Часть 1. Трое в лодке

Говорят, сержанта специально перевели сюда из десантуры, передавать боевой опыт, но лично я склоняюсь к мысли, что его убрали оттуда из-за излишней жестокости, отправив дрессировать менее ценный контингент.

Грико был как дьявол вездесущ, перманентно злобен и неутомимо изобретателен. Уже за неполный месяц, проведенный в учебке, многие успели понять, что фантазия сержанта в смысле уничтожения нашего свободного времени и выдумки дисциплинарных наказаний не имеет никаких границ.

Новобранцы боялись сержанта до печеночных колик, передавая из уст в уста историю про двух нерасторопных новичков, собственноручно утопленных им в армейском туалете. И это не предел фантазии, были истории и страшнее. Прибывшее пополнение, за неполные два дня успело наслушаться ужасающих подробностей быта армейцев и теперь с душевным трепетом ожидала приобщения к святая святых любой военной службы — муштре. Трепетал с ними и я.

— На время учёбы, я командир вашего взвода, старший инструктор по строевой подготовке хай-сержант Грико. Советую запомнить и произносить с благоговением, с обязательной приставкой СЭР! — Наш мучитель в безупречно сидящей форме унтер-офицерского состава бригады, внимательным взглядом обвёл фронт строя с левого на правый фланг, словно надеялся, чтобы хоть кто-то из нас на треть носочка сместился за линию.

— С этого момента говорить вы будете тогда и только тогда, когда к вам обратятся. Это ясно?!

— Да, сэр! — Нестройный хор наших охрипших голосов заставил сержанта перемениться в лице.

— Что это за курица пёрнула? Это армия или кучка малолетних блядей на выпасе? На вопрос вышестоящего начальника следует отвечать 'так точно, сэр' или 'никак нет, сэр'? Это ясно?! — Взревел Грико, покраснев лицом.

— Так точно, сэр!

— Нихуя не слышу! Таким голосом будете добавку просить в столовой. Громче ублюдки!?

— Так точно, сэр!!!

— Вот, это уже больше похоже на ответ, но на настоящего солдата нихуя не похоже. Будем тренироваться. — Чётко развернувшись, сержант направился дальше вдоль умирающего от дневного пекла строя. Сам он жары похоже не замечал.

— Ты, как тебя зовут жопоголовый? — Сержант неожиданно остановился рядом с моим соседом по палатке. Вот уж повезло мужику.

— Рядовой Лидерман, сэр!

— Откуда ты рядовой?

— Гамма пять, сэр. Карнавон. Это там, где растут самые вкусные оливки в конфедерации и самый известный морской курорт с белыми песками.

— Складно пиздишь. Еврей?

— Так точно, сэр.

— Смотрите за ним внимательно девчонки! К солдату с такой хитрой мордой спиной поворачиваться нельзя! Если ты не пидарас конечно.

— Я сказал что-то смешное, солдат?

— Сэр, никак нет, сэр!

— Тогда хули ты лыбишься, рядовой?! Убери нахуй эту гнусную ухмылку со своего лица, пока по еблу не получил старыми добрыми армейскими ботинками. Твое новое имя Обрез. Нравится?

— Так точно, сэр.

— Считай, что ты меня наебал солдат, но в следующий раз за неумелое враньё сломаю тебе челюсть.

— Ты, имя! — Грико переключился на стоящего дальше солдата с наивным конопатым лицом.

— Рядовой Эванс, сэр!

— Рядовой Эванс! Ты глухой!? Я что давал команду вольно? — Бульдозер выпятил и без того огромную нижнюю челюсть, с животной яростью смотря на стоящего перед ним новобранца.

— Н-ннет! — Уилки Эванс заметно побледнел. И не мудрено. Мне вот даже через двух соседей передался холодный комок где-то в глубине живота.

— Боишься меня рядовой?

— Ннеет. — Высокий нескладный парень даже отрицательно замотал головой, в подтверждение своим словам. На мой взгляд совсем не убедительно.

