Вершина мира 2. Часть 3

— Теперь, выдохни и не дыши, пока я не разрешу, хорошо? Зак, придержи бинт.

Быстро наложив тугую повязку, отошла в сторону, уступая место компьютерному гению. Некоторое время парень рассматривал браслет, почти носом уткнувшись в ногу Ивана, чем крайне того нервировал. Наконец, что-то решив, малолетний преступник тряхнул головой.

— Давай сюда, — скомандовал Зак, кивнув на использованные шприцы, которые я все еще крутила в руках.

Я, задумавшись, рывком протянула руку к мальчишке. Что-то царапнуло, что-то неуловимое, заставившее нахмуриться, застыв с протянутой рукой.

— Ань? — позвал Зак.

— А, да. Извини, — я разжала пальцы.

Мальчишка сноровисто сковырнул со шприцов иглы и уверенно воткнул их в известные только ему одному отверстия.

— В каждом электронном браслете есть 'обратка для дурака', — с важным видом разъяснил он, непонимающей публике, — то есть, хозяин может забыть пароль или, допустим, браслет надо снять, а человека, на которого запрограммирован дактило ключ, рядом нет. Вот производитель и позаботился об 'обратке'. Все!

Послышался тихий щелчок, оповещая, что замок раскрылся. Зак осторожно снял украшение со щиколотки Ивана, заклеил пластырем индикатор замка, чтоб тот случайно не захлопнулся и уступил место мне, заинтересованно крутя в пальцах браслет.

Осторожно втирая мазь в потертую лодыжку, продолжала клясть свою похмельную голову, не позволяющую ухватить ту самую неуловимую, беспокоящую меня мысль.

— Иван! — резкий окрик, раздавшийся откуда-то с улицы и не предвещающий ничего хорошего, даже меня дернуться, что уж говорить о несчастном, заметно запаниковавшем рабе.

Я выглянула в окошко, посмотреть, кому же парень понадобился. Недалеко от амбара собралась достаточно примечательная компания — уже знакомая мне Констанция с мужем, пытающиеся успокоить ту саму девицу, с которой полчаса назад мы мило общались в деннике, и, конечно же, герцог. Куда же без него. Девица рыдала, беспомощно прижимаясь к плечу графини. Интересно мне, где эта малолетка успела покачаться, порвав рукав своей модной курточки и измазав лосины на коленках? Когда мы расставались, вид она имела куда менее потрепанный.

— Иван, живо сюда! — раздался еще один гневный зов и почти сразу с ним вскрикнул Зак, продолжавший держать браслет в руках. Мальчишка отбросил браслет и выматерился сквозь зубы, встряхивая кистями, глядя, как тяжелая вещица проваливается в рыхлое сено.

— Идиоты! Им бы такой разряд в задницу, — зашипел Зак на мой вопросительный взгляд.

— Быстро доставай, а то еще один разряд превратит этот сеновал в замечательное кострище, — скомандовала я.

Зак кивнул и принялся ворошить сено в поисках.

— Как же я пойду... — побелевшими губами прошептал мужчина.

— Как есть, — сквозь зубы процедила я, торопливо помогая ему натянуть рубашку, — прихрамывай, будто он на тебе есть. Зак его найдет, а потом мы его на тебя тихо наденем, никто не заметит.

Иван тяжело поднялся и, проваливаясь в сене, побрел к лестнице. Спустя пару минут я увидела, как он, прихрамывая, подходит к сердитым хозяевам. В следующий миг бедняга оказался лежащим на земле, схлопотав увесистую плюху. Кто именно нанес удар, я не увидела — Иван своей спиной загораживал обзор, но мне это и не было интересно. Я, кажется, догадалась, что происходит и, похоже, если не вмешаюсь, дело может закончиться печально для одного невезучего раба, так не вовремя попавшемуся на глаза некоей сердобольной докторице.

Соскользнув на первый этаж, я приостановилась, тщательно отряхиваясь от налипшего сена. Зак, проводивший меня долгим взглядом, забросил поиски и спустился следом. По-хорошему следовало бы отправить его обратно, это не развлечение, но язык не повернулся, да и группа поддержки не помешает.

