Должностные перестановки

Прекрасно зная о ее особом отношении к этой сделке, Брайтман велел Китти-Китти принести им чай в кабинет. Она до сих пор помнила, как готова была сквозь землю провалиться от позора, порхая по кабинету на каблуках, аккуратно расставляя по столу серебряные чайные чашки, остро ощущая плотоядный взор мистера Мото на каждом изгибе и выпуклости своей фигуры.

Впрочем, она не была даже уверена, что японец ее узнал. При их прошлой встрече она не была блондинкой. Бесстыдно-короткое леопардовое платье и белые кожаные сапоги на платформе тоже мало напоминали строгий брючный костюм и черные балетки, которые она носила, когда встречалась с Мото, будучи еще директором компании.

Очки она тоже тогда не носила. Ныне Брайтман настоял, чтобы она всегда носила очки на рабочем месте. Это было частью ее имиджа стереотипной "сексуальной секретарши". Он заставил ее выбросить контактные линзы. Ей приходилось постоянно покупать новые очки, чтобы иметь оправу, подходящую к цвету ее наряда.

...Жизнь Кейтлин окончательно превратилась в кошмар в обычный рабочий вторник. Когда она наконец прибыла в офис, неторопливо вышагивая и качая бедрами на высоченных каблуках, Брайтман уже был в ее кабинете, сидя в ее кресле и закинув ноги на ее стол. Он разговаривал по телефону с одним из важнейших клиентов как со старым приятелем.

В последнее время такая ситуация была довольно-таки обычным делом. Когда Кейтлин заявлялась наконец в офис (куда позже всех остальных), Брайтман как правило уже сидел за ее столом, доделывая работу, которую она забросила прошлым вечером. Он зачастую еще и вел все телефонные переговоры в ее отсутствие. Все чаще и чаще, сотрудники обращались по текущим вопросам напрямую к Брайтману, полностью в обход Кейтлин. По всей видимости, он прочно занял позицию неофициального лидера в коллективе.

Кейтлин тем утром была в плохом настроении. Она очень сильно опоздала на работу — даже по ее меркам. В понедельник, испытав после полудня как никогда острый приступ спонтанного сексуального желания, и будучи совсем не в состоянии работать, она ушла из офиса в середине дня, нашла первого попавшегося мужика в ближайшем баре и провела весь вечер, утоляя с ним свой плотский голод. Невероятно, но проснувшись этим утром, она все еще была неудовлетворена — и, оседлав своего любовника, добилась еще двух чудесных оргазмов перед завтраком.

Причина недовольства Кейтлин заключалась в том, что после завтрака мужчина позорно сбежал, тогда как она была в настроении для еще одного захода. День только начинался, а ее ноги уже болели. Ее новые туфли были слишком узкими, а супер-высокие каблуки заставляли ее ходить буквально на кончиках пальцев. Туфли были такими же сверкающе-алыми, как и ее короткое открытое платье на тонких бретельках, и кружевное белье под ним.

Не обращая внимания на жадные взгляды, которыми ее провожали все встреченные мужчины, Кейтлин профланировала короткими шажками к своему кабинету. Она остановилась у стола Эрин, чтобы как обычно пройти ежедневную проверку своего внешнего вида. Вообще, в своем платье длиной до середины бедра она не слишком выделялась на фоне других женщин в офисе, многие из которых в последнее время одевались куда откровеннее, чем раньше.

Кейтлин совсем не нравилось, что такая безмозглая свистушка, как Эрин определяет, что ей можно носить, а что нельзя. На самом деле, она подозревала, что девчонка намеренно выбирает наиболее неудобные и вызывающие наряды, чтобы заставить ее помучаться. Но Брайтман продолжал мягко настаивать, что Эрин обладает отличным чувством стиля, и ее следует слушаться.

Поэтому она всегда слушалась.

Получив одобрение Эрин (и возмутительный комментарий, что она должна терпеть боль в ногах, пока не привыкнет к "настоящим" туфлям), Кейтлин шагнула за дверь своего кабинета. Брайтман даже не посмотрел в ее сторону, разговаривая по телефону. Удостоив ее наконец взгляда через пару минут, он лишь беззастенчиво поглазел на ее ноги.

