Король сталкеров. Глава 3. Продолжение

Справедливости ради стоит отметить, что наши отношения Джозефом после того случая не испортились. Напротив, через некоторое время, у меня появилась собственная мастерская недалеко от центра торговли и, даже, бесплатная охрана. И всё это, благодаря Харду. Ведь основная часть машин и механизмов, которые я ремонтировал, по факту, принадлежала ему...

Мои дамы появилась гораздо раньше, чем я рассчитывал. И это весьма удивительно. Супруга ведет за ручку Марию Викторовну. Обе ступают настолько легко, что, кажется, будто они парят над росой. Еще бы! Одеты мои красавицы, как на выставку моды в оранжерее. На Светке "ромашковое" платье — белое с желтыми пятнами. Машин наряд не менее впечатляющ. На ней сарафан василькового цвета — голубой в мелкую черную точку, и белая панамка с вышитым синим цветком. На фоне рассветного неба обе кажутся ослепительно ярким пятном.

Принимаю Марию Викторовну, подаю руку супруге. "Букет полевых цветов" грациозно рассаживается в пассажирском салоне. Дочка без умолку тараторит о своих ненаглядных рыбках и о любимом роботе с царапиной на левой щеке. Посещение городка для нее долгожданный праздник.

Включаю двигатели. Они откликаются едва ощутимою дрожью корпуса. Рукоятку шаг газа "на взлет" — и закрученный в вихри воздух срывает остатки росы с травы и цветов, заставляя их волнами пригибаться к земле. Коптер медленно поднимается в воздух и, подвластный моей воле, направляется к входу в ущелье.

Спустя час, мы уже подлетаем к деревне. Солнце ярко освещает несколько сот коттеджей, завезенных когда-то для колонистов первой волны. Их собирали как детские кубики, из типовых функциональных контейнеров "с", "к", "п", или "су". Разгрузят, к примеру, оргтехнику для АЭС из модуля "су" — и сразу его в строящийся микрорайон. Строители обдерут внутреннюю сепарацию — можно монтировать готовый санузел. Сухость, экономичность, рациональность во всем — это брэнд, стиль жизни, стержневая черта характера первых переселенцев.

Как будто бы в пику им, на общем невыразительном фоне сельского пейзажа, выделяются статью и широтой несколько нестандартных строений, отгроханных местными воротилами. Это новые хозяева жизни, выходцы из Новоплесецка, засланцы Земли. За то их и не любят на Прерии, что слишком продуманные, что на каждый вложенный рубль, у них изначально заложен весомый процент отдачи. Неважно, в чем это выражено: в комфорте или в деньгах. Они строят по-крупному, поскольку любят себя. У состоятельных граждан в моде двухэтажные особняки "под старину" из гиперпресованного кирпича и натурального дерева местных пород. Близость Большого Хребта и рассказы о днях минувших, их не пугают, а лишь заставляют вкладываться в сейсмоустойчивость. Стены, пол и, особенно, потолочные перекрытия, с избытком покрыты наноструктурной пленкой под цвет материала. Таких домов в городке два или три, и все они принадлежат пришлым. Сверху такие строения очень похожи на базы, склады и большие торговые точки — такие же плоские, овальные крыши. Отличие только в том, что на них никогда не садятся коптеры. Свой личный летающий транспорт на Прерии принято держать на земле, рядом с вездеходами, тракторами и другой сельскохозяйственной техникой.

Ближе к центру, во внутреннем дворе Дома торговли, находится моя ремонтная мастерская. Там я сажаю коптер, смотрю на часы. До встречи с Джозефом Хардом еще остается целая уйма времени. Можно заняться делом. Пусть, у моих милых дам будет сегодня насыщенный день, наполненный радостью и новыми впечатлениями. Пусть каждая их них останется при своих интересах.

