Вырулив вновь на дорогу, какое-то время бездумно смотрела вперёд на машины, мчащиеся по встречной полосе, потом снова нырнула мыслями в воспоминания.
После похорон матери, я подружилась с Веней и по его настоянию перебралась в дедушкину квартиру в центре Москвы, доставшуюся мне в наследство. Оказалось, что Веня хорошо знал не только моих дедушку и бабушку, так как жил по соседству и в последний год стал их адвокатом, но и мою маму, которая давным-давно приезжала к ним в гости. Вообще для меня до сих пор остаётся загадкой, почему они скрывали от меня факт своего существования.
Когда я узнала, что мой дедушка до перестройки был послом в Южной Корее, многие моменты в моей жизни стали более понятны. Например, почему я на большие праздники получала заграничные подарки, хотя на учительскую зарплату моей мамы их купить было просто невозможно, да и достать тоже. И то, что я так легко была принята в МГУ. И, конечно же, это объясняло, откуда мама так хорошо знает корейский язык.
Все лето после похорон я провела в Москве, так как возвращаться в наш дом в деревне, где каждая вещь напоминает о маме, просто не было сил. Вместо меня в деревню съездил Веня, привёз наиболее ценные для меня вещи, а остальное — просто распродал, так как я уже решила, что больше туда не вернусь.
Спустя полгода боль утраты отошла на второй план, потому что тогда я познакомилась с Виктором и жизнь приобрела новый смысл. Я вновь стала счастливой — меня появился родной для меня человек, любимый, нежный, внимательный. Он был на семь лет старше меня, вполне зрелый мужчина, который всего добился сам.
Виктор был сиротой. Он вырос в одном из подмосковных детских домов, поэтому, несмотря на возраст и успех, отчаянно нуждался в душевном тепле и заботе. Также сильно как в этом нуждалась и я. Может именно это послужило причиной нашего быстрого сближения и скорой свадьбы, чрез год после которой родился Егорка.
В груди защемило от невыразимой тоски о так скоро ушедших муже и сыне. В голове прозвучал, уже неизвестно в какой раз, полувопрос и возмущённый крик души: "Почему?!". Я снова заплакала от боли невосполнимой потери. Эта боль успела стать привычной, уже не такой сильной, как несколько лет назад, когда ко мне вернулась память.
До этого дня моя жизнь в доме бабушки Матрёны была почти безмятежной. Я уже знала, кто я и где прошла моя юность. Вспомнила лицо мамы и учёбу в Москве. Но в один из солнечных дней, взглянув на сына соседки Наташи, я увидела в нем другого малыша — своего Егора. События прожитых с Виктором лет ворвались в моё сознание мутным бурлящим потоком, захлестнув мою душу болью и отчаянием. Я вскрикнула и неестественно осела на землю. Матрёна была поблизости, заметив это она быстро ко мне подошла, села рядом на скамеечку, обхватила тёплыми ладонями моё лицо, погладила по волосам, успокаивая: "Всё будет хорошо, доченька. А что было, того уж не вернёшь. Нельзя человеку печалиться и убиваться о минувшем. Нужно жить... Все живут... Все теряют родных и любимых и всё равно живут. Успокойся голубушка". Меня сотрясали рыдания, из груди рвался крик отчаяния, но я лишь беззвучно раскрывала рот, рукой ударяя в грудь и бессознательно пытаясь протолкнуть застрявший в ней режущий комок боли.
Я могу с уверенностью сказать, что это была самая страшная боль для меня. Когда болит рука или зуб, можно принять лекарство и боль отступит. Когда же в твоём сердце только тоска по любимым, ты ощущаешь боль сродни физической, но она следует за тобой неотступно везде, где бы ты ни был, чтобы ты не делал.
Месяц я прожила с бескрайней пустотой в душе. Казалось, что пережитое потрясение выжгло все и на этом пепелище уже ничего не построишь. Однако человек сам не знает, на что он способен до тех пор, пока жизнь не поставит его в жёсткие рамки.