Он махнул рукой к дальней стене кабинета, где стоял маленький столик и стул. На столе располагался включенный ноутбук. Как заметила Кейтлин, переносной компьютер был подключен к офисной локальной сети, от которой все, кроме нее, были в восторге. Нахмурившись, она присела на низкий стульчик. Одернула задравшийся подол своего короткого платья, проверила в маленькое зеркальце макияж, и принялась ждать, когда сотрудник наконец соизволит уступить начальнице ее законное место.

Он не особенно торопился. Закончив свою телефонную беседу, он не потрудился даже сообщить президенту компании, что и с кем обсуждал. И места тоже не уступил. Вместо этого, он лишь невозмутимо опустил ноги со стола и принялся работать за компьютером, словно ее и не было рядом.

Кейтлин ощутила, как внутри нее поднимается волна злости. Она попыталась было поработать на ноутбуке за маленьким столиком, но усилия были тщетны. Компьютер продолжал отвергать ее пароль. Ей было трудно думать. Что хуже всего, неудовлетворенные сексуальные позывы, мучавшие ее утром, никуда не исчезли. На самом деле, они становились сильнее с каждой минутой.

Она нервно поерзала на сиденье стула. Ее бросало в жар. Она продолжала вспоминать лучшие моменты прошлой ночи. Горячие поцелуи, блуждающие по ее телу руки, жадные прикосновения к ее обнаженным изгибам, и самое лучшее — великолепное ощущение, когда она скакала верхом на мужском члене: как ее разметавшиеся волосы парили в воздухе, как изгибалась ее спина, как капельки пота стекали по ее груди, как она продолжала насаживаться на него, снова и снова, быстрее и быстрее, пока наконец... О боже!

Кейтлин неловко поднялась на ноги, с трудом найдя равновесие на немыслимо-высоких каблуках. Ей срочно нужно было выбраться в туалет. Она чувствовала, как ее твердые соски больно врезаются в ткань шелкового лифчика.

Брайтман поднял взгляд от монитора.

— Эй, Кейтлин! — непринужденно произнес он, — Раз уж ты встала, принеси-ка мне чашечку кофе, будь добра, — он протянул пустую чашку, — Ах да, и кстати, ты потрясно смотришься в этом платье.

Что-то взорвалось внутри нее. Долго искавшая выхода ярость обрушилась на Брайтмана.

— Убирайся! — взревела она

Мужчина уронил чашку, которая с тихим стуком упала мягкий ковер.

— Кейтлин, что ты...

— Убирайся отсюда! — вновь вскричала она, — Из моего кабинета, из моей фирмы, из моей жизни! Немедленно! И не возвращайся!

Он лишь испуганно смотрел в ответ, лишившись дара речи. Гнев Кейтлин выплескивался как лава из жерла вулкана.

— Я не собираюсь больше этого терпеть, ты меня понял?! Ни от тебя, ни от кого другого! С меня хватит тебя и твоего хамства, и твоей бесполезной уёбищной сети, и я больше не буду терпеть оскорблений, особенно от такого никчемного неудачника, как ты! Я президент этой компании! Я ее основала, я ее построила, я вложила в нее всю свою гребаную жизнь, и я не буду стоять и смотреть, как ты лишаешь меня всего, или что ты там пытаешься провернуть!...

Почему ты еще здесь? Ты что, глухой?! Это мой кабинет, это мой офис, а ты уволен, тебя больше нет, ты исчез, растворился! Собирай манатки и проваливай нахрен из офиса, а то я сейчас в полицию позвоню, и тебя повяжут за незаконное проникновение!

Женщина гневно сверлила его взглядом, тяжело дыша. Ей очень хотелось топнуть ногой, но в таких туфлях она боялась упасть. Брайтман очевидно совсем не ожидал от начальницы столь бурной реакции.

— Эммм, хорошо, хорошо, Кейтлин, я уже ухожу... — нервно пробормотал он, с нотками прежней неуверенности в голосе, — Но сначала, я думаю, что... хмм, очень важно, чтобы ты... чтобы ты... посмотрела на... кое-что... — он отчаянно стучал пальцами по клавиатуре, продолжая говорить.