На улице, слава богам, мало что изменилось, только теперь Иван стоял на ногах, а муж баронессы крепко держал парня за шкирку, как нашкодившего котенка, и периодически крепко встряхивал, что-то вполголоса втолковывая. Баронесса была взбешена не меньше супруга, прижимая к боку дрожащую девицу. А вот Влад напротив, выглядел несколько растерянным, будто еще не решил, чью же сторону стоит принимать.

— Ой, а что здесь происходит? — строя из себя законченную дурочку громко воскликнула я. Надо быть наглой, хамоватой и не позволять присутствующим опомниться, подавляя напором любую попытку к сопротивлению.

— Романова, не лезь не в свое дело! — рыкнул и без того раздраженный герцог. Меньше всего тебе хотелось бы сейчас видеть меня.

— Неа, ваша светлость, не уйду, — продолжила я кривляться, — пока не пойму, что здесь происходит.

— Ничего интересного, — ухмыляясь, прокомментировал Зак, чертиком возникая за моим левым плечом.

— Ты считаешь? — я удивленно подняла бровь, глядя в упор на мигом затихшую девицу.

— Да. Но, если тебе интересно, то могу предположить. Тебе интересно? Я недавно читал о чем-то подобном. Помнишь, у твоего отца есть книжка, с темно-синей обложкой и золотыми буквами?

— Что-то припоминаю, — расплылась я в улыбке. В отцовской каюте есть только одна печатная книга — уголовный кодекс. Судя по тому, как дернулся глаз герцога, он тоже помнил.

— Так вот, если верить той книжке, то происходит умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, способного вызвать значительную стойкую утрату общей трудоспособности не менее чем на одну треть и наказывается лишением свободы на срок до восьми лет.

Я хлопнула в ладоши, предлагая остолбеневшим от подобной наглости зрителям разделить мое восхищение образованностью мальчишки, но все же сочла своим долгом его поправить:

— Нет, ты немного ошибаешься, ты цитируешь часть первую статьи сто одиннадцатой, а здесь, судя по всему, все же часть вторая, пункты 'бэ', 'дэ' и 'зэ', тебе не кажется?

— М-м-м, — прищурился Зак, словно заново изучая обстановку, — ты имеешь в виду, что деяние совершается из хулиганских побуждений в отношении лица заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, с особой жестокостью, издевательством и мучениями для потерпевшего, с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия? Не, Ань, тут ты загнула! Оружия-то нет.

— А кулаки?

— Ну, если с этой стороны смотреть... Ставки повышаются, дамы и господа, — ликующе провозгласил начитанный Зак, спеша похвастаться юридической подкованностью, — это уже лишение свободы на срок до десяти лет. А вот если потерпевший в процессе помрет, так и вовсе — пятнадцати!

— Прекратите этот балаган! — рявкнула баронесса, обжигая нас свирепым взглядом.

— С удовольствием, — заверила ее я, отбрасывая шутливый тон, — если объясните, за что бьют этого человека.

— Это не ваше дело, — огрызнулся муж баронессы.

— Он изнасиловал девочку, — мрачно проскрипел Влад, кивая на притихшую на сестринском плече девицу, по опыту зная, что единственная возможность от меня избавиться, это ответить на заданный вопрос.

— Каков подлец! — вознегодовала я, протиснувшись между мужчин, оказалась рядом с пострадавшей и, проявляя сочувствие, погладила ее по голове, — Как ты милая? У тебя что-нибудь болит?

— Кони, пусть она меня не трогает! — заверещала врушка, пытаясь вывернуться из-под моей руки.

— Тише-тише, не надо так кричать, — успокаивающе проворковала и пояснила, — это реакция на физическое насилие. Ее срочно надо осмотреть и убедиться, что нет внутренних кровотечений. Я буду очень осторожна. Ты принимала душ?

— Доктор Романова волнуется, не уничтожила ли ты биологический материал, что непременно должен был остаться во влагалище, — с готовностью пояснил Зак наливающейся краской девице, — если только этот гад не воспользовался презервативом. Ты же не воспользовался?