У бабы Матрёны случился инсульт, половина туловища отнялась. Наступила моя очередь ухаживать за ней. Теперь уже я стала неизменной сиделкой у её постели. Каждый день был наполнен делами и заботами настолько, что не оставалось времени вспоминать о прошлом. Постепенно боль отступила, и я научилась жить — жить одним днём, не оглядываясь назад и не забегая вперёд. Так незаметно в ежедневных заботах о бабушке Матрёне, которая так и не смогла встать с постели, прошли последние годы. Лишь два месяца назад, когда моя самая родная и любимая старушка тихо умерла во сне, я поняла, что пришло время что-то менять в своей жизни. Однако я трусила. И если бы не внезапный приезд этих неугомонных бандитов я бы ещё долго цеплялась за размеренную и тихую сельскую жизнь.
За окнами автомобиля давно стемнело. Встречные машины попадались все реже и реже. Чаще всего это были большие рефрижераторы и тяжелогружёные фуры. Было страшно ехать ночью одной по безлюдной трассе, проезжая мимо небольших стоянок с остановившимися на ночёвку большегрузами. Тем не менее, выбора не было — нужно как можно быстрее добраться до Вени.
Я понимала, что здесь на дороге я совсем беззащитна и меня легко могут остановить. Поэтому нацепила на голову свою старую бейсболку, чтобы в свете фар казалось, что за рулём сидит парень. Всё же, как мала свобода женщины, особенно молодой — вдали от дома, как только наступает ночь, она превращается в потенциальную жертву.
Ужасно хотелось остановится у обочины дороги, вылезти из машины и размять ноги и затёкшую с непривычки спину. Но страх непроглядной темноты ночи был сильнее. Временами на дороге встречались небольшие деревни с одним или двумя фонарями. Их свет и вид обжитых подворий с расчищенными от снега дорожками позволял ненадолго прийти в себя и передохнуть от пугающей ночной темени.
Безумно хотелось спать, выпитый кофе не помогал, глаза все равно слипались. Только монотонные подсказки и слабый свет GPS-навигатора поддерживали во мне стремление быстрее оказаться на МКАД. До которого я добралась только в пять утра. Когда навигатор пробормотал: "45 километр МКАД", я со вздохом облегчения заглушила мотор, сложила слегка подрагивающие руки на руль и обессиленно опустила голову.
3. Встреча с Веней
Дверка автомобиля резко открылась и на соседнее сиденье сел мужчина в коротенькой дублёнке, слегка припорошённой снегом. Я ошеломлённо на него уставилась не в силах сказать ни слова.
— Привет, Лана! — сказал он радостным и подозрительно знакомым голосом. За прошедшие пять лет я практически забыла своё настоящее имя. Так назвать меня мог только Веня.
— Вениамин? Это ты? — Я попыталась рассмотреть его лицо в полумраке салона, но у меня это не получилось — оно наполовину было скрыто чёрной вязаной шапкой.
— А кто ж ещё?! — деланно возмутился он. — Ты думаешь, здесь мог ещё кто-то дежурить в 5 утра в надежде поймать попутку? Мужчина, стянул с носа часть шапки-шлема и широко мне улыбнулся: "Ну, как, признала?!".
— Венька, родненький и правда ты! — обрадованно воскликнула я и попыталась его обнять, потянувшись прямо через коробку передач.
Он пододвинулся навстречу и сам меня обнял. Я облегчением вздохнула: "Наконец-то я не одна!". Он отстранился, заглянул мне в глаза и участливо поинтересовался: "Устала?". Я только кивнула в ответ. Меня душили слезы радости и боли одновременно.
Когда-то я виделась с ним почти каждый день. Первые полгода после смерти мамы, дышала и жила во многом только благодаря его присутствию в моей жизни. Он неизменно был рядом, поддерживая меня во всем, и даже начал нравится мне как парень. Однако, познакомив меня с Виктором, как будто специально стал отдаляться, а после моей свадьбы вообще на несколько лет исчез из виду до того рокового дня, когда погибли мои муж и сынишка. В последний раз я видела его, пять лет назад. Тем не менее, Веня был и будет для меня очень близким человеком.
