднялась на поверхность и подозрительно огляделась по сторонам. Бассейн оставался всё таким же пустынным.

Хм.

Или я чего-то не понимаю, или пилот мне достался не просто хороший, а отменный!

Нет, конечно, можно допустить, что полуабстрактному абсолюту, который я для удобства называла бездной, вдруг захотелось вмешаться в мои развлечения и поступить по-своему. Но если обойтись без бредовых допущений, получается, меня сейчас доходчиво попросили не тянуть абы куда руки, не отвлекать занятых людей и не переходить сразу на фамильярный тон.

Чувствуя, как внутри разгорается азарт, я выбралась на бортик бассейна и принялась торопливо надевать комбинезон, прошедший за время моего купания цикл очистки. К счастью, процесс этот не быстрый, за прошедшую пару минут я сумела немного успокоиться и взять себя в руки, поэтому не побежала прямо из бассейна разыскивать землянина, чтобы взглянуть в его хитрые глаза и потребовать немедленного удовлетворения моего любопытства. Излишняя навязчивость — это плохо, а завтра он от меня всё равно никуда не денется.

Выдержки хватило до вечера, и то только потому, что доброе начальство придумало мне занятие. Пока новоприбывшие знакомились с "Унлоа", их будущих местных напарников решили прогнать через стандартные тесты. Просто так, для подтверждения профпригодности. Очень им хотелось лишний раз убедиться, что за время вынужденного безделья никто из нас не растерял навыков.

Если бы не эти тесты, я бы побежала разыскивать пилота раньше, а так — дожила до ужина без особых проблем. И дольше бы прожила, если бы не припозднилась, пропустив основную волну едоков, и не обнаружила землянина не просто сидящим за моим любимым столиком у окна, но ещё и в полном одиночестве. Разумеется, проигнорировать подобный факт я не смогла и, выбив из системы доставки плотный ужин (программа настроена на здоровое питание, так что добыть вечером что-нибудь вкусное вроде отбивной непросто), направилась углублять и расширять знакомство.

— Привет представителям дружественной цивилизации, — бодро поздоровалась я и плюхнулась на удобный стул напротив мужчины. Пилот явно был больше поглощён просторами планетарного информационного пространства, чем ужином: глаза его закрывала непрозрачная полоска терминала. Но при моём появлении она сначала чуть посветлела, а потом вовсе втянулась в воротник комбинезона. К слову, уже нашего, местного, а не того, в котором мужчина прибыл.

— Привет, — с лёгкой улыбкой в уголках губ кивнул он, ответив мне уже знакомым спокойным изучающим взглядом. Причём осмотрел пилот и содержимое моей тарелки, и меня саму, включая привычно глубокий вырез комбинезона, похоже, с одинаковыми эмоциями. — Странно, я ожидал встретить тебя раньше.

— То есть? — Я озадаченно вскинула брови.

— На первый взгляд ты показалась мне чрезвычайно любопытной даже для штурмана-женщины особой, потом косвенно подтвердила это, а потом вдруг пропала, — хмыкнул он.

— А-а, вот ты о чём! — легко рассмеялась в ответ. — Ну да, я бы, может, тебя и раньше отыскала, но нашлись другие занятия. Ловко ты от меня сбежал, не ожидала от пилота такой прыти. У вас там все такие, или ты особенный?

— По-разному, — неопределённо пожал плечами мужчина и спросил насмешливо: — Дай угадаю, дальше ты хотела спросить, чем земляне отличаются от нормальных людей?

— Не угадал, — я насмешливо фыркнула. Что я, совсем дура, такие вопросы в лоб задавать малознакомым загадочным субъектам? И так ясно: правды не дождусь. — Я хотела предположить, что ты раньше работал с мужчиной. Иначе знал бы, что любопытство от пола не зависит.

— Не угадала, — передразнил он. — С женщиной.

— И что с ней случилось? — полюбопытствовала я, но тут же осеклась и поспешила уточнить: — Если я вдруг проявила бестактность — извини, это случайно.

— Не проявила, — спокойно ответил землянин. — Ничего страшного с ней не случилось, просто вышла замуж. У нас семейные тоже не ходят в рейсы.

— Странно, избегать нашего любопытства и попыток внушения ты наловчился, а замуж она вышла не за тебя. — Я слегка наклонила голову к плечу.

— Я раньше работал с сестрой, мы близнецы, — пояснил он, видимо, чтобы окончательно снять этот вопрос. — Она почему-то всегда считала себя старшей, пришлось научиться держать её на расстоянии.