— Просто проваливай! — холодно ответила Кейтлин, — Я не хочу смотреть ни на какие... — тут он закончил печатать и развернул к ней монитор. Разумеется, на экране была стандартная цветовая схема подключения к офисной локальной сети. Там было что-то...

Кейтлин не могла вспомнить точно, что же Брайтман показал ей. Когда она подняла взгляд несколько секунд спустя, он все еще пристально наблюдал за ее реакцией.

— Ну давай, ты должен уходить, — повторила она, все еще злобным тоном, — Я президент компании, это мой кабинет. А ты выметайся отсюда. Ты уволен.

— Я не думаю, что мне стоит уходить, Кейтлин, — возразил Брайтман, — Я нужен тебе. Ты нуждаешься в моей помощи, чтобы управлять компанией, — он внимательно следил за ней, как наблюдают за злой собакой, преградившей путь через узкую аллею.

— Нет! Мне не нужна твоя помощь. И ты мне не нужен! Ты должен уйти! Я президент. Я сама могу управлять своей фирмой! — недовольно глядя на него, надув губы, Кейтлин внезапно осознала, что ведет себя скорее как бунтующий подросток, чем как взрослая женщина.

Он продолжал изучать ее лицо, не проявляя ни малейших эмоций.

— Ну ладно, Кейтлин, если ты правда этого хочешь, я уйду. Только сначала, подними-ка эту чашку и принеси мне кофе.

— Что?! Я не стану! Ты не можешь меня заставить! Я през...

— Подними чашку, Кейтлин!

Стройная брюнетка в коротком платье возмущенно вытаращилась в ответ.

— Нет! Я не буду! — она сложила руки на груди и высоко задрала подбородок, как ребенок, не желающий ложиться спать.

Брайтман продолжал спокойно смотреть на нее, не произнося ни слова. Через мгновение, Кейтлин ощутила, как ее решимость слабеет. Она опустила глаза, увидев кофейную чашку, лежащую на ковре, куда ее уронили.

— Оххх, но я не хочу! — едва ли не захныкала она, — Это нечестно!

Она наклонилась и подхватила чашку, все еще хмурясь.

— Со сливками и тремя кусками сахара. И смотри — не пролей.

Кейтлин была готова расплакаться.

— Я поняла, — тихо произнесла она.

— Когда будешь возвращаться, приведи с собой Эрин. Мне надо с ней поговорить.

Молча развернувшись на острых шпильках, Кейтлин просеменила к двери с чашкой в руке. Ее лицо было пунцовым от злости и стыда.

Две минуты спустя она вернулась с дымящейся чашкой кофе и ведя за собой юную секретаршу. Эрин была одета в голубое мини-платье и стильные черные кеды. "Вот ее что-то никто не заставляет носить каблуки..." — мрачно подумала Кейтлин. Она поставила чашку с кофе на стол Брайтману.

Эрин была вне себя от счастья.

— Сработало! — воскликнула она, едва ворвавшись в комнату, — Я же говорила, что сработает! Я же говорила яжеговорила яжеговорила!!!

— Но почти сорвалось, — обеспокоенно ответил Брайтман.

— Ой, ну ладно тебе, ты все время слишком переживаешь. Я же говорила тебе верить в себя, а? Я всегда знала, что у тебя получится.

Улыбаясь до ушей, Эрин, приплясывая, обошла большой стол и плюхнулась прямо на колени к Брайтману. Парочка принялась страстно целоваться, не обращая никакого внимания на беспомощно стоящую в нескольких метрах Кейтлин.

— Ты настоящий гений, — прошептала Эрин минуту спустя, после чего снова поцеловала его, — Ну, и что мы будем делать дальше?

Брайтман перевел задумчивый взгляд на свою начальницу. Одна его рука поглаживала облаченные в темные чулки ноги Эрин.

— Кейтлин, — произнес он, — Нам придется произвести в компании кое-какие небольшие изменения.

Естественно, в реальности изменения оказались далеко не небольшими...