— Никак нет! Сэр! — Яростно взревел сержант, нависнув над незадачливым новобранцем.

— Так точно, то есть да, то есть нет, сэр! Гхы... — Получив неожиданный удар в живот, Эванс, задыхаясь, упал на колени.

— Твое имя Сыкун.

Не обращая внимания на упавшего бойца, сержант пошел по ряду, всматриваясь глубоко посаженными злыми глазками в лица почти не дышавших новобранцев. Дальше и дальше. Думаю, все, как и я жаждут чтобы он непременно прошёл мимо.

— Слушайте меня внимательно дамочки. Слушайте, словно я ваша заботливая мамаша на смертном одре. От того насколько внимательно вы будете меня слушать зависят ваши сраные, никому не нужные жизни. — Голос Грико прибавил в громкости и приобрёл пугающие интонации плохо сдерживаемой животной агрессии.

— Я даю вам слово, что многие из вас ещё до окончания курсов будут мечтать, чтобы началась война. Спорю, многие поначалу будут пытаться откосить в лазарете. Это ничего. Военным медикам тоже нужно на ком-то тренироваться.

По ряду новобранцев прошла еле заметная волна. Бригадных коновалов уже успели оценить по заслугам. Их, также, как и остальных, набирали по малопонятным критериям и готовили уже на базе. В основном то были выпускники различных колледжей медицинской направленности по разным причинам не устроившиеся на гражданке. Меньше всего по внешнему виду эти парни ассоциировались с медициной. Лично я, смотря на их угрюмые рожи, не доверил бы им и прыщ себе на заднице выдавить.

— И не вздумайте сдохнуть во время учебы. — Заходился криком хай-сержант. — Этим охуевшим дезертирам я лично насру в урну с прахом.

— Запомните! Единственный способ для вас умереть дамочки, это умереть, защищая конфедерацию. Даже и не думайте портить штабу армии статистику, сдохнуть вы можете, только забрав с собой не менее одного солдата противника.

До тех пор, смерть будет считаться изменой конфедерации, моей любимой армии и плевок лично мне в лицо. — На лицо сержанта в процессе изложения 'приветственной речи' было страшно смотреть, ни единой человеческой эмоции кроме гнева и презрения. Чувствует, ой чувствует жопа неприятности.

— Я, это ваш худший кошмар сосунки! Спорю, что сниться я вам буду часто. Поэтому ссаться вы будете по ночам, а кричать от страха и боли наяву.

— Тех же наивных пидарасов, которые через месяц не смогут сдать первый зачет по физо, я лично выебу и выкину нахуй из расположения лагеря на поживу песчаным ящерицам. Это ясно!?

— Так точно, сэр.

— Это что за хор кастрированных мандавошек? Рев солдат конфедерации должен повергать врагов в ужас. Громче с-сукины дети!

— Так точно, сэр!!!

— Ты, твое имя солдат!

— Рядовой Ишимаки, сэр!

— Ненавидишь меня солдат?

— Никак нет сэр!

— Тогда хули ты на меня так злобно прищурился?

— Я не прищурился, сэр! Я японец. У нас...

— Ты, ебать тя в рот! Считаешь себя умнее непосредственного начальника?!

— Никак нет, сэр!

— Считаешь, что можешь побить своего командира? Отвечай кусок говна!

— В моем роду несколько поколений солдат, сэр. Да сэр, считаю сэр!

— У тебя две минуты солдат, чтобы доказать свою невъебенную крутость. — Хай-сержант отступил на пару шагов назад, давая своему оппоненту выйти из строя. Японец уверенно шагнул вперед и тут же мешком залетел обратно, повалив при этом соседей. Пытаясь вдохнуть, он непослушными руками цеплялся за ноги товарищей.

— Твое имя теперь Самурай! За смелость. И наряд на чистку сортирных картриджей за тупость. И ещё наряд за эту вашу рисовую хуйню, как её там...

— Суши.

— Кто это щас сказал? Что за кусок надроченной слизи посмел говорить без команды? Не слышу ответа! Смирно!

