Повороты судьбы

Выставив дежурного и назначив очерёдность вахты, я постарался как можно тише притворить железную дверь, а только затем зажег небольшой фонарик, висевший у меня на груди. Выбрав свободное, от завалившихся спать бойцов, место, я присел на край матраца и прислонился спиной к шершавой стене. Прежде чем уснуть, мне нужно было закончить кое-какие дела. Резким движением я расстегнул липучку нагрудного кармана и достал из него карту местности. — Похоже, кто-то распотрошил туристический автомат, — подумал я, так как большая часть надписей оказалась на французском языке.

Мне нужно было изучить дальнейший маршрут, я до этого не часто бывал в нужном районе.

— Ну что, далеко нам ещё? — ко мне поближе подсел Мигель.

— Ты имеешь ввиду вообще, или до Галереи (название торгового центра).

— Не, до торгового центра. Ведь если мы найдём там все что нужно, то пойдём обратно, — с надеждой в голосе проговорил Родригез.

— Ну да, ну да, — произнёс я в ответ с лёгкой улыбкой, и пододвинул поближе к нему карту освещаемую фонарем. — Вот смотри мы сейчас здесь, за прошедший день нам удалось пройти почти тридцать километров, что, в общем-то, довольно неплохо, однако дальше начинается более сложный отрезок пути. — Я перевёл руку чуть дальше, — мы пройдём по Хьюстон стрит до реки, и дальше вдоль нее, до авторазвязки на Сан-Диего, а оттуда повернем строго на север вдоль дороги и вот мы на месте. Примерно километров пять — шесть пройти осталось.

— А почему не пойти сразу вдоль фривея? Ведь гораздо ближе получится!

— Ближе-то ближе, только потом светиться в темноте начнёшь, — я улыбнулся, но связист похоже шутку не оценил, — там такую дозу облучения схватить можно, что дальше идти уже не сможешь. Вся полоса земли от холмов до реки, сплошное заражённое пятно, туда лучше не лезть. Ладно Мигель, иди, отдыхай, завтра тебе тяжелее всех придётся.

— Почему это тяжелее всех, — попытался возмутиться старший связист в котором, похоже, заиграла латинская кровь.

— Потому, что для моего отряда за день пройти тридцать километров и то много, а ты в последнее время с базы нос не высовываешь. Вот и думай сам, а сейчас иди, отдыхай. Это приказ!

Утро встретило нас привычной серой хмарью и лёгким морозцем, отчего я первые сотни метров пути постоянно поеживался. Однако постепенно организм разогревался, и через некоторое время мне даже стало немного жарковато. Движение вдоль реки, с одной стороны, позволяло сосредоточить все внимание только на двух возможных направлениях появления противника. В грязную воду, фонящую радиацией, полез бы разве что самоубийца. Зато с другой стороны приходилось мириться с таким зловонием, от которого иногда слезились глаза. Нам ещё повезло, что сегодня дул слабый ветер, в сторону океана, иначе пришлось бы идти через разрушенные кварталы, что существенно снизило скорость передвижения отряда и добавило бы несколько лишних километров пути.

Вскоре, впереди показалась развязка автомагистрали, и я приказал дозорным усилить внимание. Здесь частенько бывали перестрелки, так как пересекались сразу несколько часто используемых маршрутов. Однако нам сегодня везло, сначала с ветром, а теперь и с отсутствием лишних приключений на одно место, поэтому спустя два часа я уже разглядывал здание торгового центра.

— Ну что, мы пойдём туда или так и будем сидеть на одном месте?, — Родригез уже во второй раз подходил ко мне с одним и тем же вопросом, а я все никак не мог решиться отправить в здание людей. Как-то беспокойно и тревожно было у меня на душе.

— Ладно, — решился я всё-таки. — Майк, Клеменс, разведайте вход, остальные прикрывают, — раздал я команды, передернул затвор винтовки, и убрал защитные крышки с линз оптического прицела. — Надейся на лучшее, а готовься к худшему, — так говорил сержант — майор. Однако худшего все же не произошло и минут через десять оба парня, отправленных на разведку, появились в поле зрения и доложили, что все в порядке. Как я и предполагал, торговый центр был вынесен подчистую. Даже предметы интерьера в некоторых магазинах отсутствовали, оставив после себя более тёмные следы на выцветшем полу.

