Третий брат

Время шло, дети росли. Озорные мальчишки превратились в красивых юношей, а маленькая девочка — в юную фею. Арсений, росший с нею под одной крышей, продолжал воспринимать синеглазую златовласку как сестрёнку, а вот Саня Киселев пропал, погиб, навек утонул в этих огромных синих озёрах. Юная кокетка прекрасно сознавала свою красоту, и бедному влюблённому пришлось томиться не один год, прежде чем его ухаживания были благосклонно приняты Принцессой Лесного Края.

В один и тот же день четырнадцать лет назад сыграли две свадьбы. Первый жених и лучшая невеста Лесного Края казалось, были счастливы. Но если Ар и спустя годы светился от радости рядом с Ией, то Оксана словно потухла после рождения ребёнка. Нет, внешне всё было благополучно, оба супруга не давали поводов для сплетен, но...

Ох уж это "но"! Никогда без него не обходится!

А потом разразился тот скандал. Нет — Скандал! И не разразился дождём, но точно градом побил доброе имя Оксаны Киселёвой.

Кто же знал, что перед смертью Виктор Киселёв пообещает шестилетнему внуку братика! Так и сказал: через год, мол, после моей смерти. Решка, наивная душа, никому не говорил об этом и только за пару дней до годовщины дедушкиной смерти спросил маму, а скоро ли будет братик?

И что ей стоило попридержать язык! Зачем заявлять, что никакого братика нет и не будет?! Саня же не раз и не два намекал, что хотел бы иметь двоих.

И добро бы здоровье не позволяло, нет же!

Это Ия рискнула жизнью, попытавшись родить дочку. Может, и родила бы, кабы не та катастрофа. На втором месяце была, когда узнала о трагедии. Между прочим, от Оксаны. Насилу выходили. Да и то кабы не Валерка...

Шесть лет назад началось это противостояние. Шесть лет назад семья разбилась на партию Оксаны и поддерживающего её Никифора и партию Решки и Сани. Да если только семья! Весь Лесной Край раскололся на две неравные части. Большинство поддерживало Киселёвых.

Волковы недаром носили эту фамилию — считалось, их предки и впрямь были оборотнями. Во всяком случае, животных они порой понимали лучше, чем людей.

Другое дело, что глава рода и его непосредственные преемники обязаны разбираться в людях и если не читать их души как раскрытую книгу, так хоть не тыкаться в поисках нужного шифра.

Одна беда: близкие родичи были почти не читаемы. Что творилось в их мыслях, какие желания они испытывали — не всегда и поймёшь. Загадка на загадке едет, загадкой погоняет.

Решка...

Никифор Георгиевич Волков видел многое в своей жизни и считал, что его уже ничем не удивить.

Но этот мальчишка сумел-таки подкинуть старику задачку. Унаследовав от матери, Хранительницы Рода, определённые способности, он всё-таки был довольно слаб и неопытен в магических делах. Так считали все, так считал сам Никифор до тех пор, пока не спустился в Волчью лощину. Стоило попытаться расплести скрутившиеся в узел, непонятно как переплётшиеся магические потоки — и голова впервые со дня празднования столетнего юбилея (тоже мне дата для чистокровного Волкова!) напомнила о возрасте.

Был бы здесь Арсений...вот уж у кого был талант к подобным вещам! Оксана никогда не могла с ним тягаться в этом искусстве.

Оксана...Его крестница, его нечаянная дочь, хотя по возрасту годилась во внучки. Её покои, в которых нечем дышать, тёмные, промозглые, точно могила. А тела нет. Его девочка мертва, а похоронить некого.

Сколько раз так бывало, сколько кенотафов стоит на огромном фамильном кладбище...Почти два десятка. Кого-то не сыскали среди погибших, кто-то утонул вместе с кораблём, кто-то без вести сгинул в чужих краях. И в большинстве случаев это были мужчины, знавшие, на что идут. А знала ли она? Подозревала ли?

И неужто их глухая вражда с Андреем закончилась вот так? "Волкова-Киселёва Оксана Никитична. Две даты. Эпитафия" И всё.

Нет. Не может быть.

