Рейши вспыхнул от негодования, потом поймал на себе предупредительный взгляд Хаджи, вздохнул и, поддерживаемый слугой, вышел на улицу. Увиденное заставило его сжаться от тревожного, холодящего душу чувства. Они стояли посреди большой каменной площадки, которая была внутренним двором замка. Со всех сторон над ними возвышались высокие темные стены башен, пики которых, казалось, упирались прямо в темное низкое небо. Везде было темно и почти нигде в стенах не было окон — лишь узкие бойницы. И только в одном из помещений (которое, скорее всего, было главным залом) были окна, из которых размытыми полосами падал вниз — на камни — желтоватый свет.

Вокруг стояли какие-то люди — немного, человек десять или пятнадцать. Все они были одеты в военную форму, поверх которой были накинуты вывернутые мехом вверх теплые куртки. Их лица не были злыми, но чувствовалась в них какая-то особая суровость, которая бывает только у людей, постоянно живущих на севере, среди вечных холодов и снега. Они откровенно разглядывали принца, нисколько не скрывая своего интереса. Рейши съежился под этими внимательными, изучающими взглядами. И хотя он очень устал и уже почти ничего не чувствовал, ему вдруг стало страшно и захотелось спрятаться обратно, в тесный мирок экипажа, к которому он уже привык. Но если бы он знал, о чем думают сейчас окружающие его незнакомые люди, то, наверное, перестал бы так нервничать. Ведь мысли живущих в замке Неро охранников и слуг были далеки от того, что он мог о них предположить. Конечно, их всех предупредили, что вскоре в замок будет доставлен новый заключенный — опасный государственный преступник, который будет содержаться здесь на особых условиях до особого распоряжения нового Императора. За годы своей службы они повидали немало самых разных заключенных, и потому не ожидали от новоприбывшего ничего особенного. Каково же было их удивление, когда вместо матерого детины или какого-нибудь прожженного интригана они увидели бледного, растерянного мальчика, который, едва держась на ногах, опирался на руку старого слуги и изо всех сил старался не показать своего страха и сдержать слезы. Сердца многих из них дрогнули от вида этой странной пары. Но Хаггард не позволил им проникнуться жалостью.

— Ну, что застыли?! — грозно прикрикнул он. — Займитесь лошадьми! Отнесите вещи! Приготовьте заключенному его комнату, ванну, чистую одежду, что там еще нужно! Позаботьтесь об ужине для всех! Живо! Нечего стоять, как на параде!

Повинуясь его властному голосу, все тут же бросились выполнять свою работу. Один из охранников взял вещи принца и повел их в замок. Хаджи, обняв Рейши за плечи, практически заставлял его идти — ноги мальчика, буквально, заплетались друг о друга. Увидев это, Хаггард быстро подошел к ним, коротко приказал Хаджи:

— Ступай в комнату, приготовь все, что нужно. Я сам доведу его.

Старик, молча, взглянул на него, словно убеждаясь, что может ему доверять, но потом все же передал ему измученного, уже почти падающего мальчика и, так и не произнеся ни слова, пошел вперед.

— Не надо... Я сам... — попытался воспротивиться Рейши.

Но граф, казалось, не слышал его. Он подхватил принца за талию, заставив его практически ухватиться за себя, и, чуть ли не оторвав его от земли, быстро пошел ко входу в центральную башню.

Ужинать Рейши не стал. Он уснул почти мгновенно, после того, как Хаггард, доведя его до постели, снял с него обувь и пальто и, уложив прямо в одежде, укрыл одеялом. Хаджи посчитал, что будить господина не следует и просто тихо присел рядом с ним.

— Пойди, поешь, старик! — тихо проговорил граф, усталость которого странным образом смягчила его всегдашнюю суровость.

— Спасибо, господин! — так же тихо ответил слуга. — Я удостоверюсь, что с принцем все в порядке, а потом спущусь на кухню.

— Не забудь захватить что-нибудь для него! Наверняка, он проснется жутко голодным.

Хаджи быстро взглянул на него, но тот, не заметив его изумленного взгляда, продолжил:

— Завтра пусть целый день спит. Есть пока тоже может здесь. Но в дальнейшем все его трапезы должны проходить вместе со мной, в главном зале. Это — приказ.

— Хорошо, господин! — кивнул Хаджи.

Несколько мгновений Хаггард стоял возле кровати Рейши, глядя на его бледное, но как-то странно успокоившееся лицо, а потом развернулся и быстро вышел за дверь.

Проснулся Рейши только через день, ближе к полудню. Изумленно оглянувшись, он обнаружил, что лежит на кровати с высоким, богато украшенным пологом в большой, уютной и жарко натопленной комнате. Рядом с ним на маленьком диване, согнувшись в три погибели и укрывшись толстым пледом, спал Хаджи.

Мальчик поднялся и, преодолевая головокружение, попытался встать. Его верный слуга тут же проснулся, словно почувствовал, что господину требуется его помощь. Он тут же вскочил со своего неудобного ложа, подхватил его и запричитал по-стариковски:

— Ну, куда же это Вы собрались? Разве можно так резко вставать? Вы же совсем ослабели от этой дороги! Нужно быть очень аккуратным!

