Зов крови. (Продолжение)

Любомысл все же не был недоумком, да и Мстислав это прекрасно знал. После схватки, которая случилась тысячи лет назад, князь Шипов Дракона неустанно шлифовал навыки мечника. Каждый день, из года в год. В надежде, когда-нибудь, вновь встретиться с опозорившим его князем в последней битве. Любомысл лелеял эту мечту и с упоением отдавался тренировкам. И вот сей миг настал!

Любомысл сделал два быстрых шажка и ударил мечом, целя в глаза. Мстислав парировал, отведя клинком лезвие врага вверх. Любомысл крутанулся волчком и врезал зазубренным краем щита в шлем противнику. Мстислав выгнулся дугой, пропуская щит. Лицо обдало ветром, а уши свистом, немного загустевшим от ускоренного восприятия. Опустив свободную руку на теплые плиты, чем получил дополнительную точку опоры, Мстислав толчковым ударом ноги отшвырнул уже праздновавшего победу умника. Любомысл, получив крепкий пинок в живот, покрытый подвижной системой стальных пластин, закашлялся. Быстро восстановив дыхание, закрылся щитом и выставил вперед клинок.

Усмехнувшись, Мстислав прошелся по кругу, не сводя глаз с нацеленного ему в лицо клинка. Любомысл медленно поворачивался, не отводя жало и закрываясь щитом. Выдернув из-за пояса дагу, Мстислав прыгнул. Удар меча Любомысл встретил щитом и попытался отклонить выпад кинжала клинком. Меч Мстислава, выплескивая искры, со скрежетом прошелся вдоль щита, а кинжал, поймав острие меча противника в ловушку в виде расходящихся в сторону клыков, с треском обломил клинок. Мстислав, поломав движением кисти меч Любомысла, добавил скорости и локтем той же руки врезал в шлем противника. Ошеломленный Любомысл отпрянул, пытаясь уйти от дыхнувшего в лицо Света. Но Мстислав был неумолим. Выпустив из левой руки дагу, он шагнул вперед и тяжелым шаром навершия меча саданул снизу вверх, срывая шлем с князя Шипов Дракона. Удар стальной перчаткой в переносицу высек тысячи игривых зайчиков и тучи разноцветных искорок в мозгу Любомысла.

С дребезгом Любомысл рухнул на белые с голубыми прожилками плиты, крепко приложившись всем телом. Дыхание перехватило. Сквозь выступившие от боли слезы и туман от поцелуя затылка и плиты, он со страхом наблюдал за упавшим на колено князем.

В глазах, перед тем, как померк свет от удара в лоб, проплыло воспоминание, когда Мстислав, накануне подписания Договора Реставрации, встретив его в пылу сечи на Радужном поле, точно также, уронив на землю, ударом окованного в сталь кулака вышиб ему передние зубы. Гвардия тогда вовремя успела и оттеснила главу Клыков Дракона, не позволив добить своего князя. Зубки-то выросли за неделю, а вот насмешки за спиной, в течение столетий...

— Всем вон! — прогремел Мстислав, не отрывая глаз от потерявшего сознание Любомысла. — Кроме посла!

Воины трех кланов, послушно склонив головы, поспешили к подножию галерей. Велимир подталкивал вцепившегося в эфес Ярослава, который, неодобрительно покачав головой, все-таки подчинился.

— Я не трону вашего князя! — уверил Мстислав десяток бойцов с вытесненным изображением обернувшего вокруг себя шипастый хвост дракона.

Проследив взглядом за неуверенно пошаркавшими к лестнице воинами клана Шипов и дождавшись тишины, Мстислав, не вставая с колена, потормошил противника.

— Навспоминался? — мягко поинтересовался Мстислав, своим силуэтом закрывая солнце. Протянул руку и рывком помог Любомыслу встать. — Я уже и забыл тот момент. И не стоило мне его напоминать... Память, тысячелетняя, выкидывает странные фортели. Я позабыл, чем тебя обидел. Спасибо, что напомнил — в тот момент я готов был тебя убить. Но не сейчас. Мы заключили договор. И все ещё его блюдем!