— Накинь капюшон и выходи, дальше поедем на моей машине, — перешёл он на деловой тон. Он выбрался из автомобиля, открыл заднюю дверцу и забрал мой чемодан. Я также вышла из салона и заперла машину.
— Пошли, тут недалеко! — взяв за руку, он повёл меня в сторону сугробов на обочине. За ними стоял большой чёрный джип, весьма похожий на катафалк. Веня подвёл меня к задней дверце и любезно её распахнул.
— Забирайся и устраивайся поудобнее, — указал он на сиденье, на котором лежали небольшая подушка и тёплый на вид плед. — Нам ехать ещё больше часа, ложись и хотя бы немного поспи, всю ночь ведь ехала, — с этими словами он помог мне забраться на сиденье и заботливо укрыл. Я блаженно растянулась на нём, подпихнув под голову подушку.
— А поговорить? — сонно спросила я, как только Веня уселся за руль.
Он неторопливо обернулся, снова широко мне улыбаясь: — Поговорим позже, я же вижу, что ты почти уже спишь. — Прошуршал пакетом на переднем сиденье и протянул мне стакан с водой и таблетку.
Я лишь вопросительно воззрилась на него, приподнявшись на локте.
— Выпей это, — попросил он, немного смутившись.
Отметив странную реакцию Вени, я решила не заморачиваться — все же друг и я ему доверяю, взяла таблетку, проглотила и запила водой.
— А теперь спи, — почти приказал мне Веня, забрав стакан. Отвернулся, завёл мотор и машина тронулась. Положив голову на подушку, я почувствовала, как расслабляются мои уставшие мышцы, и спадает внутреннее напряжение. Под мерное покачивание машины я быстро провалилась в сон.
— Лана, проснись! — кто-то настойчиво теребил меня за рукав, но сил раскрыть глаза просто не было.
— Ну, вставай же! Я вижу, что ты уже проснулась, — проговорил мужчина смутно знакомым баритоном. — Открой глаза или я тебя поцелую, — выдвинул он ультиматум. От этого заявления сон как рукой сняло. Я распахнула глаза, резко села на постели, отбросив одеяло, и увидела улыбающегося Веню. Он расположился в кресле, стоявшем рядом с огромной кроватью, на которой я сейчас восседала.
Придя в себя, я стала неторопливо осматривать комнату. Это была большая спальная комната, оформленная в бежевых тонах. Слева от кровати находилось окно, завешенное молочным плотным тюлем и собранными бежевыми шторами с цветочным рисунком. В углу стоял туалетный столик такого же молочного цвета, как и тюль, к которому было приставлено аккуратное мягкое кресло, обитое бежевой тканью. Рядом возвышалось большое напольное зеркало в массивной золочёной раме. На полу был постелен песочный ковёр овальной формы с длинным ворсом. С правой стороны от кровати на стене между двух дверей висел большой фотографический портрет, оформленный в коричневых тонах, с которого на меня взирала обворожительная блондиночка.
Закончив осмотр, я повернулась к Вене.
— Где мы? Как я здесь оказалась?
— Ты слишком сладко и крепко спала, поэтому сюда я принёс тебя на руках. А находимся мы сейчас в твоём пентхаусе, в центре Москвы, — лаконично ответил Веня и загадочно улыбнулся.
— У меня есть пентхаус?! — удивившись, я вновь прошлась по комнате взглядом.
— С некоторых пор, да. Я купил его, продав квартиру твоего дедушки. — Он немного наклонил голову к плечу, изучая мою реакцию на его слова. Затем резко встал с кресла и протянул мне руку, помогая подняться с кровати: — Давай поговорим об этом позже. У тебя мало времени. Через час придёт твой личный визажист.
Стоило мне встать на ноги, как меня повело, в голове зашумело от неожиданно нахлынувшей слабости. Я снова присела на кровать.
