Про отношения с другими государствами можно было сказать одно — монголов боялись! Все окрестные правители уже испытали на себе их силу, и теперь со страхом ожидали в какую сторону двинутся непобедимые тумены. Такие походы действительно готовились, были назначены военачальники, распределены роли, проведена разведка, однако завоевание мира пока откладывалось. И главной помехой этому, как ни странно, являлся самый авторитетный полководец, бывший джехангир монгольской армии — Бату. Батя совсем не горел желанием выделять своё войско для завоевания Юго-Восточной Азии и Ближнего Востока, чтобы потом передать эти земли другим чингизидам. Также он не желал пропускать через свой улус чужие армии. Мол, понадобиться, сам разберусь и до Последнего Моря без всякой помощи дойду. И, в принципе, это было не пустое хвастовство. Под рукой Бату находился крупнейший и богатейший Улус Монгольской империи, и были детально проработаны планы по его укрупнению. Разобравшись с памятью Сартака, я, к примеру, с изумлением узнал, что данные о городах, их укреплениях, численность армий, дороги и прочие сведения об обороноспособности западных королевств, известны монголам, пожалуй, не меньше, чем местным властителям. Особенно поразило меня воспоминание об имеющемся плане компании Французкого похода с захватом Парижа, Орлеана, Леона, Тулузы и выходом на побережье Средиземного моря. Однако претворять эти планы в жизнь батя не спешил. По-моему, он просто навоевался в молодости и теперь занимался более важным и интересным делом, он строил Государство. И хотя всячески подчёркивалось, что Улус Джучи является только частью Монгольской империи, однако уже появилось название Улуг Улус (Великое государство), и была это фактически независимая территория. К примеру, на монетах, которые, якобы от имени Великого Хана, чеканили в Булгаре и Крыму, имени Бату не было, но именно он определял их эмиссию, то есть возможность и количество выпуска. Налогов в "центр" мы (ого, уже мы!) не платили, войско посылали, как уже говорил, только для того, чтобы проследить за чистотой выборов на курултае. Да и титул хана, которым именовали батю и меня, по большому счёту, присвоен незаконно. По заветам Ясы хан у монголов должен быть один, который Великий, и всё.

Возвращаясь к внешней политике, меня, естественно, заинтересовал вопрос отношений с Русью. Вообще первоначально планы в этом отношении были грандиозными и казались легко осуществимыми. Тем более, как выяснилось, что, кроме всего прочего, я являюсь Хранителем западных границ Улуса, так что Русь находилась как раз в моей компетенции. Однако, слава Богу, торопиться не стал, решил сначала собрать (и вспомнить) побольше информации. А вскоре понял, что решение не пороть горячку, не только в политических вопросах, но даже и в бытовом прогрессорстве, оказалось более чем правильным.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что практически все мои первые восторженные планы бесполезны ибо, в любом случае, глупы и невыполнимы. Если я, например, с великого ума внезапно откажусь от земель, рабов, войск, дани (читай налогов) с русских княжеств, меня не поймёт никто. Монголы-соратники просто решат, что царевич снова заболел и на этот раз мозгами, русские князья воспримут данный демарш как признак слабости и с новой силой возьмутся за свои внутренние разборки, вреда от которых как бы ни больше, чем от всех соседей-агрессоров вместе взятых. Наконец, папа Бату просто заново сходит на Русь, благо дел особых сейчас у армии нет, и легко восстановит статус-кво. О том, что меня сразу лишат должности соправителя и наследника, даже говорить нечего, а учитывая наличие "доброго" дяди Берке, и других "любящих" родственников, будущее попавшего в опалу царевича представлялось в очень нерадостном свете. Нет, можно, конечно, просто наслаждаться жизнью и не отсвечивать. А чо? В конце концов не в простого пастуха попал, а со временем и вовсе должен стать единовласным ханом Улуса... Но, во-первых, из своих, пусть и скудных, знаний истории я не смог выудить информации о хане Сартаке, значит такого хана в Золотой Орде либо не было, либо "проханствовал" он очень недолго, а отставку здесь уходят только в связи со смертью, что меня, естественно, категорически не устраивало. А во-вторых, просто стыдно стало. Сколько моих предков убили и угнали в рабство потомки этих самых монголов, неужели я ничего не попытаюсь с этим сделать? Вполне возможно, даже скорее всего, ни хрена у меня не получится, но если не попробую, получается, я просто струсил.

