Наблюдательность и способность делать правильные выводы — вот чему я научился у Ли в первые годы нашего партнерства. Неудачник без чакры, он оказался на удивление открытым и простодушным пареньком. Я мог читать его как открытую книгу и в самый первый наш тренировочный бой сумел одолеть его буквально за секунды. Его выдавало все — от выражения лица, до положения рук. Даже удивительно, что сразу после того, как его выгнали из Академии, он пошел работать помощником грузчика где-то на продовольственном складе Конохи, а не потребовал у меня в тот же момент придумать хитроумный план по мгновенному уничтожению деревни. Как бы то ни было, Ли продолжал заниматься собой, учить техники тайдзютсу, впрочем, без особого успеха.
Я очнулся от воспоминаний, когда Учиха под бурные аплодисменты женской части нашего не совсем дружного и даже кое-где враждующего коллектива, появился в аудитории, лениво подкидывая в руке новенький протектор. Я невольно сжал челюсти до скрежета в зубах. Вот так всегда в этой жизни. Какой-то ублюдок получает все по взмаху руки, а такие как я или Ли должны вырывать свой шанс из глотки соперника.
Маленьких наследников кланов и других учеников Академии поочередно вызывали в комнату с экзаменаторами, где они демонстрировали навыки в элементарных ниндзютсу. Нельзя сказать, что я был спокоен как скала. Моя чакра, взбесившаяся еще пять лет назад из-за убойной дозы силы Девятихвостого и подавляемая в результате печатью Четвертого Хокаге, прекрасно работала для выполнения атакующих техник, по крайней мере тех, что я сумел найти в книжках для учеников, но иллюзорные клоны или замена для меня — как тайна за семью печатями. В лучшем случае мое творение исчезнет через пару секунд, а в худшем — взорвется, разнеся все в метре вокруг себя.
Но я не отчаивался, так как знал, что Ирука в курсе моей проблемы и позволит показать что-нибудь другое.
— ...то Узумаки!
Я послушно встаю со своего места, ловя на себе многочисленные взгляды. К сожалению, за пять лет нашей с Ли договоренности он так и не смог помочь мне ничем, кроме как парочкой свитков с несложными ниндзютсу. Именно поэтому я шел, стараясь не обращать внимания на насмешливее взгляды, горящие поистине детской, необусловленной ничем ненавистью.
— Шел бы ты отсюда, демон, — надменно бросил Инудзука, швырнув мне в лицо хлебным катышком. Не обращать внимания, идти к двери. Не бежать, но и не медлить. На данный момент я не мог противопоставить им ничего, кроме своего лютого гнева, который, как это ни печально, убивать не умеет. Но я научусь. Клянусь вам, подонки.
— Да он все равно ничего не сможет! — гнусно захихикала Харуно, хотя в рейтинге успеваемости по практике находилась на месте прямо передо мной. То есть на предпоследнем.
— Куда потом пойдешь, неудачник? — тихий, но отчетливо слышный даже в этом гомоне голос остановил меня прямо перед дверью. Учиха с иронической усмешкой смотрел на меня сверху вниз, заседая на столе учителя. — Снова бутылки собирать?
Аудитория взорвалась хохотом. Я зажмурился и отвернулся к двери, не в силах вынести такого унижения.
"Как он узнал?! Я ведь всегда делал это по ночам, когда все эти маменькины сынки спят в своих теплых кроватках!"
Гнев и ярость накрыли меня с головой. Казалось, что еще секунда, и я вновь окажусь перед клеткой Кьюби, готовый разорвать весь мир с его мощью. Но неимоверным усилием воли я заставил себя успокоиться. Еще не время, еще не время...
Но, черт возьми, как же мне хотелось отомстить им всем как можно быстрее!
* * *
— Это никуда не годится, — покачал головой Ирука, с сомнением на лице рассматривая моего полудохлого клона.
Сукин сын! Он намеренно дал мне это задание, зная, что я провалюсь! Даже Мизуки предлагал ему проэкзаменовать меня на знание теневого кулака — техники, позволявшей мне концентрировать чакру в кулаке, хотя едва ли знал меня!
