Игра Владыки (глава 13)

Я покачала головой. Сколько себя помню, идет эта вечная борьба в попытке удержать в памяти информацию. Я даже блокнотик рядом клала на кровать, чтобы успеть записать. Без толку. Секунда, две и все. Информация смазывается и улетучивается.

— Порой я вижу во снах очень интересные вещи. Ритуалы. Сложные, многоступенчатые, срабатывание которых захватывает целый мир. Вижу, как разрабатываются системы порталов, как создаются артефакты, как зачаровываются здания и корабли. — застарелая горечь против воли просочилась в голос. — Я вижу, Зу! Каждую линию, каждый штрих на сложнейшем чертеже, я вижу все символы, я знаю их значение и смысл! Я помню все тысячу двести шестьдесят восемь глифов, но это знание улетучивается в первые секунды после пробуждения. Не передать словами, как это... обидно! Знать, что это все возможно, что я могу это повторить, и оно сработает, но...

Я запнулась, махнула рукой.

— Это не просто обидно. Это словно изнутри режет. Я же всё это знаю! Я понимаю, по какому принципу все эти символы сопрягаются, знаю все двенадцать систем их сбора в рунные цепи и три принципа сопряжения. Знаю весь алфавит. Да я даже разговорную речь понимаю, основанную на этом алфавите! Вот только все это знание улетучивается, как дым, стоит только открыть глаза. Вообще не могу удержать в памяти, а образы символов плывут перед глазами и не дают четко увидеть форму. Одно радует: с каждым годом я вижу все больше и четче. Раньше я не могла даже охватить взглядом рисунок, а сейчас я его вижу в подробностях.

Зуан подошел, подсел ближе, чуть заметно улыбнулся.

— Я могу видеть твои образы. И сны. — мягко сказал он. — Если увижу — запишу: имплантат позволяет записывать сны и воспоминания. Потом просмотрим вместе.

Что? Записывать сны? Если он сможет... Это же...

— Зуан. Я очень хочу увидеть своими глазами. Особенно лица тех, кто тогда был рядом. Они смазываются первыми, оставляя лишь ощущения. — встретила его взгляд. — Это — самое важное. Вспомню, кто это, вспомню всё остальное. Это я давно знаю. Но так... только общие признаки могу описать.

Я потерла глаза, дернула головой.

— Ладно, как всплывет в памяти — тогда и вернемся к этому вопросу. Лучше скажи, что дальше будете делать. Это мне заняться нечем.

Легкая улыбка приподняла уголки губ. Зуан покосился на Ринора, возящегося у треноги с кастрюлькой и произнес:

— Мы свою задачу выполнили: зачистили зону влияния. Что дальше? Посмотрим. Возможно, нас переведут в другую область в помощь отрядам, в чьих секторах располагаются крупные и хорошо укрепленные базы. А пока мы бездельничаем. — вновь глянул на подчиненного, встал, приглашающе протянул мне руку. — Идем. Хочу кое-что проверить.

Что-то уже придумал, потому как азартом плеснуло так, что у меня выдуло остатки сонливости и меланхолии, накатывающей каждый раз, как из моей головы вылетают подробности сна. Зуан дождался, пока я встану, опираясь на его руку, и потащил за собой вглубь зала к развернутой аппаратуре.

— Ты говоришь на азилан, на нашем языке. Чисто, без акцента, точно воспроизводя все обертоны и понимая мелкие нюансы, которые большинство чужаков так и не могут научиться понимать. — огромный экран осветил стылый зал. — Хочу проверить, можешь ли ты читать.

По экрану побежали строчки остроугольных знаков, подобных клинописи. Такие символы очень удобно рисовать когтями. Или кончиком ножа. Символов было много. Шестьдесят три — всплыло понимание. Букв в азиланском алфавите — шестьдесят три. Плюс восемнадцать спецсимволов, которые не являются литерами.