Палец подростка обличающе ткнулся в Ивана. Черт, да что ж мне не так-то?!

— Нет, господин, — придушенно выдохнул он чистую правду.

— Вот и замечательно! — обрадовалась я и повернулась к баронессе, — Мне нужна уединенная комната со столом. Если нет стола, то сойдет кровать или кушетка. А так же я настаиваю, чтоб вы пошли с нами, чтобы обеспечить ей моральную поддержку во время осмотра. У вас найдется?

— Д-да...

— Чудесно, тогда ведите! — я ухватила пострадавшую чуть выше локтя, готовая тащить ее куда укажут.

— Не трогай меня! Кто ты вообще такая?! Кони! Пусть она отойдет! — а вот теперь у девицы, похоже, приключилась настоящая истерика.

— Я — доктор Романова, — представилась я, — и пусть я не гинеколог, но моей квалификации вполне хватит, чтоб тебя осмотреть и зафиксировать повреждения. Если они есть. Или ты хочешь что-то возразить?

— Действительно, Катарина, — встрепенулся Влад, с некоторой, как мне показалось, надеждой, — доктор Романова хоть и не производит приятного впечатления, осмотры проводит очень аккуратно.

— Не надо мне никаких осмотров! — девушка попыталась выдернуть локоть из моих пальцев. Наивная, — Отстаньте от меня!

— Кати, но они правы... — принялась уговаривать ее сестра, но ее перебил вредный Зак.

— Вы ей еще в попу подуйте! — фыркнул он, рассматривая свои грязные ногти, — Она вас разводит, как кроликов на ферме, тьфу! И никуда она с Анькой не пойдет, потому как там осматривать нечего, ну, кроме полосок на заднице, которые ей Анька же и изобразила за то, что...

— Да что ты мелешь?! — прошипела Катарина, мигом выпадая из образа жертвы и дернувшись к парню с очень нехорошими намереньями. Не держи мы эту кошку с двух сторон, Зак рисковал остаться без глаз.

— А теперь уже мне интересно, — муж баронессы наконец-то отпустил несчастного раба, которого все это время продолжал удерживать за шкирку. Оказавшийся без поддержки Иван рухнул на колени, — продолжай.

— Чего продолжать-то? Нечего продолжать, — презрительно пожал плечами подросток, все же благоразумно отодвигаясь подальше, — ваша Катарина, дура набитая, нашла с кем завязываться! Убедилась бы для начала, что мы уехали, прежде чем жертву из себя корчить.

— Это правда? — Констанция резко повернулась к сестре.

— Нет, конечно! — провыла девица, вспоминая о своей роли, — Они все врут!

Судя по тому, как сузились глаза старшей сестры, опомнилась младшенькая поздновато.

— Ну, точно — дура, — хохотнул Зак.

— Прекрати! — я взмахнула рукой, останавливая расшалившегося подростка. Катарина безотчетно дернулась, спасаясь от возможной агрессии с моей стороны.

Твою мать, вот оно! Не отпускающее меня ощущение неправильности в поведении Ивана, наконец-то, оформилось в более ли менее связную мысль. Девица стояла ко мне боком и не могла четко видеть мою руку. Лишь неясное движение. Краем глаза. Периферийным зрением. Подожди, не делай скоропалительных выводов. Понаблюдай. Может, он просто приучил себя не реагировать...

— Да, пожалуй, здесь всем следует прекратить, — в кои-то веки поддержал меня герцог, прерывая хаотично носящиеся в голове мысли.

— Вы правы, ваша светлость, — согласилась баронесса, — Тим, проводи, пожалуйста, Катарину в дом. А ты, — она строго посмотрела на притихшего Ивана, — поднимайся и возвращайся к работе.