— Оставь, Хаджи! — раздраженно простонал принц, пытаясь освободиться от держащих его рук. — Я прекрасно себя чувствую! Я просто хочу привести себя в порядок и поесть.

— Конечно-конечно! — снова забормотал старик. — Я приготовлю ванну, а потом схожу на кухню, принесу еще еды. От того, что я захватил с собой позавчера, уже почти ничего не осталось.

— Позавчера?!! Сколько же я спал?

— Больше суток, мой господин! Вот, садитесь сюда и не вздумайте больше вставать, пока я за Вами не приду.

Не сопротивляясь больше, Рейши уселся на диван и, чтобы занять себя чем-то, стал разглядывать стоящую у стен массивную резную мебель, тяжелые бархатные портьеры, висящие на больших окнах, красивый толстый ковер на полу. Все было чисто и ухожено, а сама обстановка была продумана до мелочей — интерьер и аксессуары подобраны стильно и с таким вкусом, словно кто-то специально позаботился о том, чтобы ничто здесь не напоминало о назначении того места, в котором они находились. Что говорить, эта комната была совсем не похожа на камеру узника, которую принц себе представлял. Нельзя было сказать, что это его не порадовало (чувствовал он себя здесь вполне комфортно), но почему-то заставило насторожиться.

— Я буду жить в этой комнате? — спросил он у суетившегося у камина старика.

— Да! — ответил тот, на минуту поворачивая к нему раскрасневшееся, морщинистое лицо. — Господин Хаггард сказал, что раньше эти покои принадлежали жене бывшего коменданта этого замка, который служил здесь много лет и, не желая расставаться со своей половиной, привез ее сюда.

— Так в этой комнате до меня жила женщина?!! — вспыхнул Рейши.

Хаджи выпрямился и посмотрел на него с упреком.

— Мальчик мой! Это — лучшее, что есть в замке. Во всех остальных помещениях Вам было бы гораздо хуже, поверьте мне! Не стоит капризничать!

Принц поджал губы, но промолчал. Для себя он оценил то, что его поселили здесь, как очередной колкий выпад со стороны Айдара Хаггарда.

В этот вечер Рейши никуда не выходил. С помощью Хаджи он привел себя в порядок, переоделся, разобрал немногочисленные вещи. Потом они вместе поели, стараясь говорить на отвлеченные темы и не напоминать друг другу о том, что на самом деле находятся не у кого-то в гостях, а в самой настоящей тюрьме. Иногда мальчик вставал и, подходя к окну, смотрел на странный, но завораживающий вид, открывающийся из него. Окна его комнаты выходили не во двор (что, надо сказать, очень его порадовало), а на внешнюю сторону замка, обращенную к горам. Пик Неро был виден отсюда так близко, что казалось, можно было дотянуться до него рукой. Его черные, присыпанные снегом грани, иногда скрывались в снежной мгле, отчего он становился похожим на стоящего под окнами в темноте великана. Безусловно, был в выборе этого помещения и особый смысл — стена, на которой располагалось окно, была отвесной и уходила глубоко в ров, полный стылой и темной воды. Все было продумано так, чтобы живущий здесь узник даже не думал о том, чтобы сбежать.

Вечером, когда стало совсем темно, они легли спать. Рейши, буквально заставил старика расстелить себе нормальную постель на небольшой кушетке, что стояла у противоположной стены, правда, достаточно далеко от его кровати. Старик никак не хотел соглашаться находиться ночью так далеко от своего господина, который, по его убеждению, еще нуждался в его неусыпной заботе. И лишь только после клятвенных заверений принца, что с ним все будет в порядке, а если что и случится, он непременно позовет его, он смирился и улегся в несравненно более удобную, чем маленький диван, постель. Через несколько минут Рейши услышал его тихое, ровное дыхание.

Сам он долго не мог уснуть. Просто лежал, смотрел в темноту и прислушивался к звукам засыпающего замка, который на ближайшие несколько лет (а, может быть, и гораздо больше) должен был стать его домом. Его юную душу терзали тревога и страх, он не представлял себе, как долго сможет мириться со своим изгнанием. Глубокое внутреннее одиночество было частью его жизни с самого детства, и потому не пугало его. Не переживал он и из-за того, что будет теперь жить не в оживленной, красочной столице, а в безлюдной северной провинции, где на многие мили вокруг не было ничего, кроме гор и снега. Гораздо страшнее было для него другое — чужие стены, неприветливые, как ему казалось, и суровые люди, которые будут ограничивать его свободу и следить за ним, опасный и непредсказуемый человек, с которым он будет вынужден ежедневно общаться. И еще отсутствие возможности учиться, познавать, просто читать книги, которых в Императорской библиотеке, куда раньше ему был разрешен свободный доступ, было множество. Он даже не представлял себе, что будет делать, чем будет заниматься все эти долгие зимние дни...

Он снова вспомнил отца, его ласковый голос, большие теплые руки, обнимавшие его, и невольно на глаза его навернулись слезы. Укрывшись с головой одеялом, он уткнулся в подушку и позволил себе то, чего никогда не позволял на людях — заплакать жалобно и горько, совсем по-детски и почти совсем отчаянно...