Так что практически всё время с момента попадания я был занят весьма полезным делом — думал. Самостоятельных действий старался пока вообще не совершать, предоставив в этом полную свободу сознанию Сартака, однако получалось не всегда...

За дверью послышался какой-то шум. Я нехотя отвлёкся от свитка с текстом Ясы, который штудировал, делая выписки, встал с лавки и потянулся. По приезду в Сарай я переселился из юрты во вполне благоустроенное, по нынешним временам помещение. Будущая столица улуса еще только строилась, ханский дворец тоже пока не был сдан в эксплуатацию, и проживал я в обыкновенной многокомнатной избе, правда, не бревенчатой, а глиняной. Конечно, не пять звёзд, тесновато с непривычки, потолки низкие, удобства во дворе, окна маленькие, но ковры на стенах вполне на уровне, печка топится по белому, а после небольшого благоустройства стало, не сказать чтобы уютно, но терпимо. В одной из отапливаемых комнат оборудовал себе кабинет, заказав стол и лавку, там и работал. Хотя принимать пищу тело Сартака по прежнему предпочитало на полу, сидя на войлоке.

Тем временем шум за дверью усилился.

— Фархад, в чём дело? — крикнул я.

Дверь распахнулась.

— Повелитель, твоя малолетняя наложница слишком надоедлива, ей здесь не место, — ответил недовольный голос старого слуги-перса. — Позволь отправить её к другим женщинам.

— Фархад, я уже говорил, она не наложница. Девочка помогает матери на кухне и следит за моей сворой.

— Это баловство, а не свора! Если прикажешь, тебе доставят лучших волкодавов степи и ...

— Нет. Мне нравятся эти.

— Но, мой хан...

— Я сказал, нет!

Внезапно из-за спины Фархада высунулось хитрая белобрысая головка.

— Дядя Саша, дядя Саша, а ты скажешь маме, чтобы она разрешила мне Рыжика и Пенку на печку взять? Они самые маленькие, им на улице холодно.

— Не надо, Тань... Света. Эти собачки должны вырасти воинами, нельзя им на печи сидеть. Да и жарковато для них там будет. Ты маме уже помогла? Молодец! А сейчас не мешай, иди лучше во двор поиграй.

Девочка согласно кивнула и вприпрыжку ускакала на улицу.

— И ты, Фархад, ступай. Если понадобишься, я позову.

Старый слуга неодобрительно покачал головой, но спорить не стал, поклонился и вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.

Мда... Вот так и живу, хоть и принял решение пока не отсвечивать, но палюсь, блин, по чёрному! Однако при первой встрече с этим мелким белобрысым наказанием поступить по-другому я просто не смог. А сейчас не могу расстаться. Маленькая Светлена один в один оказалась похожа на мою Танюшку. Разбаловал я её... Всем, кроме матери строжайше запрещено поднимать на девочку руку, чем мелкая хитрюга бессовестно пользуется. Неудивительно, что про наши отношения всякие гнусности думают.

Вздохнув, я вновь уселся за стол. Скоро вечер, а при свете здешнего электричества много не напишешь. Так, что у нас здесь? Эту статью, пожалуй, следует отнести к наследственному праву. Значит, так и запишем... Итит твою мать! Опять кляксу посадил! Засунуть бы эти перья и кисточки тому, кто придумал их для письма использовать, в ... Полцарства за шариковую ручку! Нет, хватит на сегодня, а то точно кого-нибудь казню.

— Фархад!

— Слушаю, мой хан.

— Прикажи оседлать Тигра, поеду, прогуляюсь.

Когда я вышел, у порога, кроме осёдланного коня меня уже поджидал десяток всадников свиты. Один из монголов помог взобраться на лошадь, почтительно придержав стремя. Хотя это, конечно, больше ритуал признания статуса, чем помощь. Типа как секретарь предупредительно открывает для босса дверь лимузина. Сейчас, если бы захотел, я мог запрыгнуть на Тигра, как пишут, вернее будут писать, в книжках, "не касаясь стремян", а мог и вовсе на неосёдланного и даже, коли припрёт, и на невзнузданного.

Вороной жеребец довольно всхрапнул, предвкушая прогулку, и затанцевал на месте. Не переживай, мой хороший, сейчас проветримся. Я резко послал Тигра вперёд, не оглядываясь на замешкавшуюся охрану.

Лёгким галопом наш отряд высыпался из города в степь.