Любой неосторожный звук разносился по пустующим помещениям на многие метры. Поэтому приходилось осторожно переступать мусор и кучи битого стекла. Мы вышли в центральный зал Галереи, где несколько эскалаторов ведущих на второй и третий этаж, ещё несколько лет назад бесшумно поднимали тысячи человек в день, а теперь навсегда замерли. Я взглянул наверх. Там на остатках ферм поддерживавших стеклянную крышу, сидели чёрные вороны и внимательно наблюдали за нами.

Мне кажется из всего многообразия птиц, в ядерной войне выжили только они, переквалифицировавшись в падальщиков. В отличие от других пернатых, вороны всегда были всеядны, а после апокалипсиса, пищи для них оказалось хоть отбавляй.

Я вспомнил один эпизод, произошедший со мной примерно через неделю после бомбежки, стершей с лица земли человеческий мир, в том представлении, в котором я его помнил. Именно после него я стал ненавидеть пернатых тварей и, похоже, они отвечали мне взаимностью. Мне и брату удалось выжить в том аду, разверзнувшемся на планете, и мы прятались в подвале нашего дома столько, сколько смогли выдержать без еды и воды. Родители так и не вернулись с работы, и нам только лишь оставалось молиться Богу, чтобы с ними все было в порядке.

Мы с Каилом выбирались из города. Везде, куда не кинь взгляд, лежали мертвые тела, в машинах, на дорогах, на тротуарах, на автобусных остановках. Женщины, мужчины, старики и дети. Все засыпанные черно-серым пеплом, словно закутанные в саван. На перекрёстках, идущих в направлении центра города улиц, было ещё хуже. Там словно прошёл огненный шторм. Обгорелые остовы легковушек и автобусов, с сидящими внутри почерневшими от нестерпимого жара трупами людей. От этого зрелища становилось ещё страшнее. К моему горлу подступила тошнота. Я старался закрывать своей ладонью брату глаза, чтобы он не видел всего этого, но любопытному мальчишке все же удалось оглядеться. Я почувствовал, как моя рука быстро намокает от слез. Каил беззвучно плакал, опустив глаза, и стараясь смотреть в землю прямо перед собой. Я потянул его дальше, и он послушно побрел следом. И тут я увидел ее. Девочке на вид ещё не было и семи лет. Казалось, она просто устала и присев на уцелевшей скамейке просто спит. Ее маленький плюшевый мишка лежал рядышком, а метрах в двух гордо вышагивал крупный ворон.

Вдруг он резко взмахнул крыльями и взлетел прямо на голову сидящей девочке, отчего она просто упала на бок, затем свалившись на асфальт и оставшись на нем неподвижно лежать. Она была словно сломанная кукла, про которую забыл ее кукловод. Но вот обнаглевшая птица приблизилась и резким движением ударила девочку клювом в голову.

— Эй, — воскликнул я, — а ну пошла вон..., — но до них было ещё далеко, и ворон даже не отреагировал на мои крики. Он ещё раз опустил клюв к лицу девочки и одним движением вырвал у неё глаз....

— Дерек, — тихий голос Мигеля выдернул меня из воспоминаний, и я увидел, как весь отряд смотрит на меня, ожидая команды.

— Так, рассредоточиться по двое, ищем все, что нам может пригодиться, не забывая про аккумуляторы! Каждая двойка берет один этаж. Сбор здесь же, — я взглянул на наручные часы, и продолжил, — через пол часа. Мигель ты идёшь со мной!

