Ультракул, гл.1-2

— Кто просил мое золото? — тревожно спросила Мива, прижав к груди стиснутую в кулаке монетку.

Товарищи переглянулись.

— Чего? — удивился орк.

— Кто-то сказал: отдай мое золото. — Девушка огляделась. — Замогильным таким голосом.

— Да то тебя совесть гложет, — хохотнул царевич. — На кой нам твои деньги? У меня вон своих полная торба. Квадратненьких.

— Так, это уже не смешно...

Эльфийка сунула трофей в корсаж, схватила кинжал и резко выпрямилась.

— Кто тут умный такой, а? Выходи, коль не трус! Или только из тумана крякать горазд?

Ульт посмотрел на спутника. Зефир ответил удивленным взглядом и пожал плечами.

— Ты испарений надышалась? Или воды болотной хлебнула?

— Заткнись! — злобно цыкнула она, вертя головой. — Не могу понять, откуда звук...

— Какой звук?

— Тот, который просит мое золото.

— Да это крестьяне небось шалят. Задумали подшутить над чужаками, — предположил дикарь. — Наверное, хотят нас прогнать.

— Почему тогда одна Мива их слышит? — окрысился гном, потянувшись к посоху.

— Ну... — Зеленокожий юнец стушевался и опустил глаза. — У эльфов же слух как у волка. Мы не слышим, она слышит.

— Странно все это. — Ульт встал, крутанул палку и поймал ее подмышкой.

В зеленоватой дымке вспыхнули два ярко-фиолетовых шарика. И медленно поплыли к биваку, покачиваясь вправо-влево. Вскоре из густого марева вырвались шарканье шагов, натужное кряхтенье и скрежет, от которого ныли зубы.

Шарики засияли пуще прежнего, сквозь мглу проступило мрачное очертание, и на полянку вывалился уродливый почерневший скелет в гнилых лохмотьях. По рваным кожаным лоскутам спокойно ползали улитки, серебрянки, а на груди подобно медалям и орденам блестели лоскуты лягушачьей икры. На шее, вернее — на пропитанных вонючей жижей позвонках — болталась веревочная петля.

Вытянув перед собой увитые тиной и ряской руки, скелет раззявил зубастую пасть и проревел:

— Отдай мое золото!!

Мива без раздумий метнула клинок и угодила нежити точно в лоб. Да с такой силищей, что черепушка слетела прочь и громко плюхнулась обратно в трясину. Ульт прыгнул вперед и рубанул обезглавленный костяк аки мечом — сверху вниз. С оглушительным треском кости разлетелись по сторонам. Левая ключица шлепнула орка по лицу, и он брезгливо швырнул ее куда подальше.

— Экий жадный мертвяк попался. — Гном хмыкнул. — С того света за монеткой восстал.

— Как восстал — так и упал. — Мива хрустнула костяшками. — Жаль, кинжал посеяла. Искать его я, конечно же, не буду.

— Ладно, давайте спать. — Ультракул зевнул. — Я первый сторожу.

Спутники свернулись калачиками у огня. Царевич подбросил немного поленьев и принялся упражняться в гном-ку-до, дабы отогнать сон. Где-то через час девушка вздрогнула и поднялась на локте.

— Поиздеваться надумал? — прошипела она.

— Ты о чем?

— Отдай мое золото... Отдай мое золото... Заняться нечем? Можешь молча своей палкой махать?

— Да я слова не сказал. Даже не кряхчу, чтобы вас не разбудить. Хотя в гном-ку-до надо кряхтеть, от этого удары сильнее. Ша!

— Черт! Сзади!

Нечто тяжелое, вонючее и стучащее кинулось магу на плечи, ледяные пальцы сдавили горло. Ульт не растерялся и рухнул плашмя на спину. Треснуло на всю округу, хватка ослабла. Встав, он нашел под собой груду раздавленных костей.

— Опять этот хрен приперся! Мы же вроде кончили его.

