Dominus umbrarum tempore

Мне стоит запомнить этот урок — дабы не повторять его в будущем, уже на себе!

Кинув еще один сожалеющий взгляд на голову, я отправился в ее логово. Как я и думал яйцо успело разлупиться и в гнезде возился громадный темно-синий, попискивающий комок размером с приличный дом. Приблизившись ближе я привлек внимание драконыша и с облегчением понял что мое предположение было верным. На детеныше не было чешуи и разум его был мне открыт.

Ну, это будет легко! С этой мыслью, я начал перестройку разума драконыша.

Часть 4

Спасаясь от смертоносной тени мелькающей в выси, темно-фиолетовый гигант безжалостно топча подлесок выскочил из густой сени леса, поскальзываясь на мокрых камнях и пуская пену от страха пересек широкую, но мелкую реку, преодолел заросший густыми и раскидистыми алахоями участок леса и выскочив на обширную поляну, рухнул обездвиженным.

Похлопав Рута по чешуйкам шеи я указал точку приземления, дождался пока дракон, самостоятельно определив более подходящий участок приземлится, и быстро спустившись по почтительно раскрытому крылу, подошел к шумно сопящему зверю.

Приложил ладонь к покатому лбу, и полная структура тела зверя раскрылась предо мною объемным трехмерным чертежом в моем сознании. Полюбовавшись как мерно работают два могучих сердца перегоняя кровь по телу, как расширяются и сжимаются мышцы и мечутся перепуганными змеями электрические импульсы нервов, я, телекинезом вытащил из сумки чистый фолиант и принялся усилием разума запечатлевать на страницах из чистого серебра иллюстрации органов и систем зверя, сопровождая их заметками об особенностях именно этого вида животных и отличиях его от других зверей.

Закончив описание зверя мнемоническим изображением эфирного отпечатка души, я закрыл адамантовый переплет книги и отпечатав на его поверхности изображение самого зверя с подписью-названием "Штурмобык. Исследование и особенности зверя. Том 1" довольно хмыкнул. После пятнадцати лет исследований Рута, изучить полное строение какого-нибудь организма для меня стало плевой задачей.

Отступив назад я отпустил путы времени и обретший свободу Штурмобык одним махом взвился на ноги и помчался к опушке леса. В сознание тихо отразилось сожаление Рута от потери добычи и испытываемое им легкое чувство голода. Подумав миг, я решил что подкормить дракона перед следующим полетом будет нелишним, и остановил сердце убегающего зверя. Запнувшись со всего маху об заплевшиеся конечности Штурмобык полетел кувырком и совершив кривой кульбит приземлился на спину. Сочно хрупнуло, и туша замерла. На правах старшего взяв в качестве добычи сердце и часть печени, я разрешающие кивнул.

Дракону дважды повторять не пришлось. По змеиному выгнув шею, он одним махом откусил солидный кусок Штормбыка и принялся хрустеть костями, источая волны удовольствия и наслаждения.

Посмотрев на эту картину я хмыкнул и отвернулся, разглядывая виднеющиеся вдали горы. Величественные скалы, парящие в воздухе, были нашей следующей целью путешествия.

Следующей после живого вулкана видимого мною с другой стороны.

По земле мелькнула тень и я резко задрал голову. Дракон. Чуть менее крупный чем юный Рут, с матово-белой чешуей и четырьмя крыльями, летящий как и все их поднебесное племя быстро и грациозно. Сделав круг, он внимательно осмотрел нас и издав прощальный рев, принялся быстро удаляться в сторону гор.

Рут взревел в ответ и вновь принялся за трапезу, а я перевел взгляд на него.

...Ломать разум новорожденного драконыша не пришлось. Было достаточно одного прикосновения к разуму, а затем сработали вложенные системы импринтинга, намертво запечатлевая меня как его хозяина одновременно — как родителя. По крайней мере именно так я интерпретировал доносящиеся от него ментальные волны...