Проводив "цветник" до ворот, возвращаюсь на рабочее место. Это маленькая клетушка три на три метра, плюс два в высоту. Здесь можно переодеться, присесть на скамейку, попить чайку. Иногда удается отремонтировать что-нибудь мелкое, электронное, что называется, "на коленках". Рядом с клетушкой навес десять на десять метров. Если начнется дождь, сюда можно, загнать коптер. Все остальное — испытательный полигон: участок в четыреста пятьдесят "квадратов", огороженный сеткой в человеческий рост.

Здесь я бываю раз или два в неделю, в зависимости от количества невыполненных заказов. Копаюсь в чужом металлоломе по уши в пыли и грязи. Делаю тупую работу, к которой душа не лежит.

Нет, надо что-то в этой жизни ломать, — не раз говорил я себе, — может подыскать для жилья какую-нибудь другую планету?

А дом? А сарай? — всегда отвечал трезвый голос со дна души. — В конце концов, ты уверен, что там, на другой планете, нет своего мистера Харда?

Ох, и угораздило же меня связаться с этими тракторами!

А начиналось все просто сказочно. Месяца три назад я заехал к очередному клиенту по вопросу ремонта его летающей рухляди. И в ходе переговоров, приметил ржавую груду металла, валявшуюся у него на заднем дворе. Опытным взглядом, я сразу же вычленил основные узлы и детали небольшого колесного вездехода.

Зная по опыту жлобскую сущность хозяина, я запросил за работу, чуть больше, чем обычно беру. Тот сделал вид, что плохо меня расслышал.

Покончив с ремонтом и подождав, пока этот куркуль проверит свою колымагу, я снова завел разговор об оплате. И как в воду глядел: раздался "плач Ярославны":

— Нельзя ли расплатиться попозже, после уборочной, у меня сейчас туго с наличными?

— Ладно, — сказал я, внутренне ухмыляясь, — раз туго, я согласен на бартер. Отдай мне вон ту железяку, только пусть она тут до эвакуации полежит.

Куркуль согласился, почти не раздумывая.

Это была неделя настоящего творчества, отдохновение для души. Я перелопатил всю домашнюю кучу металлолома в поисках подходящих деталей, и вдохнул-таки жизнь в это случайное приобретение.

На выходе получился вполне работоспособный вездеход. Он, конечно же, был далек от оригинала и выглядел страшновато, поскольку делать его пришлось из того, что должно летать, а не ползать, но со своим предназначением справлялся вполне. Путём небольшой доработки, я приспособил его для сельхозработ и, в ходе ходовых испытаний, вездеход зарекомендовал себя с самой положительной стороны.

И, надо сказать, эта машина понравилась не мне одному. Неожиданно посыпались просьбы:

— Винс, не могли бы вы одолжить на недельку свой трактор?

Ай да Светлана! С такой супругой, никакой рекламы не надо!

С деньгами в то время, у меня было почти никак. Подумав и подсчитав, я стал сдавать вездеход в аренду. С людей брал по совести. Сразу же выросла очередь из желающих. К моему удивлению, агрегат очень быстро себя окупил и стал приносить небольшую, но стабильную прибыль. Мой коптер забыл, что такое дефицит топлива — два раза в месяц я щедрой рукой заливал ему полные баки.

Дальше — больше. Я выписал с Земли несколько проблемных деталей. Их тоже пустил в дело: довел до ума небольшой транспортный вездеход, пылившийся в моем гараже. Доходы удвоились.

Потом у меня появилась мысль открыть пункт приёма металлолома от местного населения. Я взял в аренду кусок земли на окраине деревушки и стал возводить там что-то вроде ангара.

Закончилось все прозаично. Однажды, когда дочь и жена любовались рыбками, а я заправлял свой коптер, подошли ко мне несколько молодцов в форме охранников центра торговли, и весьма убедительно попросили проследовать с ними. Куда не сказали, но станер, направленный в мою сторону, выбора не оставил.

Мои конвоиры не были похожи на профессиональных военных и отличались от местных фермеров разве что габаритами. По дороге они смеялись, болтали между собой. Несколько раз прозвучало имя мистера Харда, но кто он такой, я в то время не знал и воспринимал это слово в переводе с английского.