Зацепившись за это понимание, я смотрела на светло-серый экран и темнеющие на нем черные символы, и как-то неожиданно для себя поняла, что не такие уж они незнакомые. Я их знаю. Я... или Зуан, для которого эти странные угловатые глифы родные и привычные с детства. Знакомое по изучению другого языка чувство, когда вроде бы непривычные, чужие символы кажутся знакомыми, собираются в восприятии в слово. Слова — во фразы, предложения, и уже весь текст, хоть и состоит из чужих букв, но становится понятным и читаемым. А уже обретя понимание...

Взгляд скользил по строчкам, считывая вложенный смысл. Иногда я запиналась на сленговых оборотах речи или странных обозначениях, но в общем... На экране был выведен внутриотрядный отчет бойца, который с непередаваемым сарказмом и юмором описывал, как группа подопечных штурмует перевал, который он, Танцор, должен не позволить им пройти. Притом, никого в идеале не пристрелив и не покалечив.

— А он всегда так с юмором к делу подходит? — спросила я, автоматически потянувшись к компьютеру, чтобы промотать текст.

— Под настроение. — ответил Зуан.

— Это настроение у него постоянно. — проворчал Ринор. Подхватив кружки, подошел, аккуратно поставил их на импровизированный стол. — Иногда не умеет вовремя тормозить, из-за чего у него были проблемы с другими командирами и отрядами.

— У меня с Танцором нет проблем. — Зуан сгреб кружку, принюхался, чуть сощурил довольно глаза. — Я знал, кого принимал в отряд.

— А что с ним не так? — осторожно спросила я.

Ринор покосился на своего командира, вздохнул и ответил:

— Танцор — язвительный и острый на язык. У него слабый талант псимастера. Он точно знает куда и как бить, чтобы получить максимальный эффект.

— Еще он клептоман. — добавил Зуан. — И эта его патологическая тяга к карманным кражам доставляла ему же больше проблем, чем вся его язвительность.

— Не в "Навир". — в голосе Ринора промелькнула укоризна напополам с гордостью.

Зу согласно кивнул.

— Я сразу поставил бойцов в известность об особенностях психики Танцора. Воровать он не перестанет, но мы решили эту проблемы, чтобы она не доставляла особых неудобств: в кают-компании нашего корабля стоит большой бокс, куда Танцор складывает наворованное. Он никогда не ворует оружие и действительно важные вещи, а ребята для него носят по карманам всякую бесполезную мелочевку. — усмехнувшись, Зу цинично добавил: — В отряде свой вор... полезен. Иногда его навыки спасали нам жизнь, а умение взламывать замки облегчало работу.

С этим сложно спорить. Хороший командир найдет применение любым талантам, а грамотный вор, как и грамотный снайпер может решить много проблем.

— Танцор и вор, и снайпер. — Зуан улыбнулся.

— Кладезь талантов. — я отхлебнула ароматный напиток, грея руки о толстостенную кружку. — Но могу понять, почему его не любили и не принимали, учитывая, как вы цените личное пространство.

— Мы к нему привыкли. Попервой стычки и недопонимания были, но они решались без ненужных конфликтов и склок. — Ринор присел рядом, аккуратно держа кружку в здоровой руке. — У каждого в "Навир" свои сложности в характере, в психике или в привычках, из-за чего мы не могли прижиться где-то еще.

Зуан фыркнул и язвительно выдал:

— Булава — командир "Датомира", станции, к которой приписан "Навир", не раз интересовался: это я сознательно собираю на своем корабле самых проблемных воинов, или мы по каким-то непонятным ему законам вселенной сами, на инстинктах находим друг друга и сбиваемся в стаю.

— Мы доставляем ему проблемы. — укоризненно произнес Ринор.

— Да. Доставляем. — Зуан согласно кивнул. — Например, ты.

Что занятно, спорить или возмущаться росс не стал, лишь опустил взгляд. Виновато.

