Заказ

Если нигде не ошибаться, кислород всегда будет подаваться в еще теплые камеры. Пижонство, но знаменитому капитану Дрейку неприлично чалиться по-простому.

Как учат все теории управления, ни один план не выдерживает столкновения с реальной жизнью. Торможение и первая трансляция прошли, вроде бы, штатно, но после трансляции обнаружилось отклонение на два градуса по ориентации — вроде, мелочь, демпферы стыковочного узла справятся. Но командир решил, что выравнивание фиксируется инструментами, а потому оно ценнее красоты маневра. Пока он ориентировался, обнаружилось, что осевую скорость он погасил неточно. Пришлось компенсировать и это.

В итоге, по числу пшиков, стыковка получилась не лучше, чем у новичка — хотя сами эти пшики гасили такие малые линейные и угловые скорости и были такими короткими, что их мог заметить лишь очень внимательный специалист... ну или кто-то, кто имел доступ к телеметрии или точным координатам корабля. Зато после стыковки все прошло гладко. Диспетчер станции включил свои маневровые вовремя, и травить корабельный кислород не понадобилось.

В створе стыковочного узла их встречали явившиеся по приказу канониры, оператор погрузочной руки и Маша. Дочь была одна, ее мама до личной встречи с бывшим мужем не снизошла. Оператор время от времени поглядывал на Машу с удивлением. Она была одета по цивильному, в розовую рубашечку-поло и джинсики, и вид имела свежий и очаровательно наивный, так что действительно было непонятно, что она делает на причале возле пиратского корабля.

Канониры знали Машу в лицо, поэтому их ее присутствие не удивляло, они косились только на сопровождавший ее розовый чемоданчик. Точнее сказать, чемоданчик сейчас ее не сопровождал. Маша держала его за ручку, время от времени дергая на себя — он все время порывался отплыть в сторону. Сам же чемоданчик беспомощно жужжал моторами рулевых и ходовых колес.

Командир с этим сталкивался еще до войны, когда водил пассажирские лайнеры. Прошивка у чемоданов была еще доисходной разработки, и ни у кого не доходили руки нормально адаптировать ее к условиям Пояса. Оказавшись в невесомости, маломощный процессор аппарата не мог согласовать визуальные данные с сигналами акселерометров, говорившими, что он падает, и он начинал отдавать колесам хаотические команды.

— Привет! — сказал командир дочери. — Выключи ты его. Представляешь, что будет, если он колесом за стенку заденет?

— Не могу. — виновато улыбнулась Маша. — Его открыть надо, а тогда все рассыпется...

— О боже. Сейчас, подожди, мне тут немного покапитанствовать надо.

— Маша, давай я тебя провожу, пока твой папа занят. — вмешалась в разговор бортмеханик.

Она ловко нащупала у основания ручки сенсорный датчик, выключила моторы чемодана, подхватила одной рукой чемодан, другой Машу под локоть, оттолкнулась ногами, и они всей сцепкой поплыли внутрь корабля. Командир сформулировал вопрос: "что это сейчас было?", записал его в загадки и переключился на другие дела. Ему действительно надо было отдать целую пачку распоряжений по поводу погрузки ракет, и, возможно, по ходу дела пришлось бы еще принять пару решений.

Когда он закончил и вернулся на борт, механик с Машей сидели в креслах в осевой части кабины, пили кофе из пакетиков и обсуждали машину прическу. Волосы у Маши были густые, мелко вьющиеся и потому непослушные, и при этом довольно длинные. Она пыталась сделать из них "конский хвост", но получилось что-то большое и неуправляемое, длиной до лопаток и шире плеч, совершенно нетерпимое в тесных отсеках боевого корабля. Бортмеханик предлагала их заплести в косу или совсем обрезать, а пока идем до Цереры, они еще длиннее отрастут. Маша хихикала и называла бортмеханика тетей Леной. Командир отметил, что они, похоже, нашли общий язык, и его это почему-то смутно обеспокоило.