— Я знал, что мне достанутся самые трусливые сучки на планете. На первый второй рассчитайсь! Каждый второй на чистку сортиров, чтобы рядовому Самураю не было скучно!

— Сэр, это я сказал.

— Имя, гавнюк!?

— Рядовой Петрофф, сэр.

— Ждешь поощрения за смелость рядовой?

— Никак нет, сэр!

— Правильно, нихуя ты не дождешься. Два наряда на сортиры!

— Так точно, сэр!

— Думаешь, я не справедлив рядовой?

— Никак нет, сэр! Вы просто выполняете свою работу, сэр.

— Хуясе, да у нас мыслитель во взводе! Радуйтесь девчонки! Рядовой Умник раскроет все тайны нашего шоу. После того как три раза отдраит сортиры в расположении бригады. — Бульдозер снова четко повернулся, направившись обратно вдоль строя.

Проклиная на все лады свой длинный язык, я потихоньку оправил форму. Она, вся промокнув от пота, противно липла к телу.

Начинать знакомство с армейским бытом через чистку сортиров не входило в мои планы, но что случилось, то случилось. Дядя Тони часто говорил загадочную фразу о том, что история не имеет сослагательного наклонения, но с моей тройкой по интерлингве, понял я его далеко не сразу.

Ноги в раскаленных ботинках немилосердно пекло. Казалось, что подошва скоро расплавится от раскаленного покрытия плаца. Не помогали даже особые стельки, специально выданные каптенармусом с лицом прожжённого ворюги. По словам немолодого капрала, данное нехитрое приспособление должно было абсорбировать лишнюю влагу и убирать неприятный запах. Думаю, всё это только в теории. Потому что палаточный городок, в котором нас разместили, насквозь пропах запахом грязных ног, жженой каши и застарелого пота. А попотеть в этом песчаном аду нас заставили преизрядное количество времени.

— Марш, марш обезьяны! — Подгонял нас криком и добрым словом хай-сержант.

Мы глупцы рассчитывали получить послабление заработав высокие баллы по боевой подготовке и стрельбам, а нарвались как раз на обратное. Грико задумал сделать из нас настоящих солдат, в его понимании этого слова. Это значило никаких скидок, жалости и дешёвого сострадания. Так что на тактическом полигоне нас всегда ждала жестокая программа повышения боеспособности.

В этот раз необходимо было захватить высоту и установить КНП с корректировочным оборудованием, способным работать в условиях ЭМИ подавления и плотной дымовой завесы.

Благодаря наставническому фанатизму и феноменальной пробиваемости сержанта, полигон нам достался с механизированными точками обороны, настроенными на активное поражение обнаруженных нарушителей. Не то, чтобы это была такая уж для нас новость, сталкивались уже с подобной техникой, но кому нравится ответный огонь. Особенно если это огонь из тазеров армейского типа c автоматическим наведением.

Учитывая минимальный набор вооружения и экипировку, совсем не спасающую от мощных разрядов, никто из нашего дружного отделения не горел желанием активничать в деле освоения нового полигона. То есть мы в очередной раз проявляли со слов сержанта свою пассивную пидорскую ориентацию.

— Всем сбор обезьяны! Верзила, тело ты безмозглое, поднимайся и тащи свою толстую жопу сюда. — Сержант смерил неодобрительным взглядом виновато ссутулившуюся фигуру огромного негра.

— Ну как можно было подставиться под удар сразу трех установок? Морду свою разгладь, не так уж это и больно. Сам виноват, слон бы успел спрятаться за выделенное время.

— Ну что ж. Вижу отеческие пинки влияния уже не оказывают. Пора повысить ставки.

— На кону увольнительная на сутки, на одного человека в Нью-Порт. — Произнёс сержант с лёгкой усмешкой и сделал паузу, чтобы переждать наши радостные крики.

— И так, время прохождение полигона — две минуты. В строю при этом должно остаться не менее половины отделения. Что задумались негодяи? Времени мало или награда не нравится? Хорошо, я поговорю с начальником КПП, счастливчика обратно пропустят без досмотра. Вымогатели!