Просьбы владелицы конюшен, больше смахивающие на приказы, были выполнены беспрекословно. Тим попрощался со мной коротким кивком, повторил мой маневр с хватанием виновницы переполоха под локоть и потащил слабо сопротивляющуюся девушку в сторону домов. Иван, достаточно резво вскочил на ноги и заковылял в сторону амбара. Я проводила раба долгим взглядом, придирчиво следя за каждым его движением. Он шел, стараясь не делать лишних движений и держа голову так, будто на нее ваза с водой поставлена. Вот и еще один камушек на весы крепнущего подозрения, что с парнем что-то основательно не в порядке.

— Доктор Романова, мы крайне вам благодарны, что вы помогли разрешить эту неприятную ситуацию и не смеем вам больше надоедать, нам с герцогом нужно решить некоторые организационные вопросы, — меня попытались вежливо спровадить, — Если вы желаете совершить верховую прогулку, мои конюшни почтут за честь предоставить вам любую лошадь на ваше усмотрение и...

— Прежде чем вы уйдете, — медленно проговорила я, отмахиваясь от разумных мыслей о навязчивом сельхозинвентаре, путающимся под ногами, — мне бы хотелось узнать, кто владелец раба.

— Романова, тебе-то это зачем? — раздраженно поинтересовался герцог, заставив взглянуть на себя по-новому. О, милорд, вы пытаетесь что-то скрыть от своей бывшей госпожи? Ай-яй-яй, как некрасиво. Делиться надо.

— От имени владельца будут зависеть мои энергетические затраты, — любезно пояснила я, старательно изгоняя из голоса напрашивающуюся насмешку.

— В смысле? — нахмурилась баронесса.

— В самом прямом, — безразлично пожала я плечами, засовывая руки глубоко в карманы куртки и перебирая их нехитрое содержимое. Чек за аренду машины, плоская батарейка для анализатора, зажигалка, пачка платочков и... монетка сдачи. Мстительный бесенок сжал моими пальцами металлический кругляшок, — если владелец вы, баронесса, то придется идти за чековой книжкой. А если ваш дружок, то... — я вытащила руку и кармана и прокатила по фалангам пальцев монетку, блеснувшую серебром в лучах заходящего солнца, — ему и этого хватит.

Герцог загипнотизировано проводил взглядом монетку от моего мизинца до указательного пальца. Бесенок ликовал, с садистским удовольствием наблюдая, как сводит бешенством герцогские скулы, и наливаются свинцом гнева мужские глаза, разглядев достоинство денежки. Но проказнику не суждено было вдоволь насладиться злой шалостью. Баронесса, положила ладонь на герцогскую руку едва заметно погладив пальцами вздувшийся камень напрягшихся мускулов, наградила меня осуждающим взглядом и почти насильно увела Куприна в сторону ровного ряда деревьев, за кронами которых проглядывала крыша господского дома. Ого! Она знает? Силен мужик, раз решился посвятить кого-то постороннего в пикантные подробности своей прошлой жизни.

Я медленно выдохнула сквозь приоткрытые губы и потерла лоб костяшками кулака, в котором была зажата та самая монетка. Стало стыдно за свою по-детски жестокую выходку, даже несмотря на то, что бывший раб, превратившийся в садиста-рабовладельца, это и заслужил. Боги, какое же чудовище я сотворила! Значит, будем исправлять свои ошибки.

Глава 2.

...Тимофей подал бокал, наполненный янтарной жидкостью. Кубики льда тихо звякнули о стекло, прерывая гнетущую тишину, затопившую комнату. Влад сделал основательный глоток, покривившись, когда спиртное обожгло горло и покосился на баронессу, с ногами забравшуюся в кресло. Маленькая, расстроенная девочка, рассеянно глядящая в близкое окно, сейчас меньше всего напоминала грозную лошадницу к которой все привыкли.

— Кони, — тихонько позвал Тим, присаживаясь на подлокотник ее кресла, — не переживай...

— Не переживай?! — взрыкнула она, раздраженно дернув головой, отбрасывая с глаз отросшую челку. — В моем доме живет малолетняя стерва, считающая, что ей все должны. И к тому же тупая, как пробка, раз доживши до своих лет не может уяснить, что чужие вещи трогать нельзя. И только посмейте, хоть что-то сказать!