— Может быть, дадим ему шанс попробовать что-нибудь другое? — предложил Мизуки, с сожалением в глазах косясь на меня. Пошел ты к дьяволу, выродок хромой калеки! Не нужна мне твоя чертова жалость!
Видимо, мои чувства так сильно отразились на моем лице, что в следующую секунду вместо благодушного Мизуки на меня смотрел строгий сенсей. В ответ на предложение товарища Ирука снова покачал головой, уткнувшись глазами в свой список, где только что напротив моего имени была поставлена пометка "нет способностей".
— Сожалею, Наруто, — тихо, но твердо сказал он, посмотрев мне прямо в глаза. Странно, но я никогда раньше не замечал, что за исключением старика Хокаге только этот низкопробный чунин никогда не обращался со мной как с монстром. Даже когда на мне появились эти шрамы, а глаза приобрели красный оттенок, сенсей только прислал в мою комнату в общежитии моток бинтов без записки. Что это? Чувствует родственную душу? Жалеет?
— Пошел к демонам, мразь, — зло прошипел я сквозь крепко сжатые зубы и, не желая больше чувствовать на себе этот полный сострадания взгляд, выбежал из аудитории.
* * *
Естественно, когда я вышел в аудиторию с перекошенным гневом лицом и без повязки, эти маленькие стервятники не упустили шанса надо мной посмеяться. Поднялся шум, все, кому не лень, вскочили со своих мест и кинулись ко мне, желая как можно быстрее посмеяться мне в лицо. Пинки, затрещины, даже пара плевков в лицо... толпа была настолько плотной, что я минут десять не мог протолкаться к выходы и сжав зубы терпел издевательства.
Когда же наконец мне удалось вырваться, единственным желанием было уйти туда, где никого нет, и в одиночеств накручивать свою ненависть к учителям, одноклассникам и всей деревне в частности. Я не забыл слова Девятихвостого, сказанные им напоследок в нашу первую и пока последнюю встречу. Кьюби — воплощения злобы и гнева, рожденный самой судьбой. И если я хочу одолеть своего демона и завладеть его силой, то должен быть злее, ненавидеть сильнее и держать эти чувства в себе до тех пор, пока не придет время воспользоваться ими как мечом, который отсечет все, что связывало меня с судьбой неудачника, и уничтожит моих врагов.
Но тогда, сидя на крыше здания, я просто раскачивался из стороны в сторону, уронив голову на грудь. Думаю, тогда я казался не более чем плачущим мальчишкой, сбежавшим от своего горя. Может, это было и так. Мне трудно было понять, были ли те горькие слезы, текущие по моим щекам слезами отчаяния, или бессильными каплями гнева. Мне было все равно. Разбираться в себе — удел неудачников. Единственное. О чем я думал на тот момент, это о закрытой для меня карьере шиноби и способах, как же я смогу отомстить. Неважно кому. Тому ниндзя, что не скрываясь наблюдал за мной с ближайшего телефонного столба, или же маленькой девочке, играющей со своим котенком и смеющейся заливистым смехом. Я никогда так не смеялся. Я не умел так смеяться.
— Прости, я сделал все, что мог, — появившийся из ниоткуда Мизуки присел рядом со мной и задумчиво посмотрел в небо. Мне было неприятно общество этого ублюдка с наигранно-сочувствующим взглядом, и я отвернулся, зная, что прогнать его не смогу.
— Знаешь, — опять этот философский тон, наполненный дружелюбием и неприкрытой надеждой на лучшее будущее. Так со мной говорит Третий и, иногда, Ирука. Чтоб вы все подавились своими соплями. — мастерство шиноби определяет не то, сколько техник он знает, а то, как он умеет ими пользоваться. Я знаю, что ты выучил парочку ниндзютсу ближнего боя из учебников в библиотеке Академии и...