Решка не мог. Он же его с пелёнок знал, как и отца его, и деда Виктора. Поднять руку на мать? На ту, что выносила и вскормила, хотя могла бы нанять кормилицу? Да ни что!

И уж точно бы ни Андрей, ни Оксана не причинили зла Валерию. Решке Валерка младший брат, Оксана его выкормила. Так куда ж он подевался? Как Ие в глаза смотреть? Ради Валерки выжила, а теперь что с ней будет? И Санька рехнётся, если нынче выкарабкается...

Где они все?!! Где?!!!

Никифор ещё раз сосредоточился, потом расслабился, входя в транс — и наконец увидел.

Чужая земля, чужие люди в странных одеяниях. Тёмные, почти чёрные, лицами напоминающие арабов. И его девочка. Его малышка. Пусть избалованная, пусть своенравная, пусть слишком гордая — всё равно его. Жизнь вытекла вместе с кровью из крошечной ранки, синие озёра, в которых утонули десятки поклонников, заледенели навек.

Что с тобой сотворили, девочка моя, Санечка? Ты ведь молодая, здоровая, жить бы да жить...

Вопросы, вопросы... А его крестницу находят чужие люди в грязных набедренных повязках. Слуги или рабы. Рассматривают с ужасом и отвращением, щупают платье, разувают... А ей уже всё равно. Кто-то бежит обратно, кто-то остаётся сторожить тело. Тело...

Но её не убивали, он это знает, чувствует.

Была бы жива Фотина, наверняка бы помешала самоубийству, она бы не дала своей девочке умереть вот так. Да ни так и никак бы она не дала Оксаночке умереть!

Проклятье! Да что же всё-таки происходит?!

Никифор Георгиевич, не удержавшись, рванулся к Оксане — не спасти, так хоть после смерти защитить...Ещё раз проверить: а вдруг?! Видно, так устроены люди: даже понимая всю безнадёжность усилий, мы не сдаёмся до последнего. Неведомая сила отшвырнула его, закрутила...и старый маг очнулся несколько суток спустя в своей кровати.

У постели не было никого, кроме его сына Петра.

Ровесников, помнивших Никифора молодым, давно не осталось. Да и тогда, восемьдесят лет назад, почти никто не знал всей правды. А правда была в том, что у Георгия Пятого было двое сыновей. Старший, Никифор, наследник, и Никита, моложе почти на десять лет, любимец родителей. Как же ревновал маленький Никифор к младшему брату! Его успехи принимали как должное, Никитиным умилялись. Всё, что ни делал младшенький, приводило мать в восторг. Отец первым заметил неладное, и, чтобы уберечь обоих мальчишек, отвёз Никиту на воспитание младшей ветви. С тех пор братья жили в разных мирах. Один стал правителем Лесного Края, другой — Владыкой. Так в тех краях называли магов.

Юную Владычицу Марину чуть ли не с пелёнок просватали за Никифора, а она влюбилась в Никиту. Чему удивляться: полтора десятка лет разницы — это не жалкие пять, да и рассказы о далёком женихе не перевесят давнего знакомства с его младшим братом. Не то чтобы Никифору не на ком было жениться (пальцем помани — любая побежит!), но это соперничество взбесило его. Свадьба состоялась, молодые старательно делали хорошую мину при плохой игре, но теплоты в их отношениях не наблюдалось.

В роду Волковых не бывало разводов, и распутать этот узел могла только смерть. Георгий подал идею, и Марина "скончалась родами", на деле вернувшись домой. Маленький Петенька слишком напоминал дядю спокойным нравом и серьёзными глазами, чтобы Никифор смог к нему привязаться. Даже зная, что чувства Марины и Никиты были платоническими, он вовсе не был уверен в своём отцовстве. И со временем посеянные семена неверия дали свой горький плод.

Поскольку нерушимые семейные традиции запрещали вторичную женитьбу, а родовому гнезду Волковых требовалась хозяйка, Георгий пригласил троюродную кузину, и та, старая дева, вовсю нянчилась с маленьким Петенькой. Она же сосватала своему ненаглядному золотку красавицу Фотину. Арсений звал старушку "бабушкой".

