Завещание инора Бринкерхофа

— Все это, конечно, очень увлекательно, только нам к экзамену готовиться надо. Да и вам, кстати, тоже.

Соседка обижено на меня посмотрела, но возразить ей было нечего, так что через несколько минут мы уже остались с ней вдвоем. Правда, заниматься она мне еще долго не давала, ведя бесконечные разговоры про своего Вольфа и про то, как она счастлива. Читать что-либо в таких условиях можно было, только заткнув уши ватой, но этим я бы сильно обидела Аниту. Так что пришлось с кислой улыбочкой ей еще несколько раз намекнуть на то, что всему должно быть отведено свое время. Вот сдадим экзамены — и пусть себе хоть целые сутки любовную лирику декламирует.

— Как можно быть такой бесчувственной? — сказала она расстроено. — Вот я бы на твоем месте сейчас просто летала бы от счастья.

— Ты вполне можешь это делать на своем, — сухо ответила я. — И если мы экзамены не сдадим, то навык этот тебе вполне пригодится.

— То есть? — вопросительно посмотрела она на меня.

— Вылетишь из академии, — любезно пояснила я ей.

Анита на меня окончательно обиделась и села, наконец, за учебники и конспекты. А я подумала, что если у нас теперь каждый день будет начинаться с ее брачных мечтаний, то мы можем и не успеть позаниматься. Поэтому, когда буквально через несколько минут пришел Вольф дарить ей свой браслет и вызвал тем самым очередную вспышку восторгов, я попросила его до конца сессии появляться здесь как можно реже. Ведь он же хочет, чтобы невеста доучилась? Парень внял моей просьбе, и они с Рихардом появлялись у нас только вечером, да и то ненадолго. Так что хотя бы к первому экзамену подготовиться мы успели.

К аудитории, где должен быть экзамен, мы пришли, как обычно заранее. И как же я об этом пожалела! Браслеты наши сразу стали объектами самого пристального внимания, и если анитин вопросов не вызывал, то мой — напротив.

— Кто он? — трагически вопрошал меня Рольф. — Как зовут этого счастливчика?

— Не все ли тебе равно? — удивленно спросила я и вдруг поняла, что я не знаю фамилии Рихарда. Нет, он, несомненно, ее называл в самом начале нашего знакомства, но это было так давно и совершенно мне неинтересно, что я благополучно забыла.

— Не все, — обиженно сказал он. — Я все хотел к тебе подойти, предложить куда-нибудь сходить, но так и не решился. Ты ходила с таким видом, как будто никто, кроме наследного принца тебе не нужен. Так кто он?

— Рихард Брайнер, — спасла меня Анита. — Друг моего Вольфа. Вот он отказа не побоялся. Ходил и ходил к нам, пока своего не добился.

Богиня, что она говорит? Можно подумать, что все эти годы Рихард только и делал, что сидел у нас в комнате и добивался моего расположения.

— Значит, просто надо было быть понастойчивей, — поник парень. — Ивонна, что ты в нем нашла? Я же в сто раз лучше.

— Возможно, — согласилась я не без удивления. Надо же, он, оказывается, в меня влюблен, а я и не подозревала. Встреться он мне вчера первым... Но нет, нехорошо использовать чужие чувства. Так что хорошо, что не встретился.

— Раньше надо было думать, — наставительно сказала Анита.

— Так и теперь пока еще не поздно, — парировал он. — Ивонна же еще не замужем. Да и не выглядит она особо счастливой.

— Не думаю, что имеет смысл продолжать эту тему, — хмуро сказала я, и разговор на этом закончился, что не мешало парню бросать на меня выразительные взгляды и вздыхать. Но о своих страданиях он забыл достаточно быстро, едва начался экзамен, времени у него на всякую ерунду просто не осталось. Опрашивали нас, как обычно, не только по темам, указанным в билете, но и задавали несколько вопросов по всему курсу — иногда сложных, иногда не очень. Мне повезло, все доставшиеся мне вопросы я знала очень хорошо, так что и проблем никаких не возникло.