Глава 4

Как я и предполагал, ничего стоящего в торговом центре нам обнаружить не удалось, поэтому перекусив на скорую руку, я вывел отряд из здания и повёл вдоль Сан-Диего фривея. Сама автомагистраль оказалась забита брошенными автомобилями. Где-то дальше случилась авария, и люди пытавшиеся покинуть город попали в смертельную ловушку. Те, кто был посообразительнее, бросал машины, и старался как можно скорее найти укрытие, а другие..., их выбеленные временем и ветрами костяки до сих пор находились внутри ржавых остовов автомобилей.

Вдоль трассы было проще всего спуститься с холмов, а там уже и до побережья оставалось рукой подать. В этот раз нашей целью был аэропорт города Лос-Анджелеса, точнее, его гигантские склады. Они были в руках военных, и являлись нейтральной территорией.

Ещё пару лет назад, аэропорт со всей его прилегающей территорией безраздельно принадлежал одной из группировок, но они чём-то сильно насолили военным. Бой за аэропорт был скоротечным. Появившиеся словно из-под земли Апачи, за несколько секунд подавили шквальным огнём несколько точек обороны банды, а прибывшие вслед за ними Чинуки, сбросили десант из полутора сотен солдат. На этом захват оказался закончен. Выжившие члены группировки попросту побросали оружие и стояли с поднятыми вверх руками.

Армейское командование оказалось понятливым и мудрым, поэтому захватив аэропорт, они не стали пытаться вывезти, что-либо оттуда, или наоборот, оставлять все имущество себе. Первое время даже ходили слухи о том, что военные вскоре вообще уничтожат все группировки вокруг города. Однако действительность оказалась совершенно иной. Вся территория воздушной гавани города Ангелов в кратчайшие сроки была окружена высокой стеной из сорокафутовых морских контейнеров, наполненных металлическим ломом, сверху на ней появились защитные укрепления с пулеметными гнёздами.

Единственный путь на территорию аэропорта, представлял собой пятидесятиметровый тоннель, составленный из тех же контейнеров, дорога внутри которого шла зигзагами между бетонных блоков, а вдобавок ко всему в конце стояли два тяжёлых танка Абрамс. Как только строительство укреплений было закончено, над городом раздался громкий голос, усиленный мощными динамиками и дублирующийся на основных радиоканалах. В объявлении было сказано, что территория аэропорта с этого момента является нейтральной для всех, и на ней открывается зона отдыха и свободной торговли.

Военные гарантировали полную безопасность находящихся на их территории людей, в не зависимости от принадлежности к группировкам. Правда это касалось лишь тех, кто неукоснительно выполнял их правила пребывания. Любое оружие внутри огороженной зоны, должно было находиться в опечатанных чехлах, либо ящиках. Стычки и тем более перестрелки жёстко пресекались и обычно обе стороны вооружённого конфликта выносились с территории аэропорта ногами вперёд, а их имущество шло в пользу военных.

Любые сделки проводились только под контролем армии, за что ее представители получали по пять процентов от каждой стороны, неважно был ли это бартер, покупка или продажа. Торговать разрешалось всем чем угодно, кроме, живого товара.

После войны смысл в наличных деньгах потерялся полностью. Нет, в первые дни их ещё можно было потратить, купив что-либо втридорога, в уцелевших магазинах которые продолжали работать. Однако скоро люди смекнули, что теперь это не более чем цветные бумажки, годные разве что на разведение костра. С тех пор основной валютой стали продукты питания, а чуть позже патроны и оружие. Хотя, частенько к обмену брали и другие товары.

Впереди послышалась громкая музыка, а вслед за ней раздался рёв мотора автомобиля и на перекрёсток метрах в пятидесяти перед нами, сноровисто огибая ржавые остовы и кучи мусора, выскочил темно-зелёный джип. Его огромные колёса выдавались из переделанных арок в разные стороны, передняя часть была защищена широким отбойником, сваренным из двухдюймовых труб, а крыша отсутствовала полностью. Вместо этого сверху виднелись чёрные толстые дуги. За них держались двое мужчин, стоя в полный рост. Ещё пара сидела на передних сидениях.

— Контакт! Рассредоточиться! — прокричал я команду.