— Маш. — сказал он. — У нас по плану сто двадцать килосекунд. Что ты тут будешь в невесомости болтаться и под ногами мешаться? А с тетей Леной наговоритесь еще, весь трансфер впереди. Иди пока домой. Главное, к отлету не опоздай.

— Подожди домой! — вмешалась бортмеханик. — Нам еще надо идти ей скафандр мерить!

— Скафандр... — со вздохом согласился командир. — Имею скафандр, готов путешествовать. Ну меряйте...

Сто двадцать килосекунд — вроде бы, большой срок, почти полтора земных дня. Но дел в него упаковалось множество, а перенести отлет было очень неудобно. Экватор Бригитты был сильно наклонен к плоскости целевой траектории, поэтому окно запуска было узким, а период его повторения — большим, целых тридцать восемь килосекунд. Командиру не только не удалось нормально вырваться на берег, но даже и поспать толком не получилось.

Особенно плотной суетой были заполнены последние две килосекунды перед отстыковкой. Надо было проверить все припасы и их крепление в трюмах, успокоить Мпуди, которому не купили компьютер для медового горшка, пересчитать по головам и рассадить по местам всю команду, включая напившихся перед отлетом десантников... Предстартовую молитву командир начал за килосекунду, и, как выяснилось, не зря — несколько раз она прерывалась докладами "не готов" или "нештат". К счастью, все удалось разрулить в рабочем порядке.

В расчетный момент командир доложил диспетчеру, что готов к отстыковке. Диспетчер проверил герметичность затвора стыковочного узла и дал разрешение на старт. Фрегат "Алиса" по стандартам военного флота относился к легким кораблям, но для небольшой станции даже его масса была серьезным фактором. Неаккуратная отстыковка могла вновь столкнуть станцию со стационарной орбиты. Поэтому отцеплялись они еще аккуратнее, чем чалились. Командир дождался сигнала датчиков обжатия стыковочного узла, и только после этого пшикнул маневровыми. Диспетчер дождался, пока дистанция между узлами не достигнет штатных двух метров, и только после этого включил свои корректировочные двигатели.

"Алиса" была пристыкована неудобно, к ретроградному стыковочному узлу. Сразу после отчаливания, она удалялась от станции. Но это удаление переводило ее на эллиптическую орбиту с меньшим, чем у станции, периодом. Если не предпринять никаких мер, она могла вскоре снова соприкоснуться со станцией, теперь уже не на уровне стыковочных узлов, а на уровне нижнего обитаемого кольца. Столкновение на малой скорости не могло бы разгерметизировать жилые отсеки, но все равно материальный ущерб и для станции, и для корабля мог быть значительным, а позорище вообще ни с чем не сопоставимым.

Кроме того, кораблю предстояло уходить от Бригитты, а значит, маршевый надо было включать проградно. И надо было расправлять мачты и поднимать паруса, а при этом корабль увеличивался в размерах больше чем в пять раз. Так или иначе, станцию надо было обойти, и чем раньше и дальше, тем лучше. Поэтому первым делом командир приказал пшикнуть на боковую трансляцию, и только потом переходить к походной ориентации и конфигурации.

Трансфер планировался проградный относительно Бригитты, но ретроградный относительно Солнца, поэтому отстыковка произошла утром, сразу после выхода станции из тени астероида. На обзорных экранах станция была видна с теневой стороны. В режиме без обработки изображения даже ее силуэт сложно было разглядеть на фоне засветки, создаваемой Солнцем в окружающем астероид облаке пыли от строительных работ. Командир выключил реальное изображение и вывел на свой дисплей синтезированный компьютером взгляд со стороны, чтобы видеть относительное положение корабля и станции. Фрегат медленно разворачивался и удалялся, и скоро уже должен был достичь положения, в котором можно было запускать маршевый, не рискуя задеть мачтами ни станцию, ни ее тросы.