После экзамена я зашла на почту и отправила родителям письмо о состоявшейся помолвке, в котором также попросила сообщить об этом Хайнрихам, чтобы не пришлось Клаусу совершать бессмысленную поездку в Гаэрру. А далее сессия потекла своим чередом, разбавляемая появлениями у нас в комнате Вольфа с Рихардом, рядом с которым мне становилось находиться все тревожнее, хотя после той попытки меня обнять он и не делал новых. Анита даже пеняла нам на взаимную холодность, странную для жениха и невесты. Ей я спокойно отвечала, что все мы разные, кому-то нужны внешние проявления, кому-то нет. Пришло письмо из дома, довольно сдержанное, но мне дали понять, что поступок мой не одобряют и хотели бы видеть замужем только за Клаусом. Я горько усмехнулась. Как все же хорошо, что в завещании не было обязательным условием брак по выбору родителей.

Сдав последний экзамен, я вышла из аудитории и облегченно выдохнула. Что ж, с одной проблемой покончено, пора решать вторую. Рихард ждал меня около нашей с Анитой комнаты. Да, я бы лучше еще одну сессию сдала. Или даже две. Но отступать теперь можно было только к Клаусу.

— Не передумала пока? — с усмешкой спросил жених.

— Нет, — твердо сказала я. — Сейчас переоденусь и поедем. Вряд ли мы там задержимся, так что вещи с собой брать не буду.

При выходе из комнаты Рихард предложил мне руку, и дальше мы пошли, на мой взгляд, слишком близко друг к другу. Его руку, твердую и горячую, я чувствовала даже через несколько слоев ткани, что заставляло меня постоянно находиться в напряжении. Мы шли молча, говорить о погоде было, на мой взгляд, достаточно глупо, а другие темы в голову просто не приходили. Жених тоже не торопился завязывать разговор. Возможно, он уже начал раскаиваться в своем опрометчивом решении мне помочь, но отказаться от данного слова не мог. Я посмотрела на него, он ответил совершенно невозмутимым взглядом.

— Рихард, а ты не жалеешь, что согласился? — решила я все-таки спросить.

— А ты уже рассматриваешь вариант выйти за Клауса? — уточнил он.

— Нет, — меня даже передернуло от отвращения. — Это исключено.

— Нет, не жалею, — он успокаивающе положил руку на мою ладонь, но тут же ее убрал, не дожидаясь моей реакции. — Но, похоже, это будет намного сложнее, чем я думал.

— Еще не поздно отказаться, — предупредила я его, хотя мы и подходили уже к дилижансам. — Если тебе это так неприятно, я могу кого-то другого попросить.

— С чего это ты вдруг решила, что мне это неприятно? Я говорил совсем не об этом. Отказываться я не собираюсь — настоящий мужчина не должен убегать от трудностей, — заявил он мне.

Что ж, его выбор. Места в ближайшем дилижансе на Корнин были, так что вскоре мы уже ехали навстречу очередному моему испытанию.

Родители мои совсем не рады были нас видеть, несмотря на то, что это приближало мою семью к получению наследства. Отец пренебрежительно окинул Рихарда взглядом, отметив и потертые штаны, и обтрепанные манжеты на рукавах рубашки, впрочем, совершенно чистой. Похоже, такой зять ему совсем не нужен.

— Я даже не буду спрашивать, кто его родители, — возмущенно сказал он. — Ивонна, неужели ты не понимаешь, что это просто охотник за твоим приданым?

— Попрошу не оскорблять моего будущего мужа, — холодно сказала я.

— Твой будущий муж — Клаус Хайнрих, и это не обсуждается, — заявил отец. — Именно его и хотел видеть твой дед на этом месте.

— Откуда такая уверенность в том, что хотел дед? Он что, делился с тобой своими соображениями по поводу завещания?

— Да, — неохотно сказал он, — но я был уверен, что мне удалось его отговорить. Поделить наследство на три части, вместо того, чтобы завещать все мне! Ведь у нас теперь все активы под внешним управлением! Какое неуважение!

