Электроника, Эвм, Железо

И маховик закрутился. Главной работой "администраторов" Серова, сотрудников "Опытно-показательного завода полупроводниковых приборов специального назначения" (г. Зеленоград, АИ, в реальной истории построен позже и во Фрязино), а так же сотрудника НИИ-35 — Феликса Анатольевича Щиголя, было создать такой ВЧ транзистор, что бы был полностью работоспособен соответствуя всем заявленным параметрам, как уже выпускающийся серийный прибор. Но при этом был бы крайне сложным для вскрытия, исследования и копирования. Поэтому специальная партия "рекламных" транзисторов изобиловала паразитными дорожками металлизации. Транзистор представлял из себя сложный лабиринт залитый "СТЭКом" — спекаемым теплопроводящим электроизоляционным компаундом с высокой степенью адгезии, дополнительно упакованный в керамический корпус. Компаунд "СТЭК" был специально разработан для показательной партии в количестве 450 грамм. Уже позже, производство данного компаунда развернули в г. Долгопрудный на базе опытного производства НИОПИК, под торговой маркой СТЭК-16.

Иностранные специалисты, получившие рекламные образцы транзисторов на конференции 1958 года в университете штата Огайо так и не смогли их точно скопировать. Корпус рекламных транзисторов оказался не вскрываемым за счёт адгезии СТЭКа с шершавой внутренней поверхностью керамической упаковки. После раскалывания керамики, СТЭК крайне плохо растворялся в изопреновом спирте или бензине и был стоек к воздействию щелочами и большинством кислот, плавиковая же кислота растворяла не только СТЭК, но и металлизацию, и сам кристалл. Когда же с грехом пополам материал сошлифовали механически — то несмотря на всю изначальную простоту реализации планарной схемы транзистора, невозможно было сходу выяснить как это всё работает сообща. Но при этом не увидели ничего принципиально невозможного. То что транзистор был выполнен по искусственно огрублённой технологии — осталось после повреждений незамеченным.

На каждом блистере под техническими характеристиками печаталась контактная информация: телефон маленькой греческой компании из четырёх сотрудников (греков, граждан США в нескольких поколениях). И уже через неделю после конференции в офисе компании раздался первый звонок.

Не смотря на ожидания, звонили не из RCA, а из компании, которая прославилась в индустрии тем, что открыла более семисот своих патентов на Рождество 1947 года. Звонили из "Philco". Договаривались о деловой встрече. Все лица дальнейшего повествования действовали кулуарно, переговоры велись без афиширования, деньги вообще не любят шума, поэтому и имена переговорщиков в истории не сохранились. А догадки... ну мы же не будем опускаться до глупых сплетен?

Ситуация же разворачивалась таким порядком. После окончания Второй Мировой Войны, на которой компания изрядно нажилась, чего тут строить из себя девственницу, заказы для военных сократились, а "Филко" вернулась в гражданский бизнес. И вроде всё шло неплохо, да что там "вроде", всё шло очень хорошо. Послевоенный потребительский бум в США создал самый огромный потребительский рынок товаров, на котором такой гигант быстро развернулся и снял в компании с RCA и немногими другими сливки сразу с нескольких направлений: телевизоры, домашние и автомобильные радиоприёмники и кондиционеры воздуха.

Компания быстро, даже очень быстро, росла и вскоре стала самой настоящей и чуть ли не первой послевоенной транснациональной корпорацией. А сфера её деятельности так расширилась, что начали возникать проблемы с управлением. Ко всему этому, расширение съедало изряднейшую долю прибыли. Компания тратила деньги на экстенсивный рост, но не забывая и про отделы дизайна и про отделы передовых разработок, которые впрочем, не приносили никаких прорывных решений и с середины пятидесятых только проедали и так всё сокращающиеся прибыли. Ставка на радиоприборы в период начала транзисторной эры очень больно ударили по "Филко". Так, 1958 финансовый год компания по всем расчётам должна была закончить с прибылью не превышающей миллиона долларов (в РеИ прибыль была выше — чуть больше трёх миллионов, но там компания не так сильно пострадала от запуска спутника и иных "русских ажиотажей"), тогда как в лучшие свои годы прибыль составляла треть миллиарда долларов, или, если быть совсем точными — более трёхсот тридцати миллионов в 1950-м году. Крах компании был неизбежен и переговорщик из "Philco" это прекрасно понимал.

Тут ещё надо бы напомнить о зверином оскале капитализма, думаю что читатель и без меня о нем в курсе, но все же стоит уточнить. В пятидесятые годы двадцатого века, конкуренция на рынке электронных потребительских товаров была колоссальная. Каждый хотел откусить кусочек чуть побольше и это вызвало шквальных рост технологий. Уже во второй половине пятидесятых приборы на ламповых компонентах отживали свои последние дни. Но как уже упоминалось, "Филко" была в полной мере компанией взрощенной на ламповых технологиях, поэтому переход на транзисторные шёл со скрипом.