— Говори по делу, — никогда не обращался к учителям на "вы", потому что ни один из них не заслужил мое уважение. По большому счету, никто еще не заслужил его. — Мне наплевать на эту бредятину про смысл жизни и прочую хрень.
Похоже, его немного смутила моя манера общения. Ухмыльнувшись, он почесал голову и с видом заговорщика прищурился, глядя на мое совсем недружелюбное выражение лица.
— Именно это мне в стебе и нравится, — вздохнул он, вставая на ноги. — Ты умеешь видеть то, о чем другие не догадываются. Это ценное умение для шиноби, а дзютсу... их всегда можно просто выучить.
Теперь я понял, с какой целью учитель бросил экзамен на одного Ируку и приперся ко мне. Догадка едва не заставила меня расхохотаться: этому худому идиоту что-то нужно от меня!
— О чем вы говорите, сенсей? — полунасмешливо спросил я, делая удивленный и заинтересованный вид. В ответ Мизуки еще шире ухмыльнулся и бросил, словно это и не было его изначальной целью:
— Для учеников... со специфической направленностью, — теперь все сомнения, если они и были, сразу отпадают. Теневой кулак и скудное умение маскировке с помощью чакры, например превращение, — стандартный набор для любого ниндзя уровня чунина и выше. Этот скользкий тип льстил мне, надеясь притупить бдительность. — существует вариант переэкзаменовки. Я уговорил Ируку позволить тебе им воспользоваться.
Пауза. Ждет моей реакции, которая должна выражаться в резком подъеме настроения и морем энтузиазма. Так уж и быть, "сенсей", я вам подыграю:
— Правда?! — я вскочил с места и попытался сделать наивное лицо, что с моими шрамами и повязками выглядело довольно хреново. Но учитель, кажется, поверил. — Что я должен сделать?
— Похитить свиток с техниками Хокаге, — хмыкнул он, и все встало на свои места. Меня хотели использовать для воровства, а затем подставить. Я едва удержался презрительного выражения — такой дурацкий трюк разгадает даже младенец. — В качестве препятствий, за тобой будет погоня, но если ты сумеешь передать свиток тому, кто будет ждать тебя в назначенном месте — тебе дадут Генина. Этот экзамен проверит твою способность действовать в экстремальных условиях и...
А дальше было много воды. Какая-та чепуха про тест реальным заданием и так далее... Было совершенно очевидно, что все это просто плохо отрепетированный спектакль специально для меня, глупого и забитого сироты, ждущего подарка судьбы и ангела в виде Мизуки.
Но если он предлагает мне совершить что-то подобное, то наверняка просчитал варианты моего провала. Это значит, что операция по похищению будет спланирована и организованна так, чтобы даже я смог проникнуть в резиденцию Хокаге и совершить задуманное. Значит ли это, что единственную реальную опасность представляет сам Мизуки? Скорее всего он захочет избавиться от меня, либо отобрать свиток и выставить все в свою пользу...
Но теперь у меня есть шанс получить доступ к секретным техникам всех лидеров деревни! Наверняка и Четвертый оставил там записи о снятии моей печати.
Что ж, Мизуки-сенсей. Спасибо вам, этого шанса я не упущу.
* * *
Вечером того же дня, избегая людный мест, где я мог бы встретить своих хвастающихся протекторами одноклассников, я направился в сторону западных ворот деревни. Через Скрытый лист проходил торговый тракт, пересекавший страну огня и молнии, поэтому половина западной части деревни была заполнена всевозможным складами и офисами компаний.
Я остановился напротив большого деревянного здания, больше напоминавшего коробку, с красными цифрами 17 на массивных дверях. Именно здесь, после того как его выгнали из Академии и признали непригодным к обучения, работал и жил Ли.
Войдя внутрь, я сразу же почувствовал стойкий аромат цветов. Везде, куда ни глянь, стояли огромные горшки, в которых росли пушистые кустарники с тяжелыми бутонами.
