Из Терний

— А кого там ещё можно было увидеть? Не трирога же болотного.

Терилун смутилась и опустила глаза.

— Как я уже говорил, это просто наводит на правильные мысли перед длинным днём.

Голос Ласа звучал доброжелательно, но Терилун вконец засмущалась. Вдруг снова стало странным и тревожным всё вокруг: одна, с незнакомым мужчиной, в незнакомом месте, да ещё после вчерашней непонятной выходки... Лицо залила краска, взгляд приклеился к бортику каменной тумбы, хотелось спрятаться куда-нибудь внутрь и не вылезать никогда, никогда...

— Постой.

Терилун искоса недоверчиво поглядела на Ласа: тот улыбался, как и прежде.

— Я, кажется, упомянул, что день будет длинным. Значит, лучше, если он начнётся как можно раньше. Поэтому предлагаю выступить прямо сейчас. Идём. — Лас встряхнул руками, оправил рукава платья и поднялся со скамьи. Терилун неуверенно отступила на полшага назад.

— Я всё объясню по дороге.

Сборы заняли едва ли пять минут. Когда Терилун, немного успокоившаяся, притихшая, вновь показалась на пороге дома, Лас уже ждал во дворе с лёгкой полотняной сумой через плечо. Наряд его остался прежним, лишь из узла волос на затылке под углом выглядывала серебряная заколка со свисавшей на цепочке с кончика жемчужиной. Сама Терилун была одета в новое, опрятное дорожное платье из того же мягкого льна, окрашенного в густо-ореховый цвет. В этом платье, ей казалось, она выглядела ещё более длинной и нескладной — но, посмотрев на своё старое, латаное-перелатанное и влажное после ночного путешествия, раздумывала недолго. Помимо двух платьев, в неприметном стенном шкафчике в комнате Терилун стояли две пары обуви и лежала почти такая же, как у Ласа, холщовая сумка, в которой на поверку обнаружились полкаравая хлеба, кусочек сыра и завёрнутые в тряпочку несколько ломтиков вяленого мяса. Терилун надела сандалии из кожаных ремешков на деревянной подошве и с жадностью вечно ничейного ребёнка захватила сумку со съестным — пригодится. Окно комнаты, которое Терилун прежде приняла за дивный цельный кусок стекла, оказалось множеством кусочков разной формы и размера, скреплённых между собой металлической "паутинкой". За окном, кроме раскидистого куста, виднелась лишь массивная стена, такая же, как во дворе. Солнце мерно ползло к полудню.

— Этот туман вокруг деревни, который ночью подступает к самым домам — все знают, что он не простая водяная дымка. Мы называем его Терниями. Ты и я прошли сквозь них вчера ночью. Как твоё здоровье?

Терилун неопределённо мотнула головой и тут же поёжилась. Нет, со здоровьем всё было в порядке, но при словах Ласа тут же вспомнились больно жалящие снежинки и пронизывающий ветер в чёрной черноте. Снег... ветер... пустота...

Лас удовлетворённо кивнул и продолжил.

— Терниями покрыта немалая часть земель царства Суо. Они отнимают у человека жизненную силу. И волю к жизни, что важнее. Поэтому путешествовать в них можно только на короткие расстояния и только по известным маршрутам, чтобы не заблудиться. Но это ты, наверное, уже знаешь.

— Я всё знаю.

Лас и Терилун вышли за ворота дома, прикрыли за собой калитку и направились прямо по дороге. С обеих сторон высились уже знакомые Терилун серые стены с декоративным черепичным скатом наверху. Дом Ласа полностью исчез за оградой; противоположный, кажется, был двухэтажным, но его мешали рассмотреть проклятые вездесущие деревья.

— Я много путешествовала. Когда была маленькой.

— Прекрасно. Я знал, что ты в Терниях не в первый раз.

Терилун вдруг заметила, что глаза у Ласа как будто подведены тонким угольком по краю века. Красит лицо? Мужчина?

— Но всё равно, где-то на полпути тебе стало плохо, и я принёс тебя сюда.