— Извини, что-то мне плохо, похоже, простудилась в дороге. — Я взялась за Венин локоть и вновь попробовала встать. На этот раз меня мутило не так сильно, хотя сразу появилась сильная головная боль.
— Прости, Лана, но у тебя нет времени отлёживаться. Я уже купил билет на самолёт, зарезервировал гостиницу и договорился о сопровождении. Вылет сегодня в 19.55.
Он с сожалением посмотрел мне в глаза, как будто чувствовал себя виноватым в создавшейся ситуации. Сил вникать во все это просто не было. Самым важным для меня сейчас было желание помыться, казалось, что я вся липкая от пота и дорожной пыли.
— Ты не подскажешь, где здесь ванная? — спросила я Веню, и он указал мне на одну из дверей.
Спустя полчаса, закончив ванные процедуры, я сидела в банном халате за столом, и любовалась почти идеалистически белым видом снежной Москвы, который открывался из большого во всю стену окна столовой. Вид был замечательный, только все усиливающаяся головная боль и вновь появившиеся приступы тошноты не позволяли расслабиться и по-настоящему им насладиться.
Скользнула взглядом на настенные часы и замерла от неожиданного открытия — я проспала больше 9 часов! Шёл уже четвёртый час после полудня. Ничего я так поспать!
В столовую вошёл Веня.
— Лана, кушай быстрее! Не стесняйся.
Он сел за стол напротив меня, взял чистую тарелку, заполнил её салатами и поставил передо мной.
— Венечка, зря ты так много положил. У меня совершенно нет аппетита. Голова просто раскалывается, тошнит и лихорадит, — я виновато взглянула на него.
Веня невозмутимо снял бумажный пакет, висевший на спинке стула. Достал из него серебристый термос, открыл его, что-то налил в крышку и протянул мне.
— Выпей! Это специальный травяной отвар. Он поможет. Тебе обязательно нужно поесть перед отъездом.
Я недоверчиво посмотрела в стаканчик. Меня замутило только от одного вида его содержимого. Зеленоватая мутная жидкость казалась на редкость противной. Я зажмурила глаза и залпом выпила содержимое. Прислушавшись к своим ощущениям, отметила, что тошнота стала потихоньку отступать.
Победно посмотрела на Веню, но он уже с аппетитом уминал салат, задумавшись о чем-то своём. Недолго думая, я тоже приступила к трапезе.
Утолив первый голод, спросила Веню:
— Как ты думаешь, почему они так настойчиво меня преследуют? Прошло ведь достаточно времени, чтобы они угомонились. И сделка была законной!
Веня отложил приборы, промокнул губы салфеткой.
— Их поведение вполне объяснимо, Лана. Завод, который ты продала, сгорел на другой день после сделки. — Веня злорадно ухмыльнулся. — И это не все! Позже выяснилось, что там была лаборатория, в которой Виктор проводил очень смелые исследования. Именно они вызвали нешуточный интерес. Однако при пожаре все экспериментальные образцы и документы сгорели. Естественно покупатели остались недовольны сделкой. Вероятно, они надеются, что у тебя имеются копии документов с результатами исследований Виктора.
— Я так понимаю, в мои слова о том, что у меня ничего нет, они не поверят?!
— Конечно же, это не поможет. Ты скрылась сразу же после сделки. Получается, не захотела сотрудничать и что-то скрываешь. Кроме этого, они явно злы на тебя. Им пришлось сильно потратиться, чтобы организовать твои поиски. Было время, когда за мной тоже постоянно следили. Даже спустя столько лет они прослушивают все мои телефонные разговоры.
Он вышел из-за стола и стал нервно расхаживать по комнате.
— У них слишком много власти и есть все средства, чтобы тебя обнаружить. Тебя не нашли раньше только потому что ты нигде не работала, сидела как мышка в своей деревне. Это ведь не могло так продолжаться. Ты ещё молодая и очень деятельная. Признаюсь, я удивлён, что тебе удалось так долго быть незаметной. Особенно для государственных органов.