В офисе меня обыскали, сдали с рук на руки, непосредственно, телохранителям. Двое из них проводили меня на третий этаж центра торговли, в добротно отделанный кабинет с кожаной мебелью. Там я увидел человека лет сорока, облаченного в строгий черный костюм. Он стоял у окна с бокалом напитка янтарного цвета, курил настоящую трубку и читал на экране визора какую-то информацию.

Небрежным жестом, он указал охранникам на дубовую дверь, а мне — на свободное кресло.

— Ну, здравствуйте, — сказал он, покончив с делами, надеюсь, мои ребята были с вами достаточно вежливы?

Вместо ответа, мои руки изобразили весьма обтекаемый жест: дескать, как вам сказать...

Лёгкая улыбка промелькнула на его загорелом лице:

— Не знаете кто я?

— Очевидно, тот самый Хард.

— Вы угадали. Но, судя по множеству признаков, имя мое вам мало о чем говорит. Зато я о вас весьма и весьма наслышан, Виктор Иннокентьевич Нестроев.

— Просто Винс.

— Нет не просто! — неожиданно вспыхнул Хард, — Если у вас на Земле в моде собачьи клички, продолжайте сходить с ума. Но не надо лезть со своим уставом в чужой монастырь, где живут люди, почитающие своих матерей и отцов. В разговоре между собой, мы позволяем себя называть только по имени-отчеству, то есть, так, как нас назвали родители. И в этой связи, у меня к вам появились вопросы, требующие немедленного разрешения. Они напрямую касаются ваших, Виктор Иннокентьевич, отношений с населением этого города. Не скрою, вы мне глубоко симпатичны. Ваши навыки и умения редкость в здешних краях, но для местных аборигенов вы — пришлый чужак, который вторгается в отлаженную годами систему, в чём-то её ломая...

— Простите, господин...

— Джозеф Кристофер Хард.

— Я не понимаю, о чем...

— Так вот, — Джозеф Кристофер не дал мне закончить, — все люди, живущие здесь, помогают друг другу. Я тоже не исключение. Ко мне обратился очень уважаемый человек. Он просит помочь сохранить свой бизнес, значимую часть которого вы имели неосторожность присвоить себе. Речь идёт об аренде тракторов и прочей сельскохозяйственной техники. В этом городе есть частная фирма, занимающаяся этим вопросом со дня его основания. Но тут на рынок выходите вы, даже не поинтересовавшись существующим положением дел, и бьете дешевизной. Доходы у добросовестного конкурента начинают стремительно падать, фирма терпит убытки, семьи рабочих остаются без средств, а это нехорошо.

Я попытался еще что-то сказать, но Хард опять перебил:

— Есть несколько вариантов решения этой проблемы. Человек, которого вы невольно обидели, настаивает на том, чтобы вы навсегда исчезли из города, оставив ему всю технику в качестве компенсации. Но если вы заплатите лично мне энную сумму, — он подошёл к столу и подвинул в мою сторону листочек бумаги, — я постараюсь урегулировать этот вопрос.

Сумма была из разряда астрономических, во всяком случае, для меня, и Хард это понял.

— Как я уже говорил, — произнес он отеческим тоном, — люди на Прерии помогают друг другу. Поэтому, имеется еще один вариант, продиктованный исключительно моим хорошим расположением к вам. Это трудно, но я постараюсь уговорить своего старого друга не очень сердиться на вас, если, конечно, вы мне пообещаете использовать имеющуюся технику только для личных нужд. Понимаю, и у вас семья, которую тоже нужно кормить. И чтобы никто не остался в накладе, я помогу вам обзавестись приличной ремонтной базой и местом парковки, а вы, в свою очередь, будете выполнять мои заказы по ремонту различного оборудования, естественно, в пределах возможного. Это все, что в моих силах.

— А если я откажусь?

Судя по ответной реакции, Хард был готов и к такому повороту событий:

— Ваше право, — сказал он со вздохом, — но в таком случае, оба трактора у вас отберут по суду, и это решение никто не сможет оспорить. Потому, что вас не найдут. Нигде. Ни на одной из известных планет.