Терилун хотела было снова смутиться, но вместо этого посмотрела на руки Ласа. Тонкие, ухоженные, без следа той мужицкой силы, с которой на осенней ярмарке силачи гнули на спор подковы. Левая его ладонь мягко, словно на шёлковой подушечке, лежала на богато украшенном мече, в том месте, где ножны крепились к широкому поясу.

— Если... вы... знали, что я знаю... зачем было спрашивать?

Короткий дружелюбный взгляд сбоку.

— Конечно, чтобы завязать беседу. Я чувствую, тебе нужно время, чтобы освоиться. И помощь.

— А что скажет Сурра, если узнает...

— Твоя достопочтенная тётушка обо всём осведомлена. Она ответила мне, что не будет ничего плохого, если ты несколько месяцев проведёшь в дороге и посмотришь мир. При твоём желании, разумеется.

Звучало логично. Лас даже, пожалуй, приукрасил слова Сурры, которая наверняка была рада сбыть нерадивую родственницу с рук. Терилун почувствовала, как к голове приливает кровь.

— Но... зачем...

Вопрос жгучей перчинкой замер на языке. "Зачем вы, дядя, меня сюда притащили?" Но ведь всё было совсем по-другому. Терилун вновь вспомнила вечер в доме лиссанты, и вновь он отозвался внутри стыдом и каким-то липким смущением.

Лас остановился и стоял напротив в ожидании.

— А... зачем... э... а кто вы?

— Кто я?.. — На губах Ласа мелькнула ирония. — Вероятно, то же, что и все эти люди... Простой слуга Высочайшего.

Терилун и не заметила, как они с Ласом дошли до конца узкой дороги. Впереди раскинулась оживлённая площадь со спешащим туда-сюда пешим людом, паланкинами, конными повозками, тележками мелких лавочников; на другом конце площади виднелось высокое, этажа в четыре, здание с выступающими один над другим ярусами черепичной крыши.

— Но это, я думаю, слишком туманно. Если точнее — ...

Лас повернулся обратно к Терилун и умолк на полуслове. Её больше не было на тихой улице меж серых стен. Она была в другом мире. В Миэ.

Это название Терилун слышала, кажется, миллион раз. Одни ехали в Миэ за покупками, вторые возвращались, третьи пересказывали услышанные от вторых новости, щедро сдабривая их новыми подробностями. Миэ как будто был составной частью деревенской жизни, привычной, обыденной, которую Терилун никогда не видела, но при этом знала о ней всё, что нужно было знать.

Поэтому сейчас, открыв глаза и увидев это всё, она сразу даже не поняла, где оказалась. Слово "Миэ" прозвучало из уст Ласа, который на ходу комментировал всё увиденное, и голос его доносился как будто бы откуда-то издалека, то нависая прямо над ухом, то пропадая в тонкой дымке. А сама Терилун была...

Где-то посередине. Может, здесь, а может, не очень. Она и не знала, что так возможно — едва проснувшись, вновь улететь в прохладное, напитанное хрустальными капельками-колокольчиками сновидение. Терилун ступала по мягкой мостовой, то ли следуя за Ласом, то ли ведя его за собой, а капельки тихонько звенели и растворялись в воздухе, лишь только коснувшись тела.

И не сказать даже точно, откуда такой восторг — всё вокруг будто плыло в нежном желтоватом тумане, переливающемся всеми оттенками красно-карамельного и палево-рыжего. Терилун не знала никаких таких "карамельных" слов — просто впитывала первый в своей жизни город из подстриженной зелени, прямых чисто выметенных улице и зданий, от одного вида которых порой кружилась голова. Вот — прямо за площадью, дышащей, живой, с тонущими в прозрачной тишине дня голосам и топотом ног — стоит храм Ко-Уун, посвящённый первому правителю Миэ Ууну Ви, прозванному Убийцей Небесных. Его возвёл более столетия назад правнук Ви, Уун Юк, чтобы почтить память прославленного предка, водрузив на шпиль его символ — голову тигра поверх части доспеха Небесных, похожего на скованные вместе огромные стальные трубки. Вплоть до самого завоевания царства Миэ империей Суо дворец служил резиденцией... да какая разница, кому, он такой ОГРОМНЫЙ! И высоченный. И у всех домов одна крыша, а тут над одной другая, над другой третья... аж пять крыш! И окон нет, одни раздвижные двери, белые, сиреневые, жёлтые, и на верхних ярусах тоже, там, где тянется позолоченный парапет с дивными зверями, и высоко-высоко на шпиле сверкает на солнце злато-серебряная оскаленная звериная голова. Потом — широкая оживлённая улица с шуршащими над головой бумажными фонарями без донышек, с хлопающими здесь и там ставнями, с летающим пухом, с лёгким ароматом жареной картошки, и тут же, за углом — крик торговца, продающего румяные картофельные шарики на палочках. Потом — знаменитый резной императорский мост над рекой Куон и блестящий косяк мелкой рыбёшки в зеленоватой воде. Потом — невероятные дворцовые сады, едва видные за высокой стеной, но источающие такой густой аромат, что Терилун едва не упала прямо там, на мостовой, окутанная цветочной сладостью...