Любомысл, уняв струившуюся из носа кровь, напряженно слушал и попытался перебить: — Но ты...

— Я ещё не закончил! — жестко оборвал Мстислав. — То время — это прошлое. Сейчас другая жизнь и иные приоритеты. Твои обиды сейчас — это рябь на зеркале междоусобицы, которая, пережив шторм, затихла. Мы смогли найти компромисс в тех войнах. Сейчас у нас другой враг, очень сильный общий враг. И твои прошлые обиды только мешают выжить кланам. А вспышка былой ненависти только ускорит нашу смерть!

Князь клана Клыков, задумавшись, прошелся к колоннам, вернулся. Вновь прошел к многотонным шпилям.

Любомыслу это быстро наскучило: — Хорош мельтешить, князь!

— Сказал, как плюнул, — ухмыльнулся Мстислав. Полюбовался на заигравшие желваки былого врага и проронил: — Не пенься. Я планирую нашу оборону, и забываюсь иногда.

Любомысл, собираясь выпалить очередную гадость и требование, задумался. Прогулялся по плитам, забросил за спину поцарапанный щит, поднял и тут же отшвырнул обломанный меч. Покосился на неподвижного даурга.

И спросил: — Чего ты хочешь?

— Я хочу выжить, — тихо ответил Мстислав. Устало снял шлем и стальные перчатки. Бросил на пол и потер мокрую от пота бритую макушку. — Я хочу уйти на другую планету с наименьшими потерями. А времени осталось — и ты это прекрасно знаешь — ох как мало!

— Что нужно от меня?— наконец процедил Любомысл, очень хорошо подумав.

— Сиди на Троне.

— Не понял?! — удивился Любомысл, недоверчиво пронзив Мстислава взглядом. — Что ты имеешь в виду?

— Ты ведь очень хорошо освоил все функции Трона, — устало проронил Мстислав, опускаясь на каменный престол. — Креслице, желанное, ты изучил от и до. Из тебя получится хороший координатор.

— А ты? — все ещё не понимая, спросил Любомысл.

— А я пойду на стены, — с грустью усмехнулся Мстислав. — Там мое место.

— Но почему? — не понял Любомысл, ненависть которого оттеснили любопытство и разумные доводы врага.

— Ты лучший, кто справится с артефактами защиты, — развел руками Мстислав. — А я лучший в поле, в сече.

Мстислав спрыгнул с Трона, подошел к Любомыслу. Взял за плечо.

— Садись, считай!

Любомысл медленно кивнул, ещё несколько секунд взвешивал все доводы и слова противника, и встряхнулся: — Сколько тебе надо?

— Хотя бы треть.

— Не, — Любомысл уже устроился на Троне и прикрыл глаза. — Четверть. Тебе ведь тоже Эльнир предоставил отчет?

— Предоставил, — проворчал Мстислав и задумчиво потер гладковыбритый подбородок. — Но четверть — маловато.

— Больше не могу, — открыв глаза, развел руками Любомысл. — Я исхожу из данных Эльнира. Энергии у планеты осталось не густо. Две четверти уйдет на телепортацию. Четверть мне, а то я бы и все взял, да вот только Трон за такой короткий промежуток времени не сдюжит более мощной нагрузки. Артефакты и машины ведь не мы — у этих бездушных, но верных до конца штуковин есть свой предел прочности. В отличие от нас...

Любомысл поморщился, прекрасно понимая, как сложно ему будет работать с защитой города на пределе мощности и даже пожалел князя, осознавая, что в случае массированной атаки двух ожидаемых волн Трон не справится, и Мстиславу и воинам на стенах небо покажется с овчинку.

— А если Эльнир не уложится в отпущенный им же самим срок? — содрогнувшись, представил себе картину неудачи Любомысл. — Когда ресурс, оставленный для Галерей Мороза, иссякнет, город прикроет в случае прорыва последний резерв Трона, который вытянет всю магическую силу из драконьих воинов в округе десяти километров и жизненную энергию из любых тварей — будь то мошка или даург. Но толку от этого резерва почти никакого, ведь обессиленные маги будут беспомощны, точно слепые котята. И это будет всего лишь недолгая отсрочка конца. Как только подойдут следующие части армии даургов, тут и состоится встреча со Светом, которой он так долго избегал...