Сложность используемых в то время в производстве технологий, их трудоёмкость и низкое качество конечных транзисторов (один факт производство точечных транзисторов велось вручную под микроскопом, так в 53-м году средняя мощность производства завода "Intermetall — Gesellschaft für Metallurgie" была 1360 транзисторов в день из которых выход годных составлял всего ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ штук, крупнейший же на тот момент производитель на рынке "Raytheon" производил в 1953-м году 1000 транзисторов в месяц, годных)) приводили к огромным затратам, покрыть которые можно было только на военных заказах. При этом на рынке ощущался транзисторный дефицит. Поэтому купить продукт у стороннего производителя было либо невозможно, либо за большие деньги. Так транзисторы разных характеристик в розничной сети стоили от четырёх до тридцати, а иногда и пятидесяти долларов (точечный транзистор GSN1 стоил в продаже от четырёх с половиной долларов в конце пятидесятых при себестоимости на уровне трёх долларов, а 2N343 — тридцать долларов в 1960-м году при себестоимости не более восемнадцати, при цене тройской унции золота 35 долларов США).

Поэтому покупка транзисторов сторонних компаний ранее не рассматривалась вовсе, никто не мог предложить больших объёмов по хорошей цене, при сохранении старых контрактов на поставку комплектующих от "RCA", которая, кстати, неплохо "наживалась" на поставках "Philco" комплектующих. Собственное производство "Филко" было хоть и передовым на тот момент, но крайне убыточным, при этом денег на R&D, НИОКР, не было вовсе на 1959-й финансовый год. А потребность в высокочастотных транзисторах была огромной для компании. Замкнутый круг и просто безвыходное положение. Но тут как снег на голову свалился этот русский профессор и раздал всем присутствующим устройства с прекрасными характеристиками. И кто-то умный в компании схватился за эту возможность. Оставалось выторговать хорошую цену.

Ход переговоров между маленькой греческой фирмой и огромной транснациональной корпорацией стоящей на пороге банкротства оставим за кадром. Но вот последствия можем описать не согрешив исторической правдой. Уже в конце 1958 года первая партия диодов и триодов советского производства но с маркировкой "Philco" на корпусах прибыла на кораблях Аристотеля Онассиса в США. Позже, для сокращения издержек, многие сборочные производства американской ТНК были перенесены в Юго-Восточную Азию (в РеИ после продажи обанкротившейся "Филко" компании "Форд", в середине 60-х "Форд Филко" была одной из первых, если не первой, компанией полностью перенёсшей своё производство в ЮВА) а в континентальном Китае у ТНК ещё с послевоенных лет было целых две фабрики по сборке из привозных комплектующих радио марки "Philco Tropic", что, впрочем, не афишировалось в американских СМИ. Все новые сборочные предприятия строились по принципу совместных предприятий в которых доли распределялись чаще всего на три неравных части: по 40% у "Филко" и "SSSR" (Solid State physics and Semiconductors Research) и 20% в собственности частного лица или государства в котором разворачивалось СП, в китайских же СП доли были равными. В свою очередь, через цепочку фондов "SSSR" вошёл в акционерный капитал "Philco", наряду с 'All-American Trucking Co' и некоторыми другими компаниями. Таким образом уже к концу 60-х СССР контролировал ТНК через акционерный капитал, напрямую не влезая в управление компанией, но лишь разруливая изредка возникающие острые ситуации.

Но из экскурса в будущее вернёмся опять в 1958 год.

Условия русских, а в том что это были условия русских, а не греков, ни у кого не вызывало ни малейшего сомнения, оказались чертовски приятны и выгодны. Так, компания "Филко" получала целую серию диодов и транзисторов по крайне выгодным ценам. На всю номенклатуру прайса цены начинались ниже себестоимости производства на заводах ТНК. А объёмы предлагали просто любые, при этом денег в общем-то не требовали, а вот поставки в счёт патентов и передачи технологической линии по производству кондиционеров, автоматических стиральных машин "Bendix Duomatic" (https://youtu.be/diRkZCQCZbM смотреть (или перемотать) практически до конца!), автомобильных транзисторных радиоприёмников (передача патентов, схем и технологического оборудования причём для новых, построенных на советской элементной базе, а не устаревших моделей) — невероятно порадовали переговорщиков. Такое начало сотрудничества позволяло серьёзно улучшить финансовые показатели "Филко". Если бы они только знали, что прайсы составлялись с изначально заложенной маржой в 180% и грекам разрешалось резать цены прайса до наценки в 100% — акционеров "Philco" хватил бы удар. У них же осталось чёткое ощущение, что русские если и не работали в минус пытаясь тихо войти на недружественный рынок пусть и с демпинговым предложением, то уж точно работали в ноль.

Четвёртая часть. Модернизация и миниатюризация.