И тут снова на капитанском планшете появился сигнал личного голосового вызова. На этот раз, звонила не Ольга, а офицер разведки, который команде был известен под псевдонимом "Красавчик". Командир передал управление Стану, а решения штурману, и закрыл над своим креслом звуконепроницаемый колпак.

— Привет, старый разбойник!

— Здравия желаю, господин майор!

— Есть полста секунд?

— Да найдется.

— Хочешь послужить Ее Величеству.

— Если честно, не особо.

— Это был не вопрос.

— По плану, у нас перегрузка реактора.

— Я в курсе. Но, думаю, ты и с нынешним состоянием реактора справишься.

— А точно никто другой не справится?

— Ну... по нашим оценкам выходит, что другие, кто справятся, просто не успеют.

— Звучит не очень обнадеживающе. Так что за служба-то?

— Служба простая. Как у вас говорят, проще, чем отобрать леденец у младенца.

— Те, кто говорит "проще, чем отобрать леденец у младенца", никогда не пробовали отобрать леденец у младенца. Давай к делу.

— Хорошо, к делу. Есть корабль, идет с Весты на Москву гиперболой. По транспондеру, гражданский толкач "Морская лилия". Что точно знаем — у него два "Челябинска", то есть или фрегат класса "Тикондерога", или корвет класса "Файрфлай".

— Не факт. После Фортуны довольно много чего в этом космосе собрано из нескольких.

— Маловероятно. Миссия ответственная, наверное должны были отправить целый корабль. И в последние мегасекунды у Весты конструкторов не замечено.

— Ну хорошо, пусть будет "Тикондерога". Служба-то в чем?

— На борту есть груз. Надо его взять и доставить на Цереру. Можно вместе с кораблем. Впрочем, корабль можешь оставить себе. Главное груз. Если доставишь груз на Цереру, Ее Величество тебя не забудет.

— А можно уточнить, как именно Ее Величество меня вспомнит?

— Мне кажется, торг здесь неуместен.

— Я не хочу торг, я хочу численное значение.

— Два миллиона, наследственное дворянство тебе и личное — троим членам экипажа на твой выбор. Если доставишь груз в рабочем состоянии. Полтора миллиона, если обломки поддаются экспертному изучению. До миллиона, если доставишь содержательные фотографии, видеозаписи или другие данные, по которым можно определить характер груза. В зависимости от содержательности.

— Можно детали про груз?

— Влезает в трюм "Файрфлая", значит и в твой влезет. До пяти "же". Вакуума не боится. В стэндбае кушает около киловатта. Автоном в стендбае неизвестен, но не менее килосекунды. Скорее всего, имеет солнечные батареи, но они могут быть не смонтированы. Гибернация не предусмотрена, полностью обесточивать нельзя. Дистанционно управляем, но, скорее всего, двигатели и вооружение отключены электрически или вовсе не смонтированы.

— Странные детали. Под это описание подходит довольно много дронов и зондов, разве что почти все они могут уходить в гибернацию.

— Мой источник говорит, ты узнаешь груз, если увидишь.

— Знаешь, я староват для игр в загадки. Хотелось бы что-то определеннее.

— Если хочешь, могу сказать "не то, чтобы не знаю, рассказывать нельзя".

— Не хочу. Лучше скажи вот что. Если груз такой секретный, что мне делать с моими людьми, которые его увидят? Сбросить в Юпитер? Или достаточно сжечь маршевым?

— Это плохая шутка.

— Скажи серьезно.

— Хорошо, серьезно. Есть мнение, что если груз — то, что мы думаем, то...

— То?

— То чем больше народу про него будет знать, тем лучше.

— Тогда почему сейчас не сказать, что вы думаете?

— Потому что если это не то, что мы думаем, а расползутся слухи, пропаганда вестальцев с нас до конца войны не слезет.

— Ты все еще говоришь загадками.