Любомысл отогнал невеселые думы, вернувшись к реальности: — Остаток можешь использовать по-своему усмотрению.

— А что тут смотреть, — зло бросил Мстислав, покосившись в сторону даурга. — Этого не хватит, что бы сдержать две волны. Даже для одного боя мало!

— Ну, я ещё не бог, — пожал плечами Любомысл, уже без ненависти вглядываясь в лицо погруженного в мучительные раздумья Мстислава. — Давай испросим, какого хера приперся зеленый. Может, он пришел просить мира?

Помня, сколько раз драконьи воины предлагали заключить мир даургам, ещё в самом начале противостояния, Любомысл горько усмехнулся собственной глупой шутке. Сейчас примирение было невозможно — слишком сильна обоюдная ненависть, а времени остыть попросту нет. Планета гибла. Жизни детей и жен не давали Любомыслу покоя. Только из-за нешуточных переживаний об их судьбе он не выдержал и полез в драку, нарушив договор и пытаясь исправить ситуацию, уже почти накрывшуюся гранитным тазиком.

— Давай спросим, — согласился Мстислав, с трудом улавливая лишь оттенки бури чувств, бушующих в душе Любомысла. — А ты молодец! Мало того, что дополнительные барьеры поставил, так ещё и артефакты-блоки нацепил!

— Да пошел ты... — беззлобно проворчал князь Шипов Дракона, и вперился взглядом в серебристую долговязую фигуру. — Че надо, урод?

— Полегче, — скривившись, осадил сородича князь Клыков Дракона, и обратился к даургу: — Зачем ты пришел, Аль-Гурах?

— Я пришел просить прощенья! — прогрохотал через усилители даург, казавшийся плавающим серебристым призраком.

Жидкая броня пришельца переливалась рябью под малейшим дуновеньем ветра. Даург опомнился и мысленным усилием заставил стечь защиту с головы. Участок брони, потреблявшей мегамаги энергии в бою, да и в штатном режиме немногим меньше, серебристыми каплями послушно стек с лица. Но даург не спешил снимать блоки пси-защиты.

— Усталость и боль, — тотчас мысленно отметил Мстислав, поднаторевший в понимании мимики даургов за годы общения с первыми пришельцами из умирающего мира. — А что защиту не убрал — учатся, шельмы!

Последняя безмолвная фраза была адресована Любомыслу. Тот только слегка качнул головой и уточнил: — Ну, урод, а что тебе от прощенья нашего?

— Уйди! — мысленно воскликнул Мстислав.

— А?! — опешил Любомысл.

— Не мешай, — мягко попросил Мстислав. — Ты только нагнетаешь. А я чувствую, что благодаря Аль-Гураху мы сможем уцелеть.

— Ты провидцем давно стал? Преодолел Горизонт Событий, связанный с нашими вероятностями? — мысленно фыркнул Любомысл, но, все же послушав князя, слез с Трона и ушел к ступеням.

Подойдя к краю площадки, уселся на ступеньке и окинул взглядом панораму внизу. Почувствовав резкое насыщение энергетического поля вокруг, Любомысл перестроил зрение на магический диапазон. Как раз вовремя. Твердислав, уже закончивший сооружение пирамидального комплекса и вместе с Эльниром зависший над сердцем Последнего Довода, активировал сборщики. Тысячи невидимых обычным зрением ярко-голубых жгутов потянулись со всех сторон горизонта к самой крупной пирамиде. Вонзившись в венчавший ее алмаз, заставив его засиять ослепительным солнцем, потоки пульсировали и, медленно истончаясь, втягивались внутрь.

— Вашу мать, — пробурчал Любомысл, наблюдая за аккумулированием остатков магической энергии Земли. — Красиво-то как!

Толстенные потоки магической энергии вливались в светящийся тусклым багровым светом алмаз на вершине гигантской пирамиды и уходили внутрь. Сборщик, накопив максимальное количество мегамаг, выплеснул уже добела раскаленный луч из центрального проема южной грани. Луч уперся в чуть меньшую пирамиду и, отбившись от зеркала кристалла в глубине, устремился к вершине. Войдя в алмаз на верхушке, отразившись от граней и попав в ловушку плетений, вернулся к алмазу основного концентратора. Ослепительный контур, образованный сверхмощным потоком магической энергии, пульсировал, все увеличивая мощность, постепенно становясь видимым в обычном оптическом диапазоне.