"Закупили для праздника весны?" — подумал я, идя между многочисленными глиняными горшками в сторону лестницы, ведущей в комнаты для рабочих. Но не успел я дойти до проржавевшего насквозь произведения искусства неизвестного кузнеца, как заметил какое-то движение справа от себя.
Резко повернувшись, я нос к носу столкнулся с Ли, на лице которого было написаны два чувства: усталость и нетерпение.
— Что тебе здесь нужно? — резко бросил он, перетаскивая небольшую вазу с ядовито-желтыми розами в угол помещения.
— Сделка. — просто ответил я, не обратив внимания на грубость. Какие бы договоренности не существовали между нами, я и Ли не стали друзьями. Периодически мы помогали друг другу найти нужные свитки, скидывались на тренировочную экипировку и отрабатывали друг на друге потом и кровью выученные техники. Наши бои всегда походили на возню в песочнице, потому что по тем жалким обрывкам и клочкам, что нам удавалось достать, научиться чему-то серьезно и основательно не получалось. Каждый раз, когда кому-то требовалась помощь другого, первый говорил "сделка". Это значило, что он должен в обмен на услугу достать для второго что-то, что поможет ему в освоении старых и новых техник. Равноценный обмен. Сделка. А дружба...
Мы были слишком одинаковы, чтобы стать друзьями.
— Что на этот раз? — как и всегда, когда разговор заходил о чем-то, что сделает его сильнее, Ли приободрился и предвкушающим выражением лица подошел ко мне.
— Ты только поспокойней, ладно? Сразу говорю, у меня есть план, — мой рот растянулся в достаточно ехидной усмешке. — Мы похитим свиток Хокаге.
Воцарилась тишина, прерываемая лишь ударами капель из протекшей трубы и пьяными голосами рабочих с верхнего этажа. Сначала Ли смотрел мне в лицо, гадая, когда же я научился шутить. За время нашего знакомства я ни разу не показал ему искренней улыбки, не поздоровался и не заговорил о чем-то, не относящимся к делу. По большому счету, я не делал этого ни с кем, но теплоты нашему общению этот факт не придавал.
Спустя пять минут Ли понял, что я не шучу и не пытаюсь закончить жизнь самоубийством. Ожесточенно взлохматив грязные, коротко постриженные волосы, он начал ходить из стороны в сторону, сосредоточенно размышляя над чем-то. Я спокойно ждал, пока мой напарник успокоится, и лишь небольшая искорка раздражения грозила зажечь меня как факел. Но ожидание самой дерзкой авантюры в моей жизни перекрывало все.
— Почему именно он? — скороговоркой произнес Ли, наконец остановившись около той самой вазы.
— Мизуки что-то замышляет, — ответил я, сложив руки на груди. — сегодня, после того, как меня завалили на экзамене, — я специально сделал упор на этом слове, не желая признавать собственное бессилие. — он пытался подговорить меня похитить свиток. Думаю, он хочет забрать его и сбежать, подставив меня. Но если нам удастся украсть свиток и обдурить Мизуки, техники сильнейших шиноби Листа станут нашими. Как бы медленно мы не обучались, даже с одним дзютсу высокого класса нам удастся сделать резкий скачек.
Я замолчал, наблюдая за реакцией Ли. Но тот не перебивая выслушал все мои слова, а затем задал следующий вопрос. Он всегда планировал их на два-три шага вперед, пусть порой и неудачно.
— Мне от этого свитка толку никакого. Все Хокаге были мастерами ниндзютсу и гендзютсу.
— Я читал в библиотеке, — хмыкнул я, понимая опасения своего напарника. Если для меня эти техники представляли невероятную ценность, то для него, человека, который не имел чакры, они были бесполезны. А давать мне такое большое преимущество перед собой он не собирался. — что Первый был основателем школы, которая использовала внутренние резервы тела для тайдзютсу. Второй был всемирно признанным мастером меча. Во время Второй мировой войны шиноби третий стал знаменит своим стилем обезьяны. Насчет четвертого не знаю, но тогда ходили слухи о его нечеловеческой скорости, позволявшей ему перемещаться по полю боя быстрее молнии.