Мало кто догадывался, что наследник старого Георгия влюблён в собственную невестку. Сын-то наверняка это видел. Пётр вообще уродился молчаливым и примечающим любую мелочь. А соперничество с родным отцом — это вам не пустяки. На людях всё было благопристойно, да и Тина мягко, но решительно дала понять, что предпочитает законного супруга. Ещё бы, тот вдвое моложе!

Не выдержав крушения своих надежд, Никифор всё-таки отомстил, исподволь восстановив отца против внука. Так Тина и не превратилась из Её Высочества в Её Наследное Высочество, супругу наследника рода, став его матерью. Двадцать лет парню, авось образумится. Ар и впрямь образумился, а что думал обойдённый Петька с его пожизненной рентой, можно было только гадать.

Как бы то ни было, внешние приличия блюлись свято.

Выпив поданную Петром воду и закашлявшись от навалившейся слабости, Никифор хотел было отпустить сына, чтобы побыть одному, но тот не ушёл. Петро иногда был даже слишком послушен, а вот сегодня, похоже, намеревался задать пару неприятных вопросов. Или...объяснить отцу некоторые непонятные вещи.

Одно точно: Оксану он оплакивать не будет. Недаром же так противился идее её брака с Аркой. И если кто и сможет сказать, когда Капелька стекла с Оксаниной шеи, так это Петро. Но спросить об этом...и выставить себя дураком? Нет уж, увольте, без сопливых обойдёмся.

То, что Петру Никифоровичу минуло семьдесят семь, для отца не значило ничего. Так что старик только сердито смерил взглядом невозмутимого отпрыска, поймал в ответ неприкрытую иронию и заснул.

Пётр же, покинув отцовы покои, спустился в гостиную, где сидела отрыдавшаяся за эти дни сноха, сиречь Ия Алексеевна Волкова. За эти дни она здорово осунулась, и, хотя и прежде её краса не била наповал, как Оксанина, всё-таки было что-то такое в плавной походке, мягком взоре карих глаз, каштановых кудрях, даже на вид лёгких и пушистых... Не диво, что Арсений, первый жених в округе, из двух дюжин девиц на выданье выбрал именно её. А уж как при ней расцвёл сад Малого особняка! Ия умела пересиливать себя, не навязывая Валерику излишнюю заботу, хотя с тех пор, как с мужем случилась беда, материнское сердце было не на месте.

Возможно, ей было легче, чем Александру Викторовичу: она давно предчувствовала нечто подобное.

Скорее всего, её Валь отправился к отцу, если тот и вправду жив. Ия практически не осуждала Арсения за его желание быть как можно дальше от многочисленных родичей, обязанностей наследника рода и тому подобной тягомотины. И, если честно, предпочла бы жить подальше от Старого Ника (как за глаза называли деда Никифора). Чёрт бы побрал семейные традиции, по которым супруга либо мать наследника рода, если глава рода холост или вдов, обязана жить с ним под одной крышей и управлять этим домом. Раньше эта ноша лежала на плечах свекрови, а после её смерти Валь наотрез отказался переезжать к прадедушке, и старик уступил.

Теперь он добьётся своего. Упрямый старый хрыч!

Хорошо хоть Оксаны здесь не будет, хоть и грешно так думать. Было в ней что-то такое...неправильное, жестокое. Недаром же свекровь (святая женщина!) так и заявила Никифору: через её, мол, труп Арка женится на Саньке. Неужели она действительно обманывала мужа? Бедный Саня! Врачи говорят, мол, выкарабкается, и не таких на ноги ставили. Сын пропал, жена убита точно тем стилетом, что исчез из Малой оружейной за пару дней до того. Она, дура, не хватилась сразу, не кинулась проверять.

Но поверить, что Решка поднял руку на мать, какой бы та ни была? Да скорее ландыши расцветут на Рождество! А вот спасти братишку и спастись самому от вконец обезумевшей Оксаны — это он мог. Да ещё и где-то мотался последние месяцы, пару раз выглядел таким измотанным, что уже не до проказ. Вправду ли они вместе или Решка не стал рисковать? Он, конечно, парнишка осмотрительный, но и рисковый!

Знать бы, что победило в ту проклятую ночь!