Сияющий темно-синей чешуей и едва начавшими пробиваться золотистыми рогами дракон, комплекцией уже не уступал своей матери, а в силе и массивности лап и шеи ощутимо превосходил... и неудивительно, с таким-то питанием! По пластодонту на завтрак, обед и ужин, плюс полтонны адаманта вперемешку с парой иных минералов, и солидная порция эфира от меня лично в день, превратили дракона в этакого летающего кабана, и только созданные неведомыми генетиками ограничители предотвратили его превращение в груду жира — взамен нарастив мышцы, чудовищными тяжами перекатывающиеся под блестящей кожей и могучей полуорганической-полуадамантовой броней...

Раздавшийся в кустах за моей спиной рык перебил течение мыслей. Вздернувший голову Рут, угрожающе взревел, предупреждая незваных гостей что еще одно проявление враждебности и они пожалеют об этом. Неспешно развернувшись, я встретился взглядом с могучим, укрытым шрамами и налетом седины — особенно густо выбелившей бороду и гриву — вожаком стаи черных львов. Его красные глаза выражали одновременно и угрозу и просьбу, а жмущиеся за спиной члены стаи, — три львицы со львятами и один более молодой лев, выглядели откровенно испуганными — в отличие от самого льва, скрывавшего собственных страх.

Приблизившись к предупредительно вздернувшему верхнюю губу вожаку я протянул руку и зверь, помедлив, дал себя потрепать по гриве. Покосившись на меленько затрясшиеся лапы, я, прекрасно зная что он меня понимает сказал:

— Половина вам, половина Руту — и отвернувшись, принялся разжигать костер, попутно успокаивая недовольного дракона. Вожак отправил мне импульс благодарности, и стая, пустив вперед львят, принялась за трапезу, — награду за то что вожак, рискуя своей жизнью не побоялся подойти ко мне.

Черные львы — стайные хищники с зачатками телепатии и весьма развитым интеллектом, выглядели собственно похожими на терранских львов и одновременно тигров, с густой, жесткой как проволока гривой, длинной бородой на подбородке, ярко-алыми глазами, и черной шерстью украшенной по бокам несколькими светлыми полосами, ростом в холке лишь немного уступающие мне. Умные, и прекрасно чующие силу звери...

Пожарив полоски плоти на костре, прибавив к ним фрукты из сумки, я умял запоздалый завтрак, оценил прилегшего на послеобеденный сон Рута и жадно насыщавшихся львов и отправился на прогулку. Растущие в округе растения мне были давно знакомы, потому я, быстрым взглядом оббегая окрестности совершил круг вокруг поляны и вышел к укрывшемуся неподалеку под сенью алолистого карриста озерцу. Сняв одежду и проверив воды на наличие умбар с наслаждением окунулся, смывая пыль недельного путешествия. Вынырнув, осмотрел кроны деревьев, вышел на берег и решив не обуваться прошелся по густой траве босиком. Ласково шелестел листьями теплый ветерок, пели разнокалиберные пичуги вечную песнь любви, дрались где-то неподалеку какие-то звери, звенели биолюминесцентные грибы растущие под каждым деревом, и призывно кричал в выси залетный Рух. Под пятками кое-где томно хрустел мелкий валежник... и не только он. Остановившись, я освободил от пут травы длинную кость и все мечтательно настроение как ветром сдуло.

Кость была человеческой.

Пронзив острым взглядом лесную завесу, я пристально огляделся и развернул сферу внимания. На десять километров в округе было пусто — от людей. Было много различного зверья, — то и дело вспыхивающего угасающими точками, чувствовались ленивые мысли Рута, учуявшего мое внимание и вопросительно встрепенувшегося, и быстрые напряженные эмоции львов. Но ни единого следа людей.

Отпустив сферу я более внимательно оглядел кость, напоминавшую сухую мелкую веточку в моей ладони и озадаченно нахмурился. Кость была человеческой — да не совсем, незначительно отличаясь от обычной, среднестатистической берцовой кости человека.