И чем дальше, тем больше всё смазывалось в одно размашистое радужное пятно, из которого позже Терилун могла вспомнить чуть. Как будто тёмные круги в глазах, когда долго смотришь на солнце — медленно плывут из стороны в сторону и постепенно тают, пока моргаешь. Вот только круги самых невероятных цветов и оттенков, как утром во дворе, весёлым вихрем даже слегка скрывая то, что вокруг. Во всех деталях Терилун, кажется, запомнила только последнюю улицу — усаженную опрятными кипарисами гравиевую аллею — прежде чем Лас осторожно тронул её за плечо и сообщил, что они прибыли на место.

— М-место?.. — вздрогнула Терилун, будто очнулась ото сна. Мир постепенно принимал прежние очертания. Небольшая площадь, словно уменьшенная копия той, на которой всё началось. Круглая, жёлто-песочная, немножко пыльная, но не душная. На самом деле, это была даже не площадь, а двор перед приземистым одноэтажным строением, чьи бревенчатые стены буквой "пи?ри" опоясывали площадку с дальней стороны. Фасад его украшали целых три крыльца с коваными тяжёлыми дверьми, которые то и дело внушительно лязгали, впуская и выпуская посетителей.

— Это — канцелярия Высочайшего в Миэ. Здесь, боюсь, тебе придётся меня подождать. Недолго. За полчаса, я думаю, управлюсь.

Терилун нахмурилась. Она знала, что такое час, но вычислить его вне дома, без солнечных и даже водяных часов, представлялось решительно невозможным. А Лас, не дождавшись ответа, пружинистой своей походкой уже спешил к центральному крыльцу. Лязгнула ещё раз железная дверь. Фигура в голубом скрылась внутри.

И снова, в третий, кажется, раз за утро у Терилун внутри словно рычажок щёлкнул. Как будто от того, находится рядом или нет этот странный, непонятно откуда взявшийся и неизвестно чего замышляющий человек, зависели и мысли, и настроение, и вообще всё вокруг. Терилун попыталась вспомнить, о чём говорил Лас до волшебного путешествия по городу, — и все его объяснения о том, что просто была буря, что Сурра просто так взяла и её отпустила, не сказав ни слова, что Ласу ничего от неё не нужно, просто составить компанию, — всё это вдруг показалось таким фальшивым и глупым, что Терилун тут же затравленно оглянулась по сторонам: не пришли ли ещё за ней бандиты, похитители, работорговцы?.. Работорговцы не приходили. Люди по-прежнему как ни в чём не бывало сновали по площади, скрывались в дверях канцелярии и таким же манером выходили обратно. Солнце начинало припекать; пронзительно голубое небо, лишь слегка посыпанное пушком облаков вдалеке, как будто всё разом испускало тепло, и Терилун потёрла изрядно нагревшуюся макушку рукавом. Работорговцев всё не было. Ещё несколько мгновений — и Терилун, постепенно успокаиваясь, начала разглядывать прохожих. Большей частью это были, кажется, писцы или мелкие чиновники — в незнакомых церемониальных одеждах, старых и с протёртыми рукавами, с зашитыми грубой нитью дырами и облезлой серебряной вышивкой на кафтанах, со смехотворными жидкими усиками на потёртых лицах. Вот один идёт: торопится, семенит ножками в острых туфлях, под мышкой большой чехол для свитков зажал, как будто курицу из соседнего огорода украл и тащит — вот так, вот так, меленько, быстрей, пока никто не увидел! в землю глазами уставился, губами шевелит, рукавом лоб потный вытирает. А вот другой вышагивает: важный такой, чинный, толстый — а халат у него ещё толще, во все стороны пузырём торчит! Никуда не торопится, ничего с собой не несёт, да ему и самого себя много: идёт, махина такая, выхаживает, как гусак на пруду, влево-вправо, с пятки на носок, вооот таааак...