В середине 1957-го года началась серьёзная модернизация "Загорского оптико-механического завода". Инициирована она была ФГОИ (г. Казань, Филиал Государственного Оптического Института, образован в конце 1955 года, АИ, в реальной истории ФГОИ был основан в 1957 году) на базе практических разработок основанных на переданных научных материалах ВНИИЛ (Всесоюзный научно-исследовательский институт особо чистых веществ и люминофоров, создан в конце 1954 года на базе "ИРЕА", г. Зеленоград (АИ), на момент повествования промплощадки и филиалы НИИ строятся в Ставрополе — Завод "Люминофор", Загорске — "Оптополимер" и другие), ВИНИТИ и ИАЦ.

Основными темами ФГОИ 55-57 годов — было создание технологий производства: дихроичных поляризаторов на тонких плёнках дихроичных органических веществ, иодно-поливиниловых поляризационных плёнок, дифракционных решёток, трансфлекторов. Так же разрабатывались: методы выращивания кристаллов сернистого свинца, технологии переработки хоулитсодержащих руд из отвалов свинцово-цинковых рудников Алын-Топканского рудного поля и получение сверхчистого кристаллического сульфида кадмия.

Основной областью применения разработок предполагались приборы ИК-диапазона: фотонные и тепловые детекторы (для космической системы обнаружения стартов МБР, для приборов ночного видения, головок самонаведения, систем сигнализации на базе датчиков движения, пультов дистанционного управления и т.д.), в том числе предполагалось внедрение полученных технологий и в "мирные" отрасли народного хозяйства.

Так, на модернизированном "ЗОМЗе" в конце 1958-го года наладили выпуск поляризационных плёнок. Технология в полной мере — двойного назначения.

В тот же период на базе опытного производства НИОПиК было развёрнуто производство эвтектических жидкокристаллических смесей (холестерические "гость-хозяин" смеси (реальные аналоги смесей: ЖК-614/616; ЖК-910/911; У-6) и "гостей", органических пигментов).

На базе харьковского филиала Института химически-чистых реактивов построен цех монокристаллов лейкосапфира (позже преобразованный в "Опытный Завод Института Монокристаллов"), налажено производство высокопрочных нитяных пил и дисков для обработки кристаллических материалов: монокристаллов, подложек монокристаллического кремния, полудрагоценных искусственных и драгоценных камней.

В городе Волжский Волгоградской области запущен в строй завод "Метеор" (в РеИ — Почтовый Ящик №1, год запуска 1959-й), в стенах которого развернулось серийное производство кварцевых резонаторов, фильтров и генераторов различного типа.

По отдельности данные события остались бы всего лишь мелкими вехами в истории микроэлектронной промышленности, но за видимой случайностью скрывалась череда мероприятий с серьёзным планированием. МЭП СССР и НПО "Научный Центр" создавали предпосылки для кардинальных изменений в весовых характеристиках радиоэлектронных приборов. Космос, авиация, требовали лёгкости оборудования и дорога к снижению веса была подготовлена. Осталось реализовать намеченное, соединив частицы разрозненной головоломки в цельную картину. Ну, а если есть возможность ещё и хорошо заработать на этом, то уж — сам Маркс велел.

В 1957-м году в НИИ №35 в опытно промышленную эксплуатацию была запущена первая линия производства интегральных микросхем на оборудовании КБ-2 Берга. В 1958-м году количество элементов на одной ИС было доведено до тысячи. Проблемы увеличения интеграции не заставили себя долго ждать, но в середине 1958-го года в Зеленоград прибыла первая партия новых люминесцентных ламп жёлтого света, не содержащего в своём спектре ультрафиолета, а так же контейнеров из специально пигментированного оргстекла с заданными характеристиками отсечения УФ излучения, производства только вступившего в строй завода "Оптополимер".

Только замена освещения в цехах во время перегрузки и транспортирования и применения СПК (специальный перегрузочный контейнер) увеличили выход годных кристаллов на шесть процентов с восьми до четырнадцати. Так же СПК предназначались для хранения фотолитографических масок. С внедрением СПК количество масок разбитых по неаккуратности сократилось практически до нуля.

Основной проблемой отрасли теперь оставалась только наладка массового производства сверхчистых реагентов для фотолитографии, поэтому НИОПиК, ВНИИЛ и ИРЕА крутились как ужи на сковороде и клятвенно обещали развернуть полную цепочку производств не позднее, чем к 1960-му году. А пока приходилось работать на том что есть.

Но теперь, появившиеся новые мощности, а 6% — это серьёзный показатель, практически удвоение, позволили расширить линейку выпускаемых кристаллов и первой, не военной и не предназначенной для ЭВМ интегральной схемой, стала схема для наручных кварцевых часов с жидкокристаллическим трансфлекторным индикатором и мягкой электролюминесцентной подсветкой.

Внедрение в производство часов решили организовать на только-что достроенном по самым современным нормам, для чего завод практически пришлось частично переделывать на этапе строительства, Брянском заводе полупроводниковых приборов.

Таким образом, все самые передовые технологии электроники и оптики сошлись одновременно в одном месте, завершив тем самым свой долгий путь длиной в четыре года. Теперь заводу предстояло внедрение полностью автоматизированной линии по производству ЖКИ, сначала для часов, а позже и для всего остального. И в мае 1959 года на БЗПП запустили опытное производство.