Сжав кулак я поднялся, кратким ускорением хроноса очистил кусок земли от поросли. На обнажившейся, покрытой прахом земле лежали части скелета. Подняв лопатку, провел пальцами по отпечаткам крупных квадратных зубов и озадаченно нахмурившись отбросил кость, поднимая абсолютно целый череп — по виду женский. Казавшаяся игрушечной костяшка была совершенно целой... и также не совсем человеческой. Проведя подушечкой большого пальца по верхнему, левому, острому клыку я еще сильнее нахмурился. А попытавшись прочитать историю предмета понял что не могу, это сделать! Череп оставался абсолютно инертен к моим усилиям.

Это могло означать лишь одно — прошлое неизвестной было съедено вместе с плотью.

На Аллисе был душеед!

Осознание этого факта заставило меня скрипнуть зубами, преодолевая вспышку ненависти. Если тут водятся душееды то становиться понятным отсутствие людей: они либо прячутся либо уже пошли на корм тварям.

В любом случае мой долг как примарха в целом и человека в частности — уничтожить эту мерзость!!!

Пожирать души людей — что может быть отвратительней?!

Бережно собрав кости, я быстрым шагом отправился на поляну. Учуявший мою тревогу Рут вскинулся вспугнув пригревшихся львов и уставился на меня. Утешающие потрепав его по морде, я посмотрел на приближающегося вожака.

— "Спасибо за трапезу Источающий-Смерть-и-Силу-Великий!" — донеслась до меня его мысль.

— "Рад был помочь" — ответил я льву, и потрепав его по гриве быстро собравшись, взобрался на Рута.

— Домой, малыш!

Тяжело вздохнув, дракон взмахнул крыльями и взмыл в воздух, распугивая кружащихся птиц.

Часть 5

Мое нынешнее жилье разместилось в стволе величественного древа. Его ствол не обхватили бы и тысяча людей, крона подметала небосвод своей вершиной, а на самых толстых ветвях с легкостью, целиком — включая расправленные крылья! — умещался Рут. И еще место оставалось!

Я использовал эти ветви для создания висячих садов, где размещал в художественном беспорядке интересные, полезные или просто понравившиеся мне растения — от плодовых деревьев до светящегося мха, цветов и абсолютно непрактичных, сияющих яркими фонарями в ночи, но невообразимо вонючих росянок. Ухаживал за ними, постоянно собирал новые и изменял старые виды и шел на любые трудности дабы достать новое растение

Можно сказать что садоводство стало еще одним моим постоянным занятием, — помимо тренировок, самосовершенствования, и исследования с изучением всего и вся.

С ювелирной точностью вписавшись в развилку двух чудовищных, обвитых лианами ветвей Рут приземлился на расчищенную площадку и застыл глубоко вонзив когти в древесину.

Похлопав его по шее я спустился, и направился к входу в нутро древа. В спину ударила воздушная волна, знаменуя уход отправившегося на охоту дракона.

Пройдя по длинному, округлому, усеянному древесными наплывами, и освещенному растущим на потолке мхом коридору я вышел в круглый зал в самом центре древа. В этот зал, бывший связующей точкой между верхней половиной моего жилища и нижней сходились все коридоры. Боковые: На взлетно-посадочную площадку, три сада, воздушную пристань — где я ловил пузырей и воздушных рыб, уголок медитаций, логово Рута и загоны для различной неопасной живности. Верхние: две винтовые лестницы ведущие вверх — в обсерваторию, спальный комплекс, еще одну площадку для взлета, рассчитанные на возможных гостей комнаты, уборная, небольшое озерце и мастерскую. И нижние: библиотека, загоны для опасной живности, склады всякой всячины, арсенал и хранилища еды... целая крепость, созданная мною единолично.