На следующее утро Хаджи сказал ему, что завтракать его ждут в большом зале. Не возражая и не возмущаясь, принц оделся в простую, но теплую одежду, которую принесли ему гвардейцы, и направился вслед за своим верным слугой, который во время его отдыха, как оказалось, уже успел изучить практически все внутреннее устройство замка и познакомиться со многими его обитателями. К счастью, они оказались совсем не такими грозными, как Рейши подумал о них вначале. Многие из тех, что встречались им по пути, приветственно кивали и даже улыбались, словно подбадривая его, что помогло ему немного расслабиться и слегка повысило его настроение. Рейши старался вести себя достойно и не глазеть по сторонам, но детское любопытство пересиливало, и иногда он, буквально, с открытым ртом разглядывал статуи рыцарей в тяжелых доспехах, что стояли в нишах в длинных коридорах, и массивные картины, висящие на стенах, на которых были изображены какие-то люди. Видимо, в этой части замка заключенных никогда не содержали — уж больно светским, совсем непохожим на тюремный, был здесь интерьер. Хотя, ведь когда-то этот замок вовсе не был тюрьмой, так что, скорее всего, находящиеся здесь предметы искусства сохранились именно с тех времен.

Наконец, они добрались до цели своего маленького путешествия. Хаджи открыл тяжелые двери и отошел в сторону, пропуская принца вперед. Стиснув зубы, Рейши вскинул голову и шагнул на порог. Стыд за проявленную в ночь приезда слабость еще мучил его, к тому же не давала покоя тревога за то, как будут складываться их взаимоотношения с Хаггардом теперь — здесь, в стенах этого замка, который уже не был временным пристанищем на одну ночь. Но он не хотел показывать своих чувств, поэтому призвал на помощь всю свою выдержку и приготовился мужественно игнорировать саркастические выпады всегда враждебно настроенного к нему графа.

Несмотря на начало дня, в зале царил полумрак. Высокие узкие окна, располагавшиеся вдоль одной стены, пропускали совсем немного серого осеннего света. В центре зала, ближе к огромному, жарко пылающему камину, стоял длинный резной стол, на одном краю которого стояли два массивных канделябра по семь свечей каждый, и был накрыт довольно плотный завтрак на две персоны. Посуда была простой, но аккуратной и даже красивой, а накрытые крышками блюда источали аппетитный аромат.

Хаггард сидел во главе стола, со скучающим видом подпирая щеку согнутой в локте рукой. На нем была офицерская форма — идеально сидящий китель и узкие плотные штаны, заправленные в высокие черные сапоги из цегерской кожи. На плечи была накинута темно-бордовая шерстяная шинель. Черные перчатки и фуражка лежали слева от него, на краю стола. Увидев Рейши, он опустил руку и внимательно посмотрел на него. Мальчик нервно вздохнул, но собрался с силами и уверенно направился к столу. Хаджи вошел вслед за ним, но остался у дверей.

В полной тишине звуки шагов юного принца гулким эхом отдавались под сводами зала. Преодолев немаленькое расстояние, он остановился перед военным и проговорил:

— Доброе утро, господин Хаггард! — голос его не дрогнул, отчего он внутренне восторжествовал и, гордясь собой, невольно улыбнулся.

Но тот молчал, все так же продолжая разглядывать его, и на его улыбку не ответил. Рейши замер в нерешительности, не зная, как вести себя дальше. Конечно, он мог бы, как ни в чем не бывало, сесть на отведенное ему место. Но что-то мешало ему это сделать, и он продолжал стоять. Наконец, Хаггард, видимо, придя к какому-то, одному ему понятному выводу, отвел взгляд и, приглашающим жестом указав принцу на соседний стул, произнес:

— Доброе утро, принц Асино! Я ждал Вас. Присаживайтесь, не стесняйтесь!

Рейши отодвинул тяжелый стул и сел, чувствуя себя, как нерадивый ученик перед экзаменующим его строгим преподавателем. Вся эта обстановка — мрачный средневековый замок, огромный и неуютный зал, суровый человек, с которым они с самого начала не смогли поладить — все это смущало его и заставляло напрягаться и нервничать. Но Хаггард, хотя и видел его напряженность, казалось, не спешил разрядить обстановку. Он просто, молча, сбросил на спинку стула шинель и приступил к еде.

Рейши сидел, натянутый как струна, и, несмотря на проснувшийся голод, никак не мог заставить себя начать есть.

— А Вам что же, нужно особое приглашение, принц? — скептически подняв одну бровь, вопросил граф, обратив, наконец, внимание на скованность своего сотрапезника. — Вы же голодны, я вижу!

— У меня что-то пропал аппетит... — пробормотал Рейши, глядя куда-то в сторону.

— Да что Вы?! — насмешливо бросил граф, взяв наполненный рубиновой жидкостью бокал и откидываясь на спинку стула. — Тогда выпейте вина, чтобы восстановить его.

— Я не пью вино.

— А что же Вы пьете, позвольте Вас спросить? Теплое молоко?