— Чо-оно!

Услышав этот крик, я ещё не успел ничего понять, а тело Сартака уже резко развернуло Тигра и бросило его в погоню за мелькнувшим среди заснеженной степи серым силуэтом. Вот повезло! Монголы, почитающие охоту единственным кроме войны достойным занятием, все волчьи стаи в окрестностях города давно уже выбили. Откуда здесь этот одиночка взялся?

Бешенная бездумная скачка по степи... Это чуть ли не единственная вещь, которая мне по-настоящему нравилась в моём новом существовании. Вы ездили на поезде? На машине? Летали на самолётах? Может, Вы вообще из отряда космонавтов? Думаете, знаете, что такое настоящее ощущение скорости и свободы? Ерунда! Даже если сами сидите за рулём или за штурвалом, всё равно Вы только пассажир механического транспортного средства. Отдалённо похожее на чувства всадника могут испытывать лишь байкеры, ощущающие во время своих гонок пьяняще-вкусный поток встречного ветра. Но и они связаны своей трассой и никогда не узнают полного чувства свободы. Кроме того, как бы ими не одушевлялись их Хонды, Ямахи и прочие Харлеи, это всего лишь машины. А лошадь... она живая. Не знаю как объяснить эти чувства! Вообразите себя вездеходом-трансформером... Нет, не то. Представьте, что Вы внезапно стали в полтора раза выше ростом, получили ЖИВОЕ тело в несколько раз сильнее и быстрее прежнего, которое ощущаете как своё, но при этом понимаете, что оно принадлежит не только Вам, однако чутко реагирует и исполняет, даже ещё неоформившееся желание.

— Он мой! — повелительно рявкнул я скачущим рядом охранникам и приготовил плеть.

Нет, вовсе не для того, чтобы погонять лошадь, Тигра никогда не нужно было для этого оскорблять ударами. Бросив поводья, лёгкими движениями колен я управлял летящим конём. Да и не требовалось сейчас особого управления. Тигр, умная скотина, тоже заметил зверя и отлично понял, что от него требуется. Погоня неумолимо приближалось к стелящемуся по степи серому хищнику. Ещё чуть-чуть... Взмах плетью... И тело волка с перебитым хребтом покатилось по снегу. Всё Тигрёнок! Прогулка сегодня удалась. Можешь отдохнуть. Тпру!..

А вот снег хватать не надо! Ты у меня зверь нежный, отнюдь не монгольский. Сдохнешь ведь, скотина глупая! Поехали-ка лучше домой, шажком. Заодно и остынешь. Шкурой пусть охрана занимается, не зря же я воинам деньги плачу! Мда, те самые, которые они же мне и приносят.

— Хороший удар, повелитель, — одобрил подъехавший десятник. — Знатная добыча, достойная настоящего воина!

И знаю, что льстит, собака такой, а всё равно приятно. Хотя... ведь с одного удара достал и зверь-то действительно матёрый.

Угу, в степных воинских ухватках меня от прежнего царевича не отличишь, я, кстати, теперь и из лука стрелять умею. И даже попадаю. Иногда. Когда не целюсь. Когда целюсь, не попадаю. Глаза по привычке мушку на стреле ищут, и мажу. Хотя, как рождённый в двадцатом веке, кое-что для улучшения и так непобедимого монгольского войска вроде выдумал. Только сам сомневаюсь, стоящие ли вещи изобрёл мой воспалённый разум попаданца.

Я оглянулся. Десятник продолжал держаться рядом. Хм, воином выглядит опытным, пожалуй, консультация профессионала мне не помешает.

Я сделал повелительный жест.

— Слушаю, мой хан, — с готовностью отозвался десятник, поровняв своего коня с моим Тигром.

— Мне нужно услышать твоё мнение...

Блин, как же начать?!

— Вчера я читал книгу...

Внимательно посмотрел на воина. Не часто, наверное, с ним чингизиды-царевичи советуются... Реакции ноль. На каменном лице только готовность выполнить любой приказ. Либо умеет владеть собой, либо просто туп. Посмотрим.

— Так вот, — продолжил я, — в той книге написано, про великого полководца Александра. У него было пешее войско и называлось оно фаланга. Позднее народ римлян, тоже используя пехоту, смог завоевать половину мира.

— Монголы более великий народ! Мы завоюем весь мир! — отозвался десятник.