Терилун замерла, так и не шагнув, застыв враскорячку в нелепой позе. На неё кто-то смотрел. Буравил взглядом так, что аж нос зачесался.

— Хи-хи-хах!

Терилун рывком обернулась. За спиной у неё стоял, нагло щерясь беззубым ртом, пыльный босой пацанёнок лет пяти. Он ещё раз хихикнул и бросился наутёк, лишь только Терилун притопнула на него грозно.

Но это был не он. Не тот взгляд. Терилун ещё раз обвела глазами площадь — и толстый, и тощий чиновники давно уже ушли по свои делам — и на втором круге наконец увидела. У левого крыльца канцелярии, наполовину укрывшись за стеной здания, стоял Лас. Издали сложно было сказать, но девочке показалось, что он улыбается — так же мягко, таинственно-невыносимо, как вчера в гостевой комнате. Терилун некоторое время гневно смотрела на него — он даже не шелохнулся — после чего демонстративно отвернулась. Минуту спустя Лас покинул своё укрытие и вновь вошёл в здание канцелярии.

Полчаса это было или нет, но совсем скоро он появился на крыльце. Терилун стояла всё там же, не растеряв, казалось, ни капли своей хмурости. Лас подошёл ближе, и она, не говоря ни слова, пошла за ним. Некоторое время они шагали под мерный шорох одежд Ласа и шум поднявшегося в кронах кипарисов ветерка.

— Нам нужно будет зайти домой и забрать некоторые мои вещи.

Терилун молчала.

— А потом пойдём дальше. Ты не голодна?

Терилун не отвечала. Столько всего случилось за одно это утро: новая одежда, новый город, новые люди... И не просто люди: Терилун как будто на миг очутилась у них внутри, стала такой же, как они, рассмешив при этом весь честной народ. Но человек в голубом с серебром халате, говорящий странные вещи, улыбающийся своей подозрительной улыбкой, говорящий, что идёт по делам, а на самом деле следящий из-за стены, он...

— Ты ведь много нового сегодня видела, так? Не спеши делать выводы. Будет больше.

К тому времени, как они вернулись, стало совсем жарко. Медлительные крылья ветра изредка вздымались над городом, принося мгновенное облегчение, но тут же таяли в новых волнах тепла. Терилун впервые по достоинству оценила густые заросли вокруг дома Ласа — во дворе царили полутьма и блаженство. Лас сразу, не останавливаясь, направился в дом. По-прежнему не желая даже смотреть в его сторону, Терилун замедлила шаг у каменного стола-зеркала. Несмотря на жару, мысли мало-помалу прилаживались одна к другой, как костяшки на счётах, позволяя посчитать себя и сравнить. Итак, ещё раз. Сурра. Гость из столицы. Взгляд из темноты. Снежная темнота. Лязг меча. Щёлк. По воде в чаше по-прежнему ходили ветреные круги, но Терилун казалось, что она видит что-то в глубине, в гулких щелчках счёт. Перина. Мягкая ткань. Тёмный коридор. Узел волос на затылке. Зеркало. Площадь перед храмом. Сладкий сказочный туман. Щёлк. Терилун закрыла глаза, запрокинула голову и отсчитывала каждую "костяшку" щелчком пальцев по правой ладони. Канцелярия. Суетливая площадь. Мелкие шажки тощего чиновника — вот так, вот так, вот так. Степенное вышагивание толстого: воооот... Чувство, как будто не просто изображаешь их, а входишь, становишься ими... Щёлк. Детский смешок сзади, пристальный невыносимый взгляд спереди. Щёлк.