— Зато я именем Ее Величества предлагаю тебе наследственное дворянство и два миллиона. Этого тебе мало?

— За груз, про который вы сами не знаете, что думать? А если груз окажется не тем, чем вы думаете, дворянство-то будет?

— Будет.

— Все это звучит не очень логично, и открывает некоторое пространство для...

— Мы надеемся на твою порядочность и бортовой журнал.

— Мне все равно все это не нравится. По-моему, это называется "кто везет, на том и ездят".

— Мы же не бесплатно ездим. Да и сам по себе каперский патент сопряжен с некоторыми...

— Хорошо, пусть с некоторыми. Про груз деталей не даешь, а траекторию-то хоть показать можешь? Ты вообще точно уверен, что именно на Москву?

— Да, в этом мы точно уверены. Лови, что у нас есть.

Командир вывел на звукозащитный колпак изображение и увидел орбиты Весты, Бригитты, Москвы и предполагаемую траекторию вестальского корабля.

— Это ж черт сколько над эклиптикой...

— По нашим данным, ты заправлен под высокоэнергетический оверсан. Хватит достать их и дойти до Цереры.

— Уже не таким высокоэнергетическим.

— Мир несправедлив. Зато плата не зависит от срока доставки. Приз можешь вообще отправить... хоть на ту же Бригитту.

— У меня место в очереди на реактор протухнет!

— Мы договоримся, что тебе перезагрузят твой реактор без очереди.

— Мне надо время подумать.

— Сколько?

— До ухода в радиомолчание.

— Не годится. Если ты к тому моменту откажешься, его вообще никто не достанет.

— Аргумент. Но...

Командир и правда задумался. Красавчик явно недоговаривал больше, чем признавал недоговорок. И деньги он предлагал слишком большие. Если бы дело было в одних деньгах, надо было отказываться без раздумий. И титул — тоже не слишком привлекательная награда за такое сомнительное дело. Но каперский патент... от его патента зависел не только он сам. Отказываться было никак нельзя. Но если соглашаться...

То, что он уходил на Цереру перегружать реактор, знала вся Бригитта. Вернуться и высадить Машу — пока что они не разогнались, само по себе это несложно. Но потом либо надо тридцать восемь килосекунд ждать следующего окна. А это (командир пальцами отмерил по изображению расстояния) исключало возможность перехватить цель. Либо надо стартовать вне окна. Орбитальные скорости у Бригитты маленькие, по дельта-вэ старт вне окна не так уж дорог. Но это вызовет вопросы, куда это он так торопится? Операция окажется под угрозой. Даже если никто из вестальских шпионов — а что они есть на Бригитте, командир был практически уверен — не сможет сопоставить изменения в планах "Алисы" и информацию о фрегате с секретным грузом, Красавчика это не обрадует. Вариантов не оставалось.

— У меня еще одно условие. Если мы груз вовсе не возьмем, ты мне оплатишь дозаправку, боеприпасы, ремонт если потребуется, и тоже договоришься на Церере о сдвиге очереди на реактор.

— Так у тебя совсем стимулов не будет. Давай половину дозаправки. А до ремонта, надеюсь, и вовсе дело не дойдет, ты же у нас...

— Половину дозаправки с боеприпасами, и ремонт полностью?

— Давай тогда лучше наоборот, дозаправку с боеприпасами полностью, а ремонт в пределах пяти тысяч. По моим подсчетам, этого хватит на полную замену такелажа и всей брони... да вообще почти на все, что могут сделать на Бригитте.

— И сдвиг очереди на реактор?

— Да.

— Ну хорошо.

— Тогда по рукам. Если дело пойдет совсем плохо, вызывай направленным лучом "Нивен", позывной "Ригель". — на картинке перед глазами командира появилась еще одна орбита. — Только имей в виду, они довольно далеко, непосредственно в деле вряд ли успеют помочь. Разве что обломки отбуксировать.