* * *

Через несколько минут после звонка мистера Мото, из директорского кабинета вышла Эрин, выглядевшая крайне довольной, и на ходу поправляя одежду. Нынче девушка занимала должность "помощника президента компании по особым поручениям". Платили ей более чем щедро.

— Приветик, Китти-Китти, — прощебетала она, снисходительно подмигнув, — Милая кофточка.

Ее бывшая начальница лишь раздосадованно покосилась. На ней был обтягивающий розовый топик с картинкой, на которой был изображен пушистый котенок, играющий с клубком шерсти. В ее теперешнем гардеробе тема приторно-слащавых милых картинок преобладала. У нее даже было несколько комплектов нижнего белья с этими дурацкими котятами.

— Уйди, оставь меня в покое, — процедила она сквозь зубы, — Пожалуйста... — ее голос был мягким и приятным, несмотря на все накопившееся раздражение.

— Непременно, Китти-Китти. Но сначала, вот тебе еще работа. Оскар хочет, чтобы ты немедленно занялась этим, — она плюхнула на стол толстую пачку бумаг.

Секретарша беззвучно застонала. Задания по вводу текстов были бесконечны. Она ежедневно проводила много часов, тупо стуча по клавишам. По сути, почти все ее рабочие обязанности сводились к печати текста. Плюс, отвечать на телефонные звонки, подавать кофе и разумеется выглядеть привлекательно.

В основном бумаги были бессмысленными отчетами и статистическими выкладками, которые, как Китти-Китти подозревала, наверняка имелись у Брайтмана в электронном виде, либо могли быть отсканированы и обработаны программой распознавания текста. Тем не менее, он настаивал, чтобы его секретарша вручную вводила все эти бесчисленные страницы, словно стенографистка столетней давности. Брайтман даже не поленился написать для компьютера Китти-Китти специальную программу контроля над ошибками, которая выводила на экран оскорбительные комментарии в духе "Научись печатать, идиотка!" или "Ты что, неграмотная?", когда Китти-Китти совершала слишком много опечаток.

Отведя взор от пачки бумаг, она посмотрела вслед Эрин, танцующей походкой удалявшейся по коридору. Словно в ночной клуб собралась, в своей блестящей юбке, топе с блестками, и высоких сапогах-ботфортах. Девушка остановилась поболтать с молодой программисткой из отдела перспективных разработок. Они обе захихикали, поглядывая на Китти-Китти, сидящую за своим крохотным столиком.

Вторая женщина была облачена в стильный деловой костюм лилового цвета с легкомысленно-короткой юбкой, дополненный белыми чулками и босоножками с небольшими каблуками. Попрощавшись с Эрин, она направилась в свой отдел, весело насвистывая под нос энергичную мелодию последнего радио-хита. Нельзя было не признать, что при Брайтмане лояльность персонала и моральный климат в офисе радикально улучшились. Возможно, главной причиной был тот факт, что теперь все получали достойную зарплату и солидные премии.

Китти-Китти обработала лишь несколько страниц из подваленной ей горы бумаг, когда зазвонил телефон на столе.

— Загляни-ка ко мне на минутку, дорогая, — раздался голос Брайтмана.

Сексапильная блондинка решительно сжала зубы. С просьбой босса "заглянуть" к нему в кабинет всегда был связан определенный ритуал. Она поклялась раз и навсегда, что не будет больше прихорашиваться, словно школьница на первом свидании, всякий раз, когда Брайтман зовет ее к себе для новой порции унижений. Она решила покончить с этим, прямо сейчас. Может быть, ей удастся вернуть контроль над своей жизнью, начав оказывать сопротивление хотя бы в мелочах.

Но едва решившись не смотреться в зеркальце и не подкрашивать губы перед визитом к начальнику, она вдруг осознала, что уже делает это. Она раздраженно выругалась. По крайней мере, попыталась выругаться, но самым крепким выражением, на которое она теперь была способна, оставалось: "Ой, тьфу на тебя!". Освежила помаду и взбила прическу. В последние месяцы она отращивала длинные волосы, как распорядился босс. Темных корней не было видно.