Если подумать, я наверно первый псайкер человечества что принялся использовать свои силы не для разрушения, а для созидания. Во всяком случае создать и отработать комплекс псионических техник позволяющих подчинять, управлять и просить растения расти так как нужно и даже выращивать с нуля ускоряя их рост, я научился сам. И в памяти Отца знаний ни о чем подобном, не нашлось!

Проверив охранные руны на стенах я спустился в библиотеку. Уходящие во тьму гигантского помещения ровные стеллажи с тысячами массивных книг на них, будоражили разум. Особенно осознанием что все эти книги я написал сам. Звездные карты и карты поверхности планеты, тысячи кристаллов Памяти, тысячи томов в адамантовом и деревянном переплете с описаниями животных, растений, грибов, насекомых и неопределенных тварей — и в каждом примечание как можно использовать и куда-то или иное растения или часть живого существа — описаниями добычи руд и минералов: как найти, как добыть, как получить. Описание постройки различных механизмов и инструментов, плюс полные технические процессы: от ковки клинка и добычи шкуры до создания плазмомета. Заметки и учебники по различным наукам: от неофизики до биологии. История возникновения Человечества, обучающие фолианты по различным профессиям. Различные виды псайкерских техник и возможностей, от новичка до мастера... Здесь было почти все! Я систематически переносил на серебро, адамант, черное железо и бумагу все знания запечатленные во мне. Каждую крупицу, включая собственные наработки, чертежи и изыскания.

Я создавал библиотеку Человека. Библиотеку хранящую в себе все что накопила наша молодая раса за всю свою историю.

Поставив новый том на полку с описаниями крупных травоядных млекопитающих Аллиса я, направился прямиком в мастерскую, где убрав все со стола, принялся собирать воедино скелет. Поставив подставку на матовую поверхность обсидиана и вооружившись грибным клеем и проволокой я принялся скреплять кости в единую конструкцию. Работа шла ходко даже несмотря на повреждение многих костей от зубов душеедов, расколовших трубчатые и — видимо со злости, а может и с голоду — повредивших некоторые плоские, (обе лопатки были надгрызены.) кости, и вскоре, на столе красовался полный скелет здешнего человека.

Осмотрев его критическим взглядом, я сразу задался вопросом: "И что же я нашел?!" и обходя по кругу, стал по давней привычке бормотать себе под нос, обозначая увиденное:

— Женщина, рост судя по скелету, метр семьдесят шесть-семьдесят семь, возраст... — Я на глаз прикинул и чуть поколебавшись, с трудом надкусив одну кость, с отвращением сплюнул — не больше двадцати... сожрана душеедом и явно заживо... бедная девочка!

И как я видел, явно измененная искусственно. Ибо скелет хоть и носил сходство с человеческим, но был изменен... очень знакомо изменен! Грудная клетка состоявшая из почти сросшихся широких ребер, и удлиненные, очень острые клыки с желобками для яда напоминали мне первичную стадию изменения астартес... Но это бред! Женщины не могут быть астартес! Импланты созданы только для мужчин! Оставался вариант что это иная, очень похожая технология, возможно прародитель той-же что использовал Отец. На этот вариант указывали измененный череп, кости — тонкие и гибкие, но как я сам только-что убедился очень прочные... и наличие хвоста...

Подтащив к себе массивное кресло я уселся поудобнее и начал погружать в транс, удерживая весь скелет в поле зрения, тихая монотонная мелодия как всегда помогла сосредоточиться на мелкой детали и взяв в качестве опорной точку на лбу я принялся моделировать внешность погибшей, основываясь на следах креплений мышц, сухожилий, форме костей и тысячах, десятках тысяч переменных и допущений.

Тысячи тысяч переменных, тысячи допущений, тысячи вычислений и час времени... Ровно через час напряженной роботы разума, я, вытащив трехмерный образ из сознания напитал его силой и отпустил на волю, создавая в реальности достоверную иллюзию стоявшей девушки. Посмотрел и с сомнением хмыкнув, щелчком распылил изображение.