— Может, это другой? Кто знает, сколько их в той трясине.

Зефир проснулся, потер глаза и огляделся.

— Сдается мне, золото проклято, — мудрым шаманом изрек он. — Кинула б ты его в болото. Там ему самое место.

— Пффф. Еще чего. — Мива вздернула носик. — Вот найдешь монету, со дна достанешь, в холодной воде искупаешься — тогда и выбрасывать будешь. Ишь удумал, чужими деньгами сорить.

— А если нежить не отстанет?

— Да куда она денется? Главное до петухов дотерпеть, а потом пока-пока. Не станет же мертвяк за мной по всему свету шастать.

— Мать-Земля... — Гном потер щетину. — Давай я тебе своих монет отсыплю.

— Я тебе не дочка, чтобы ты мне деньги просто так давал. — Эльфийка фыркнула. — Мне подачек не надо. Отбиваемся до утра и двигаем дальше.

— Вот сама и отбивайся. — Ульт призвал на помощь волшбу и похоронил кости в глубокой яме. А сам лег поодаль.

— Вот и буду! Нужны вы мне сто лет.

— Что за баба... за гульден удавиться готова.

— Кто бы говорил, жадная гномья рожа. Чахнете над своими слитками, даже на свет не выходите. И все норовите каждого встречного нагреть.

— Да-да, конечно, — сонно пробубнил царевич. — Спокойной ночи.

Нежить восставала еще восемь раз. Ее ломали на части, крошили в труху, жгли, закапывали, но скелет появлялся снова и снова. Особого вреда, правда, он причинить не мог. Не было у него ни когтей, ни клыков, ни даже мышц, а двигала им сила Мракодара — темная, но зело слабая.

И все же докучал костяк похлеще комаров. На рассвете не выспавшиеся, уставшие и вспотевшие товарищи отправились в путь. Скелет тащился следом, рыча и стуча зубами. Догнать спутников он не мог, потому они решили не обращать на него внимание и не тратить время на краткие упокоения.

Проходя через березовую рощицу, Ультракул прочитал на дощечке:

— Золото из топи не брать — проклято. Наказание — изгнание.

— Говорил же, — вздохнул Зефир.

— Мива, выбрось гадость, пока не поздно. Я не хочу, чтобы это чучело шастало по пятам. Нас же ни в один трактир с ним не пустят.

— Шиш вам. Теперь уж точно не выброшу. Из принципа. Эта скотина меня за ухо укусила и задницу поцарапала. Не парься, скоро отстанет. Ну право дело, не будет же он таскаться за нами повсюду?

Минуло пять верст, трясина и рощица скрылись вдали, а нежить все шла и шла, требуя свой гульден.

— Думаю, он таскается за монеткой. Это золото для него как маяк. Куда оно — туда и скелет. Выбрось, пожалуйста. Я тебе три взамен дам. Или четыре.

— М-м-м... Они квадратные, их принимают не везде. Да и выглядят паршиво, и углами острыми колют больно. — Эльфийка потерла правую грудь, под которой покоился проклятый трофей. Гном сглотнул, орк сделался цвета спелого баклажана. — Пять давай.

— Разбойница...

— Еще какая. — Она чмокнула и подмигнула.

Ульт достал кошель и пересчитал деньги — десять монет. Отвалить половину этой засранке — верх расточительства, но ничего не попишешь. Гремящая гадина за спиной гораздо хуже пустых карманов.

— Вот. Могу в сумке понести, а то тебе девать их некуда.

— Ха, хитрый какой.

За мгновенье квадратики бесследно исчезли в корсаже. Подбросив на ладони гульден, девушка вздохнула и метнула его далеко в поле.

— Отдай мое золото! — проревел скелет, не сбавляя шага.

— Вон оно, пустая твоя башка! — процедила Мива. — Ищи!

— Отдай мое золото! — не унимался незваный попутчик.

— Ты еще нашла что ли?

— Нет! Одна была — одну и выбросила. Ух, погремушка ходячая!