— Мне можно подумать?

— К великому сожалению, я очень ограничен во времени. Улетаю в Новоплесецк. Завтра начнется регистрация кандидатов, потом предвыборная кампания... отвечайте здесь и сейчас.

Вот прицепился! — закипая, подумал я, — Ладно, первый вариант не самый плохой. Железяк я себе ещё насобираю. Магазины есть и в других городках. Правда Свете и Машке придётся обзавестись новыми друзьями. Но это всё-таки лучше, чем жить в постоянных долгах или "ходить под кем-то".

— Ладно, владейте, — с этими словами я встал с кресла, достал из кармана запасные ключи от своих самоделок и небрежно положил их на стол.

В лице господина Харда читалось недоумение. Он явно не рассчитывал на подобный исход. Ещё бы! Для местных аборигенов вездеход — признак достатка. Ведь это довольно дорогая игрушка. А я запросто отдаю целых два! Где-то внутри меня жалость потери боролась с торжеством победителя:

— Да черт с ними, с тракторами, — добавил я как можно небрежней, — спокойная жизнь дороже.

— Уверены? — Джозеф Кристофер Хард сумел быстро собраться и голос не выдал его растерянности.

— Да! — отчеканил я с чувством морального превосходства.

Он убрал ключи в ящик стола, нажал кнопку вызова. Охранник стоял за дверью.

— Проводите! — сказал ему Хард. — До скорой встречи, Виктор Иннокентьевич Нестроев!

Последние слова были произнесены с какой-то иезуитской усмешкой.

Я был встревожен и, как оказалось, не зря. Вернувшись в тот день, домой, обнаружил на дверях ангара записку, с издевательски-вежливой просьбой "еще раз все хорошенько обдумать и принять правильное решение".

Система слежения и безопасности была выведена из строя в самом проблемном месте — единственным точечным выстрелом из моей электромагнитной пушки.

А потом начался настоящий кошмар. Той же ночью у меня на участке приземлился коптер с шерифом и понятыми. Они разбросали груду металлолома и под ней обнаружили искусно укрытый тайник, а в нем — штурмовую винтовку, несколько станеров и крупную сумму денег, якобы похищенную из кассы торгового центра.

Утро я встретил в полицейском участке. Оно началось с визита Джозефа Харда.

— У маленького человека много болевых точек, — сказал он без предисловий. — Вы не хуже меня знаете, что по существующим в России законам, ребенок, достигший пятилетнего возраста, может быть изъят из семьи. Я не хочу вас ломать, Виктор Иннокентьевич Нестроев, и еще раз предлагаю сотрудничество. Забирайте назад свои трактора и считайте этот маленький инцидент последним предупреждением.

Так и появилась у меня, эта пресловутая мастерская...

Сегодня работа ладится. Был бы вчера такой же настрой, с пуском водопровода было бы покончено еще до обеда. Есть у меня такая примета: если в душе вдохновение — значит, день закончится хорошо.

Берусь за последний объект. Это робот-носильщик не очень удачной серии РНМ. У машин этого типа обычно хромает система радионавигации. Не глядя, меняю блок, завинчиваю корпус, включаю питание, беру в руки пульт и нажимаю на кнопку "слежение". В этом режиме, робот обязан следовать в полуметре за человеком. Вернее, не за самим человеком, а за сигналом, поступающим с пульта. Краем глаза замечаю парнишку, стоящего за оградой и с интересом наблюдающего за моими манипуляциями. Он часто приходит поглазеть, чем я тут занимаюсь. Поначалу я его прогонял, так как чувствовал себя очень неловко и не мог сосредоточиться на работе, но со временем как-то привык, и уже не обращаю внимания на этого одинокого зрителя в моём электромеханическом театре. Интересно, для чего он сюда приходит? На вид ему лет пятнадцать-шестнадцать, самое время за девчонками бегать, а он часами тут отирается.