На мой взгляд, это была обычная предусмотрительность человека, который очень хорошо знал своего сына и совсем не надеялся на его деловую хватку. Все же отец постоянно лез во всяческие авантюры, оставлявшие его совершенно без денег, а так есть хотя бы надежда, что две трети состояния не пропадут — семья жениха Барбары довольно успешна, да и дело Хайнрихов, младшего из которых прочили мне в мужья, процветает.

— Ничего, потратишь на год позже, — безжалостно прервала я его стенания. — И чем раньше мы с Барбарой выйдем замуж, тем быстрее ты получишь доступ к деньгам.

— Ты должна выйти замуж за Клауса, он тебя любит, — вернулся к прежней теме отец. — Мы с инором Хайнрихом уже все обговорили.

— А то, что я его не люблю, совсем не учитывается? — я чувствовала себя оскорбленной. Мою жертву не оценили, более того, требовали принести гораздо большую на алтарь нашей семьи.

— Да у вас, у девушек, все равно ветер в голове. Это ты сейчас думаешь, что его не любишь, — недовольно сказал отец. — А поживете вместе пару месяцев, так вполне счастлива будешь. Уж всяко он лучше этого голодранца.

Честно говоря, я была поражена терпению Рихарда. На его месте я бы уже давно вспылила и покинула столь негостеприимный дом, а он молчал и только с видимым интересом прислушивался к нашему разговору.

— Я выхожу замуж за этого, как ты говоришь, голодранца, вне зависимости от того, нравится он вам или нет, — твердо сказала я.

— Если ты сделаешь такую глупость, ноги вашей здесь не будет! — пафосно вскричал отец.

— По завещанию мне принадлежит треть дома, — напомнила я. — Так что запретить вы мне никак не сможете. Но я сама сюда больше не вернусь.

С этими словами я схватила жениха за руку и покинула родительский дом, сопровождаемая воплями отца о том, что я должна немедленно опомниться, вернуться и выйти замуж за Клауса. И все это по кругу в произвольном порядке.

— Не понравился я твоему отцу, — заметил Рихард.

— Ты же понимаешь, что ему никто, кроме этого Клауса и не понравится, — ответила я, все еще переживая разговор с родителем.

— Ну, в чем-то он прав. Я же действительно голодранец и, в некотором роде, охотник за твоим приданым. Тебя это не смущает?

— Так это же основа нашего договора. Ты играешь роль моего мужа, я тебе за это плачу, — недоуменно сказала я. — Что, по-твоему, меня должно здесь смущать?

— Сам факт! — неожиданно он ответил достаточно зло.

— Если тебя это так волнует, Клаус смущает меня намного больше, чем даже расставание со всей суммой наследства.

— Предлагаю тебе изменить наш договор следующим образом. Я в течении года играю роль твоего мужа и даю развод по первому требованию, а с твоей стороны не принимаю никаких денежных выплат. И жениться я согласен только на таких условиях.

— Но, Рихард, — запротестовала я, — это будет нечестно с моей стороны. В таком варианте я получаю намного больше, чем ты.

— Поверь мне, дорогая, я и в этом варианте получу намного больше, чем ожидал, — сказал он с какой-то странной полуулыбкой.

— И все равно мне кажется, что это неправильно, — проворчала я. — Мы же с тобой договаривались.

— Я не буду брать у тебя деньги. И это не обсуждается, — отрезал он. — Итак, твое решение?

— Можно подумать, у меня есть выбор.

— Выбор есть всегда, — ответил он. — Между мной и Клаусом, к примеру. Или ты вообще можешь проигнорировать это требование завещания — ты же говоришь, что деньги тебе неважны.

— Но они важны моей семье.

— Причем намного больше, чем ты, — заметил он.

— Пойдем в храм, — сказала я, не желая говорить на эту тему. Все же он не совсем прав. Родители были уверены, что заботятся о моем счастье, но только какое счастье может быть с этим рыжим волосатым Хайнрихом.