Эльфийка подошла к преследователю и сокрушительным крюком справа снесла голову с плеч. Таранный пинок коленом под ребра разбросал гнилые кости по всей округе, будто ими из катапульты жахнули. "А она сильна", — подумал гном.

— Теперь точно отстанет. Глядите, на горизонте какой-то город! Большой, со стенами. Поспешим, мне надо срочно нажраться и прибарахлиться. Благо есть на что. — Мива похлопала себя по грудям. Те зазвенели как туго набитые мошны.

— Кажется, она знала о болоте, — робко шепнул Зефир, подойдя к Ульту. — И развела тебя на деньги. А в городе просто сбежит.

— Да и черт с ней. — Царевич пожал плечами. — Но не оставлять же ее в рабстве на потеху грязным пахарям?

Орк надолго задумался и наконец молвил:

— Ты очень благородный, сын подгорного вождя. Надеюсь, твое благородство тебя не погубит.

— Отдай мое золото!!

Все трое разом обернулись. Взявшаяся из ниоткуда нежить шлепала за ними, вытянув руки и подволакивая хромые ноги.

— Совсем тупой?! — раздраженно вопросила Мива. — Или тебя харей твоей костяной в монету ткнуть?

— Вот же напасть, — выдохнул гном.

Он щелкнул пальцами, и земляная пасть всосала мертвеца по самые колени. Тот брякнулся на ребра и засучил кривыми клешнями, оставляя глубокие борозды.

— Счастливо оставаться. Коль убивать бесполезно, так и валяйся, анафема.

— Думаешь, поможет? — с тревогой спросил орк.

— Попытка — не пытка.

Версту спустя путникам встретился густой куст сирени. Неизвестно, как он очутился посреди луга, но в отсутствии соседей и прочих конкурентов разросся до невиданных объемов и густоты. Эльфийка попросила обождать полминутки и скрылась за зеленой ширмой.

Через миг она выскочила из укрытия как ошпаренная, а следом, шурша листьями и треща ветками, вывалился скелет. И снова, раз уж сотый, а то и тысячный, потребовал обратно свои деньги.

— Я с ума скоро сойду, — проворчала девушка.

— И стоили эти мученья одной монетки? — с укоризной полюбопытствовал Ульт.

— Ну... не одной, а пяти. — Она похлопала по звонкому корсажу и поморщилась. — Ай, колются. Что вы, гномы, за народ такой. Совсем не хотите нормальными быть. Солнца не уважаете, в норах ютитесь, деньги и те — квадратные. Во всем мире круглые, а вам лишь бы выпендриться.

— Выговорилась?

— Нет! Эта зараза начинает напрягать. Как я дальше жить-то буду? — Мива схватила скелет за грудину и со всей злости встряхнула, разбросав по округе. — Ни поспать не даст, ни поесть, ни, ash'al Alo'me, в кусты сбегать.

Ash'al Al'ome — "Лес прости" по-ихнему. Эльфы считают бескрайний Дайон единой живой сущностью, неким подобием божества. Он их кормит, поит, дает кров и все самое необходимое. Под вековые корни женщины ходят рожать, туда же относят покойников. Весь быт эльфов неотрывно связан с Лесом.

— Кажется, от нежити не избавиться, — заметил Зефир. — Проклята ты навечно за жадность, дерзость и обман.

— Да ну... — вступился за притихшую спутницу Ульт. — Должен быть способ. Любое проклятие можно снять. Нужно найти местных и все расспросить. Если они развесили дощечки с предупреждениями, значит всяко знают больше нашего.

— А может просто выгоним ее? — Орк кивнул на девушку. — Сама вляпалась — пусть сама и выкручивается.

— Ах ты рожа зеленая!

— Тихо! — Гном встал между спорщиками. — Во-первых, я сам виноват, что тебя не послушал. Во-вторых, избавиться от проклятья — очень почетно. Гораздо почетнее, чем намять кому-нибудь бока. Возвращаемся.