— И я тоже. — добавил напарник после короткой паузы. — Особенно, я. Особенно поначалу, когда еще был свеж в памяти Содрон, Нокас и Дастар. Я тогда с завидной периодичностью попадал в какую-то... неприятность, после которой меня еще какое-то время штормило на радость персоналу базы и ее командиру.

— Раз в год на протяжении семи лет. — сухо уточнил Ринор, поднимая взгляд на меня. — Каждый год он умудрялся попасть в какую-то... ситуацию, после которой мне хотелось его удавить своими руками.

— Чтобы не так обидно было, если я там погибну? — иронично спросил Зу, отхлебывая чифу и блаженно щурясь.

Взгляд черных в сумраке темного зала глаз был очень выразительным. Как и бледное лицо, обрамленное всклокоченной после беспокойного сна гривой тяжелых черных волос.

Зуан, открывший было рот для ответа, замер, нахмурился, досадливо поморщился, глядя чуть расфокусированным взглядом.

— Нас переводят ближе к центру массива. — отстраненно произнес он, все еще находясь с кем-то на связи. — Отряд Соррона почти выбили: накрыли с кораблем. — взгляд прояснился, но в осветившихся топазовым светом глазах появилась тревога. — У нас сутки на передислокацию.

Ринор подобрался. Вальяжность и расслабленность испарились.

— Храны уцелели?

— Непонятно. Прибудем на место и узнаем. У нас двое суток на поиски и отмену протокола, пока на них не сработает аварийная система сброса.

— Кого оставишь?

— Санелана в центральной части зоны контроля и Танцора с Дрии у предгорий. — ответ был дан без колебаний и задержек. — Грассеров у нас сколько на ходу?

— Три. Два легких, один тяжелый.

— Один легкий оставим Дрии с Танцором. Второй легкий будет у тебя. Тяжелый отдашь Фиану: будет на подхвате, если потребуется эвакуация или переброска. — Зуан задумался, непроизвольно постукивая когтем указательного пальца по браслету свернутой брони. — Грона тоже снимают. Перекидывают на другую сторону горного массива. Андари одного оставлять в чужом отряде не стоит: пусть с ним уходят Хшар и Шаррим.

Зуан замолчал, взгляд утратил остроту. Общается с кем-то по связи имплантата. Я ловила лишь сумбурные образы и обрывки фраз: отдает приказы, слушает отчеты и переговоры бойцов отряда, снятых с места ранним утром. Большинство информации было мне непонятно, кое-что вызывало смутный отклик, от которого начинала болеть голова, так что я быстро уняла любопытство и отстранилась от мельтешения образов. Видимо, рано мне еще подглядывать за напарником.

— Рини.

Я повернулась на тихий голос Ринора. Воин присел возле меня. Так, чтобы мне не пришлось задирать голову.

— Держи.

Он протянул рукоятью вперед длинный нож в ножнах. Для меня — почти меч.

— Клинок прочный, не сломается и не затупится, даже если ты им будешь рубить деревья. — низкий голос был едва слышен: не хотел отвлекать Зуана от работы. — Носи при себе вместе с пистолетом. Я еще залечу перед передислокацией, завезу тебе запасных аккумуляторов для пистолета и вещи первой необходимости. Это место не предназначено для постоянной жизни. Здесь холодно и сыро, долго находиться не стоит, но как убежище на первое время сойдет.

— Спасибо... — я взяла оружие.

— Перевязь под тебя я тоже подгоню. — Ринор вздохнул. — Постарайся не ходить по лесу вечером и, особенно, в сумерках. Самое безопасное время — раннее утро, когда ночные хищники уже спят, а дневные еще не начали охоту. Прикорми куану, они предупредят, если появится угроза. И будь внимательнее.

— Я постараюсь. Но не уверена, что смогу среагировать правильно, если на меня что-то нападет. — честно призналась я.

Ринор неожиданно улыбнулся и сказал:

— Ты сможешь. В критической ситуации навыки срабатывают сами, без приказа разума.