Рихард взял меня под руку, и мы пошли. В тот самый храм, где три года назад собирались заключить брак Гюнтер и я.

Глава 4

Оказалось, что разговор с отцом — это еще не самое страшное, что ожидало меня сегодня. По дороге к храму мы встретили Гюнтера с Эви. Обычно я всегда замечала их издалека и сворачивала в ближайший переулок. Но тут они вывернули из дверей лавки буквально перед нами, и бежать мне было некуда.

— Иви, какая встреча, — радостно защебетала Эвамария, прижавшись к мужу и сладко мне улыбнулась. Тут ее взгляд упал на мой браслет. — О, тебя можно поздравить? Наконец-то! Я так рада! Твой жених — такой симпатичный инор.

Правда, взгляд, которым она окатила "симпатичного инора" совсем не соответствовал словам. Этакая смесь пренебрежения с удовлетворением. Еще бы! За прошедшее время Гюнтер отнюдь не стал хуже. Высоченный, белокурый, красивый, он напоминал героев древних легенд, и от одного взгляда на него, у меня заболело где-то глубоко внутри. Он тоже обратил внимание на мой браслет, и взгляд его стал каким-то оценивающим. Но что там было оценивать? Мой жених по сравнению с ним казался просто слабым подростком.

— Извини, дорогая, мы торопимся, — сухо сказала я, и мы с Рихардом обошли парочку по дуге.

Вслед нам раздался довольный смешок бывшей подруги, но я сделала вид, что меня это не касается. Они оба ко мне не имеют никакого отношения, сказала я себе. Это прошлое, под которое надо провести черту и забыть. Только так.

— И кто это был? — спросил Рихард, видя, что я ничего объяснять не собираюсь.

— Никто, — отрезала я.

— Так это из-за никого ты исполосовала мне всю руку? Понятно.

На его рукаве под моей рукой расплывались пятна крови. Видимо, пытаясь сдержать эмоции, я по привычке сжимала руку, не обращая внимания на препятствия. До сих пор доставалось только моим ладоням.

— Извини, — покаянно сказала я. — Давай перевяжу, что ли?

— Да не стоит. Кровь я уже остановил. Хотя... дырки на рубашке можешь зашить.

— Что же ты мне сразу не сказал?

— Не хотел отвлекать тебя от занимательной беседы с никем, — любезно сказал он.

— Это мой бывший жених и моя бывшая подруга, — пояснила я, чувствуя себя очень неловко перед парнем. Надо же, терпеть такое и сказать, только когда мы отошли уже достаточно далеко.

— И как же они стали бывшими?

— Родители Эвамарии застали его в спальне дочери. Он просто вынужден был жениться, — коротко пояснила я. Я бы и этого не стала говорить, но чувство вины не позволяло резко прервать разговор.

— Он как-то пытался объяснить свой поступок? — не унимался жених.

— Да. Он утверждал, что просто хотел почитать письма, которые я писала Эви. Но я ему не поверила, — раздражение в своем голосе я уже не пыталась скрыть. Я рассказала ему вполне достаточно. К чему эти дополнительные вопросы?

— Почему? Такое тоже может быть.

— Видишь ли, — сухо сказала я, — для чтения писем совершенно необязательно раздеваться и залезать в чужую постель. А его обнаружили именно в таком виде, что мне было известно. Мне неприятна эта тема, я не хотела бы больше про это говорить.

Слава Богине, он замолчал и не задавал ни одного вопроса, пока мы не дошли до храма. Главный корнинский храм был очень красив, но сегодня красота его казалась мне мрачной и недружелюбной. Ведь именно в нем я собиралась связать свою жизнь с Гюнтером, а теперь пришла сюда совершенно с другим человеком, который мне безразличен. Мне показалась кощунственной даже сама мысль о том, что наш брак с Рихардом будет заключен здесь, поэтому я немного постояла на пороге, так и не решилась сделать последний шаг, и наконец сказала:

— Рихард, ты не будешь возражать, если мы заключим брак в Гаэрре?