— Как я тебя понимаю! — я душераздирающе вздохнула и добавила, принявшись за еду: — У самой две старших сестры. Родня — это хорошо, но иногда очень утомительно.

Вдохновлённый моим примером, собеседник тоже вспомнил о своём остывшем ужине, и некоторое время мы молча жевали, посматривая друг на друга. Лично я на будущего напарника — с крепнущим уважением. Одно дело ускользать от внимания посторонних, а вот от кровной родственницы, тем более — близнеца, сбежать не так-то просто.

Это ещё одна тонкость взаимоотношений в паре. Пилот управляет гавией, для чего подходят люди уравновешенные, спокойные, с крепкой стабильной психикой и хорошей реакцией. Штурман — задаёт направление и выбирает дорогу в более широком смысле, а с этой работой лучше всего справляются люди гибкие, пластичные и достаточно энергичные. Привыкая контролировать действия напарника в рейсе, многие начинают переносить это в жизнь. Побочным эффектом нашей связи является возможность взаимного влияния, и пользуются ей как раз мои коллеги.

Всерьёз что-то изменить, конечно, нельзя не только с этической точки зрения, но и банально с технической: мы можем лишь немного корректировать эмоциональное состояние напарника. Например, успокоить, разбудить любопытство, раздражение. Все эти изменения быстро проходят с окончанием воздействия, поэтому особых проблем никому не доставляют, да и нормальные люди подобным не злоупотребляют. На самом деле это очень полезный в работе и удобный механизм: в случае необходимости штурман может помочь напарнику справиться с сиюминутной нагрузкой. Например, в экстренной ситуации, когда аппарат терпит крушение и способности штурмана не очень-то важны, гораздо ценнее мастерство и спокойствие пилота.

Очень редко пилоты умеют уходить от такого воздействия, да им это обычно и не надо. В бассейне я подумала, что мы пока просто не нашли контакта, плохо знакомы, и намеревалась попробовать потом, попозже. Но если он умудрялся избегать внимания родной сестры, то мне, пожалуй, можно даже не пытаться.

Однако мне всё больше нравится этот тип!

Поужинали мы в тишине, а потом я спросила:

— Тебе уже показали станцию?

— Весь день только этим и занимались, — усмехнулся он. — Стартовые площадки, техника, тренажёры, медблок, жилые сектора... У вас отличное оснащение.

— Значит, не показали, — со смешком решила я и, поднявшись, за локоть потянула мужчину за собой. — Пойдём, самое интересное тут не для официальных лиц.

— Ну пойдём, — через мгновение согласился пилот и позволил мне увлечь себя прочь из столовой. Даже чуть согнул руку в локте, чтобы мне было удобнее держаться. Жест показался рефлекторным, и такие реакции обнадёживали.

С землянином было приятно идти рядом. Под плотной тканью комбинезона ощущались твёрдые мышцы, мужчина вежливо примеривался к моему более короткому шагу, а ещё было такое ощущение, что я... в скафандре полной защиты. Даже не в скафандре — в аварийной капсуле, которая уже лежит на земле, причём земле родного мира. Пилота буквально окутывала аура спокойной уверенности, безопасности. Его коллеги всегда внушают окружающим уверенность, но здесь всё умножалось на личные качества и что-то глубоко инстинктивное. Мужчина равно защитник.

Интересное ощущение.

Прогуливались мы не спеша. Я действительно угадала, ничего по-настоящему интересного пилоту не показали. То есть техника-то ему тоже наверняка была интересна, тут я несправедлива, но на технику можно насмотреться во время работы, надоест ещё. Начальство, как и положено, показывало вещи, нужные для жизни и работы, а я — для души.

Мы посетили логово гляциологов и океанологов, занимавшее почти всю нижнюю часть станции. Заглянули к метеорологам и полюбовались на роскошную объёмную модель полюса Лооки со всеми воздушными течениями, заодно выяснив, что через пару дней ожидается перемена ветра и пришествие огромного недовольного жизнью циклона. Показала я пришельцу и бассейны — верхний, отделённый от синего неба только тонкой плёнкой силового поля, и нижний, мой любимый.

На "Унлоа" я провела добрых полжизни и любила её искренне, поэтому рассказывала бойко и с удовольствием. Судя по всему, экскурсовод из меня получился хороший и прогулка напарнику нравилась. Во всяком случае, он с искренним интересом всё рассматривал и задавал уточняющие вопросы.

— А как у вас всё организовано? — полюбопытствовала я, но тут же осеклась, вспомнив, с кем разговариваю, и поспешила добавить: — Это не попытка выведать секретную информацию!