Почему-то мне показалось, что он точно знал, о чем говорил.

— Но у меня нет нужных навыков.

Росс на это ничего не ответил. Только чуть заметно улыбнулся немного грустной улыбкой. Он вообще больше ничего не сказал. Собрался и ушел. Улетел на корабль по делам, чтобы вернуться через пару часов. Привез он немного полезного лично для меня и... и вновь улетел. Вместе с Зуаном. А я осталась в промозглом подземном комплексе.

Здесь, в подземном заброшенном комплексе не ощущается смена суток. Вечный мрак, разгоняемый светом костра и шариков разноцветной плазмы, щедро раскинутых мною по углам. Этот мрак казался живым, наполненным тенями и призраками прошлого, он вползал в разум сумбурными страхами и кошмарами. Могу понять ужас ишон, попавших в это место. Но стоит лишь прислушаться к этому шелесту. Попытаться понять. И как-то неожиданно понимаешь, что нет здесь ничего кошмарного. Нет тварей, таящихся во мраке. Есть шелест насекомых, в изобилии водящихся в прогреваемых у входа камнях. Есть едва слышимый рокот небольшого водопада, стекающего в подземное озеро. Его эхо дробится в огромных пустых залах, превращаясь в воспаленном воображении в рык и утробный рокот. А еще есть знание: в этом месте может быть безопасно. Если подстроиться под его атмосферу, а не пытаться противодействовать. Мое ли это знание? Не важно. Достаточно знать и понимать, что надо делать и как смотреть на мир, чтобы древнее строение, возведенное давным-давно вымершим народом, не превратилось в обиталище кошмаров. И не свело с ума.

Какое-то время я вслушивалась в звуки моего нового обиталища. В эту наполненную оттенками тишину, которую так легко бояться. Удивительное свойство людей: беспечно отмахиваться от мелких признаков истинной опасности и так охотно выдумывать эфемерные признаки опасности мнимой, населяя темноту ночи несуществующими монстрами. Но если по какой-то шутке Мироздания монстр появится в реальности, люди будут упорно в него не верить, отмахиваясь от всех доказательств, придумывая понятные и логичные объяснения. Пока не столкнутся нос к носу. И тогда их миропорядок затрещит и рухнет в панике, ведь вымышленный монстр оказался настоящим.

Какая ирония.

Закипела вода в кастрюльке. Я встала, с хрустом потянулась. Мне вообще повезло, если так подумать. Так что нечего пугаться непонятно чего: страх убивает вернее ножа и пули. Страх заставляет тело цепенеть и делает легкой добычей. Мне нельзя бояться. Мне нужно научиться себя защищать, ведь все необходимое для этого у меня есть. Надо лишь взять себя в руки и научиться этим пользоваться.

Заварив чифу, я замоталась в теплый плед и с удовольствием пила ароматный травяной напиток, прикидываю, что буду делать дальше. Где искать пищу я знаю. Время сейчас еще раннее, до полдня пара часов есть, так что можно и нужно выползти наружу и найти себе еды. Сидеть в промозглом каменном зале не вариант, тут Ринор совершенно прав. Надо гулять под солнышком и привыкать к миру. А еще мне нужно место для тренировок. И не помешало бы разведать округу, чтобы не было проблем с ориентированием в пространстве. И на дереве лежку дообустроить на случай, если я по какой-то причине не буду успевать до темноты сюда вернуться. Надо иметь место для ночлега вне этого здания. Те первые облюбованные деревья прекрасно подойдут. А когда будет непогодиться, можно возвращаться сюда. Но надо решить вопрос с обогревом зала, потому как тут реально холодно.

В общем, дел у меня немеряно!

Допив чифу и сполоснув кружку остатками кипятка, я подхватила оружие, рюкзак с барахлом первой необходимости и бодро потопала наружу. День еще только начался, и у меня полно дел!