Мой отряд мгновенно занял позиции для отражения возможной атаки, разбежавшись в разные стороны и спрятавшись за всевозможными укрытиями. Даже Мигель, не привычный к походам, все сделал как нужно. Он в два прыжка пересек улицу и притаился за обвалившейся стеной какого-то ресторанчика.

Люди в машине тоже заметили нас, и моментально подхватив оружие, начали стрелять, одновременно останавливаясь и пытаясь отъехать назад.

— Огонь!, — заорал я, — огонь!....

В оптический прицел мне попала голова водителя, и я плавно потянув за спуск, выстрелил. Винтовка толкнула в плечо, выпустив смертоносный кусочек свинца в цель и лобовое стекло автомобиля, тут же покрылось паутиной трещин вокруг аккуратного отверстия. От попадания, водила резко дёрнул рулём в сторону и машина, неудачно повернув, въехала задним бампером остановку, а затем заглохла. Оставшиеся трое попытались выпрыгнуть, но тут, раздалась короткая очередь на три патрона, справа от меня, и ещё один противник упал перечёркнутый попаданиями. Двоим другим, удалось спрятаться за кузовом джипа, поэтому наши выстрелы тот час смолкли. Не имело смысла просто так тратить патроны, да и машину стало жалко. Отличный трофей был бы.

Я отложил в сторону свой FN SCAR, так как он мне бы только помешал и взмахом руки привлёк внимание ближайших бойцов своего отряда. Ими оказались Мигель и Дени Протаски. Коротко объяснив, что попробую пробежать немного вперёд, пока они меня прикрывают, и, получив утвердительный кивок, я набрав побольше воздуха в грудь, словно перед прыжком в воду, досчитал до трёх, выглянул из-за укрытия и не заметив непосредственной опасности побежал, что есть сил.

Метрах в двадцати по диагонали на тротуаре, лежала на боку, перевёрнутая тележка. На ней ещё до сих пор можно было разобрать надпись "Лучшие Хот-Доги Америки". Практически достигнув ее, я заметил движение за джипом, и недолго думая, прыгнул за это укрытие рыбкой. В самый последний момент, я услышал звонкий выстрел и почувствовал, как что-то горячее обожгло мне левое плечо.

Несколько очередей выпущенных прикрывающими меня парнями загнали противника обратно за машину, и я смог быстро выглянуть и осмотреться. С моей позиции все ещё невозможно было достать никого из засевших за джипом, поэтому мне нужно было смещаться ещё. Вот только дальше укрытия отсутствовали.

— Дерек, — раздался в наушнике голос Стражински, — я на позиции, вижу только одного, могу снять.

Я молча поблагодарил Бога, что в дозоре сегодня был Майк. Он двигался примерно в километре впереди отряда проверяя обстановку и услышав выстрелы вернулся назад.

— Отлично, тогда стреляй на счёт три, — произнёс я, и, выхватив из кобуры пустынного орла, побежал прямиком к джипу, одновременно в уме отсчитывая в обратном порядке.

— Три, два, один....

Грохнул выстрел, и что-то с глухим стуком ударило по корпусу автомобиля, одновременно я выскочил из-за его борта и поднял пистолет. Мужчина лет сорока, в камуфляже сидел, отвернувшись от меня, и держа автомат у плеча, пытался высмотреть место, откуда смерть нашла его напарника, лежащего с простреленной грудью.

— Похоже, это он, падая, ударил по дверце машины, испачкав ее кровью, — мысленно отметил я.

Громкая музыка скрывала мои шаги, но автоматчик словно почуствовал что-то, резко развернулся. Автоматная очередь и мой выстрел раздались практически одновременно, но мужику не хватило каких-то долей секунды, чтобы довернуть автомат и его пули прошли мимо кроша где-то за спиной бетонную стену. Мой же пистолет дернулся в руках, слегка смещаясь вверх, и сбивая прицел, однако второго выстрела не понадобилось. Тяжёлая пистолетная пуля, способная пробить даже бронежилет, отбросила противника на пару метров и он, упав на асфальт, захрипел, пуская кровавую пену, затем несколько раз дернулся и затих.