— Это конечно, — согласился я. — Но как ты думаешь, не нужно ли и нам заводить пехоту?

— Зачем?

Хм, видимо действительно тупой.

— Ну, у этих народов именно пехота одерживала победы.

— Прости, мой хан, но у римлян была конница, а у великого Искандера даже больше чем пехоты.

Вот так ни фига себе тупой служака! А я ему тут чуть ли не начал основы растолковывать. Но тем лучше, с образованным человеком проще будет.

— Как тебя зовут, воин? — спросил я, внимательно осматривая такого продвинутого в вопросах военной истории десятника.

— Савар, мой хан.

— Ты прав, Савар. Однако, согласись, пехота в войске тоже нужна.

— Нужна. И она у нас есть. Урусы и болгары — хорошая пехота. Но при переходах отстают.

— Вот, я про то и хотел поговорить. Что если научить их ездить верхом?

— Они умеют ездить верхом, правда, плохо. И коней у них мало.

— А если научить хорошо и дать коней? Чтоб не отставали.

— Получатся как монголы, только хуже.

Мда, разговор слепого с глухим. И что-то мне подсказывает, слепой здесь я. Однако решил не сдаваться.

— Хуже, не спорю. Но воевать они будут всё равно пешими.

— Зачем?

— Что, зачем?

— Зачем пешими? Всадник в бою сильнее.

— Но ведь для взятия городов нужна именно пехота, — не унимался я.

— Хашар везде набрать можно, — пожал плечами монгол.

— Ну, не вегда. А если хашара нет, а враг внезапно нападает на лагерь? Защищаться же лучше в пешем строю.

— Если враг рядом, то лучше разбить его до установки лагеря. Тогда и защищать ничего не придётся.

Хм, элементарщина, конечно, но память Сартака утверждала, что воин стопроцентно прав. Пехота нужна в статичной обороне, а вся тактика монголов основывалась именно на засадах, притворных отступлениях и внезапных атаках, но никак не на лозунге "Ни шагу назад!" Грубо говоря, даже в чужих землях степняками использовалась партизанская тактика, как я её понимаю. Если сравнивать с известной мне информацией о войске Рима, легионеры которого каждый день на месте ночлега возводили настоящую крепость, монголы этим не заморачивались, а просто устанавливали свой лагерь там, где внезапно напасть на них было некому. Для этого естественно необходимо было иметь всеобъемлющую информацию о противнике, но уж с чем с чем, а с разведкой, и стратегической (по-моему, на батю работали чуть ли не все западные купцы), и тактической (множество конных дозоров рассылаемых во все стороны), у монголов всё было более чем в порядке. И сочеталось это с поистине сверхъестественной по нынешним временам скоростью передвижения войска. Основной задачей неповоротливого обоза была перевозка осадных орудий, кстати, по отношению к ним слова "китайская сборка" звучали сейчас, как знак высшего качества. Потом туда отправляли и взятую добычу, но для обеспечения боеспособности самого войска обоз был не нужен и обычно далеко от него отставал. Хотя ещё память Сартака подбросила мне два события, когда эта беспроигрышная тактика дала сбой, и произошли они, кстати, ни где-нибудь, а на Руси. Оба случая были мне известны ещё в 21-м веке, но сейчас, с точки зрения Сартака, я понял эти события гораздо полнее. Первый произошёл зимой 6746 ... тьфу! В 1238 году от Рождества Христова. И связан он был с именем Евпатия Коловрата. Прочитанные в своё время книги рисовали из этого боярина просто какого-то бешенного берсеркера, который, дескать, ослеплённый жаждой мести и желанием умереть напал на основное монгольское войско. Ага, щаз! Так его, такого бешенного и бездумного, прямо к войску и подпустили бы! Евпатий, был хладнокровным и талантливым полководцем, избежав встречи с дозорами, он сумел незаметно подвести свой отряд именно к отставшему обозу, в охране которого служили всякие "хроменькие". Пока монголы не подтянули туда уже ушедшие вперёд тумены, сравнительно немногочисленные русские дружинники смогли всласть порезвиться, нанеся ущерба чуть ли не больше, чем до этого все рязанские войска вместе взятые. Вот только скорости передвижения монгольского войска Коловрат не учёл, и уйти после своей блестяще проведённой диверсии не успел. Он вынужден был укрыться в небольшой крепостице и даже отбил несколько штурмов, но затем недоломанные им камнемёты сказали своё слово...