— Ну, секрета никакого нет, — усмехнулся землянин. — У нас всё проще: станции целиком подводные, лежат на грунте. Дно достаточно ровное, можно себе позволить. Не то что ваши иглы. А это что такое? — спросил он растерянно, когда я затолкала его в узкую шахту лифта, и транспортная площадка медленно поехала вниз.

— А это самое интересное, сейчас увидишь. Думаю, тебе понравится. У тебя же хороший вестибулярный аппарат и нет клаустрофобии?

— Обычно такие вещи спрашивают заранее, — насмешливо сообщил он.

— Обычно пилоты такими проблемами не страдают, — рассмеялась я в ответ и протянула задумчиво: — Юр-рь-ий... Интересное имя. У вас троих вообще интересные имена, у нас таких нет.

— Старые, — коротко пояснил он. — Очень старые.

— У вас так принято, или просто совпало?

— Принято, у нас очень редко попадаются новые имена, которые родом из колоний. Меня так вовсе назвали в честь вполне конкретного человека, первого космонавта. Тоже, кстати, пилотом был, — со смешком добавил землянин.

— Кхм. Нет, таких подробностей древней истории я не знаю, — созналась я.

— Не такая уж она древняя, — он пожал плечами. — У меня родители историки, так что о прошлом человечества я знаю достаточно много. Мы куда, под землю спускаемся?

— Почти. В одну из скал. Да вот уже приехали!

С платформы мы вышли в сравнительно небольшое протяжённое помещение, в полукруглой стене которого располагался десяток одинаковых дверей, а посередине стоял пульт, за которым скучал одинокий дежурный.

— Лу? — заметив меня, он удивлённо вскинул брови и с интересом осмотрел моего спутника. — Давненько тебя не было видно.

— А с кем мне было тут торчать? — рассмеялась я. — Мы ненадолго, у нас экскурсия, так что без экстрима.

— Ну-ну, — протянул он насмешливо, но комментировать происходящее не стал и молча открыл проход в одну из капсул.

— Пойдём, пойдём, не съем я тебя! — Я двинулась к открытому проёму, нетерпеливо подталкивая землянина в спину.

— Я бы на твоём месте не верил этой женщине, — донеслось в спину насмешливое. Я, не оборачиваясь, погрозила старому знакомцу кулаком, и подбодрила спутника:

— Не обращай внимания, он дурак и не лечится.

Ещё один короткий лифт, и мы оказались в небольшой совершенно круглой тёмной комнатке, освещённой только попадающими из дверного проёма отсветами.

— Ну, держись! — велела я, закрывая дверь.

— За что? — с иронией спросил пилот.

— Понятия не имею, — хихикнула я в ответ.

Полукруглый пол под ногами дрогнул и завибрировал, мы медленно двинулись в темноту. Потом короткий резкий толчок — и комнату окутало тусклое зеленоватое сияние, льющееся сверху. Короткая перегрузка окончилась сильным рывком, уронившим меня прямо на мужчину, силуэт которого смутно угадывался в окружающем сумраке.

Юрий продемонстрировал отличную подготовку и реакцию, без видимого труда устоял сам, удержал меня. На мгновение я оказалась в крепких объятьях мужчины, а потом он аккуратно поставил меня на мягко покачивающийся под ногами пол и рассмеялся:

— А вот это было грубо.

— Извини, я нечаянно, — я виновато пожала плечами.

— Я не про твоё падение, хотя оно, конечно, тоже неубедительное. Я могу закосить под дурака и сделать вид, что ничего не понял, но... Ты интересная, красивая, и экскурсия получилась отличная, за что я тебе очень благодарен. Одна проблема: переспать со мной из любопытства у тебя не получится. Даже несмотря на весьма располагающую атмосферу.

— Что, совсем не получится? — раздосадованно вздохнула я, не думая отрицать свои намерения, и села на пол. Было, конечно, досадно получить такую отповедь, но не настолько, чтобы доводить ситуацию до абсурда и пытаться изображать святую наивность.

— Совсем, — вновь засмеялся Юрий и присел на корточки.

— Жалко, — искренне протянула я, пару мгновений подумала и вытянулась на спине, разглядывая далёкую поверхность воды. — То есть про вас правду говорят? Что у вас даже инстинктов не осталось и вы размножаетесь из пробирок?

— Про нас такое говорят? — весело уточнил мужчина, сел поудобнее и тоже запрокинул голову, озираясь. — Нет, размножаемся мы, в основном, традиционным путём. А вот с инстинктами всё сложнее, и этот вопрос я точно не намерен обсуждать. Если угодно, можешь считать его той самой страшной тайной.