Слёзы, до сих пор царапавшие горло, вновь подкатили к глазам. Ия не выдержала и разрыдалась, позволив свёкру успокаивающе гладить по волосам.

Дед Никифор правильно предположил, что его сын заметил потерю Капельки. Но если бы старик знал, что все нынешние исчезновения и гибель Оксаны не являются для Петра новостью, то придушил бы его. Хотя что бы это дало?

Тина знала, что делает, и, чего доброго, ещё б явилась свёкру привидением, после чего Никифор в лучшем случае приказал бы долго жить, а в худшем (для репутации главы могущественного рода) сошёл с ума.

Всё утрясётся само собой, всему своё время, и остаётся только ждать и надеяться. А если мальчики не вернутся, родители их обязательно найдут.

Пока Ия Волкова рыдала на плече Петра Никифоровича, их блудный сын и муж сидел в машине и размышлял, куда на сей раз его угораздило влипнуть.

То, что его именно угораздило, не вызывало сомнений. Жил тихо, мирно, до отвращения спокойно — и тут нате вам! Не ищите приключений, они сами вас найдут, как говаривал когда-то пожилой дядюшка его однокурсника.

Матушка обладала мощным пророческим даром, но пользовалась им редко. Человеку вредно знать свою судьбу, считала она. Но иногда дар просыпался сам по себе, выходил из-под контроля — и сказанное становилось непреложной истиной, а увиденные нити чужих судеб сплетались так, как хотел ясновидец. Арсению достались сущие крохи материнских способностей, но и их хватало с избытком. Сделаться профессиональным предсказателем он не мог, а вот озарения бывали.

Близкие родичи оставались тайной за семью печатями, может, из-за магических способностей, может, так и должно быть.

Но Оксана к таковым не относилась.

Нынешнее озарение касалось именно её. Тёплая светящаяся нить Оксаниной судьбы угасла, оборвалась резко и внезапно, точно задутая ветром свеча. Или самолёт, не вышедший из пике.

Восемь лет назад он внутренне был готов к чему-то подобному, поэтому авиакатастрофа была обречена на провал.

Думать об этом было больно, забыть — невозможно.

Только Оксана могла сообщить деду Никифору об Ииной беременности, когда они и сами ещё не до конца были уверены.

Мама тоже знала и очень ругалась, но ни за что бы не проговорилась. Она лучше других знала, что дед не потерпит второго правнука, как не желал второго внука. Ревнитель древних семейных традиций, он наплевал на главную: иметь как можно больше детей. Кстати, и семейный архив содержал любопытнейшую статистику: многодетные жили дольше и здоровее тех, у кого были один — два ребёнка. Матушка сделала вид, что смирилась, а на самом деле мечтала о детях. Потому она так и привязалась к Оксане. Да и Саня, рано оставшийся без матери, незаметно очутился под её ласковым и надёжным крылом.

Саня...прости. Трудно сказать лучшему другу, почти брату, что его жена любит другого. Ещё труднее смотреть кузену в глаза и делать вид, что всё в порядке.

Сейчас, когда Оксаны не стало, завязанные на неё судьбы переплетутся вновь. Можно наблюдать за этим. А можно вмешаться.

Судьба — страшная и странная сила. Её можно принять, ей можно взглянуть в лицо, с нею можно поспорить. Но никто не сможет убежать и не смеет шутить с нею. Конечно, такие дураки находятся, только она всё равно пошутит по-своему, так, что будешь рыдать в четыре ручья, и хорошо бы не кровавыми слезами.

Матушка учила: вмешиваясь в чью-то жизнь, ты хоть в чём-то меняешь свою.

Тогда, восемь лет назад, он не удержался от искушения. Сделал так, чтобы бабушка Марина непременно пережила деда Никифора. Матушка, узнав об этом, нахмурилась, но ничего не сказала. Обычаи обычаями, но они с дедом Никитой заслуживали счастья. Тогда как раз скончалась Владычица София, и бабушка приехала выразить соболезнования. У Никифора был один-единственный сын. У Никиты — шестеро да ещё две дочки. А ещё внуки, правнуки... Они с отцом часто гостили у двоюродного деда, и Ар невольно сравнивал обоих Георгиевичей. И в большинстве случаев Никифор проигрывал Никите.