Мы снова дружно взревели, это уже совсем другой разговор. Ведь вскоре нас ожидал двухдневный перелёт грузовой скоростью до следующей точки, на которой будут развёртываться учебные полигоны бригады.

По словам бывалых, за два дня пребывания в замкнутом пространстве можно вполне обоснованно свихнуться. Надоевшие лица, серые стены, откидная койка, монотонный гул генераторов и опостылевший паёк. Развлечений в полёте не предвиделось, от слова вообще. Хотя откуда бы им взяться в армии.

Так что увольнительная на одного — это очень хорошо, но вот то, что может занести посланец в расположение подразделения... этот драгоценный груз мог окупить весь пот и боль текущего дня, а главное скрасить тоскливый период передислокации.

Сложность задания нас не пугала. Пройти полигон непросто, главное тут действовать сообща и постоянно двигаться, сбивая прицел механизмов. В этом случае часть отряда должна прорваться, просто по статистике. Последняя была слабым утешением, местность до контрольных точек ровная как стол, прятаться негде.

Надежда, что подстрелят другого написана на лицах моих сослуживцев очень крупным шрифтом. Это не трусость, отходняк от ударов установок уж больно тяжёлый, судороги ещё в течение нескольких часов преследуют. Особенно неприятно на полный желудок, не заметишь, как обделаешься. Конечно с негативными моментами в противовес ставки сержанта можно было смириться, проходили ведь полигон и ранее, всё болезненно знакомо. Серьёзно беспокоят только временные рамки и ограничения по условным потерям, обычно до момента захвата огневых зон дотягивала едва ли треть отделения.

Если вкратце, то полигон мы прошли. Единственно возможным по времени способом — напрямую. При этом пятеро неудачников, вынуждено служивших щитом от разрядов надолго попали к санитарам.

Вопреки спорным итогам испытания и куче 'добрых слов' высказанных в нашу сторону, кажется, Грико остался доволен. По крайней мере мне так сказали, когда я пришел в себя в медсанчасти.

Нет, вы не угадали, спичку мне тянуть не довелось, я попал в список 'смертников' по умолчанию, как автор идиотской идеи. Именно так, но немного в иных словах назвали мой успешный тактический ход сослуживцы, отдыхающие в той же палате.

Честно говоря, от итогов, отразившихся на здоровье я и сам не в восторге, но в тот момент это казалось удачным решением. Во всём виновата страсть к описаниям древних сражений, биографиям легендарных полководцев и книгам по военной тематике, коих без счета было в кабинете дяди Тони.

Ну а в увольнительную сходил Верзила, как самый грузоподъёмный рядовой нашего отделения с наиболее бесхитростным лицом.

Не считая занятий с хай-сержантом, будни наши тянулись бесконечно однообразной чередой. Одни инструкторы состязались в деле набивания наших голов статьями устава, инструкциями и положениями. Другие же впихивали в нас знание артиллерийских таблиц, ТТХ устройств наведения и систем артиллерийского огня.

От обилия информации, ужасной жары и выматывающей муштры, голова порой была готова расколоться на части. Однако ко всему можно приноровиться. Человек существо такое, привыкнуть может и к вовсе невообразимым условиям и правилам существования, если они (правила) позволяют выжить.

Более всего, кроме шагистики и физо, отравляла и без того тоскливый круговорот дней обязательная политическая накачка наших несознательных голов.

Ответственным за морально-политическое совершенствование личного состава бригады, был начальник управления кадрового контроля, капитан Вилли Гризлоу. Этот сутулый долговязый службист, отличался гнусным характером и болезненной злопамятностью. За свои сомнительные личные качества и за выступающие вперед лошадиные зубы он был прозван нами Грызло.

На занятиях, которые вёл капитан, любой счастливец мог подвергнуться взысканию по абсолютно надуманному поводу. Кажется, эта пародия на кадрового военного даже получала некое удовольствие от своей свободы карать и миловать.