Отвлекшись от наблюдения за работой сборщиков, Любомысл создал перед собой систему многометровых оптических линз, собравшись внимательно рассмотреть создание Последнего Довода. Неподалеку от мага возникло увеличенное изображение зависшего над малой пирамидой Твердислава и частично влезшей морды Эльнира — хоть руками трогай! Любомысл попытался вникнуть в процесс, припомнив все давным-давно полученные знания по строительству артефактов. Чуть не сорвало крышу — меняющие цвета и оттенки, тонкие энергетические жгуты переплетались в безумный узор, заставляя разум уплывать в неведомые гипнотические дали.

Мстислав, дождавшись, покуда Любомысл усядется на ступеньках, впился взглядом в узкие вертикальные зрачки даурга: — Аль-Гурах, поздно просить прощенье. Ты выполнил свое предназначенье — ты рассказал своим братьям о нашем цветущем мире. Вот результат!

Мстислав в два шага оказался перед даургом и жестко прорычал: — Нравится?! Наши города в огне, вся планета бьется в спазмах! Мои дети погибли!!!

Даург не успел заметить, как князь выхватил из-за спины меч и приставил лезвие к его шее. Холодок остро заточенного металла мягким нажатием пустил кровь, и Аль-Гурах содрогнулся, понимая, что сейчас он может умереть, так и не вернув долг.

— Князь, — даург, покосившись на клинок, взялся ладонью за лезвие и медленно отвел его в сторону. — Я готов отдать за тебя жизнь. Я смогу тебе помочь. Дать время уйти с родными на Громовые острова на экваторе. Дам тебе защиту и пологи невидимости над архипелагом, найти никто не сможет.

— Издеваешься?! — проскрежетал Мстислав, играя роль отличного актера и прекрасно зная, что Аль-Гурах сделает все для его спасения. — Я не брошу свой клан! Планета гибнет, а на экваторе скоро поселятся снежные коты. И то, что ты мне предлагаешь, лишь отсрочка конца!

Даург понурил голову, судорожно пытаясь выдумать решение судьбы драконьих воинов. Резко выпрямился, получив сигнал интеллектуальной системы брони.

— Что это?

— Мы собираем магическую энергию всей планеты, — усмехнулся Мстислав.

— Зачем?

— Что бы уйти в другой мир, — Мстислав вернул меч в ножны за спиной. — Мы перенесем наш последний город на другую планету. А вы тут подыхайте, как хотите!

— Вы собрали всю магическую энергию? — с надеждой вскинулся даург.

— Всю, — подтвердил князь. — Вам ни капли не оставили.

— Отлично! — Аль-Гурах чуть ли не танцевал от радости. — Сколько до телепортации?

— Двадцать восемь минут, — ответил Мстислав, сверившись с многофункциональными часами.

— Волны кланов придут через двадцать две минуты, — отметил даург и задумался. Перед его глазами возник образ полупрозрачный планеты, резко приблизился, образовав контуры долины Астарда.

Мстислав внимательно наблюдал за появившейся координатной сеткой и векторами атак, с центром в Хуракане. Даург отключил пси-блокаду и сбросил князю массив данных.

— Энергии хватит, чтобы сдержать это? До момента телепортации?

Мстислав, получив описание технических возможностей и численность кораблей орды, на пару секунд замер.

Обработав информацию, он тяжело выдохнул: — Даже больше, чем я думал...

— Много не хватает? — учтиво поинтересовался Аль-Гурах.

— Больше половины, — отозвался Мстислав.

— Я могу помочь, — убрав голограмму, медленно проговорил даург, с мягкой улыбкой сверху вниз всматриваясь в глаза князя.

— Каким же образом? — так же тихо спросил Мстислав.

— А ведь ты уже все увидел, не так ли? — даург укоризненно смотрел, не отводя взгляда.